Глава 1Всё в мире ветшает, остывает, осыпается и снашивается. Это Джордж Уизли с детства знал.
Взять, к примеру, одежду. Стоит только нацепить старую мантию Перси – и тут же локти у неё протираются, подол рвётся, а на спине невесть откуда появляется россыпь ядовито-зелёных пятен. А ведь месяца не проходил, и с Фредом лишь пару раз тряпками менялся! Мама бурчит, отец виновато вздыхает – опять не удержался, истратил такие нужные два сикля на маггловский радиоприёмник, который умеет лишь шипеть и хрюкать... Перси только что ядом не плюётся, распинается, как аккуратно он носил эту мантию после Чарльза, целых два года, между прочим, и если бы не вырос... «Жадюга» - фыркает Фред, и Джордж согласно добавляет: «Большим вырос, а ума не вынес!» Дальше приходится спасаться бегством. Злосчастная мантия лопается слева по шву – от рукава до самого низа. Мама её зашивает, а близнецы понуро стоят в разных углах гостиной и иногда зыркают на довольного Перси.
Очень скоро отирать носом обои смертельно надоедает.
Старые обои с почему-то красными незабудками по бежевому фону тоже выцвели. Родители собираются их поменять. Сейчас, когда не нужно кормить вечно голодную ораву и покупать всем учебники, деньги найдутся. А Джорджу хочется оставить ну хоть кусочек. Вон тот, в дальнем углу.
«Мунго, старик, - резюмирует Фред. – Домашние тебе успокоительного такой силы не сварят. А в Мунго добрые санитары, участливые сиделки...»
Джордж улыбается, хотя и не понимает, зачем менять обои, если те снова поблекнут. Года через два от силы.
Когда-нибудь любая штуковина приходит в негодность.
Только Фред был всегда.
Что случилось после битвы за Хогвартс, Джордж не помнит. Наверняка что-то было. Не могла пара месяцев просто пропасть, оставив лишь хорошую прибыль в кассе «Ужастиков Умников Уизли» и очень вежливого налогового инспектора. Тот крайне соболезновал горю, ужасно извинялся...
«Расслабься, старик, - рассмеялся Фред ну вот совсем рядом, - расслабься и пообещай ему денег. А потом, смотри, сдержи обещание, а то эти бюрократы прилипчивей маминой тянучки».
- Понимаю, да, - медленно сказал Джордж. Оглянулся: брата за спиной не было. – И сколько мы должны?
Инспектор почему-то смутился.
Но сумму назвал.
И поспешил убраться.
«Старик, - серьёзно произнёс тогда Фред, - у нас проблема. Они нас, знаешь ли, не видят. Только тебя. Привыкай, Форджи».
Джордж не хотел привыкать. Джордж искал брата, но тот, паскудник, прятался и неприлично ржал из разных углов вечно пустых комнат. От злости и обиды Джордж пытался напиться, но выяснилось, что ему не наливают. «А чего ты хотел? – хмыкнул Фред. – Ты ж страшен в запое. Самое весёлое было, когда тебе приспичило на Поттера накинуться. Между прочим, с воплями о гнусной сущности Беллатрикс. Такого и Гарри не снесёт. Хоть бы Малфоем его обозвал, или там Родольфусом Лестранжем, но бабой-то зачем?» Джордж припомнил, что Золотой Мальчик, похоже, перестал наведываться в магазин. Стало совсем тошно.
«Ну извини, старик. Мой тебе совет: водружай-ка свою тушку обратно на ноги и чеши к Анджелине. С ней ты, кстати, тоже в ссоре, поэтому по дороге купи конфеты. Я сказал «купи», Форджи, а не «разори наши стратегические запасы»! И скажи ей, наконец, что любишь её. От нас обоих скажи».
Хорошо, Фред. Я сделаю.
Мир казался нечётким и норовил покачнуться. Но Джордж упрямо брёл к лавке сладостей. Подумал, остановился на углу и купил у весёлой некрасивой ведьмы букет фиалок.
Цветы завянут. Факт. Но это не повод огорчать девушку их отсутствием.
С Анджелиной они когда-то встречались по очереди. Потом запутались и приволоклись на свидание вдвоём. Энджи всплеснула руками, обложила их по папе, маме и Сами-Знаете-Кому и заявила, что гулять будет только с одним. Близнецы пожали плечами и согласились. Для удобства решили между собой: того, кто ходит к девушке, зовут Фред. На целый день.
Идя на свидание, Джордж не чувствовал себя Фредом. И это было неправильно. Паскудно это было, вот так-то. Эхом отдалось в ушах: «Привыкай, старик. Увы, я мёртв. Нет, не шутка. Навсегда. Уж извини, приятель...»
