Глава 1* * *
Это обшарпанное неприметное здание на задворках Лондона никогда не привлекало внимания окружающих. Построенное в пятидесятых годах двадцатого столетия, оно не отличалось ни архитектурными достоинствами, ни изяществом планировки, ни даже ровной окраской стен. Тем не менее строение было обитаемым. Время от времени туда входили какие-то люди, совершенно обычного, заурядного вида, а затем выходили, чтобы бесследно затеряться на лондонских улицах. И любой, кого вдруг заинтересовало бы это хождение, тут же мог предположить, что в доме располагается захудалая контора по продаже туалетной бумаги или пластмассовых чашек. И был бы в корне не прав!
Именно тут, на грязной окраине, в подвале самого обыкновенного дома, располагалось обиталище самого ужасного и ненавидимого волшебника – Вольдеморта! Он же Томас Нарволо Риддл, он же Темный лорд, он же Тот-Кого-Нельзя-Называть, он же Вы-Знаете-Кто, он же Волан-де-Морт (в зависимости от перевода). Да-да, именно его. Он облюбовал это место еще в молодости как раз за обыденность. В самом деле, кому придет в голову искать главного злодея эпохи, известного склонностью к театральщине, в таком захолустье? Скорее его можно представить восседающим на троноподобном кресле в каминном зале какого-нибудь полузаброшенного замка, известного крайне дурной репутацией, а уж никак не в шумном суетном Лондоне, да еще и в затрапезном фабричном квартале. И, возродившись, Вольдеморт обосновался именно тут, устроив в доме свою штаб-квартиру, пресс-центр и Мерлин знает, что еще, – все на собственный вкус.
В тот день посетителей было куда больше, чем обычно. Правда, заметить это не так-то просто: во-первых, люди приходили по двое-трое через довольно большие промежутки времени; во-вторых, не просто оказалось бы сыскать странного типа, способного сидеть целый день, дабы сосчитать обычных людей, явившихся в обыкновенный дом по своим обыденным делам, да еще и часы сверять при этом. Вот почему посетители чувствовали себя в полной безопасности. Разумеется, до того, как входили под сень убежища их господина и повелителя – любому ясно, что находиться в непосредственной близости от закоренелого маньяка небезопасно. А сегодняшнее собрание было архиважным, предназначенным разрешить сложнейшую проблему. С тех пор, как некий Гарри Поттер, окончив школу, присоединился к Воинам Авроры, для Темного Лорда наступили непростые времена. Как ни парадоксально, этот неопытный юнец причинял Вольдеморту больше хлопот, чем все Авроры, вместе взятые. В течение неполного года несносный мальчишка отыскал все крестражи, так тщательно спрятанные на территории Великобритании; очевидно, в детстве он обожал игру «холодно-горячо» и шарады. Он ухитрился даже похитить Нагайну, которая тоже служила футляром для кусочка хозяйской души. Хуже всего Тот-Кого-Нельзя-И-Все-Прочее воспринял тот факт, что Поттер уговорил Нагайну покинуть своего властелина, добровольно расстаться с тщательно охраняемым сокровищем и заняться благотворительностью. В настоящий момент змея усердно трудилась в качестве редчайшего экспоната в террариуме лондонского зоопарка – посмотреть на чудо природы валили толпы лондонцев и гостей столицы, что зоопарку явно было на пользу. Но Волди это совсем не радовало – он ненавидел благотворительность в любом виде. Тем паче, что в итоге у него осталось всего два кусочка души – один в его собственном теле, а другой…
Вот о другом и пойдет речь. К пяти часам вечера все, кто должен был присутствовать на собрании, наконец, явились, о чем незамедлительно было доложено хозяину дома. Он вышел в конференц-зал, оборудованный в юго-западной части подвала, где его уже ожидали верные соратники.
– Вам всем известно, – без предисловий начал Волди, – что наше дело в опасности. Происки врагов практически обезглавили весь руководящий аппарат! А если и не обезглавили, то обездушили! Нельзя допустить окончательной победы поганца Поттера… то есть Министерства Магии.
Он обвел красными от бессонницы глазами своих ПСов, внимающих ему с видом прилежных школьников, и продолжил:
– Последний крестраж спрятан надежнее всего. Во-первых, не в Англии. Во-вторых, в России. В-третьих, там, где его любой увидит, но никто не догадается! Тем не менее, я считаю нужным немедленно вернуть его на историческую родину и желаю перепрятать лично. Миссию по возвращению стратегически важного элемента я возлагаю, – красные глаза подобно лазерной указке пробежали по лицам собравшихся и остановились на бледной холеной физиономии с холодными серыми глазами, – возлагаю на тебя, Люциус!
Человек, одетый как скромный клерк не самой преуспевающей фирмы, поспешно вскочил и отвесил поклон господину:
– Это огромная честь для меня, мой повелитель! Я оправдаю доверие, что Вы сочли возможным оказать мне!
– Какое там доверие! – брюзгливо оборвал его излияния самый Темный из всех лордов, включая африканских. – Ты самый скользкий, из любого капкана вывернешься, вот и все дела. Да и соображалка у тебя малость получше, сам посуди, не Макнейра же посылать! Я бы лучше Снейпа отправил, да он на секретном задании, поэтому поедешь ты! С собой можешь взять еще кого-нибудь, на свой вкус. Заберешь крестраж и назад, ясно тебе? Чтобы никаких гулянок в бане с бабами, водкой и медведями!
– Да, мой лорд, предельно ясно! Но…
– Что «но»?!
– Но Вы не сказали, где именно находится крестраж…
– Сам найдешь! – рыкнул обозленный вождь мирового зла. – Приедешь в самое сердце, найдешь красную крепость и вверх смотри! Только вверх! Желательно ночью, так видно лучше. А больше я ничего тебе не скажу, потому как и у стен есть уши!
С этими словами Вольдеморт поднялся с кресла во главе стола, величественно завернулся в мантию и вышел прочь, бормоча под нос непристойные слова и выражения на двух языках – английском и парслтанге. Люциус Малфой кисло посмотрел ему вслед и сокрушенно вздохнул – господин все чаще проявлял склонность к паранойе. Вечно ему всюду чудились шпионы.
– Вот блин! – досадливо воскликнул тот самый шпион, появления которого так опасался Вы-Знаете-Кто. Он выдернул из уха шнурок модернизированного Удлинителя ушей от Умников Уизли. Этот самый удлинитель был соединен с Пером-самопиской и позволял не только подслушивать разговоры врагов, но и записывать все, что говорилось, до последнего слова. Сыскарь поскреб ногтем зудящее ухо, собрал записи, прилежно составляемые Пером, пробежал их взглядом и застонал:
– Тупица!
В данном случае имелось в виду Перо. Изначально оно предназначалось для писателей и журналистов, и стиль, им предлагаемый, не слишком походил на сухой язык протоколов. Владелец шпионского агрегата выбрал из стопки листок и с выражением прочел написанное:
– «И тут Владыка Зла, Пронзив рабов своих змеиным взглядом, Изрек, дыша свирепой силой…» Не, ну ты, в натуре, оборзело! Как, по-твоему, я эту писанину начальству сдавать буду?!
Перо оскорбленно вскинулось и задрожало.
– И нечего на меня смотреть как на врага народа! – сурово припечатал строгий начальник, шлепнув перед своим пишущим напарником стопку чистой бумаги. – Переписывай давай, а то в черный цвет перекрашу!
От ужаса перед такой перспективой ярко-оранжевое Самопишущее перо свернулось спиралью и торопливо застрочило на чистых листах более приемлемую версию произошедшего. Соглядатай удовлетворенно хмыкнул и оставил Перо трудиться; сам он тем временем напялил на глаза нечто, напоминающее маску для подводного плавания, только без трубки. Эта штука также происходила из магазинчика близнецов Уизли и предназначалась специально для тех, кто боится темноты, позволяя отчетливо видеть все и даже более в кромешном мраке. Закрепив маску ремешками на затылке, сыщик осторожно подобрался к чердачному окну – он сидел на чердаке дома, соседствующего с резиденцией Того-Кого-И-Так-Далее. Он услышал то, что нужно; теперь следовало увидеть то, что можно. Хотя и так уже все понятно. Ждать пришлось недолго – через пару минут дверь дома отворилась, пропуская две довольно неуклюжие фигуры.
Люциус Малфой шагнул через порог, наступил прямо в грязь и выругался. Он был вне себя от злости – мало того, что его отрядили неизвестно куда, неизвестно зачем, так еще и унизили при всех! «Загадки! – мысленно шипел он, широко шагая по выщербленному тротуару, расплескивая грязь. – Терпеть не могу загадки!» Но делать нечего – приказ отдан и принят к сведению, время пошло. Малфой повернулся, резко махнул рукой спешащей следом субтильной девице в старомодном жакете, потертой фетровой шляпке и безобразных ботах на низком каблуке:
– Пошли быстрее, сколько можно копаться!
Они зашагали сквозь вечерний полумрак по грязной полутемной улице, подыскивая удобное место для аппарации.
– Папа, – капризно протянула девица, странно дергая лопатками, – папа, можно, я уже это все сниму? Сил нет, как они в этом ходят?!
– Как ходят, как ходят – ногами, вот как! – раздраженно отрезал отец, бросив неодобрительный взгляд через плечо. – Что ты как младенец, потерпеть пять минут не можешь! Думаешь, мне нравится выглядеть как паршивый маггл?
– Подумаешь, маггл! – фыркнул в ответ Драко, стаскивая с головы слишком большую шляпу и яростно взъерошивая белобрысую шевелюру. – Все лучше, чем выглядеть, как паршивая маггла! Зачем это все?! Можно подумать, кто-то знает, что –
– Заткнись! – прошипел отец, выхватил у парня шляпу и нахлобучил ее Драко на самый нос. – Можно подумать, но ничего не сказать, понял? Шевелись, а то мы до ночи домой не попадем! – и целеустремленно зашагал в загаженный переулок, где не горел ни один фонарь.
