Этюд параллелей

Глава 1

Название: Этюд параллелей
Автор: котик-енотик
Бета: Шутница
Гамма: myself_in_Neverland
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: Общий

Саммари: Что только не придумают чистокровные волшебники, чтобы их дети помнили своих предков. Сиквел к «Летнему этюду».

Примечание: 1) Порции Розье на древе Блэков нет, это придуманный автором персонаж. 2) Также прошу не путать Сириусов Блэков. Годы жизни описываемого Сириуса - 1845-1853. 3) Собственно, для наглядности само древо:
http://wiki.honeyduke.com/Wizards/SemejjnoedrevoBljekov/files?get=drevo3.jpg



Дорогой читатель не хуже меня знает, до какого абсурда порой доходят чистокровные волшебники, чтобы привить детям любовь и гордость за свой род. И, конечно же, первыми на ум приходят Блэки, отличающиеся особым рвением в этом вопросе. Дабы еще раз подтвердить это и рассеять сомнения, если таковые есть, позволю себе рассказать вам одну историю из жизни Андромеды Блэк. Поэтому приготовьтесь слушать.

История эта началась за пару дней до отъезда Андромеды в Хогвартс. Больше всего в жизни девочка хотела увидеть загадочный замок с его привидениями и меняющими свое расположение лестницами, о котором так часто говорили сестры. Но радостное предвкушение, коим обычно полны детские сердца, затмило одно не очень приятное, но ценное в будущем событие.

Оказывается, у Блэков издревле существует одна традиция - каждый потомок должен пройтись по картинной фамильной галерее, занимающей третий этаж, чтобы узнать о своей родословной. Но не прежде, чем ему исполнится одиннадцать. Увы, не понять нам с вами, почему так, а не иначе. Традиция на то и традиция, что рациональность и надобность ее не обсуждается, она принимается как должное.

И вот очередь Андромеды выслушать скучную лекцию отца, как сказала Белла, настала.

Обход галереи мистер Блэк начал с официального вступления о том, как Меде повезло, что она - Блэк, и почему так важно знать свои корни. Однако, как подумала девочка, отец мог обойтись и без лишнего напоминания об этом. Уж слишком часто дома говорили о богатстве и несравненности Блэков.

Легко представить, какой пыткой была эта «экскурсия» для Андромеды, которая не могла спокойно сидеть на одном месте и презирала все нудное и вяло тянущееся. Она изо всех сил делала восторженно-заинтересованное лицо, однако, как только мистер Блэк отворачивался, поспешно зевала.

Совсем скоро голова закружилась от дорогих одежд, злобных, подозрительных или же равнодушных лиц, оценивающих взглядов, устремленных на нее. Вся галерея, в глазах Андромеды, представляла собой одну большую театральную постановку, в которой кому-то захотелось собрать под одним крылом все типажи характеров в лице Блэков. Таких разных и в то же время очень похожих, кое-как сумевших подстроиться друг под друга во имя сохранения рода.

Здесь были различные торговцы, банковские служащие, адвокаты, выдающиеся политики, которых Андромеда, за их безостановочную болтовню, назвала «серьезными дядечками». Дамы на полотнах живо интересовались модой, хотя девочка никак не могла понять, зачем им это, надеть на себя что-то новенькое они уже все равно не смогут. Тут играли в карты или шахматы, ходили друг другу в гости на чаепитие, частенько устраивали балы.

До глубины души Андромеду тронул образ маленького Сириуса Блэка, который с детства был неизлечимо болен. Это был худой светловолосый мальчик с впалыми щеками и вытянутым лицом. Закутавшись в плед, он сидел у окна, за которым шел дождь, и, не моргая, вглядывался куда-то вдаль. Сириус так и не посмотрел на девочку, хотя она довольно долго стояла у его картины. Ей стало жаль его. Андромеда не смогла бы на месте отца так равнодушно говорить о нем, как будто это нормально – с детства был больным, чем-то вроде обузы, которой вот-вот не станет и о которой больше не вспомнят. Но мистер Блэк терпеть не мог жалость и страшно злился на всех, кто показывал хоть какие-то ее зачатки. Отец вообще не любил эмоции.

Гораздо больше девочку потрясла ненависть семьи к тем, кто, по их мнению, предал ее. Этих Блэков старались показать самым унизительным образом – застывшими. Нам с вами, дорогой читатель, это ничего не скажет, но в волшебном мире, да еще и чистокровной семье, это поистине было оскорбительным. Именно так изобразили Ислу Хитченс.

- Таково ее наказание за то, что она вышла за маггла, - пояснил отец, указывая на портрет красивой молодой девушки в изорванном подвенечном платье.

