Без права на любовьНазвание: Без права на любовь
Автор: Marisa Delore
Бета: Натали
Размер: миди
Пейринг: Седрик Диггори/Джинни Уизли, Том Риддл.
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма, роман
Статус: закончен
Дисклеймер: всё принадлежит Роулинг. Мне же - только попытка интерпретировать уже известные события.
Саммари: Надежды больше не было. Он не смог. Она не смогла. И, в конечном итоге, весь этот бешеный марафон оказался бессмысленным. Девушка прислонилась к стене, пытаясь осознать все то, что произошло в этом коридоре. То, что не имело значения для других. И что больше не имело значения для нее.
Предупреждение: раз канон, то смерть персонажа.
***
Джинни Уизли снился очень странный сон. Она не могла понять, где находится, но, определенно, это место было незнакомо, а потому наводило беспричинный, совершенно неконтролируемый ужас.
Гриффиндорка шла по пустынным коридорам странного дома, оглядываясь по сторонам в надежде встретить людей, спросить, что это за место, как она сюда попала, что происходит, но никого не было. Девушка хотела повернуть назад, найти дверь, выбраться, но вместо этого ноги упрямо продолжали нести ее вперед, в неизвестность, оставляя только полоску света, светящуюся за закрытой дверью.
Раньше, чем Джинни поняла, что делает, она просочилась сквозь дверь и закричала, но не услышала собственного крика. Она узнала Хвоста, и ее это мало порадовало.
Гермиона летом показала Джинни фотографии, которые Сириус оставил Гарри. Там были изображены улыбающаяся Лили, старающийся держаться серьезным Джеймс, подмигивающий Сириус и… предатель Петтигрю.
Время мало что изменило, оставив и это крысиное лицо, и маленькие глазки, бегло осматривающие комнату.
Здесь присутствовал еще один человек, старик, опирающийся на погнутую палку, с ужасом глядевший на змею, кольцами вьющуюся около его ног. Как сквозь вату девушка услышала его голос:
- Не знаю, что вы подразумеваете под понятием «волшебник», да это и неважно. Я слышал достаточно, и это определенно заинтересует полицию. Вы совершили убийство, и задумали еще одно, - он запнулся, а потом воодушевленно продолжил. – И еще: моя жена знает, где я, и если я не вернусь…
- У тебя нет жены, и никому не известно, что ты здесь, – медленно, с расстановкой ответил другой голос, раздавшийся ее в голове намного громче, и, к ее ужасу, узнаваемый из тысячи других…
«Ты можешь рассказать мне все, Джинни. Я смогу помочь тебе. Ведь я знаю, чего тебе хочется, что тебе нужно».
Эти слова гнали ее к неработающему туалету Миртл на втором курсе, заставляли открыть Тайную комнату, эти слова были последними, что она слышала, перед тем как Том Риддл вышел из дневника, насмехаясь над ее глупостью и наивностью…
- Не лги Лорду Волдеморту, маггл, потому что он знает… он все знает.
Слова просачивались под кожу, звучали в голове, Джинни обреченно понимала, что не может проснуться, потому что этот голос заставлял ее только сильнее прислушиваться к словам, подавлял желание уйти, разжигал любопытство. Бессильно сжав руки, она стояла, никем не замечаемая и никому не нужная, и просто смотрела на то, как старик язвительно бросил, что хотел бы видеть лицо собеседника, как Хвост, буквально трясущийся от страха, повернул кресло…
Джинни хватило одного взгляда, чтобы подумать, что ее стошнит, если бы она была материальна, несомненно, так бы и произошло….
Ее собственный крик заглушил вопль старика, который с выпученными глазами смотрел на то нечто, сидящее в кресле. Мгновение спустя послышались два слова, и зеленая вспышка, резанув по глазам, выжигая способность видеть хоть что-то, ударила старику в лицо, опрокидывая на пол уже мертвое тело.
Затем ее подхватило, закружило в водовороте, мимо картинками проносились объекты, дома, фасады зданий, но это продолжалось всего несколько секунд, прежде чем Джинни обнаружила себя, сидящей на кровати и сжимающей ладони в кулаки с такой силой, что на коже оставались четкие следы впившихся ногтей.
Ее ночная рубашка была мокрой и намертво прилипла к телу. Дойдя до шкафа, словно в бреду, она стянула через голову противную влажную ткань и одела другую.
Упав на кровать, Джинни бессильно подумала в пустоту:
«Что же ты никак не оставишь меня, Том?»
***
Стоял конец ноября. Занятия в школе были намного интереснее и сложнее, чем на втором курсе, но не приносили Джинни совершенно никакой радости. Она ходила на лекции, записывала теорию, но порой даже не вникала в ее смысл. С каждым месяцем после того видения – или же сна? – в «Норе», девушка чувствовала себя все хуже. Голова болела постоянно, не отпуская даже, когда они, все вместе, сидели перед разожженным камином, рассеянно обсуждая последние новости, или Гермиона пыталась раздраженно вдолбить Рону необходимость изучения Трансфигурации, которая у него совершенно перестала получаться.
На уроках Макгонагалл, по рассказам Гарри, прерываемым возмущенным сопением Рона, тот умоляющее смотрел на подругу, пока девушка, сжалившись, незаметно делала за него работу, шипя сквозь зубы: «В последний раз, Рон! Сегодня же выучишь теорию и в гостиной потренируешься в практике». Ее брат охотно соглашался, а затем весь вечер играл с мальчишками в шахматы, лениво отмахиваясь от Гермионы со словами «Ну, еще одна партия, не будь занудой».