– Подумаешь, секретность какая! – обиженно бурчал себе под нос Драко, плетясь вслед за отцом и поправляя съезжающую на глаза шляпу. – Всюду им шпионы мерещатся… параноики, чтоб их! Да тут собственного носа не разглядишь…
Аппарируя из темного переулка, Драко даже не догадывался, насколько не прав. Им вслед смотрели зоркие и хитрые глаза, вооруженные по самому последнему слову магической шпионской техники.
Проводив «подопечных», соглядатай отодвинулся от чердачного окошка и принялся аккуратно собирать свои причиндалы, намереваясь с чувством выполненного долга вернуться в контору. Он сложил в спортивную сумку Удлинитель ушей, маску-ноктивизор, складной табурет, пачку исписанной бумаги (предварительно пробежав взглядом написанное и одобрительно кивнув), засунул в футляр Перо-самописку и отправил в ту же сумку. Затем подобрал обертки от сэндвичей и сникерса и тоже сунул в карман – не годилось оставлять следы своего присутствия. Подхватив сумку, он бдительно оглядел свое временное пристанище, не нашел ничего подозрительного, вынул палочку и аппарировал…
…чтобы приземлиться прямо на колени своему лучшему другу, который неосмотрительно поставил стул именно на том обычно пустующем пятачке возле окна, куда разведчик предпочитал перемещаться.
– Уй-я! – Гарри, на которого свалилась немаленькая туша Рональда Уизли, брякнулся на пол вместе со стулом, Роном и отчетом, который составлял на коленке.
– Извини, – сказал Рон, сползая с приятеля, поднимаясь на ноги и помогая Гарри встать, – но я не знал, что ты тут обосновался.
– Мое место занято, – хмыкнул тот в ответ, подбирая свои бумаги и пытаясь сообразить, куда закатилось перо. – Видишь – выжили!
Он махнул рукой в сторону своего стола. За ним, обложившись справочниками, пергаментами, диаграммами и прочим, восседала Гермиона Грейнджер. Она была настолько увлечена расчетами, что не обратила внимания на шумное прибытие одного друга и не менее шумное прибитие другого.
– Всего-то ничего – попросил просчитать вероятность нахождения последнего крестража вне Британских островов, – сокрушенно сообщил Поттер Рону, – и вот результат!
– Вот и результат! – радостно воскликнула Гермиона, дописывая несколько цифр в здоровенную таблицу на трехфутовом свитке пергамента. – Вероятность нахождения последнего крестража вне Великобритании, Северной Ирландии и Уэльса составляет девяносто восемь и восемьдесят шесть сотых процента! – она подняла голову. – Привет, Рон, ты уже вернулся?
– Нет, я до сих пор в засаде, не видно, что ли? – прыснул Уизли, подходя к своему столу и вытряхивая содержимое сумки на столешницу и в ящики. – А в твоих расчетах имеется погрешность.
– С чего ты взял? – поинтересовалась Гермиона, аккуратно сворачивая свиток с расчетами и наводя порядок на столе. – Ты в арифмантике, прости меня, профан.
– Зато в шпионаже профи! – хвастливо сообщил Уизли-младший и сунул Гермионе и подошедшему Гарри исписанный лист. – Читайте!
– «…приедешь в сердце… найдешь красную крепость… и вверх смотри», – Гарри страдальчески закатил глаза. – Блин, я всегда знал, что он чокнутый!
– Тоже мне, открытие века, – фыркнула Гермиона и взыскательно уставилась на Рональда. – Ну, и при чем тут мои расчеты?
– А притом, что не девяносто восемь и сколько-то там…
– Восемьдесят шесть сотых!
– Без разницы! А сто процентов, что в Англии крестража нет. Потому что он в России. И за ним отправили Люциуса Малфоя, вот так.
– Проклятье! – Гарри досадливо хлопнул ладонью по столу. – Теперь у нас времени практически нет! Нельзя позволить Малфою найти эту проклятую штуковину раньше нас.
– Да ничего он не найдет, – лениво сообщил Уизли, складывая листы по порядку и закрепляя их скрепкой. – Он знает столько же, сколько и мы. И вообще, надо Грюму доложить, пускай решает, когда мы в Россию поедем!
– Когда? – скептически хмыкнула девушка, оглядев парней. – Почему ты так уверен, что отправят именно нас?
– А кого же еще? – удивленно откликнулся Рон. – Это же Гарри у нас – главный мастер разыскивать то, что найти нельзя; ты можешь рассчитать влияние эволюции сверчков на революцию в Уганде – никто больше так не умеет! А я – разведчик от Мерлина!
– И твоих братьев-близнецов! – откликнулась Герми, с трудом сдерживая улыбку и кивая на стол, заваленный различными приспособлениями для шпионажа, действительно имеющими происхождение из небезызвестного магазинчика в Косом переулке.
– Не фига! – самоуверенно отозвался Рональд, усаживаясь на стул и забрасывая ноги на стол, спихнув с него попутно складной табурет. – Я их сам переделываю и до ума довожу, так что…
– УИЗЛИ! – громовой рев пронесся по коридору, эхом отражаясь от стен и заставляя трепетать огонь факелов, – ЖИВО СЮДА!..
– Ой, блин… совсем забыл, что он сквозь стены видит! – Рон, едва не свалившись на пол от неожиданности, поспешно вскочил на ноги и подхватил результаты наблюдений. – Не поминайте лихом, люди, щас Грюм меня убивать будет!
– Держись, друг! – Гарри, смеясь, хлопнул его по спине. – Мы с тобой! Мысленно.
Рон скорчил в ответ кислую гримасу, торопливо одернул куртку, пригладил волосы и умчался по коридору, направляясь в логово их непосредственного начальника – Грозного Глаза Грюма.
Аластор Грюм по прозвищу Грозный Глаз, легендарный аврор, отловивший не один десяток особо опасных преступников, совсем недавно числился на пенсии и в опале. Его, не скрываясь, величали параноиком, перестраховщиком и вообще сумасшедшим. Однако в свете последних событий, когда радениями Пожирателей Смерти уровень преступности многократно возрос, Грюма срочно реабилитировали, вернули в контору авроров и спустя совсем немного времени назначили начальником отдела по расследованию особо опасных преступлений. Заполучив власть, Грозный Глаз живо подтянул контингент, пресек панику, усилил бдительность и, лично выезжая на самые сложные случаи, до полусмерти запугал половину магического преступного мира, поскольку на допросах постоянно играл роль злого следователя. Очень злого! Вторая половина не испугалась, но вынужденно ушла в подполье, что снизило показатели преступности и позволило обывателям жить относительно спокойно.
Одним из первых распоряжений новоиспеченного начальника отдела была мобилизация из Академии Авроров трех вчерашних школьников – Поттера, Грейнджер и Уизли. Нет, это вовсе не означало, что они могли сказать «прощай» обучению в Академии – им пришлось учиться заочно и одновременно трудиться в отделе почти наравне с дипломированными специалистами по борьбе с организованной и стихийной преступностью. Не всем это нравилось, и недоброжелатели шипели по углам, распространяясь о том, что чокнутый Грюм завел себе любимчиков, которые еще и сопли сами подтирать не умеют. Грозный Глаз о слухах знал, но пресекать не стал – спустя всего пару месяцев после назначения неразлучная троица выследила самого хитрого и изощренного контрабандиста, поставлявшего в Англию запрещенные вещества. Этого типа никто не знал в лицо или по имени, в делах Министерства он проходил под кодовой кличкой Человек-Паук, поскольку созданная им сеть была на редкость обширна. Его пытались изловить в течение пятнадцати лет, но безуспешно. В аккурат до тех пор, пока за дело не взялась тройка смелых. Грейнджер, проанализировав все известные факты, вычислила вероятность ввоза через границу крови песчаных единорогов в конце мая текущего года; Поттер, взяв за основу расчет Грейнджер и изучив сведения о прошлых известных преступлениях Человека-Паука, влез в шкуру преступника и отыскал место высадки контрабандистов, предположив даже возможного перекупщика контрабанды; Уизли, несмотря на почти двухметровый рост и огненно-рыжую шевелюру, проявил чудеса изобретательности по части шпионажа и выследил негодяя. Дождавшись, покуда контрабандист войдет в контакт с сообщником, дружная команда дала сигнал дежурившей наготове группе захвата. Операция по задержанию прошла без сучка, без задоринки, герои дня получили денежную премию (одну на троих), которую успешно просадили в «Дырявом Котле», празднуя первый значительный успех, а злопыхатели заметно поутихли. Человек-Паук загремел в Азкабан на те самые пятнадцать лет, в течение которых умудрялся водить правосудие за нос; ехидные охранники, запирая камеру, велели ему вести себя хорошо, в противном случае они поставят его в угол! Верхний правый.
К настоящему моменту на счету троицы – филер, следователь и аналитик – уже числилось не одно серьезное дело, раскрытое их усилиями. Но при этом они еще не окончили Академию Авроров, что нередко доставляло им немало хлопот. Сессия – не самое лучшее время для любого студента, будь он маггл или маг, особенно если у него не так уж много времени на учебу.
– Кстати, Гарри! – совсем некстати сурово заявила Гермиона, укоризненно демонстрируя приятелю учебник по новейшей магической истории. – У нас через две недели зачет по истории, а ты до сих пор ни разу книгу не открыл!
– Ну, почему? – обиженно откликнулся Гарри. – Открыл! Даже два раза.
– Да, и тут же закрыл! – язвительно сообщила девушка. – Закладка как была на четырнадцатой странице, так и осталась! Как, спрашивается, ты собрался –
Но окончить нотацию ей так и не дали – оглушительный рев Грюма, призывавшего подчиненных пред свои очи, оборвал ее на середине. Оба отлично знали, что заставлять начальника ждать в лучшем случае – неосмотрительно, в худшем – опасно для здоровья и жизни, поэтому немедленно поспешили на зов.