Но даже в лохмотьях Исла понравилась Андромеде куда больше, чем, например, ее сестра Элладора в пышных дорогих одеяниях. Образ Ислы ассоциировался у девочки со свободой и независимостью, с теми качествами, которые так не любил отец. Папа требовал послушания, и Андромеда никогда не видела, чтобы мать ему возражала. Кигнус контролировал жизнь всех обителей особняка, при этом иногда даже не бывая дома.

- А это второй сын Финеаса Найджелуса, - произнес мистер Блэк, указывая на мужчину средних лет с каштановыми волосами, - тоже предатель. Всегда выступал за права магглов в обществе. Невиданное дело! В наказание ему нужно выводить на пергаменте слова «чистокровные правят этим миром», которые исчезают, стоит ему дописать фразу до конца. Пусть хотя бы на том свете поймет ошибочность своих суждений.

- Но это жестоко! – вырвалось у Андромеды.

- Предатель иного не заслуживает, - спокойно сказал Кигнус и зашагал дальше. - Это Кигнус Блэк – в его честь меня так назвали - и Виолетта Бульстроде.

Красивое бледное лицо, пышные белокурые волосы и длинная шея – такой предстала перед Андромедой Виолетта. Глаза женщины были слегка опущены, что придавало ее образу некоторую скромность и безмятежность. А вот облик мужа Виолетты не на шутку испугал девочку. Андромеда хотела отвести взгляд от его портрета, но не могла. Его властное, слишком уверенное в себе выражение лица и гордая походка, с которой он вышагивал из одного угла полотна в другой, манили к себе. Этот человек любил власть, он жил ею. Она въелась в его душу, вытравив оттуда остальные качества. Андромеде он показался каким-то злодеем из сказок, которые ей читали перед сном. Девочка нервно сглотнула, представив себе, как тяжело, должно быть, жилось его прекрасной жене. Виолетта всю жизни провела в заточении, муж явно следил за каждым ее шагом, подозревая во всех смертных грехах.

- Мои дедушка и бабушка являются для меня образцом того, какой должна быть чистокровная семья, - восторженно заметил мистер Блэк. – Оба никогда не отходили от традиций. Кигнус управлял делами, Виолетта вела аскетический образ жизни, никогда не появлялась на публике, сумела воспитать четверых детей… н-да… слушалась мужа, что немало важно… прекрасная пара, не так ли?

Сердце забилось сильнее после того, как в сознании промелькнули воспоминания об одном подслушанном разговоре родителей. Они увлеченно обсуждали возможных женихов своих дочерей. Тогда Андромеда просто махнула рукой - все равно мальчишки глупые. Но теперь она больше всего хотела, чтобы ей не попался такой человек, как дедушка, - он плохой.

Еще одной неприятной для Андромеды личностью оказалась Лисандра Яксли – высокая женщина с рыжеватыми волосами и маленькими хищными глазками. Это была типичная светская львица своего времени, которая никогда не знала ни бед, ни забот. Единственной ее задачей в жизни было посещать различные балы, родить мужу парочку детей – продолжателей рода – и затем снова погрузиться в мир страстей, царивших среди элиты волшебного общества.

- Удивительная женщина, не так ли? – спросил отец, впрочем, не ожидая ответа. – Эталон женской красоты и ума. Я всегда говорил, что моему двоюродному дедушке очень повезло, - сказал Кигнус, отчего женщина на картине хихикнула, подмигнув ему.

Андромеда настолько увлеклась разглядыванием полотна, что не сразу сообразила, кто такой двоюродный дедушка. Она лихорадочно начала вспоминать, не замечая, как Лисандра кокетничает с ее папой. Значит так… У ее отца есть отец. Это ее дедушка. У него, в свою очередь, есть свой отец, это уже дедушка ее отца. И у этого дедушки есть брат… Впрочем, какая разница.

- Кхм-кхм… я только хотел сказать, - опомнившись, сказал Кигнус, - что, как бы она и ее муж Арктурус ни старались, в семье не обошлось без паршивой овцы. Их дочь, Седрелла, вышла… за Уизли, - презрительно добавил он. – Дочка, ни в коем случае не общайся с этими людьми. Они принадлежат к сорту вечных неудачников, предателей крови. Не признают традиций, общаются, с кем попало…

Что там пытался внушить ей отец, Андромеда уже не слышала. Она изумленно смотрела на зашторенный портрет, висевший напротив Лисандры Яксли.

- А там кто?