Джинни не знала, были ли это странные воспоминания, или же явь, или же просто неудачный сон, но не могла никому рассказать об этом. Гермиона бы под осуждающие взгляды потащила ее к Помфри, Рон, долго и нудно выругавшись, написал бы родителям, которые наверняка упекли бы ее в Святого Мунго, ради ее же безопасности, но кто сказал, что эти сны оставили бы ее? Напротив, тут, в Хогвартсе, подобные видения были намного короче, правда, она помнила каждое так отчетливо, словно оно было всего каких-то пару минут назад.
После заброшенного и всеми забытого дома она иногда видела пустырь, слышала обрывки разговоров, где упоминался какой-то Турнир…. Тому было важно знать об этом Турнире, он говорил, что убил Берту, потому что вытряс из нее всю информацию, какую только можно было, и теперь знает, что делать.
Потом гриффиндорка за завтраком развернула «Ежедневный Пророк» и совершенно случайно зацепилась взглядом за заголовок. Прочтя коротенькую статью, она похолодела.
Берта Джоркинс. Вот кого Том имел в виду.
Когда Дамблдор за ужином объявил о Турнире Трех Волшебников, все встало на свои места.
Мозайка с треском сложилась, куски головоломки с рваными краями, чуть помедлив, сошлись, соединились в единую картинку.
Джинни теперь точно знала, что эти сны – настоящие, реальные, они так четко отражали то, что происходило спустя дни или недели…
И девушка не хотела их прекращать, особенно после недавнего видения, в котором, прежде чем ее с размаху вышвырнуло из памяти или же теперешней жизни Тома Риддла, прозвучало холодное: «Позаботься, Крауч, чтобы Поттер попал в Турнир и дошел до конца. Средства меня не волнуют».
Крауч. Крауч был судьей Турнира, и от отца она знала о том, что он всегда был ярым противником Темных искусств, но ведь людям свойственно заблуждаться.
Девушка не знала, у кого можно спросить про Бартемиуса Крауча. Дамблдор, Гарри, Чарли… Все это было слишком ненадежно. И гриффиндорка была уверена – стоит ей заикнуться об видениях, они изыщут способ отгородить ее от всего этого. Но ведь Джинни уже не ребенок, она может помочь…
Когда после начала поздравительной речи директора, Кубок огня, шипя и переливаясь белым ослепительным светом, неожиданно выплюнул четвертую свернутую бумажку, она даже не удивилась, когда на весь зал прозвучало пораженное восклицание: «Гарри Поттер!»
В тот день сон девушки был смутным, но даже сквозь неясную пелену сливающихся образов Джинни знала – Том Риддл был жутко, просто неимоверно доволен. Ему уже донесли о результатах выбора участников.
И, наконец, начался весь это кошмар, с первым заданием Турнира, с первым участником, Седриком из Хаффлпаффа, вышедшим на поле, где его встретил неприветливый шведский тупорылый дракон. Дракон, не долго думая, опалил ему плечо, но Диггори, с перекошенным от боли лицом, спустя несколько секунд взмахнул палочкой, туша огонь.
Затем, казалось, прошла вечность, прежде чем трое участников покинули поле, и очередь дошла до Гарри. Джинни до ряби в глазах смотрела на него, нервно теребя в непослушных пальцах порядком распушившийся гриффиндорский шарф.
Венгерская хвосторога, разъяренная маячившей перед глазами недосягаемой мишенью, полоснула его плечо, и царапина закровоточила. Трибуны протяжно взвыли, и в этом шуме и всеобщем гаме Джинни не услышала собственного вздоха.
Вечером, разминувшись с Роном и Гермионой, она пошла в больничное крыло навестить Гарри, но оказалось, что рана Поттера была неглубокая, и под возмущенное ворчание мальчика Помфри, в конце концов, отпустила его под ответственность друзей.
Поняв, что она зря пришла, Джинни повернулась, чтобы выйти из палаты, когда негромкий голос окликнул ее. Девушка подошла к кровати, метнула быстрый взгляд на кабинет, в котором скрылась Помфри, уверенная, что все посетители ушли, и отдернула ширму.
Седрик, с бледным, словно бы исхудавшим лицом, откинулся на подушки и внимательно посмотрел на нее:
- Ты приходила навестить Гарри Поттера, верно? – вопрос был задан тоном, по которому явно читалось: «еще одна малолетка собиралась обратить на себя внимание Мальчика-Который-Выжил таким вот способом, но попытка провалилась?»
- Верно. Он мой друг, - сдержанно ответила Джинни, правильно истолковав презрительную интонацию. – Так же, как и Рон с Гермионой, - неожиданно добавила она.
Седрик усмехнулся, не то сомневаясь в этом, не то принимая объяснение. Не зная, как тактично прервать паузу, девушка перевела взгляд на его обожженное плечо:
- Сильно болит?
Он покачал головой, затем с нажимом ответил:
- Не особо. Проблема в том, что я не сразу потушил огонь, и ткани теперь еще не скоро заживут.
Джинни захотелось оказаться как можно дальше от этой кровати и этого мальчишки, но вместо этого она проронила:
- Я могу посмотреть?
Недоуменно взглянув на гриффиндорку, Седрик протянул руку, перевязанную охлаждающей повязкой.
А Джинни Уизли уже разматывала бинт, мысленно возвращаясь на свой проклятый первый год в Хогвартсе.