Логово начальника отдела было примечательно само по себе, даже если не принимать во внимание его незаурядного обитателя. Не слишком просторная комната была сплошь увешана самыми различными приспособлениями, от заурядных вредноскопов всех форм и размеров до серьезного магического вооружения типа шербургских зонтиков и лассо Шебы. Окно, забранное решеткой, укрепленной заклятиями прочности, защищалось также особым магищитом, пуле-, проклятие- и булыжниконепробиваемым. С потолка свисало чучело баньши; оно держало в лапе лампу и играло роль светильника. Огромный стол темного дерева выглядел монолитным, как египетские пирамиды; однако в случае необходимости его можно было довольно легко перевернуть, превратив в весьма прочную баррикаду. Стул, тяжелый и массивный, разбирался на части, каждую из которых можно было использовать как оружие: дубину, дротик, кастет или даже арбалет, если только хватит времени его собрать. Вдоль одной из стен стояла длинная скамья для посетителей. Над ней в стену были вделаны несколько цепей с наручниками – на всякий случай. Кроме того, ходили слухи, что в кабинете оборудован секретный сейф, где хранятся совсем уж диковинные и опасные вещи, правда, подтвердить это никто не мог. Неудивительно, что юные Авроры, проработав под началом Грюма уже почти год, до сих пор испытывали некоторый трепет, входя в обиталище шефа, даже если он был в относительно хорошем настроении, как сейчас.
– Молодцы, – деловито сообщил молодняку Грозный Глаз, неторопливо шагая из угла в угол по кабинету, поскрипывая протезом; цепи на стене мелодично звякнули в такт. – Вот что значит постоянная бдительность!
– И при чем тут бдительность? – неосмотрительно пробурчал Рон, за что незамедлительно получил тычок под ребра от Гермионы и неодобрительный взгляд от шефа.
– При всем! – рявкнул Грюм, моментально становясь Грозным. – Шутить, мистер Уизли, будете дома! Заперев дверь на замок, цепочку, щеколду и швабру! И диван к дверям придвинув! В противном случае в командировку с Вашими друзьями отправится Ваш брат Перси!
С удовольствием оценив степень испуга на физиономиях всех троих, Грюм сменил гнев на милость:
– Ладно уж, не дрожите. Поедете втроем, от вас только так толку можно добиться. И не сметь мне в обморок падать!.. Что значит – на радостях?! На радостях надо проверять исправность охранных заклинаний и чистить табельное оружие! Что, успокоились? То-то же. Задание вам предстоит сложное. В особенности потому, что искать крестраж придется на территории чужого государства! Непростого притом. Впрочем, простых государств вообще не бывает, у каждого свои тараканы. Но Россия – особый разговор.
– Сэр, Вы полагаете, у нас будут проблемы с въездом в страну? – корректно вмешалась Гермиона. – Но ведь теперь там уже нет железного занавеса!
– Нет, мисс Грейнджер! – фыркнул в ответ старый Аврор. – У вас будут проблемы в самой стране. Русские – славные ребята. В целом. Но в частностях… частности бывают настолько непредсказуемы, что они сами о них не подозревают.
– А что там непредсказуемого? – заинтересовался Рон. Он был уверен, что непременно понадобятся его филерские способности, и хотел заранее узнать, что может от него потребоваться в смысле растворения на фоне аборигенов. – Водка, что ли?
– И водка тоже! – сурово отбрил Грюм совершенно профессорским тоном и погрозил рыжему шалопаю корявым пальцем. – Вот, кстати, вам урок первый: с русскими на равных не пить! А еще лучше вообще не пить. Это чревато!
– А чем? – осторожно поинтересовался Гарри.
– Чем угодно, от потери памяти до ареста на пятнадцать суток!
– Ой…
– Вот именно. И вообще помните, загадочная русская душа – не миф, а реальность. Ее даже сами русские не понимают. В общем и целом нация отличается гостеприимством, хлебосольностью и радушием, но при этом они бывают агрессивны и обидчивы, как дети. Народ сильный, терпеливый, героически преодолевающий трудности, которые нередко сам и создает. Отличается трудолюбием, честностью, леностью и склонностью тырить все, что плохо лежит. Да-да, мисс Грейнджер, и нечего таращить на меня свои красивые глаза. Русские ухитряются это все превосходно в себе сочетать. И помните: они по большей части доброжелательны, но все без исключения одобряют девиз Александра Невского «Кто к нам с мечом придет, тот в орало и получит!» Будьте бдительны! Не получите.
Пронзив по очереди всех троих суровым взглядом обычного и магического глаз, Грюм убедился в том, что его наставления не пропали втуне (по крайней мере, в отношении Гермионы) и добавил:
– Люди они неплохие. Но… безалаберные, – он неодобрительно покачал косматой головой.
– Бдительности не хватает? – невинно поинтересовался Рональд, смиренно сложив руки на коленях и изображая почтительное внимание.
– И бдительности тоже! – проворчал Грозный Глаз, неодобрительно покосившись на нахала. – Ну, все, хватит разговоров! Значит так. Вот вам адрес, вот имя. Сразу по приезду обратитесь к этому человеку, он меня знает, – шеф покопался в столе, вынул пузатую бутылку с прозрачной жидкостью красивого коричневого цвета и принялся упаковывать ее в оберточную бумагу. – Серый Волк человек здравомыслящий, поможет вам освоиться.
– Серый Волк?! – озадаченно переспросил Гарри, подняв глаза от листа бумаги, только что переданного Грюмом. На листе английским по белому значилось: «Сергей Волков».
– Ну да, Серый, – невозмутимо пояснил Грозный Глаз, деловито перевязывая бечевкой бутылку и накладывая заклинания сохранности. – У него кличка такая. Сергей – Серый, Волков – Волк. Сотрудник спецслужб, мастер по организации диверсий и борьбе с диверсантами. Мы вместе ирландских террористов отлавливали в Греции, на Олимпийских играх. Поедете неофициально, как туристы, чтобы не привлекать внимания, но я с ним свяжусь, он будет вас ждать. Встретит в аэропорту, доложитесь, как полагается, скажете, Леха Британец привет передает. Да, и еще вот это отдадите. Виски. Он, как большинство русских, большой ценитель спиртного. Все ясно? А теперь марш собираться, имейте в виду – у вас два дня на сборы, вживление языка и прочие проблемы. Свободны! Стоять!.. Куда бумагу потащил?! Я вам что говорил – постоянная бдительность! А вы секретные документы растаскиваете! Быстро бумагу съесть! Чтобы следов не осталось!.. Что? Сжечь? Ну, можно и сжечь… Живо! Вот то-то же. Экипировку, командировочные, визы, билеты и все прочее получите завтра утром. А теперь брысь отсюда!
Троица не заставила себя долго просить.
– Я же вам говорил, что мы поедем! – самодовольно заявил Рон, едва они отошли за пределы слышимости. – We are the champions, my friends!
– Рон, прекрати! Тебе в детстве явно медведь на ухо наступил! – поморщившись, одернула неугомонного приятеля Гермиона. Иногда ей казалось, что Рональду не больше пятнадцати лет. И вела она себя в такие минуты соответственно. Впрочем, Рон, пребывая в отличном настроении, не обиделся:
– Не медведь, а медведи. И не наступили, а станцевали! Который час, Гарри?
– Половина десятого. Домой пора, завтра будет нам нервотрепки выше крыши со всеми этими сборами. Про вживление языка я вообще молчу!
– Да уж, крайне неприятная процедура. Главное, чтобы в лаборатории не ошиблись и не вшили нам что-нибудь другое, болгарский там, или украинский…
– Типун тебе на язык, Герми!.. Одно утешает – Малфоям предстоит то же самое!
– Так им и надо!
– Не хочу! Оно мне надо?!
Драко Малфой капризничал изо всех сил, прекрасно зная, что это бесполезно. Однако привычка – вторая натура, и он никак не мог себя пересилить. Да и не хотел. Тем паче, что ему предстоял настолько непривлекательный процесс, как вживление чужого языка. По сути своей он был достаточно прост. Для его проведения следовало взять матрицу, скопированную с носителя языка, и особым заклинанием внедрить ее в сознание реципиента. Матрица укладывалась в его лингвистические контуры и спустя пару часов принимающий начинал свободно и осмысленно говорить на чужом языке, включая идиомы и иносказания. Однако простота этого действа была коварна. Дело в том, что укладывание языка на язык (в научном смысле!) приводило к конфликту версий, так что реципиент рисковал совершенно утратить ориентацию в пространстве. В особо тяжелых случаях он мог вообще перестать понимать свою родную речь, и такое состояние иногда длилось до двух суток. Но, как правило, период адаптации был недолог – полтора-два часа – и сопровождался головокружением и тошнотой, что также нельзя назвать приятным. Малфой-младший об этом знал – он был еще школьником, когда отец взял его однажды с собой во Францию. Наивному ребенку никто не объяснил, какими последствиями чревато вживление языка, что добавило остроты и без того неслабым ощущениям. Забыть те два часа, которые он провел в обнимку с унитазом, ругаясь матом по-французски, Драко не смог бы никогда.
– Ладно еще французский, – плаксиво бормотал он, получив плюху от отца, которому надоело уламывать великовозрастного капризулю. – Шармель, Мулен Руж, пти-фур, фуа-гра, от кутюр… Манифик!.. А это – тьфу! – русский! Бабы, водка, балалайка! Гадость какая!
– Заткнись! – раздраженно оборвал его отец, нацеливаясь палочкой на белобрысую голову единственного отпрыска. – И башкой не верти, недоумок!
– И головой при этом не верти! – сокрушенно вздохнул парень, послушно перестав ею вертеть. – Сплошные разочарования!
В этот момент заклинание подействовало. Несчастный Драко почувствовал себя так, словно его сложили вчетверо, посадили на карусель и запустили в космос.
– ……..! – выкрикнул он нечто непечатное на неродном русском наречии и рванул к туалету, где и задержался надолго.
– Ну как, проблевался?
– А вот я тебя щас стукну! Чтоб не издевался, изверг.
– Кто кому еще. Не, серьезно, все нормально? Ты подзадержался.
– А я виноват, что ли?! Ощущения, блин… не передать словами! Хотя… если по-русски передавать…
– А вот по-русски не надо! Ты не забыл, что здесь дама?! То есть я!
– Гермиона, тебя забыть – склероза мало, не то что там какое-то вживление языка!
– Вот то-то же. Кстати, Рональд, пока ты в уборной страдал, мы уже все бумаги получили, билеты, визы, паспорта. А теперь пора за экипировкой, помнишь, Грюм обещал?
– Мама, роди меня обратно! Надеюсь, он нам доспехи рыцарей Круглого Стола не вручит?