Присутствующие на удивление как один затихли и внимательно посмотрели на мистера Блэка. Тот, сверкнув глазами, быстро перевел взгляд на дочь. Губы его искривились от злости, сжав кулаки, он смотрел прямо на девочку, словно пытаясь совладать с собой. Однако затем, прерывисто вздохнув, он как ни в чем не бывало зашагал дальше. И все также представлял ей все новых и новых родственников, сухо, без всяких комментариев, уже не вступая с ними в беседу. Казалось, его единственным желанием было как можно скорее покинуть это место.

А Андромеде было страшно, никогда еще она не видела отца таким. Никогда еще он не позволял себе с такой ненавистью смотреть на нее.

Идя за папой и пытаясь унять дрожь во всем теле, девочка боялась, что прямо сейчас он накажет ее, перед всеми отчитает, дав сестрам повод для насмешек, поставит в угол или же запрет в комнате. Но мистер Блэк делал вид, будто ничего и не случилось. И когда они закончили обход, ничего сказав, он отправился по своим делам.

Казалось бы, на этом все. Однако не зря Андромеда была такой любопытной. Вечером, лежа в кровати, Меда никак не могла заснуть, ей не терпелось узнать, что же так вывело отца из себя. Обычно равнодушный ко всему, сегодня он предстал перед ней в совсем другом свете. Где-то в глубине его души таились чувства, сильные чувства. И их мистер Блэк тщательно ото всех скрывал. А вот Андромеде хотелось знать о нем все! Поэтому, решительно вскочив с кровати, она направилась на третий этаж, в картинную галерею.

Но как же страшно было идти по темным коридорам дома! В этот момент Андромеда чувствовала себя рыцарем, который, преодолев все трудности, готов постичь неизведанное. Правда, не хватало ей смелости, присущей рыцарям, она не рвалась в бой на своем гордом коне, а лишь медленно кралась, ступая по холодному полу босыми ногами. И вместо меча у нее был маленький плюшевый мишка, которого она крепче прижала к себе, боясь, что за углом может кто-то притаиться.

Коридоры картинной галереи тускло освещал лунный свет, пробивающийся через окна. Со всех сторон раздавалось размеренное сопение. Встав на цыпочки, чтобы никого не разбудить, девочка начала озираться по сторонам и вскоре нашла нужное ей полотно.

Что же скрывал за собой занавес? И почему это так взволновало отца?

- Такая же любопытная, как и твоя тетушка, - послышался голос сзади.

Обернувшись, Андромеда столкнулась с насмешливым взглядом Лисандры Яксли.

- Прошу прощения, - в замешательстве сказала девочка, она не могла представить себе, что может быть похожа на тетю Вальбургу, которая, кстати говоря, при первой же встрече почему-то ее невзлюбила. – Вы это о тете Вальбурге? – все-таки решила уточнить Андромеда.

- Мерлин, нет же, - театральным тоном произнесла Лисандра и хмыкнула, вспомнив о нелегком нраве Вальбурги.

- Но тогда, - нерешительно начала девочка, - вы, скорее всего, ошиблись. У меня только одна тетя.

- Да нет же, дитя, - самоуверенно сказала миссис Яксли. – А впрочем, - спохватившись, - неудивительно, что ты о ней никогда не слышала. Порция уже давно для нас не существует.

- Я вас не понимаю, - нахмурилась Андромеда.

- Порция - старшая сестра твоей матери, сбежавшая с магглорожденным, - надменно и с явным отвращением сказала Лисандра. – Она, видите ли, не смогла противиться зову сердца, - презрительно фыркнув, добавила она. – И вместо того, чтобы всеми силами цепляться за твоего отца, она сбежала.

- С магглорожденным?! – изумленно переспросила Андромеда, уронив мишку, и наклонилась, чтобы поднять его.

- Да, - заметив, с каким интересом Меда слушает ее, миссис Яксли продолжила: - Они учились вместе в Хогвартсе, а потом сбежали. Порция должна была стать женой Кигнуса, но после побега было обговорено, что это место займет твоя мать.

- Но… это как-то странно… ее ведь даже не спросили? Мама могла любить… ну… кого-то другого…

- Наивное дитя, - цокнула Лисандра и, притворно вздохнув и закатив глаза, сказала: - Как печально разбивать детские иллюзии. Женщин из чистокровных семей никогда ни о чем не спрашивают. Они всего лишь… материал, из которого шьют, что хотят… Ты можешь играть по их правилам, притворяясь и проявляя, так сказать, гибкость, как я, тогда тобою будут восхищаться. И ты будешь устанавливать свои правила. И то не всегда, впрочем. Но если же женщина проявляет свободолюбие и независимость в суждениях, то ее считают изменницей. Все просто, - заключила она, сладко улыбнувшись.

Андромеда, открыв рот от удивления, глядела на Лисандру.

- Не смотри ты на меня так! – воскликнула миссис Яксли.