Вот она, не помня ничего, душит петухов у хижины Хагрида, потом, не заметив торчавшего из земли острого кола, распарывает колено, кое-как перебинтовывает его разрезанным на полоски старым джемпером, потом бросает это занятие, и слезы капают на страницы, чистые страницы старого дневника. Спустя мгновение, там появляется ровная надпись, написанная красивым витиеватым почерком:
«Джинни, что-то случилось?»
Она, сжав зубы от боли, сердито строчит в ответ:
«Привет, Том. Да нет, ничего. Коленку только распорола. Наверное, сейчас пойду к Помфри, нашему колдомедику. Странно, что никто вообще ничего не заметил…»
Чернила, проявившиеся на бумаге, написаны жестче и сильнее, чем нужно для спокойного ответа, не подводящего к нужному решению:
«Зачем тебе к Помфри? Хочешь проваляться на больничной койке пару дней? Тебя же угнетает одиночество, я знаю. Есть одно заклинание, оно должно помочь. Я им частенько пользовался в свое время».
То заклинание она запомнила. Несмотря на то, кем в результате оказался Том, заклинание было чертовски полезным.
Размотав бинт до конца и обнажив обугленную кожу, она негромко произнесла его и, улыбнувшись, уставилась в изумленное лицо Седрика Диггори.
- Как ты это сделала? – пораженно спросил он, трогая пальцами другой руки чистую кожу, без царапин и ужасающего вида ожогов. – Я имею в виду, даже Помфри не смогла…
- Неважно, - ушла от ответа девушка, потом довольно посмотрела на свою работу. – Во всяком случае, у нас есть результат, верно?
- Спасибо, - все еще не веря в очевидное поблагодарил Седрик. Потом, задорно взглянув на нее, предположил. – Полагаю, у меня нет больше причин задерживаться здесь. Пожалуй, ночь я проведу все-таки в собственной спальне. Могу проводить тебя до гостиной, если подождешь пару минут.
Подумав, она согласилась. Прогулка по ночному Хогвартсу в одиночестве ее, признаться, привлекала мало.
Седрик Диггори, одетый в мантию, появился из-за ширмы, и, перекинув сумку через плечо, спросил:
- Пойдем?
- Пойдем, - согласилась Джинни.
Школа встретила их тишиной пустынных пролетов и звенящей искренностью вечера. Они шли молча, пока из-за поворота не раздались шаркающие шаги, и Седрик, шепнув одними губами: «Филч», затолкал ее в пустующую нишу. Спрятавшись за колонной, Джинни и Седрик слышали, как завхоз, разговаривая со своей кошкой, прошел мимо их, ворча что-то наподобие: «Где нарушители? Ничего, киска, мы еще доберемся до них». Миссис Норрис протяжно мяукнула, будто бы выражая согласие.
Шаги затихли.
От страха Джинни не сразу заметила, что, пока они стояли в тесной нише, она схватила Седрика за руку. Устыдившись такого проявления малодушия, она виновато опустила глаза на их переплетенные пальцы и пробормотала:
- Извини.
Хаффлпаффец не ответил, и она неохотно продолжила:
- Просто Филч меня ненавидит, особенно после того, что я сделала тогда с его кошкой. Не специально, конечно же, но ведь это по моей вине... И теперь я стараюсь не попадаться лишний раз ему на глаза. Пока что получалось довольно неплохо. Вот, - сбивчиво закончила Джинни.
Диггори посмотрел на девушку, которая, виновато потупившись, что-то объясняла ему. Рыжие растрепанные волосы, спортивная фигура, карие глаза… Ничего особенного, однако ему почему-то очень не хотелось, чтобы она, закончив эти глупые оправдания, ушла из этой ниши, пустого коридора, спящего замка...
- Седрик? – он понял, что Джинни молча смотрит на него, ожидая реакции на свои слова. И реакция последовала. Но определенно не та, на которую она рассчитывала.
Нежно проведя рукой по щеке девушки, он прижал ее к себе и поцеловал. Глаза Джинни удивленно распахнулись, чисто интуитивно она захотела броситься наутек. В ее мечтах всегда был только Гарри. Но Гарри не замечал ее, лишь изредка обговаривая тактику Квиддича или какие-то повседневные вопросы.
На Седрика раньше она не обращала особого внимания, стараясь вырвать лишнюю минутку, чтобы побыть с Гарри. Она никак не могла объяснить себе этот порыв в больничной палате, желание помочь.
Ведь Седрик Диггори был соперником Гарри. И он не мог вызывать у нее каких-то чувств. Не мог ее целовать. Может, все это просто глупая игра? Мираж, обман?
Но, взглянув в его глаза, она не увидела там ожидаемой насмешки. Там было что-то… что-то, что заставило ее по-детски, неумело и доверчиво, ответить на этот поцелуй.
Гул часов заставил обоих вздрогнуть, и дурман, наполняющий Джинни с ног до головы, все эти странные ощущения и невероятный, невозможный полет, растворились с последним ударом часов. Зато волной накатило осознание.
Мерлин, что же она наделала? А как же Гарри? А как же все эти годы безответной, выжигающей душу влюбленности? Она что, может целоваться с кем угодно, если только парень этого хочет?
- Послушай, я…, - начала она, потом смутилась и добавила так тихо, словно не хотела, чтобы он услышал, и в то же время надеялась, что Седрик прочтет это по едва заметно движущимся губам. – Не надо играть со мной. Это больно, знаешь ли.
- Я не играл с тобой, – он все еще не убирал руки с ее плеч, продолжая ненавязчиво удерживать. Захоти она освободиться, она бы легко смогла это сделать.