«На-всег-да», - отбили часы в лавке... как бишь его? Раньше здесь держал магазинчик волшебных брегетов мистер Филипп Ле Шор, волшебник из Швейцарии. В смутные времена он куда-то девался. Джордж искренне надеялся, что дородный любитель маслопива и хорошей незамысловатой шутки просто сбежал. Но верилось слабо. С чего это в лавке нынче распоряжается нескладный юнец с козлиной бородкой? Родственник? Приказчик? Да кто его знает; а разбираться неохота.
Вещи изнашиваются, люди уходят...
Плестись к Энджи тоже неохота, если честно. Надо. Так хочет Фред. «Ну же, Джордж, встряхнись! Тебя ждёт милая девушка. Стоит чуть-чуть поднапрячься... Эй, бегство – недостойный Уизли способ решения проблемы!»
Цветы. Теперь конфеты. И вот уже мисс Джонсон рыдает у него на груди. Сквозь всхлипы прорывается: «Так жаль... Я верю, ему там... Не хватает...» Она тоже думает, что Фред мёртв.
«Старина, опомнись! Она не думает, а знает! Все знают. Альфред Фабиан Уизли героически погиб, обороняя Хогвартс. Цветочки на могилу, портрет где-нибудь в дальнем уголке школы, чтоб поменьше пакостил...»
А вот и не все! Джордж чуть это вслух не выпалил. Дёрнулся, Энджи удивлённо подняла голову. Красивая нам девчонка досталась, верно, Фред?
Не все знают. Перси вот до сих пор отказывается верить, ищет глазами при встрече второго близнеца. Джордж теперь часто бывает в гостях у старшего братца. Кто бы мог подумать, что с этим занудой так легко сидеть и молчать...
«Так именно потому, что зануда, - хмыкнул знакомый голос. – Выстроил себе мирок размером с домик – и отказывается верить в другое. Стены давно в трещинах, потолок течёт, а ему хоть бы хны. Но ты-то на него не похож, старина!»
Откуда ты знаешь, яростно возразил Джордж, притягивая к себе притихшую Анджелину. Может, я точно такой же. Может, я тоже не могу без тебя! Может...
Ты только не уходи, ладно?
Вздох в ответ – шумный, театральный.
«Ну куда ж я от тебя денусь, бестолочь?»
И целуя Энджи, Джордж подумал, что, кажется, справится с тяжкой задачей – жить дальше. Ведь Фред – вот он, рядом.
Всегда.
Время уходило, вещи ветшали и снашивались, свадьба отгремела и осталась на колдографиях в пухлом альбоме. Люди вокруг говорили, что жизнь налаживается. Малфоев, понятное дело, оправдали, братья Лестранжи сбежали ещё в начале битвы за Хогвартс, а семейку Кэрроу наконец-то посадили в Азкабан, где им и место. Долорес Амбридж по-прежнему работала в Министерстве, но Гермиона уже подыскивала способ испакостить жизнь розовой жабе. «Не за сотрудничество с Волдемортом, так за неуплату налогов посажу!» - решительно заявила молодая ведьма Джорджу при встрече. Рон Грейнджер... простите, Рональд Билиус Уизли, национальный герой и кавалер ордена Мерлина первой степени, усиленно закивал. Близнецы Уизли посмеивались: один напоказ, другой – невидимо и неслышно. Предложили просто навесить на розовую болотную хмыриху вонепритягивающий контур, новейшую разработку. «А когда случатся побочные эффекты – так ей и надо!» Гермиона отказалась – издевательство над личностью, нельзя опускаться до подобного, да и сотрудников Министерства жалко. Но Рон, сверкнув глазами, после ухода супруги задержался пропустить с братом стаканчик маслопива...
Наблюдать за побочными эффектами оказалось крайне познавательно.
Юный Драко Малфой – кто бы мог подумать! – открыл лавчонку на Аллее Диагон. Что в ней продавалось, Джордж не интересовался, как и не хотел знать мнение Малфоя-старшего относительно сына-торгаша. Спасибо, ругаться мы и без того умеем. Можем даже пару выражений подкинуть за весьма умеренную плату. Результат гарантирован, а не сработает – деньги вернём. Нет, от побочных эффектов не спасаем, это к аврорам.
Джордж учился – дышать, ходить, улыбаться, есть и любить мир без знакомого дыхания над левым ухом. Учился пересказывать придуманное Фредом от своего имени, не протягивать руку за молотком, лежащим в пяти шагах, не спрашивать мнения брата... Жизнь состояла из сотен «не», которые одновременно работали костылями и клеткой.
Он почти перестал делать паузы в середине фразы.
Лишь иногда – если брат говорил долго.
А потом Анджелина забеременела – и эта новость скосила почище налёта УпСов на «Поттер-радио». Жена твёрдо решила назвать сына Фредом. Джордж пытался достучаться, объяснить, что так нельзя, что невозможно, второго Фреда нет и не выдумывайте... Его не слышали. Не понимали. Не хотели понять, в Мерлинову бороду их пинком и через три колена!