Немного опомнившись, Меда полюбопытствовала:

- А почему портрет тети зашторен?

- А-а-а-а, ну это вообще номер, - хихикнула женщина. – Твой отец еще в школе был неравнодушен к Порции, постоянно бегал за ней, как щенок, пытался даже делать подарки, правда, сразу же получал их обратно. Но никто не предполагал, что его чувства настолько сильны! Неслыханно! – изобразив изумленный этим обстоятельством вид и помахав веером, женщина продолжила: - А когда она сбежала, у него, бедного, крыша поехала. Заперся у себя в комнате и целыми днями читал книги, чтобы отвлечься. Не лучший способ, следует сказать, - неодобрительно, - но да Мерлин с ним.

Так вот почему отец стал таким! Всему виной обида. Поэтому он вел себя очень жестоко по отношению ко всем, особенно, бывало, к матери, которая мужественно выносила его, порой прилюдные, оскорбления. Если страдал он, то и другие должны были страдать вместе с ним. Минутная жалость к папе сменилась… непониманием и непринятием. Зачем так? Не легче ли все забыть и начать новую жизнь?

- Со временем Кигнус, конечно, пришел в себя, - голос Лисандры вернул девочку в реальность, - но видеть Порцию он не может. Поэтому и портрет зашторили. И между собой мы никогда не говорим о ней. Признаться, и мне как-то тошно было на нее смотреть, когда ее портрет какое-то время был открыт.

- А где тетя сейчас?

- Откуда мне знать?! – изумилась женщина. – Плодит, наверное, своему грязнокровке детей.

- Скажите, а вы когда-нибудь думали о том, чтобы сбежать? – неожиданно даже для себя спросила Андромеда.

- Дитя, за кого ты меня принимаешь?! – воскликнула Лисандра так громко, что некоторые портреты проснулись. – И даже если и так, то такой маленькой зануде я точно не скажу, - уже тише сказала она.

- Но был же кто-то, кто вам нравился? – настаивала Андромеда, а это у нее всегда хорошо получалось.

- Нет, вы только посмотрите! Никаких манер у современного поколения!

«Значит, был кто-то», - подумала Андромеда. – «Просто она не сумела сбежать, как тетя».

Только девочка никак не могла понять одного – почему одни чистокровные женщины смиряются со своей судьбой, а другие идут наперекор ей. Вот ее мать, да и миссис Яксли тоже, не пошли против и, возможно, жалели об этом. А тетя? Может быть, где-то совсем-совсем далеко она счастлива.

- Чем меньше вопросов ты будешь задавать, тем лучше, - предупредила Лисандра. - Лишних вопросов Блэки не любят.

- А… - начала Андромеда.

- Марш спать, девчонка! – грозно произнесла миссис Яксли. – А то расскажу обо всем твоим родителям.

Строгий, но на самом деле искусно наигранный тон Лисандры заставил девочку послушно уйти. Некоторое время женщина насторожено смотрела ей вслед - эта Андромеда чем-то напоминала Порцию в детстве. То же любопытство, непосредственность, открытость. Розье нередко приходили к Блэкам в гости и постоянно водили с собой старшую дочку. Порция была немного странной, слишком непохожей на остальных. Лисандра не знала, к добру ли кажущееся сходство между Андромедой и Порцией.

Самой же Андромеде казалось, что сегодняшний день важен для нее, слишком многое еще надо будет осмыслить, быть может, даже очень нескоро. К тому же она узнала о родителях то, о чем никто и никогда бы ей не сказал. А значит, сделала вывод девочка, от них, детей, многое утаивается.

И еще отец… и мать… Меде стало жаль маму, такую обычно холодную, сдержанную, отчаявшуюся найти опору и поддержку, замкнувшуюся в себе, беспрекословно подчиняющуюся мужу… а потому, как, впрочем, и отец, озлобленную на детей… как будто они, дети, во всем виноваты… И хотелось познакомиться с тетей Порцией. Не зная почему, девочка симпатизировала ей. И она твердо решила, что когда-нибудь осуществит свою затею, тем более что в маггловский мир ей уже один раз удалось проникнуть.

Лекция отца, которая должна была укрепить в Андромеде чувство гордости, заставила ее понять, что гордиться на самом деле нечем. И пусть этот рассказ не отличается глубиной философской мысли и разнообразием волнующих событий, можете представить себе, дорогие читатели, важность этой истории для Андромеды в тот самый момент, когда она навсегда решила покинуть семью. Она прекрасно осознавала, как к ней будут относиться, с какой ненавистью будут говорить о ней будущим поколениям и что сделают уже с ее портретом. И к этому должен быть готов каждый, кто идет против…