- У тебя есть Чанг. Все знают, что вы встречаетесь.
- А у тебя есть Поттер, по которому ты сохнешь уже который год, и все без толку, - легко парировал он, и она вздрогнула. - Джинни, научись реально смотреть на вещи. Ты симпатичная, интересная девушка, так какого черта ты гробишь собственную жизнь, счастливо вздыхая, когда Гарри соизволит обратить на себя толику своего бесценного внимания?
- И вовсе не толику, - обиженно проворчала гриффиндорка, потом вздохнула. – И что дальше? Хочешь сказать, что пригласишь меня на Святочный бал? – она уже знала ответ, но ей необходимо было услышать это от него.
- Нет, Джинни. Я уже обещал Чжоу. Мы с ней заявлены, как пара, и было бы глупо поднимать вокруг всего этого лишний шум.
- Понятно, - девушка сердито фыркнула и отстранилась. – Ради какой-то мимолетной интрижки ты не готов пожертвовать своей репутацией.
- Я не имел это в виду…
- Брось, ты имел в виду именно это. Не надо слов, - Джинни интуитивно выставила ладонь вперед, и Седрик замер, не произнеся кучу уводящих от сути фраз. – Я все поняла.
Гриффиндорка в два шага выскользнула из ниши и стремительно прошагала по коридору, не обращая внимания на затихающее с каждым шагом: «Джинни, постой же…»
***
Святочный бал прошел для гриффиндорки, как в тумане. Она, не задумываясь, накануне подошла к Невиллу, у которого, как у ожидалось, не было пары. Тот не выказал удивления, наоборот, был чрезвычайно обрадован приглашением.
Станцевав с ним пару дежурных танцев, Джинни отошла в прохладную нишу и стала наблюдать за вальсирующими парами. Виктор Крам танцевал в Гермионой, на ее лице сияла радостная улыбка, которая, впрочем, тут же померла, стоило ей столкнуться с враждебным взглядом Рона. Крам склонился к девушке и что-то зашептал на ухо. Та так же тихо ответила ему, пожала плечами и продолжила танцевать.
Лицо Рона приобрело ярко выраженный бордовый оттенок, он что-то грубо бросил Падме, и та, возмущенно взмахнув локонами, подцепила какого-то свободного француза и легко закружила с ним в вальсе. Рон даже не обратил на это внимания. Он с завидным упорством пытался взглядом прожечь дыру в затылке Гермионы Грейнджер.
Джинни покачала головой: «Что вы с собой делаете, ребята? Вот же идиоты, а. Оба причем. Разве так можно... И Гермионе совершенно не нравится Крам, это все для тебя, Рон, как ты этого не поймешь?»
Против воли, она перевела взгляд на Гарри. Тот танцевал с Парвати, она проворковала какую-то банальность, но он не заметил. Все внимание Гарри Поттера было приковано к Седрику и Чжоу, которые, улыбаясь друг другу, легко танцевали, причем, в отличие от Парвати, здесь вел Седрик.
«Какая у него изумительная пластика», - подумала Джинни. Гарри раздраженно посмотрел на Чжоу, а потом покинул танцплощадку, спустя пару минут к нему присоединился свекольного цвета Рон.
А Седрик и Чжоу продолжали танцевать. Чанг буквально вешалась ему на шею, заискивающе смотря на Диггори, как голодная собака. А он улыбался ей, говорил какие-то малозначимые слова, от которых равенкловка расцветала еще больше.
Не в силах больше смотреть на эту счастливую пару, девушка развернулась и выбежала прочь из зала.
Все веселятся? Прекрасно. У них есть повод. А у нее есть закономерный повод побыть одной.
***
Узнав от Гермионы, в чем заключается суть второго задания Турнира, она охотно бросилась в библиотеку, пытаясь найти информацию о том, как можно дышать под водой, как вообще выжить на дне озера, не умея плавать.
До закрытия библиотеки оставалось полчаса, а Джинни не просмотрела даже половину принесенных из разных стеллажей книг и водруженных гигантской стопой на маленьком библиотечном столике.
Дверь библиотеки скрипнула, но девушка не обратила на это внимания, погруженная в замудренный текст очередной научной статьи.
- Джинни? – удивленно прозвучало над ее ухом.
Она подняла глаза на Диггори и спокойно ответила:
- Да, это я. Тебе что-то нужно?
Хафлпаффец оглядел внушительную кипу книг, задержался взглядом на отдельных названиях, потом хмыкнул:
- Значит, он догадался. Прекрасно. Только вот не пойму, почему это не Гарри Поттер просиживает ночи в библиотеке, а ты?
- Я просто ему помогаю, - отрезала она и потянулась за очередной книгой. Седрик перехватил ее руку, до боли сжав кисть. – Мне больно, перестань.
- Не могу, нам нужно поговорить, а по-другому ты меня не выслушаешь, - спокойно возразил он, затем под ее возмущенным взглядом невозмутимо присел рядом. - Джинни, когда же ты поймешь, наконец, что Гарри Поттеру на тебя наплевать? И перестанешь верить в вашу дружбу, которой на самом деле нет?
- Неправда, - процедила она.
- Нет, правда, и ты это знаешь. Он в курсе, когда у тебя день Рождения? Он дарил тебе подарки на Рождество? Хоть раз он спросил тебя о чем-то, кроме Квиддича и уроков? Нет, Джинни, он дружит только с твоим братом и Гермионой Грейнджер, ты же там – никто. Но ты почему-то охотно бежишь исполнять любое его пожелание.