– Правильно надеешься. Троица, выходящая из самолета в средневековых доспехах – нарушение конспирации и вызов бдительности! Это не в его стиле, знаешь ли.
– Хотелось бы верить, Гарри, что ты прав.
– А меч-кладенец возьмем?
– Нет.
– А Кольца Всевластия?
– Не задавай идиотских вопросов!
– Но нам же потребуются магические артефакты?
– Будут тебе артефакты. Вон, на столе лежат.
– Как, вот ЭТИ?!
– Именно ЭТИ! И прекрати ныть, наконец!
– Нет, это какой-то кошмар! Как мы такую шелупень будем носить, интересно?!
– Как русские носят, так и мы будем носить! И перестань психовать, без тебя тошно.
– Ты как хочешь, а я не надену!
– Это еще почему?
– А ты что, правда, думаешь, что они до сих пор лапти и буденовки носят?!
– Не будь идиотом! Это не буденовка, а шапка-невидимка!
– А лапти что? Сапоги-скороходы?
– Нет! Магический аналог испанского сапога! Заткнись, наконец, а то на тебе их и опробую.
– Вот, никто меня никогда не слушает. А потом –
– Драко, если ты немедля не умолкнешь, поедешь в телогрейке! Бронированной!
– Да все, молчу уже, молчу…
– Так, все взяли, ничего не забыли?
– Все! Вроде бы.
– Так вроде бы или все?! Надо проверить!
– Да если мы барахло выложим, обратно ни в жизнь не запихаем!
– Выкладывать ничего и не надо. Со списком сверимся – и хватит.
– С ума сойти! Список-то на пяти листах! С двух сторон!
– Спокойно! Мантия-невидимка?
– На месте.
– Куртки проклятиеотталкивающие?
– Угу.
– Противоядия семнадцати видов?
– Восемнадцати. В последний момент новенькое добавили.
– Чудно, значит, восемнадцати. Шапки-ушанки?
– Нету.
– Как – нету?! Были же?
– Были и сплыли. Там сейчас, во-первых, конец сентября, а во-вторых, плюс шесть градусов по Цельсию. Вот, вязаные есть.
– Ладно, отметим. Зонтики?
– Уложили.
– Отравленные уложили, а простые?
– А простые нам на кой нужны? Этими обойдемся, не помрем. Если что, противоядия с собой.
– Ну, ладно. Аптечка?
– Естественно.
– Приспособления для наблюдения и слежки?
– Обижаешь!
– Замаскированные?
– А то!
– Билеты где?
– Тут. И все прочие бумажки тоже.
– Самое главное – презент не забыли?
– Герми, как можно?! Вот, туточки, в целости и все такое. Ты же знаешь, мы не пьем!
– Угу. Если не наливают. Гарри, ты же хотел «Молнию» взять, где она?
– В футляре для очков, конечно!
– А, так ты ее уменьшил!
– Естественно. А ты что, думала, я такую оглоблю в натуральном виде повезу? Типа, подарок дворникам?!
– Ладно, ладно, не кипятись. Все, с Мерлином. Русский еще никто не забыл?
– Не смешно! И нечего на меня так смотреть, что я, рыжий, что ли?
– Да есть маленько. Пошли домой. Завтра спозаранку в аэропорт.
– Ты прав, Гарри, пора. Да, и не забудь прихватить запасные очки!
– Точно-точно! А то будет, как в прошлый раз: «Пришлите подкрепление, держу их на мушке, только пересчитать не могу, очки разбил, не вижу ни хрена!»
– Рон! Не скреби, получишь!
– Блин, зачем нам самолет? Мы что, трансгрессировать не можем?!
– Куда? Ты что, знаешь в России укромное местечко, куда можно перенестись без риска вляпаться?
– Ну…
– Ну?!
– Нет.
– Тогда заткнись. Полетим на самолете, первым классом.
– Первым? Ух ты, там кино будет!
– Будет, будет. С тобой ездить куда-то все равно как с младенцем полутора лет! Значит, так. В самолет сядем, пальцем ни во что не тыкать, окружающих с воплем «Прочь с дороги, магглы!» не распихивать, наушники не раскручивать, стюардессу для прикола не вызывать! И в воздушных ямах не орать «Мы все умрем, спасите!»
– Да ладно. То когда было.
– Было, было. Тьфу. Повторяться начинаю. Все понял?
– Так точно!
– Драко, не паясничай! Веди себя, как подобает. Все, пора, бери вещи и пойдем.
– Вот… теперь я еще и носильщик!
– Кто на что учился! Я – руководитель операции, ты – на подхвате по принципу «подай, принеси, пошел вон, не мешайся». Так что шевелись!
– Ну да, ну да. Хватай узлы, перрон отходит… И почему мы Гойла с собой не взяли? Как раз для него работенка!
– Еще чего! Мне одного тебя хватит! А если вы вдвоем в самолете хулиганить начнете, нас на полдороге высадят! Прямо над Атлантическим океаном.
– Это не страшно! Я метлу с собой взял.
– Мерлин мой, в кого он такой идиот?..
* * *
Каким-то чудом, не иначе, явленным свыше, две команды, посланные за одним крестражем, умудрились разминуться в аэропорту. В тот момент, когда трое авроров явились, возбужденно переговариваясь и изучая путеводитель по Москве, самолет, на который погрузились их соперники, как раз выруливал на взлетно-посадочную полосу. Ни те, ни другие об этом даже не догадывались, что избавило троих от досады, а двоих – от самодовольства.
Полет прошел нормально за тем исключением, что Рон и Гарри, никогда прежде не имевшие дела с самолетами, воспринимали каждую воздушную яму как бесплатный аттракцион, устроенный добросердечными летчиками специально для них. Гермиона, уговаривая друзей не проявлять чрезмерных восторгов по этому поводу, чувствовала себя воспитательницей детского сада, вывезшей на экскурсию пятилетних подопечных. Наконец, ей удалось угомонить великовозрастных шалунов – Герми шепотом пригрозила, что, если парни не заткнутся, она применит Силенцио и Ступефай. И плевать на Статут о секретности! Друзья действительно поутихли. Правда, Гермиона не была уверена, воздействовала на них ее угроза или тот факт, что в этот момент самолет как раз заходил на посадку в московском аэропорту Шереметьево-2. Выгрузившись из самолета и уладив все необходимые формальности, троица, таща поклажу, вывалилась из здания аэропорта, одновременно пытаясь ничего не уронить и высмотреть в толпе встречающего. Однако никого, подходящего под подробное описание, данное Грюмом (мужчина, белый, возраст – за пятьдесят, рост – пять футов восемь дюймов, сложение атлетическое, волосы русые, густые, с сединой, глаза голубые, носит усы и кепку-аэродром), поблизости не наблюдалось. Народу было много, и молодые авроры решили погодить немного, надеясь, что люди постепенно разойдутся и встречающий обозначится. Но не тут-то было. Толчея меньше не становилась, одни уходили, другие приходили, а нужного человека все не было. Между тем погода стояла довольно скверная – сыро, холодно, дождливо и грязно, а зонтики, как на грех, лежали на самом дне самого большого чемодана. Окончательно продрогнув, решили попробовать самостоятельно отыскать коллегу. По здравому размышлению сочли за лучшее не рисковать здоровьем, знакомясь с местным общественным транспортом, и наняли такси. Забравшись в теплое нутро подержанных «Жигулей», все трое сполна ощутили, что такое счастье. Между тем надо было ехать – счетчик исправно тикал, а денег на расходы выдано в обрез. Гермиона, как самая ответственная, получила от шефа листик с адресом и наказ немедленно его уничтожить, как только они попадут на место. Записку она достала, зачитав содержимое водителю. Немолодой таксист деловито кивнул и тронул свой тарантас. И, наверное, все сложилось бы удачно, если бы не Рон. Услышав адрес, он немедленно высунулся, радостно сообщив извозчику:
– Да, нам туда! Там Серый Волк живет! – за что немедленно получил по ушам от Гарри.
Но поздно – водитель, подозрительно косясь через плечо, отвез всю троицу отнюдь не по адресу. Здание, к которому он подрулил, оказалось институтом. Причем Склифосовского. Дальше он ехать категорически отказался, порекомендовав Гарри и Гермионе сдать в Склиф их буйнопомешанного рыжего приятеля. Пришлось выбираться из машины под дождь. Скоропостижный товарищеский суд над коллегой, утратившим бдительность, одобрил бы даже Грюм – достаточно сказать, что после перечисления претензий в свой адрес Рон каменно молчал целых сорок минут, что было ему абсолютно не свойственно. Однако Рональд прекрасно сознавал, что именно благодаря ему все трое и оказались неизвестно где в незнакомом городе, в чужой стране, нагруженные чемоданами и с перспективой проторчать под дождем еще невесть сколько времени. Поэтому помалкивал, справедливо опасаясь дальнейших санкций. Оглядевшись вокруг в надежде высмотреть такси, Гарри приметил неподалеку вход в метро. Посовещавшись, решили рискнуть и попробовать вернуться в аэропорт, авось по второму разу повезет больше.
– Ух, здорово! Мраморные колоны, а вон там – витражи! Класс, не метро, а дворец!
– Тише! Перестань кричать. На тебя уже люди оглядываются!
– Угу. А вон тот старикан сказал: «Да что с них взять – деревня!»
– Правильно сказал. Ведешь себя как последний провинциал, если не хуже! И не отвлекайся, а то чемодан сопрут!
– Мог бы и помочь, а то критикуешь только! А если я надорвусь?!
– А если ты заткнешься?! Между прочим, мы здесь из-за твоей глупости! Кто, не посоветовавшись, попытался без спросу трансгрессировать нас в Сибирь?!
– Но я ведь как лучше хотел! Нам надо в сердце, значит, в центр! А центр России – в Сибири, я сам по карте смотрел!
– Помалкивай, стратег липовый! У тебя сердце где?
– Ну… вот тут.
– Левее, неуч. А центр твоего тела, между прочим, вот здесь!
– Ай!
– Не ори. Понял? Центр здесь, но только я никогда не слышал, чтобы в желудке было еще и сердце!
– И куда нам теперь?