Брат пытался вмешаться, объяснить, но тут уже завёлся Джордж. Впервые за долгие годы они поссорились.
Кричать на беременную Энджи муж всё-таки не стал. Хлопнул дверью, выскочил из дома, забыв шляпу и плащ, брёл по улице, ёжась в ало-золотом свитере – мамином очередном подарке...
- Ты ищешь клад?
Луна Лавгуд почти не изменилась. Время, ау, ты чего? С ушей девушки свисала капуста-кольраби, на ядовито-жёлтой куртке была грубо намалёвана странная животина – помесь клобкопуха с василиском. Пресловутый морщерогий кизляк, не иначе.
А на правой руке, на безымянном пальце – гляди-ка! – кольцо. Обычное, золотое, без выкрутасов, странно даже. Значит, Луна уже не мисс Лавгуд... А кто?
«Кретин! Она тебя приглашала на свадьбу. Ты не пришёл».
- Клад не в этом надо искать. Следует надеть зелёное, оно притягивает...
- Луна, - голос почему-то хрипел и не слушался, - я просто иду напиться.
- А, - равенкловка понятливо закивала, - так ты бежишь от клада? Послушай, это не дело. Если от сокровищ убегать, они тебя настигнут в самый неподходящий момент. И свалятся прямиком на голову – бац! А клады обычно тяжёлые, учти...
«В самом деле, послушай-ка ты её, братишка! Раз уж мы с Энджи тебе не указ».
Хорошо, Фред. И прости меня...
«Неважно. Уизли и Уизли невозможно рассорить, старик!»
- Идём со мной, Джордж. Даже на садоводческой странице «Придиры» рекомендуется советоваться с другими садоводами.
«Топай уже давай... фрукт!»
Домой мистер Уизли вернулся поздно, но, как ни странно, трезвым. Виновато поглядел на заплаканную жену, протянул её букетик роз. И несколько смущённо сказал:
- Ты была права, Энджи, а я осёл. Хочешь, заору: «И-а, и-а»? Или таскай меня за уши, пока не удлинятся до нужного размера...
Анджелина против воли засмеялась.
- Да ну тебя, Джордж Уизли! Скажешь тоже...
Муж был обнят, расцелован, и семейная идиллия восстановилась.
Чуть позже Джордж задумчиво сказал:
- Но с магией имён нужно что-то делать... Я не желаю для сына такой судьбы. Слушай, а давай назовём его Фредериком? Вроде, имя то же самое – но другое...
Жена кивнула. Этот довод она поняла, услышала и восприняла.
Луна не ошиблась.
Фред лукаво ухмылялся, пристроившись на подоконнике спальни и лениво играя с занавеской.
Куда-то подевалась куча лет. Истрепалась, не иначе. Джордж делал страшные глаза и уверял сына с дочкой, что завхоз Филч научился запирать время в своих бесконечных сундуках: теперь оно лежит там, тихое и несчастное, ждёт героев-освободителей. Улеглись пересуды насчёт решения Гарри назвать второго отпрыска Альбусом Северусом; Лили Луну Поттер уже восприняли на ура. Амбридж таки посадили, а Драко Малфой переехал в шикарный магазинище, и всем стало известно, чем он торгует: маггловскими вещами, переделанными для магов. Процветание белобрысого хорька Джорджа не удивило: Гарри как-то проговорился, будто половина аврората регулярно делает там контрольные закупки. Малфои – они из пустого мешка прибыль извлекут, этого у них не отнимешь.
Сам Джордж так и не научился называть сына Фредом. Изобретательность Уизли и на сей раз не подвела. Малыша можно было поименовать массой способов: «балбес», «сокровище», «обалдуй», «ребёнок», «эй, ты»... В конце концов, если крикнуть: «Сын!» - смуглокожее рыжее недоразумение тоже прибежит. Это ведь надо умудриться – зачать рыжего мулата! Джордж гордился собой, а Фред поддакивал.
Нынешней осенью малолетний разбойник уезжал в Хогвартс. По слухам, директор Макгонагалл дала указание запастись валерьянкой в промышленных масштабах. Что поделать – кошка...
- Слушайся профессора Лонгботтома и других преподавателей, - в который раз наставляла непутёвое чадо Анджелина, - не дерзи, не дерись без нужды...
Опять эти «не»! Ладно он, Джордж, вынужден всю жизнь опираться на костыли, но Рику-то зачем?
Косой взгляд в угол. Фред морщится: разумеется, ты прав, на кой спрашивать очевидное?
«Будь настоящим Уизли!» - шепчут невидимые другим губы.
И Джордж повторяет. Ведь иначе он не может, да и не хочет.
Ведь мысли и пожелания Фреда куда важнее всяких там уходящих вещей.