- Чжоу тоже перед тобой чуть ли не на задних лапах бегает, - сердито парировала она, продолжая бесплотные попытки вызволить ладонь из его цепких пальцев.
- Она, как ты выразилась, «бегает» только потому, что я ей это позволяю. Однако речь сейчас не о Чанг, а о тебе.
- А что – обо мне? Ты уже выбрал один раз, так что не надо сейчас говорить кучу ничего не значащей ерунды.
- А я и не буду говорить, - усмехнулся Седрик и, как и тогда, притянул ее к себе. И Джинни снова не могла противиться этому влечению.
Седрик Диггори был загадкой. Загадкой, которую она и хотела, и одновременно не хотела разгадывать.
В этот раз он отпустил ее намного позже. Когда раскрасневшаяся Джинни собиралась что-то сказать, мадам Пиннс выглянула из-за стеллажа и заворчала:
- Только что прозвучал отбой. Сдавайте книги, мисс Уизли, придете завтра.
- Могу я взять одну, чтобы полистать? – попросила она.
- Одну, мисс Уизли, подойдите сюда, я оформлю, - с недовольным видом согласилась библиотекарь.
Она запихнула книгу с сумку и подняла глаза. Седрик никуда не делся, не ушел, не исчез. Он стоял у выхода и галантно распахнул перед ней дверь, когда она подошла к нему достаточно близко.
Девушку, непонятно почему, взбесил этот жест, но она ничего не сказала. Прошла вперед и оглянулась только тогда, когда Диггори окликнул ее.
- Что?
- Ты снова сбежишь? Не надоело?
- А, по-твоему, я должна остаться и подождать, пока меня застукает Филч или Снейп? В коридоре? С тобой? – с вызовом бросила девушка, отходя к стене.
- Нет, не должна. Хотя я бы хотел, чтобы ты осталась, - Седрик подошел к Джинни и меланхолично поправил выбившийся рыжий локон.
- Сначала разберись со своим Турниром. Это ведь твоя цель: победить? Вот и оставь меня в покое.
- Только не говори. Джинни, что тебе это не нравится, - он самодовольно ухмыльнулся. Девушка от души пожелала прямо сейчас иметь в распоряжении здоровенную «Историю Хогвартса», чтобы заехать по его ублюдочной физиономии.
- Нет, мне не нравится та чертовщина, которая со мной происходит. Будь уверен, именно так оно и есть, - гриффиндорка сделала еще один шаг и почувствовала неприятный отрезвляющий холод каменной стены. Отступать было больше некуда.
Седрик подошел к Джинни вплотную, запустил руки в спадающие с плеч волосы, задумчиво накрутил вьющийся локон на палец…
- Пусти меня, - тихо попросила она, не в силах обойти его.
- Только, если ты сама этого хочешь, - невозмутимо ответил Диггори, не делая попыток убрать руки и оставить игру с ее волосами.
Джинни на подгибающихся коленях отошла от Седрика на пару шагов. Посмотрела на его руки, сжимающие ремень новой сумки. Перевела взгляд на невозмутимое лицо…
И тут что-то словно лопнуло, сломалось, перегорело, эта боль, ожидание, томление – все отразилось в ее взгляде, и Джинни, не помня себя, подлетела к нему, прижала к стене и сама поцеловала эти непослушные губы, которые словно в насмешку не хотели открываться ей на встречу. Она разочарованно всхлипнула, и Диггори сжалился над ней. Обе сумки с книгами одновременно упали на пол.
***
- Все ведь останется по-прежнему, да? – грустно спросила она, когда они оторвались друг от друга, часто и тяжело дыша.
- Джинни…
- Не надо. Молчи-молчи-молчи, - с какой-то отчаянной надеждой попросила она, увлекаемая новым водоворотом поцелуев, рук на плечах, крепких объятий, и забывая обо всем.
***
Джинни так и не нашла информацию для Гарри, но она и не потребовалась. Добби охотно помог ему, как сам гриффиндорец потом рассказывал, сидя вечером в гостиной у теплого камина. А девушка в бессилии кусала губы, изо всех сил стараясь не заплакать.
«Мы заберем все то, чего тебе дороже нет». Она и не рассчитывала, что эта фраза относится к ней в понимании Гарри. Рон был закономерным выбором с его стороны, хотя Поттер и не ведал об этом, пока не очутился на дне озера.
Но она надеялась, что Седрик… а вместо всего этого он вытащил из воды проклятую равенкловскую курицу. Чанг.
«Спокойно, Джинни, ты сама согласилась не афишировать ваши отношения. Вот и не рви на себе волосы. Ты же знаешь, как он любит пропускать их сквозь пальцы».
«А мне плевать. Я не люблю его. Как он может…», - со злостью подумала она.
«Любишь. Нет, даже не так. Ты готова кинуться ему на шею, как только видишь в Общем зале. С Гарри ведь все не так. Ты его готова ждать вечно, а Седрика – нет…»
«Тогда это не любовь», - утвердительно покачала головой Джинни. Гарри скользнул по ней взглядом, спросил, кажется, все ли в порядке, потом вернулся к прерванной беседе, а девушка возобновила невеселую беседу сама с собой.
«Это одержимость, Джинни. Там же, как было с Томом».
«Но его-то я не любила!»
«Нет, но ты была готова сделать все, что угодно, лишь бы быть ему нужной. И сейчас происходит то же самое, как ты сама этого не видишь? Ты целенаправленно идешь в ловушку, из которой потом не выберешься».