– Никуда! Мы уже на месте, в Москве. Москва – столица России, вот тебе и сердце.
– Ой… как все сложно…
– А ты в Сибирь собрался. И хорошо, что нас только в Черемушки занесло, а не куда подальше. Имей в виду: еще один такой фокус выкинешь, изобью до синяков!
– Ну да… а в этот раз, можно подумать, расцеловал на радостях… до сих пор задница свербит… И как ему эта палка под руку попалась, интересно?..
– Драко! Прекрати ныть, не то еще добавлю! И шевелись, наконец, вон поезд идет!
– Эй, а это кто?!
– В чем дело?
– Там… эти трое! Грымзер, Потти и Визгли!
– Что за чушь ты несешь? Откуда им тут взяться?
– Не знаю. Может, показалось?
– Когда кажется, креститься надо! Пошли быстрее.
– Ага, когда крестишься, кажется еще больше! Нет, они это или не они? Не они или они? Или…
– ЗАТКНИСЬ!..
– Уже…
До аэропорта доехали без особых приключений благодаря Гермионе, которая, посадив друзей караулить чемоданы и строго-настрого запретив им отлучаться, тщательно изучила схему московского метрополитена и высчитала оптимальный маршрут. Как выяснилось, следовало добраться до станции метро под названием «Аэропорт». Однако это еще не все – никакого аэропорта поблизости там и не наблюдалось. А имелась автобусная остановка, откуда отправлялся транспорт ко всем аэровокзалам города Москвы. К счастью незадачливых путешественников, утренний час пик уже завершился, а вечерний еще не наступил. Поэтому, следуя плану, троица довольно быстро вернулась туда, откуда пару часов назад выехала. Московское метро им понравилось, правда, Гермиона сказала, что не понимает, зачем было тратить столько денег на отделку станций, а Рон заявил, что видел на перроне, где они пересаживались, Малфоев. Правда, сам же первый в этом и усомнился. Высадившись из автобуса и переведя дух, они направились к зданию аэропорта. В этот момент им наперерез устремилась невесть откуда взявшаяся молоденькая девчонка. Миниатюрная – на полголовы ниже Гермионы, – с большущими серо-зелеными глазами и пепельно-русыми пушистыми волосами, выбивающимися из-под красного берета, она направилась к ним и, ткнув Рона пальцем в грудь, взыскательно спросила:
– Поттер? Уизли? Грейнджер?
– Уизли, – незамедлительно сознался Рональд, ошеломленный внезапностью атаки. Девчонка меж тем расплылась в улыбке:
– Здорово! А я уж думала, разминулись окончательно, – и, осознав, что гости столицы в ситуацию не врубаются, пояснила:
– Меня дед послал вас встретить, а я опоздала. Вы ему не говорите, а то живьем съест!
– Дед? – подозрительно поинтересовался Рон; он явно пришел в себя и решил проявить немного бдительности на радость любимому шефу. – Какой еще дед? А сам он где? А как его зовут? А ты кто вообще?
Девушка не удивилась и не обиделась. Она поправила беретик и обстоятельно сообщила:
– Какой – мой. Сам – дома, с прострелом. Зовут – Сергей Волков, он же Серый Волк. Я – Елена Волкова, его внучка и коллега.
– Коллега? Ты тоже аврор? – полюбопытствовала Гермиона, разглядывая Елену.
– Будущий, – уточнила та. – Практику прохожу преддипломную. Ну, что мы стоим, пойдемте!
Она поманила их к маленькой зеленой машине, скромно стоявшей в сторонке. Внешне крошечная легковушка слегка смахивала на «Опель». Больше она ничем на него не походила, все трое это поняли, едва попытались втиснуться внутрь. Гермионе удалось без особого труда, но Гарри и в особенности Рону пришлось постараться, чтобы разместить в багажнике вещи и впихнуть себя в салон.
– Что это за консервная банка? – недовольно пропыхтел Рон, пытаясь подобрать длинные ноги так, чтобы колени не давили ему на уши.
– Ока, выкидыш КАМАЗа, – бодро отрапортовала Леночка и резво газанула с места.
Как выяснилось, машину она водила с лихостью бывалого маршрутчика. Крошечные габариты зеленой «Окушки» в московских пробках были преимуществом. Шустро шныряя между солидными авто, машинка напоминала заводного жука, но проходимостью не уступала танку. Правда, по другой причине. Леночка же, небрежно крутя баранку, умудрялась через плечо беседовать с гостями, знакомить их с достопримечательностями столицы и темпераментно общаться с другими водителями.
– Вы извините, что опоздала… проспала… Куда прешь, придурок, не видишь, двойная сплошная?!. Сам козел!.. От такого слышу!.. Блин, чайников развелось, никуда без них… А вот Кукольный театр Образцова, там часы с механическими фигурками, жаль, время неподходящее… там обезьяна с барабаном – вылитый премьер-министр, только он без барабана… Дед вас ждет, говорит, Леха так просто не пошлет, Леха конкретно посылает… Не в смысле посылает, ну, вы поняли… Гляньте, отсюда Останкинскую телебашню хорошо видно, знаете, как она однажды горела?.. О, если свернуть вон туда, как раз к Красной площади подрулить можно, сходите, не пожалеете, там такой подземный магазин на Манежной отгрохали!..
– Слушай, – вклинился Рон в ее жизнерадостную болтовню, – а у тебя тоже кличка есть?
– Что значит «кличка»? – строго спросила девушка, неодобрительно поджав губы. – Ты бы еще сказал «погоняло»! Это у преступников клички, а у нас – оперативные псевдонимы!
– Ну, и какой у тебя… этот… псевдоним?
Лена демонстративно поправила красный беретик на голове, и кисло поинтересовалась:
– Сам угадаешь?
– Красная Шапочка, что ли? – слегка обалдев, ляпнул догадливый Рональд.
– В точку! – хмыкнула девушка, аккуратно заруливая во двор и тормозя у подъезда. – Приехали, выгружайтесь. Добро пожаловать в столицу нашей Родины!
Гости радостно пожаловали – сидеть в машине размером с консервную банку было не слишком удобно. Затем изрядно намаялись, пытаясь выудить из багажника вещи.
– Тащи сильнее, застряло!
– Сильнее нельзя, ручка оторвется.
– Вот …, как вы умудрились запихать все это в багажник?
– Как, как… Откуда я знаю? Мне бы лучше кто сказал, каким образом барахло теперь оттуда вытянуть!
– Да кто ж тебе скажет, ты ведь сам запихивал!
Наконец, выудив из машины изрядно помятые чемоданы, под предводительством Красной Шапочки направились к подъезду панельной девятиэтажки. Дверь с кодовым замком гостеприимно отворилась, явив изумленным взглядам гостей грязноватую лестницу с облезшими перилами; стены, некогда голубые, теперь изрядно выцвели. Но удивление вызывало вовсе не затрапезное состояние подъезда. Дело в том, что стены сверху донизу и даже потолок украшали разнообразнейшие надписи, схемы и рисунки, сделанные мелом, чернилами, карандашами, краской и вообще всем, что оставляет следы, вплоть до уличной грязи. Качество картинок также было разным, от детских каракулей по типу «палка, палка, огуречик» до искусно исполненного граффити, создающего иллюзию объема.
– Народное творчество. Исполняется молодым поколением, – лаконично пояснила любезная хозяйка, изящным взмахом руки указав на стены. – Нам на третий этаж. И хорошо, что на третий, потому как лифт уже неделю не работает.
– Как это возможно? – возмутилась правдолюбица Гермиона. – Ведь тут могут жить пожилые люди, и семьи с маленькими детьми, и –
– Могут, – покладисто согласилась Лена. – И живут. Но у нас возможно все! К сожалению, нередко со знаком минус. Ну, вот мы и дома!
Между тем километрах в пятнадцати от указанной девятиэтажки, в холле второразрядной гостиницы Драко Малфой, ожидая, пока отец уладит формальности с поселением, озадаченно изучал инструкцию на двери туалета.
– На унитаз с ногами не влезать, – пробормотал он и попытался представить себе, как именно можно проделать сей акробатический этюд. А если учесть, что туалет был женским, то влезание на вышеупомянутый предмет сантехники осложнялось наличием у влезающих каблуков-шпилек, и это окончательно переводило данное действие в разряд опасных для жизни цирковых трюков. Это впечатляло. Однако процесс удивления был прерван весьма грубо – Малфой-старший завершил препирательства с портье и быстрым шагом подошел к сыну. А поскольку отец был весьма не в духе, парню немедленно нагорело.
– Что ты тут торчишь, как Статуя Свободы?! Люди подумают, что ты трансвестит и никак не можешь определиться, куда тебе надо!
– Ну и пусть думают. Трансвеститы – не люди, что ли?
– Что?! Что ты сказал?! Мой сын… мой единственный сын…
– Да что ты так занервничал? Я же просто сказал, что они люди. Ведь люди же? Не собаки, не коровы… Ай! За что?!
– За шутки идиотские! Драко, не зли меня! И так никаких нервов не хватает на эту проклятую страну! Гостиница – настоящий клоповник, а цены… да за такие деньги в Лондоне можно купить целый отель! А тут – паршивый номер на неделю!
– Чего ты переживаешь? Можно подумать, у тебя денег нет.
– Деньги у меня есть. Но тратить ТАКИЕ деньги – дурной тон! Особенно на то, что столько не стоит. Понял? Или повторить?
– Понял, понял. Осознал. Папа, я есть хочу. Тут есть ресторан?
– Есть. Но цены там несусветные, а еда отвратительная. Однако выбирать не приходится – пошли.
– Нет, нет, даже и не думайте! – Сергей Волков резким взмахом широкой, как лопата, ладони отмел возникшие, было, невнятные возражения. – И слышать об этом не желаю!
– Но мы же, – робко заикнулась Гермиона, однако договорить ей не дали.
– Нет, я сказал, или я тихо сказал? – русский Аврор укоризненно погрозил ей пальцем и ухмыльнулся в усы. – Ни в коем случае! И не спорьте. Это безумно дорого и небезопасно.
– Небезопасно? – озадаченно поинтересовался Гарри, поправляя на переносице очки.