«Я нужна Седрику».
«Нет, он только позволяет тебе ощущать себя нужной. Это не любовь, не страсть, это вообще ни на что не похоже. Пройдет пару месяцев, и ты станешь его марионеткой в постели. Неужели ты этого хочешь?»
«Не хочу. Но не могу по-другому».
«Можешь. Порви с ним сейчас, вот прямо сегодня, иначе Диггори никогда не отпустит тебя».
«Но как?» - Джинни долгим взглядом посмотрела на черноволосую макушку, и в голове у нее раздался собственный искаженный голос:
«Ты сама знаешь ответ».
***
На завтраке Джинни как ни в чем ни бывало села рядом с Гарри, проигнорировав удивленный взгляд Рона, и сослалась на то, что поссорилась с девчонками своего курса. Гарри только пожал плечами, освобождая место рядом с собой.
- Передай мне соль, пожалуйста, - попросила девушка пять минут спустя.
Поттер рассеянно протянул руку, не глядя, нащупал флакончик и предал Джинни. Их пальцы соприкоснулись, и гриффиндорка вполне искусно уронила соль на пол.
За разговорами и общим шумом этот эпизод мало кто заметил.
Девушка с нарочитым причитанием «Прости, я такая неуклюжая», полезла под стол, а, когда подняла глаза, наткнулась на разъяренный взгляд Седрика Диггори. Она послала ему извиняющую улыбку и вернулась к прерванной трапезе.
Собственнический взгляд преследовал Джинни весь день, пока она, задержавшись после Трансфигурации, чтобы не оттягивать неприятный разговор, не вышла из кабинета, где была тут же бесцеремонно поймана за руку:
- И что это было за утреннее представление? – угрюмо поинтересовался хаффлпаффец, нависая над ней.
- Представление? – картинно изумилась девушка. – Никакого представления не было, Седрик. Просто я выбрала.
- Его, - понимающе заключил Диггори. Потом отступил от девушки. – Что ж, это твое право, - секундная пауза, ощутимая заминка и, наконец, презрительное, - Уизли.
Он ушел так быстро, что Джинни не успела ничего сказать, возразить, а потом это стало неважным и ненужным. И удовлетворения от сделанного она тоже не получила. Только ощущение, бесконечное и пугающее ощущение потери.
***
Ей снова снился тот самый дом. В нем был Хвост, какой-то человек, скрытый капюшоном, и, несомненно, дух или какая-то иная сущность Тома Риддла.
Джинни прислушалась к обрывкам разговора, но не могла уловить суть. Наконец, она услышала четкое:
- Крауч, ты должен превратить кубок в портал. Думаю, мы обеспечим Поттеру благодушный прием.
Хвост угодливо загоготал, но потом резко смолк.
- Конечно, повелитель, - раздался незнакомый голос, и ее вновь выкинуло из происходящего за стенами школы на кровать в гриффиндорской спальне.
«Я должна понять, что произойдет в лабиринте. Кубок – портал? Значит… значит Гарри переместится куда-то и попадет прямо к Хвосту. А Том… Том пока еще слаб, но с каждым днем набирает силу, я чувствую это, спазмы стали почти ежедневными. Мерлин, что же делать?»
«Попробуй сосредоточиться на нем, на том, что ты все еще чувствуешь его в свое душе, возможно, тогда у тебя получится увидеть что-то…»
«Бред», - фыркнула Джинни, взбивая скомканную подушку.
«Попробуй», - настойчиво повторил внутренний голос, и она послушалась.
Представила себе сырой пол в Тайной комнате, Тома, вышедшего из дневника, его холодные и цепкие, как клещи, слова:
«Моя Джинни, благодаря тебе я вновь смогу жить. Ты вывела меня со страниц дневника, глупышка, ты отдавала мне свою душу, переживания, отдавала все то человеческое, чего мне – призраку, заключенному в дневнике на полвека – так не хватало. Ты умрешь, Джинни, потому что теперь ты – это я. И никто не спасет тебя. Где твои друзья? Их нет. Где твой ненаглядный Поттер? В очередной раз вляпывается в приключения, даже и не вспоминая о тебе. Где твои братья? Фред и Джордж заняты изобретением новых волшебных шуток, твои родители – в «Норе». Никто не придет, Джинни, никто. Ты умрешь, забытая всеми, не нужная никому, просто потому, что мне этого захотелось…»
Слова затихали, а перед ее сознанием проносились странные картинки: пещера, окруженная зеленоватым свечением, кольцо, поблескивающее в лучах утреннего солнца, какая-то золотая чаша, кажется, с изображенным на ней барсуком…
А потом она увидела кладбище. Мрачное, серое, унылое. Из воздуха материализовались Гарри, держащийся за кубок, а следом за ним – она похолодела, сердце емкнуло и бешено забилось – Седрик. Мальчишки настороженно огляделись, и Седрик озвучил интересующий всех троих вопрос:
- Где мы? – его голос был искажен до неузнаваемости – высок и отрывист. Затем Диггори продолжил, - Тебе кто-нибудь говорил, что Кубок – портал?
Гарри покачал головой и предложил достать палочки. Джинни собралась было тоже зажечь свою, как поняла, что снова не материальна, и с чувством выругалась. Ее никто не услышал.
Кто-то шел. Приглядевшись, девушка узнала Хвоста, который нес в руках… сверток? Но когда из этого свертка донесся холодный пронзительный голос, она поняла, кто это.
- Убей лишнего.
Хвост поднял палочку, и Седрик замер. Джинни поняла, что сейчас произойдет, без слов, просто поняла, как будто знала это всю жизнь, и истошно завопила:
- Нет!
Ее никто не услышал. Зеленая вспышка, короткий и меткий луч – и голубые глаза равнодушно уставились в пустоту. Седрик был мертв.
Где-то далеко Гарри с ужасом смотрел на мертвое тело Диггори, а она уже летела обратно. Она возвращалась из этого непонятного путешествия, и проснулась в холодном поту, бессильно комкая в руках одеяло.
Вещи, которыми ты владеешь, в конечном итоге овладеют тобой.
«Мерлин, Том, что же ты делаешь? Что ты со мной делаешь? Зачем тебе Седрик? Ну зачем? Просто не в то время не в том месте?», - лихорадочно думала Джинни, неосознанно одеваясь и бесшумно выскальзывая в коридор.
Она прошла на кухню, как в тумане, потянулась за чашкой, но та выпала у нее из рук и с громким стуком упала на пол, разлетевшись миллионом осколков. Джинни бессильно сползла по стене, опустив голову на колени, и молча заплакала.
Слез не было. Был только давящий страх, осознание, что все это произойдет независимо от того, скажет девушка об этом Седрику или же нет.
Принцип предопределенности. Осознания. Фактов, против которых нет смысла бороться.
Но она должна, обязана предупредить. Седрик должен ее послушать, даже если все забыл, даже если у него теперь снова есть вертихвостка Чанг. Он должен поверить, должен…
- Мисс Уизли? – пропищало материализовавшееся рядом сознание, в котором, с трудом приглядевшись из-за стучавшего набата в голове, девушка признала Добби:
- Вам что-нибудь нужно? Мисс Уизли…
- Нет, - еле слышно прошептала она. «Оставьте меня в покое», - бессильно подумала она, но эльфы ведь не умеют читать мысли.
- Может быть, воды? – обеспокоенно уточнил Добби, смотря на съежившуюся фигурку в углу идеально чистой кухни и осколки, блестящими слезами оттеняющие темный пол.
- Нет! - пронзительно закричала Джинни, не заботясь о том, что ее могут услышать. – Нет, мне ничего не нужно. Ни воды, ни сопровождения, ни еды. Я сама справлюсь.
С трудом оторвавшись от стены, девушка под удивленные и откровенно испуганные взгляды Добби, шатаясь, дошла до двери и повернула ручку.
Коридор встретил Джинни пугающей пустотой. И внезапно гриффиндорка четко поняла, что у нее есть единственный шанс. Предупредить, спасти, помочь.
Единственная проклятая возможность, переступив через надрывающую горло обиду, сохранить ему жизнь. Пусть даже для кого-то другого.
Седрик был дорог, несмотря на то, что так легко ее забыл, стоило Джинни только попробовать отказаться от этого чувства. Чертова идиотская влюбленность. Или же нет. Черт знает, что это вообще было.
Но оно гонит вперед, даже тогда, когда в этом нет смысла, даже когда предопределенность маячит впереди неотвратимой тенью. Все можно исправить, все можно успеть, если в это верить…
Где-то в другом, далеком мире гул часов возвестил о том, что наступило ранее утро. Но она не слышала этого, целенаправленно бредя в сторону гостиной Хаффлпаффа.
Дойдя до портретного стража, она с ужасом осознала, что не знает пароль. Конечно, откуда бы ей его знать? Седрик никогда не приводил ее в гостиную. Все эти встречи урывками, в тишине библиотеки, мраке пыльных стеллажей, эта неогласка, тайна, которая бесила. Девушка не могла поверить, что он боится слухов.
- Кхм, - откашлялась Джинни, тряхнув головой. – Мне нужно пройти.
- Вы соображаете, о чем просите? – сердито откликнулась дама, изображенная на полотне. – Я не досмотрела чудесный сон, и сейчас еще слишком рано.
- Мне очень нужно, пожалуйста, - просяще произнесла гриффиндорка, но изображение осталось непреклонным:
- Нет. Тем более, что вы, мисс, не с этого факультета, - разлепив глаза окончательно, утвердительно произнесла дама, прежде чем, демонстративно зевнув, продолжить спать.
Джинни ничего не оставалось, как зайти в расположенную рядом нишу и остаться там до утра. Ждать, пытаясь не сомкнуть веки, не позволить сну вновь завладеть ее разумом, бороться с накатывающим оцепенением…
Как она пережила эти три часа, Джинни не помнила. Но вот, сонные, но довольно бредущие из гостиной Хаффлпаффа студенты начали заполнять коридор.
А она… она совершенно по-дурацки спряталась за колонной и молча искала глазами его резкий профиль, эти серо-голубые глаза…
Искала, и не находила.
Наконец, в числе последних, Седрик отодвинул рукой портрет, который со стуком, показавшимся гриффиндорке слишком громким, закрылся за его спиной.
Она чуть подвинулась вправо, так, чтобы ее не видел никто, кроме него, и тихо позвала:
- Седрик.
Диггори дернулся и посмотрел на то место, где она стояла. Джинни глазами молила, не в силах выдавить из себя слова: «Мне надо с тобой поговорить. Пожалуйста, ну пожалуйста, Седрик…»
Он коротко кивнул, давая понять, что услышал ее, затем нарочито небрежно бросил:
- Ребята, я, кажется, палочку забыл в гостиной. Идите без меня, я догоню.