Вот уже полчаса они сидели на кухне в компании Серого Волка и все больше убеждались, что более разных людей, чем Грюм и Волк, просто не сыскать. Но при этом оба подчас вели себя настолько одинаково, что Гарри заподозрил в них тщательно шифрующихся близнецов. Начать с того, что Сергей Волков, сразу велевший гостям называть его «дядя Сережа», не устроил из своей квартиры крепость Шао-Линь с ловушками, ямами и прочими радостями домушников. Дверь запиралась на обычные замки числом в два, сигнализации (ни простой, ни магической) ни на дверях, ни на окнах не наблюдалось, в общем, внешне это была самая обычная маггловская квартира. Но, приглядевшись, можно было заметить пару Недремлющих глаз – этаких маленьких простеньких заклинаньиц, способных поднять тревогу, если произойдет нечто недозволенное, например, дети заберутся в буфет за вареньем. Обезвредить эту заклинашку мог даже первоклассник. Однако те, что смирно висели в прихожей, были искусно соединены с десятком других, куда менее безобидных, и уже не следящих, а охранных. Так что незваным гостям явно не поздоровилось бы – подобные штучки были вполне в стиле Аластора Грюма с его своеобразным чувством юмора. Кроме того, молодые авроры отметили, что радушный хозяин изучил их очень пристально, явно высчитывая рост, вес, сверяя по памяти особые приметы и прочее, причем сведения он наверняка получил из первых рук, от их великого и ужасного шефа. Убедившись, что они – это они, Волков малость расслабился, но по-прежнему не терял бдительности, зорко оглядывая гостей и заодно прислушиваясь, не ломится ли кто в дверь, явившись по их души.
В отличие от мужа тетя Наталья, невысокая, уютно-полная женщина, все еще свежая и румяная, несмотря на возраст, о бдительности не вспоминала и приняла гостей с распростертыми объятьями. Показав парням, где можно пристроить чемоданы, сразу погнала четверых юнцов мыть руки, потребовав, чтоб не копались, поскольку сейчас будет обед. От робких возражений гостей в том смысле, что они не хотят быть обузой, она попросту отмахнулась. И укормила молодежь до состояния полной неподвижности. Даже Рон, на которого невозможно было напастись продуктов, объелся и сидел сейчас, едва не засыпая. Идти ему никуда не хотелось, остальным, впрочем, тоже, но деликатность требовала не докучать хозяевам своим присутствием в квартире. Трехкомнатная, не слишком просторная, обычно она служила обиталищем семье из пяти человек: самому Волкову, его жене Наталье, сыну Антону, невестке Лидии и внучке Леночке. Ныне же они остались втроем – сын и невестка уже месяц как отбыли в командировку в Испанию, работали там по контракту в научном центре, где изучали неупорядоченные магические возмущения, возникающие во время корриды под влиянием эмоционального возбуждения магглов. Так что, жизнерадостно сообщил гостям дядя Сережа, «разместимся, и еще место останется». Когда же он услышал, что англичане вообще-то собирались повидаться и ехать устраиваться в гостиницу, заявил, что этому не бывать!
– Небезопасно! – строго повторил он, назидательно подняв палец. – Вы что, отравиться хотите? Или оказаться ограбленными? А может, у вас давно уже ничего не тырили?
– Неужели в гостинице, – растерянно начала Гермиона и подавленно замолчала.
– Именно в гостинице, – хмыкнул в ответ дядя Сережа, аккуратно наливая в себе стопку из подаренной Грюмом бутылки; англичане, наученные Грюмом, от угощения вежливо отказались, так что Волк злоупотреблял один. Правда, злоупотреблял – это громко сказано. В данный момент он как раз нацедил себе по третьей. – Причем в любой стране мира, чтоб вы знали. Помню, мы с Лехой были в Израиле, жить пришлось в отеле. Так, что вы думаете, мы парадной формы не досчитались! Парадной, помыслите себе! Ну, у меня ладно, она не шибко от маггловской военной отличается, фасончик похожий, но у Лехи-то мантия была! Красная, дальше некуда. А вот, поди ж ты, поперли.
– Дед, не отвлекайся! – строго проговорила Леночка, отставляя чашку с чаем. – У людей дело, а ты в воспоминания ударился.
– А ты не шипи на деда! – добродушно осадил ее Волк, пригубив содержимое рюмки.
– И как, нашли? – вклинился проснувшийся Рон. Гермиона собралась уже на него цыкнуть, но дядя Сережа, добродушно хмыкнув, ответил:
– Нашли, конечно. Леха, он же сыскарь от Мерлина, сквозь стены видит. Ну, и я нюхом не обделен, след взяли, пошли. Сыскали воришку, постоялец оказался… гастролер. Маггл, конечно, – волшебник, пожалуй, не связался бы. В полицию отправлять не стали, сами… гм… воспитательную работу провели.
– Он потом сильно заикался? – оживился Рональд: о манере своего шефа проводить воспитательную работу он знал не понаслышке.
– Совсем не заикался, – откликнулся Серый Волк, с серьезным видом надкусывая пирожок с мясом, – ни капельки.
– Потому что разговаривать не мог? – уточнил рыжий аврор, по примеру хозяина беря с тарелки пирог. Дядя Сережа с живым любопытством уставился на него:
– Верно. Догадливый он у вас, – добавил он, обращаясь к Гарри и Гермионе.
– Догадостный, – поджав губы, уточнила мисс Грейнджер, пронзая бесцеремонного приятеля самым что ни на есть грюмовским взглядом. Что, впрочем, последнего не впечатлило.
– В общем, устраивайтесь, отдыхайте, а завтра будем думать, куда этот ваш Кощей Бессмертный аглицкого разливу свою иголку заветную запрятал.
– Иголку? – оживилась Гермиона. – А, я помню, это русский фольклор! Как там… игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце –
– Заяц в шоке, – завершил перечень Гарри, дожевывая печенье. – Я так мыслю, может, особо искать не придется. Есть у меня одна идея…
– Я не уверен, что это хорошая идея.
– Да? А у тебя есть идея получше?
– Нет.
– Тогда молчи и делай, что тебе говорят!
– Но эта штука не застегивается!
– Она и не должна. Нацепи на голову и следи, чтобы не слетела.
– А если слетит?
– Башку оторву!
– Ладно, ладно, буду держать двумями руками!
– Обеими, дуболом…
Отец и сын Малфои, напялив на многострадальные головы буденовки-невидимки, шагали через Красную площадь, стараясь не привлекать нежелательного внимания. Их путь лежал не куда-нибудь, а прямиком в мавзолей – именно там Малфой-старший рассчитывал найти искомый артефакт.
– Хорошо еще, почетный караул тут больше не стоит, – пробормотал Люциус скорее себе, чем сыну. – А то пришлось бы и на них время тратить…
– То есть, убить? – наивно уточнил Драко, обеими руками (как и обещал!) удерживая на голове оригинального вида шапку, которая зловредно норовила улететь при каждом порыве ветра.
– Идиот, – привычно констатировал отец, неодобрительно покосившись на то место, где предположительно находился невидимый Драко. – Убить часового почетного караула – значит привлечь внимание. Глупый и бессмысленный поступок. А вот парализовать на сутки-двое…
– А разве это трудно?
– Это не трудно, а громко! Могут заметить, ясно тебе? Балбес, чему тебя в школе учили?!
К счастью для незадачливого отпрыска, в этот момент Люциус Малфой как раз оказался у входа в мавзолей. Было заперто, но мага это не смутило; спустя полминуты он в сопровождении сына шагнул под сень гранитной пирамиды, поспешно закрыв за собой дверь. Внутри было темно, так что взломщикам пришлось вынуть палочки и осветить помещение. В центре комнаты возвышался стеклянный саркофаг с его безучастным обитателем. Пришельцы почти не обратили на него внимания, занятые куда более важным делом – поисками крестража. Искали долго и упорно, обшарив все, но ничего не нашли. В последнюю очередь подступили к саркофагу, содержащему революционного вождя. Малфой-старший осмотрел стеклянную крышку и решил прорезать дырку в стекле, достаточно большую, чтобы можно было пошарить внутри.
– Посвети как следует! – резко велел он сыну. Драко послушно кивнул и, взмахнув палочкой, воскликнул:
– Люмос максима!
Драко явно перестарался. Помещение вмиг озарилось яростным белым светом, заставившим Малфоев зажмуриться; более того, терпение ответственного квартиросъемщика дома по адресу: Красная Площадь, 1 с треском лопнуло. Опешившие отец и сын оцепенело наблюдали, как тело внутри саркофага зашевелилось, выбралось из-под покрывала, откинуло крышку – и вот уже незваные гости были крепко ухвачены за шкирки холодной дланью.
– Безобгазие! – товарищ Ленин, как и при жизни, отчаянно картавил. – Хулиганство! Кто вас сюда пустил? Часовых гасстгеляю на фиг! Никакого покоя, то ходоки пгутся, по со’ок штук на день, то тугисты пгидугошные, тгупов, что ли, никогда не видели, задолбали уже! А тепегь еще и домушники, Энгельс их всех газдеги! А ну, пьяваливайте, политические пгоститутки! Непгиемный день сегодня, ясно вам? Владимиг Ильич заниматься изволит!
– Чем? – растерянно брякнул Малфой-младший скорее от обалдения, нежели из желания знать. Он совершенно не предполагал, что мумифицированный вождь мирового пролетариата и впрямь живее всех живых. Как бы то ни было, глупый вопрос окончательно вывел хозяина из себя.
– Что значит чем? А когда говогят «Загя занимается», ты тоже сп’яшиваешь, чем? Магш отсюда!
И гробокопатели-неудачники мощным пинком были выброшены наружу. Поскольку буденовки, сползавшие на глаза и натиравшие уши, они сняли, войдя в помещение, их появление вызвало пристальный интерес дежурившего на площади милиционера, который незамедлительно направился к ним. Люциус выдернул из кармана палочку, направил на стража порядка и пробормотал:
– Забвение!
– Щас, разогнался! – хмыкнул в ответ милиционер, несказанно удивив туристов. – Только шнурки поглажу.
Русский щелкнул пальцами – и на запястьях Малфоев грозно лязгнули магические наручники.
– Пройдемте, граждане! – добавил страж порядка и выудил из кармана портключ в виде милицейского свистка. Мгновение – и все трое испарились, перенесясь в ближайшее отделение милиции.
– Ух, ты, а у нас не так!
– У нас много чего не так, не верти головой.
– Что значит – не верти? Интересно же! А вот это что?
– Обезьянник.
– Но там же люди! А где обезьяны?
– В отпуске, блин! Рон, не выводи меня из терпения!
– Да у тебя его нет давно, из чего выводить?
– Гарри, пусти меня, я все равно его сейчас убью!..
– Тихо! Спокойно! Брек!.. Опаньки!
– Чего?
– Цыц. Идите сюда, за угол, живее!
– Да че случилось-то?
– Так, мелочи разные. Просто в обезьяннике Малфои сидят.
– Гарри.
– А?
– Шутки у тебя дурацкие. И как думаешь, кто ты сам после этого?
– Какие шутки? Я серьезен как надгробие. Вон, поглядите. Рон, не высовывай башку так далеко, заметят!
– Меня? Обижаешь. Ба, и впрямь они! Так, значит, я все-таки их в метро на перроне видел!
– Их, факт. Ой, как мне эта картинка нравится – Малфои за решеткой! Век бы смотрел!
– Гарри, не увлекайся. Не надо танцевать от счастья и обнимать Рона, тебя могут неправильно понять!
– Ладно, ладно. Слушай, а чего это они натворили?
– Говорят, безобразничали на Красной площади.
– И что они там делали? Деревья пилили или окурки горстями разбрасывали?
– Нет. Мавзолей ограбить хотели!
– Мавзолей?! Волди зачем-то потребовалась свежая мумия?!
– Да не такая уж она и свежая. Семьдесят лет, как-никак, возраст.
– Не для мумии. Для них это вообще младенчество.
– Рон, с чего ты взял? У тебя так много знакомых мумий?
– Нет, пока только одна – моя троюродная бабушка Мюриель. Вот уж всем мумиям мумия! Причем не кого-нибудь, а крысы. Помню, однажды…
– Рон, давай твои семейные воспоминания потом. И вообще, прекратите дурака валять, они наверняка искали в мавзолее… сами знаете что.
– Ну, да, сами знаете что, за которым их послал сами знаете кто.
– Гарри, перестань ерничать! А что, если они нашли… что-нибудь?
– Сейчас разыщу Красную Шапочку и узнаю!
– Лена, иди сюда! Ну, что нового?
– Да ничего. Эту парочку застукал на горячем хозяин мавзолея!
– Кто?!
– Товарищ Ленин. Отловил и наружу выставил, выдал на прощание порцию мата и по два пинка вдогонку.
– Ни фига себе мумия! Боевой старикан!
– Даже слишком. Хорошо, что его редко на подвиги тянет, а то, бывает, как напьется формалину, да как начнет чудесить! А потом слухи по всей Москве – привидение в Кремле, полтергейст на Красной площади…
– Ты лучше расскажи, что там с Малфоями!
– Ну, они эдак красиво вываливаются на брусчатку, а тут наш Юрка Городницкий дежурил, подошел поинтересоваться ситуацией; старший его попытался памяти лишить.
– И что?
– А то, что фиг ему на блюде! Юрика волшебной палочкой не проймешь, тут волшебная дубина требуется!
– Неужели правда? Заклятие Забвения не подействовало? А что этот Юра применял в качестве защиты?
– Нашу самодельную заклинашку – «Отвали, моя черешня» называется.
– А как его применить? Я бы хотела как-нибудь попробовать.
– Да очень просто! Смотри, делаешь вот так, потом мысленно плюешь врагу навстречу, и пальцами вот, вот и вот. Короче, кукиш складываешь, и все дела.
– А какие пассы палочкой?
– Никаких. Мы вообще палочками не пользуемся!
– Как, вовсе?!
– Ага. Совсем забыла, что у вас палочки эти… А у нас их нету, так обходимся. Вот предметы зачарованные – это сколько угодно. Шапки-невидимки, сапоги-скороходы, скатерти-самобранки, чернильницы-непроливашки, скалки-самобойки… Много чего. А у самых крутых колдунов – посохи. Только они их как палочки редко используют, больше как дубье.
– И как же вы? –
– Элементарно! Так щелкнешь – вот тебе и Люмос; а так – Нокс; вот Акцио, или Алохомора, или Репаро. Или, к примеру, Ступефай, – ой, Димочка, прости, я не нарочно! – ну, а так – Финита Инкантатем!
– А как насчет Авада Кедавра?
– Ой, и не спрашивайте! Это просто сущее наказание!
– Еще бы! Смертельное проклятие, как-никак.
– Это у вас как, а у нас именно что никак. В России оно произносится так: «Абра-кадабра!» Видали?
– А чего это твой коллега в тапочки переобулся? Да и выглядит как-то… зеленовато?..
– Да со все той же Аброй-кадаброй. У всех, понимаешь, смертельное проклятие, все как у людей, а у нас – хрень зеленая в тапочках! Димон, вставай, хватит придуриваться! Кстати, познакомьтесь – Дмитрий Мидян, мой коллега. Дима, это наши друзья из Англии, по обмену опытом.
– Привет, привет. Рад знакомству!
– Взаимно!
– Так, Ленка, хватит на меня так умильно смотреть, говори сразу, чего хотела? И не говори, что нравлюсь, все равно не поверю!
– Вот всегда так! Только соберешься роман закрутить, а тебя раз по носу! Ну, ладно, раз не веришь, слушай…
– Я вам еще раз повторяю: мы иностранные граждане, мы туристы; мы не являемся террористами, наркоторговцами и расхитителями социалистической собственности!
– Да? А что вы делали в мавзолее? Там, между прочим, как раз и хранится выдающийся образчик социалистической собственности!
– Мы туристы, мы хотели собственными глазами увидеть –
– Ну, конечно, и собственными руками пощупать! У нас имеется заявление потерпевшего, он жалуется, что вы проникли в его жилище и пытались ограбить!
– Вы с ума сошли! Какое заявление?! Ведь это же мумия!
– И что с того? По-вашему, раз он мумия, у него нет никаких гражданских прав?! Ничего подобного! Значит так, начнем с начала…
– Мерлин мой, опять…
К вящему удовольствию неунывающего трио их новые друзья пообещали помурыжить их старых врагов елико возможно дольше. Понаблюдав немного в щелочку и получив заряд бодрости на весь день, решили отправиться на Красную площадь, чтобы, во-первых, оценить обстановку, а во-вторых, полюбоваться вышеупомянутой площадью, Кремлем, Спасской башней, храмом Василия Блаженного и подземными магазинами на Манежной. Последние им рекомендовали особо, называя в качестве основной их достопримечательности цены. Кроме того, как примерным туристам, следовало пройтись по Арбату, заглянуть в Исторический музей и Третьяковку, а также сфотографироваться во всевозможных видах везде и всюду.
– Улыбайся, улыбайся, чего ты смотришь в объектив, как в дуло пистолета?
– Сам улыбайся! Сколько можно, мы уже третий час фотографируемся, скоро скулы судорогой сведет от улыбок!
– Ничего, Герми, переживешь! Подумаешь, судорогой. Мы не каждый день в Москве бываем, можно и потерпеть. Гарри, полезай на парапет… и ты, Гермиона, тоже… а теперь, Гарри, возьми ее на руки! И улыбайтесь, кому сказано!
– Ну уж нет! Если эти фотки увидит Джинни, убьет нас обоих!
– Нет, Гарри, сперва она прикончит Рона.
– Здрасьте! А меня за что?
– За сводничество!
– Вот всегда так, хочешь, как лучше…
– А ты не хоти, как лучше, у тебя так еще хуже получается. Все, хватит, фотосессия окончена. Приступим к делу. Гарри, когда?
– Сегодня вечером, как стемнеет.
– А ты не заблудишься?
– Смеешься? Как с таким ориентиром можно заблудиться?!
– Это туда. А назад?
– Заклятие Компаса использую. Да, и на всякий случай денег с собой возьму.
– Зачем?
– А вдруг такси взять придется? Кстати, адресок мне дай, я же забуду.
– Держи. Только Грюму не проболтайся, сожрет!
– Лады.
Обсудив дела будущие, гости столицы с удовольствием вернулись к настоящему, отправившись на Арбат. В плотной толпе туристов, торговцев, уличных художников, карманников и аборигенов они не замечали, что следом упорно движутся двое. И, судя по лицам, не с самыми миролюбивыми намерениями.
– Шевелись, давай, упустим!
– Сам на девок таращишься, а я – шевелись!
–Поговори у меня!..
– Ух, ты, глядите, матрешки!
– Странно. Я читала, что матрешки изображают женщин в национальных костюмах и символизируют плодородие. А эти какие-то…
– Да уж. Горбачев, Ельцин и Буш вряд ли могут символизировать плодородие. Да и вообще хоть что-то положительное.
– Ого, смотри, Гарри, а там Саддам Хусейн и Бен Ладен!
– Спасибо, что не Шон Коннери и Ее Величество Королева Елизавета! Рон, хватит тебе, пойдем лучше ложки купим!
– Зачем нам ложки, у нас что, в Англии дефицит ожидается?
– Да не простые! Деревянные, с картинками. Твоей маме понравится!
– Ну ладно, пошли. А может, портреты закажем? Вон художник сидит!
– Этого добра и в Лондоне навалом. Лучше посмотри туда – там значки продают.
– Здорово! Гарри, давай тебе купим вот этот, с оленем! А мне вон тот, с медведем! А Гермионе… Гермионе с голубем и веточкой!
– Если тебе интересно, Рон, тот, что с оленем – герб города Воркуты, медведь – символ Олимпиады, а голубь означает мир во всем мире.
– Хорошо, что ты у нас такая умная. Берем!
– Подведем итоги: для миссис Уизли – деревянные ложки и хлебница с росписью под хохлому; для мистера Уизли – носки пуховые и пояс шерстяной от ревматизма; для Билла – подвеска в виде черепа из моржовой кости; для Флер – браслет и ожерелье из бисера; для Чарли – рукавицы кожаные с металлическими пластинами и кольчужной сеткой под старину; для Перси – шахтерская каска… каска?!