- Может, тебя подождать? – кокетливо переспросила какая-то девчонка из толпы, при взгляде на которую Джинни еле сдержала яростное шипение. Она все еще не могла видеть, как кто-то так призывно ему улыбается, наивно хлопает ресницами…
- Да нет, не стоит, - с легким нажимом произнес Седрик. Хаффлпаффцы, пожав плечами, толпой направились к квиддичному стадиону. К лабиринту. Туда, где закончится эта часть истории, если только она не сумеет его убедить.
Джинни поняла, что теперь в этом коридоре остались только они вдвоем. Девушка медленно подошла к нему, коснулась знакомой теплой руки… Седрик не отстранился, но его глаза смотрели все так же холодно:
- Чего ты хотела? – резко поинтересовался он.
- Седрик, послушай меня, это очень важно…, - сбиваясь от волнения и прочего коктейля чувств, начала она.
Он прислонился к стене, выражая таким образом вежливую заинтересованность.
- Что именно – важно? Если ты думаешь, Джинни, что можешь вечно выбирать между двумя парнями, я уже сказал тебе, что меня это не устраивает. Ты выбрала Поттера – не надо быть идиотом, чтобы замечать все эти якобы мимолетные взгляды на нашу мировую знаменитость...
- Да при чем тут Гарри! – взорвалась она. Как же до него достучаться, Мерлин, как? – Речь о тебе. Седрик, ты должен мне поверить. Я не могу тебе ничего объяснить, но… ты не должен брать Кубок.
- Что? – он удивленно вытаращился на нее, потом медленно и с расстановкой проронил. – Боюсь, я неправильно тебя понял. Наверное, мне послышалось, что ты предложила мне…
- Ты не должен брать Кубок. – твердо повторила Джинни, неосознанно сжимая его ладонь. – Поверь мне, Седрик, я не хочу, чтобы случилось то, что случится. Даже если между нами уже ничего нет, - через силу выдавила она и отвела глаза.
- А что должно случиться? – все так же отстраненно поинтересовался Диггори, словно речь шла не о его жизни…
Хотя, конечно, откуда бы ему это знать.
- Тебя убьют, - с предательскими слезами в голосе произнесла гриффиндорка, вновь посмотрев на него. – Пожалуйста…
- И кто убьет? Неужели Поттер? Нет, он же честный гриффиндорец и не способен на действия из-под тишка…
- Тот-Кого-Нельзя-Называть.
Седрик Диггори потрясенно покачал головой, делая шаг назад:
- Ты бредишь. Ерунда какая-то. Он исчез четырнадцать лет назад, благодаря Поттеру, кстати.
- Он вернется! Дневник… на моем первом курсе, помнишь? Василиск, Тайная комната, и вот теперь я чувствую его возвращение. Он вернется, ты вместе с Гарри выиграешь Турнир, но тебя убьют. Как лишнего… Кубок – портал. Черт, ну почему, почему же ты мне не веришь?
Тщетно. Тщетно. Тщетно.
Седрик посмотрел на девушку, которая в отчаянии закусила губу и сжала ладони в кулаки. Левая рука, которой она продолжала удерживать его пальцы, с силой вцепилась в рукав мантии. Он заметил и круги под глазами, и дикое, слепое желание, все что угодно, чтобы он, Седрик, только поверил.
Джинни не лгала. Но все, что она тут наговорила, был абсурд. Даже если предположить, что гриффиндорка права…
- Это бред, - четко повторил он. - Ты просто хочешь, чтобы я струсил и дал твоему ненаглядному Гарри выиграть Турнир. Но у меня перед ним нет долгов. За своевременную подсказку по драконам я рассчитался. Так что я сегодня войду в лабиринт, дойду до конца и возьму этот чертов кубок, даже если тебе хочется обратного, – затем, резко и коротко, как наотмашь по лицу. - Я больше не верю тебе, Джинни.
Девушка застыла, не в силах поверить последним словам, а Седрик… Седрик быстро оторвал ее пальцы от своего рукава, и, не оглядываясь, пошел прочь. Прочь от нее.
Джинни стояла и смотрела на его идеально прямую спину, знакомую походку и не могла осознать, что все было напрасно. Напрасно?
- Я же люблю тебя! – бессмысленно выкрикнула она, и ей показалось, что он вздрогнул, когда ее звонкий голос эхом разнесся по коридору, но нет. Когда Диггори медленно повернулся, его лицо было все так же спокойно.
- А я тебя – нет.
Его силуэт качнулся в лучах утреннего солнца и через миг скрылся за поворотом.
Джинни показалось, что она оглохла от собственного крика, но затем она поняла, что не произнесла ни звука. Просто в ее голове миллиардом осколков взорвалось то чувство, которым она жила последние несколько часов: «Он поверит. Не может не поверить»
Надежды больше не было. Он не смог. Она не смогла.
И, в конечном итоге, весь этот бешеный марафон оказался бессмысленным.
Девушка прислонилась к стене, пытаясь осознать все то, что произошло в этом коридоре. То, что не имело значения для других. И что больше не имело значения для нее.
Через несколько часов эта же самая девушка будет с каменным лицом смотреть на то, как где-то внизу, на стадионе, Гарри будет убиваться над мертвым телом Седрика Диггори, дико крича и яростно отказываясь отпустить его.
Эта же самая девушка не покажет никому, что для нее это – не просто смерть однокурсника. И Гермиона, когда-то ее верная подруга и советчик, не заметит печали, застывшей где-то в глубине светло-карих глаз.
У любви ведь нет прошедшего времени. Даже если настоящего уже не будет.