– Угу. Потому что если я его увижу, он сразу получит по голове!
– Понятно, значит, каска. Для Фреда – музыкальная шкатулка с сюрпризом. А что за сюрприз?
– Не знаю. Пусть сам смотрит.
– Ладно. Для Джорджа – часы с кукушкой, тоже с сюрпризом. И тоже пусть сам?
– Ага.
– Дальше. Для Джинни – хрустальная вазочка в виде лебедя от тебя, Рон, и резная деревянная шкатулка от Гарри. Для моей мамы – тарелки декоративные с видами Москвы, три штуки. Для папы – трубка курительная, резная. Для мистера и миссис Дурсль – урна для мусора с музыкой. А какая музыка, Гарри?
– Тяжелый рок с максимальной громкостью!
– Любишь ты родственников.
– А как же.
– Это правильно. Для Дадли – тапочки домашние в виде дохлых пауков, ароматизированные. Чем ароматизированные?
– Как – чем? Дохлыми пауками!
– Фу! Заверни получше и в пакет положи.
– Уже. Осталось самое главное. Что будем дарить шефу?
– Глупый вопрос, конечно, водку! Вон там, глядите, бутылка в виде Спасской башни, ее и взять!
– Знаешь, Рон, давай лучше посоветуемся сначала с дядей Сережей, где лучше брать, чтобы не напороться на паленую.
– Ладно, согласен. Ну, что, пойдем домой?
– Идемте. Давайте вон туда свернем, через двор до метро ближе.
Как выяснилось практически сразу, решение пройти через дворы оказалось не особо разумным. Стоило беззаботной троице свернуть в подворотню, как на пути материализовались двое весьма угрожающей наружности. Нет, это были вовсе не отец и сын Малфои – те до сих пор еще объяснялись с российскими стражами порядка магического и не очень. Преследователи оказались обычными уголовниками, углядевшими в толпе желторотых туристов, и решившими как следует их потрясти, дабы разжиться деньгами и вещичками. Один из налетчиков, ростом повыше и мордой пострашнее, цыкнул зубом и эффектно взмахнув выкидным ножом, прогундосил:
– Гоните бабки, мля, а то щас чиксе вашей фасад подправим!
Троица недоуменно переглянулась. Дело в том, что, по настоянию Гермионы, всем троим был вживлен более-менее классический тип русского языка, где файл «Блатной жаргон» отсутствовал. И теперь Рон с недоумением переспросил:
– Кого гнать?
– Каких-то бабок. А куда и зачем, я не понял. – Гарри недоуменно пожал плечами. – Вот только при чем тут фасад, они что, строители?
– Не похоже, – вполне справедливо засомневалась Гермиона. – На вид – типичный мелкий уголовный элемент. А мля – это, по-моему –
– Можешь не объяснять, это и ежику понятно! Ограбить они нас хотят, что ли? – фыркнул догадливый Рональд, с любопытством разглядывая стоявших у них на пути налетчиков. Те, осознав, что их почему-то не боятся, решили усилить натиск.
– Бабки давай, козел рыжий, не врубился, мля?! Ща попишу, в натуре!
– Кто козел, я?! – такое обращение Рону не понравилось. – На себя посмотри, макака страшная! И не дам я тебе свою бабку, она у меня одна осталась! Знаете, – прозорливо обратился он к друзьям, – по-моему, они нам угрожают!
– А что это он писать собирается? С натуры? На художника он похож еще меньше, чем на строителя! – сообщил друзьям Гарри. Одновременно он, заскучав от странной беседы с темными личностями, явно не желающими им добра, вытянул из сумки предназначенную в подарок Чарли Уизли латную рукавицу и надел ее на правую руку. Рон, в свою очередь, выдернул из кожаной куртки пояс и намотал его на кулак. Гермиона вынула палочку и сделала полшага назад, чтобы не мешать коллегам. Парни же, одинаково скверно ухмыльнувшись, шагнули навстречу своим неудачливым грабителям. У последних сдали нервы.
– Не подходи, замочу! – завизжал вдруг более щуплый налетчик, тыкая во все стороны ножиком.
– Кто кого еще! – проворчал в ответ Гарри и мощной зуботычиной отправил врага в ближайшую лужу, грязную и холодную, глубокую, как Мертвое море, и почти такую же обширную. Рон тем временем уделал второго и пинком дослал его в тот же водоем за компанию с первым. Места там с избытком хватило обоим. Пока насквозь промокшие грабители барахтались в грязи, пытаясь выбраться на сушу, Гермиона взмахнула палочкой и сноровисто связала преступников магическими путами.
– Куда их теперь?
– В отделение милиции, куда же еще. Надо же, какая полезная штука, надо бы себе такие же варежки купить!
– Ага! И я хочу! Давай оттащим этих двоих и вернемся!
– Заметано.
– Так, давай, кантуй, кантуй, кому говорят!
– Ты не говори, а помогай! Говорит он... мне тоже этих купальщиков трогать неохота!
– Ладно уж. Давай, ты справа, я слева, о-па! Навались!
– Рон, смотри, не перестарайся, а то о тебе плохо подумают!
– Гарри, ну что плохого обо мне можно подумать? Я же хороший! И даже почти не садист.
– Ключевое слово тут – «почти». Да прекрати ты его под зад пинать, пришли уже.
– Герми, я этого нехорошего типа не пинаю. Я ботинки вытираю, потому как в той подворотне грязью выпачкался.
– Ладно, ладно. Постойте тут, я сейчас Диму найду или Лену, сдадим налетчиков – и домой!
– Хорошо бы. Есть хочется!
– Рон, мы же ели недавно!
– Два часа назад! Я опять хочу. И вообще… Эй! Смотрите, куда идете, у нас тут задержанные лежат!.. Ух, ты, Гарри, глянь, кто пришел! Мистер Малфой и мистер Малфой собственной персоной! Здрасте, как здоровье? Наручники не жмут?
– Мерзавцы! Вы за это поплатитесь! Я вас в порошок сотру, я –
– Мы тоже рады Вас видеть. Как вам понравилась Красная площадь? Мы тут краем уха слышали, вас особо мавзолей впечатлил?
– Ах ты, гаденыш, да я тебя –
– Проходите, гражданин, не задерживайтесь! Идите, кому сказано, вас еще капитан Каталкин допросить желает!
– Мерлин, когда же это закончится…
Проводив пленных врагов взглядами, полными нескрываемого злорадства и удовлетворения, трое авроров решили, что прогулок и впечатлений на сегодня достаточно, и, сдав русским коллегам мокрых и обалдевших налетчиков, отправились домой, в свое временное пристанище, ужинать и ждать темноты.
Ужин превзошел все ожидания и привел их в самое благостное расположение духа. После еды Гарри отправился в комнату, отведенную им с Роном, чтобы вздремнуть перед ночной прогулкой по городу, а Рон и Гермиона присоединились к хозяевам, которые смотрели по телевизору комедию «Ширли-Мырли». Фильм понравился; правда, Рон, блиставший полным отсутствием музыкального слуха, никак не мог взять в толк, отчего это братья Кроликовы так бесятся от фальшивого пения белобрысого мента. А Гермиона, мигом просчитав возможную реальную стоимость алмаза такой величины, безапелляционно заявила, что на отдых для всех россиян за границей в течение трех лет этих денег не хватит; правда, их будет достаточно, чтобы поставить на ноги промышленность и починить дороги. Тем временем осенний день, вместивший столько событий, быстро угасал. Когда совсем стемнело и зажглись фонари, Гарри выбрался из-под одеяла и решил, что пришла пора действовать. Вытащил из футляра для очков «Молнию», набросил поверх одежды мантию-невидимку, с немалым трудом отысканную в чемодане, и стартовал из окна квартиры, провожаемый друзьями. Рон и Гермиона, заметно нервничая, уселись ждать его у того же окна, вслух сокрушаясь, что не могут составить ему компанию, и гадая, что он увидит с ночного московского неба.
Гарри тем временем летел к Кремлю, ориентируясь по светящимся рубиновым звездам на верхушках башен. В небе оказалось неожиданно людно – метлы, а чаще веники, швабры, ухваты, ступы и медные тазы с пассажирами сновали во всех направлениях. Причем в их движении явно ощущалась некая система, словно над землей были проложены дороги, невидимые, но хорошо известные аборигенам. Заранее предупрежденный Серым Волком, Гарри старательно маневрировал, уворачиваясь от спешащих куда-то москвичей, которые лихачили не меньше, чем обычные водители. Впрочем, им это не всегда сходило с рук – на пересечении особенно оживленной воздушной трассы висел, оседлав велосипед без колес, но с мигалкой, маг-гаишник. У него имелась при себе волшебная полосатая палочка, которой он властно тормозил участников движения, если они очень уж зарывались. Гарри, завидев его, благоразумно сбросил скорость и проскользнул мимо едва ли не на цыпочках, если только так можно сказать о человеке, летящем верхом на метле на высоте тридцати метров. До Красной площади он добрался за каких-нибудь десять минут и, достигнув цели, завис ненадолго над ночной Москвой. Вид сверху открывался великолепный, и Гарри, пожалуй, любовался бы переливами разноцветных огней и эффектно освещенными стенами Кремля гораздо дольше, если бы не неотложная надобность, приведшая его сюда. Оглядевшись, он отметил ненавязчиво патрулирующих воздушное пространство кремлевского комплекса милиционеров и поднялся вверх, чтобы разминуться с ними – мантия мантией, а опытные стражи порядка могли почуять неладное. Оказавшись точно над самой высокой башней, Гарри направил метлу круто вниз и завис у звезды, венчавшей острую крышу. Вблизи звезда впечатляла – она была огромной, такой большой, что Гарри вполне мог с удобством усесться на один из ее боковых лучей – и победно пламенела в темноте, напоминая блеск рубинов в песочных часах Гриффиндора. Лишь в самом центре было едва заметное темное пятнышко, заслонявшее свет. Гарри удовлетворенно кивнул и принялся за дело…
Вернулся он незадолго до полуночи, когда Рон и Гермиона совсем извелись от беспокойства, да и Красная Шапочка начала нервничать. Серый Волк был куда более спокоен; позже он сознался, что тайком прицепил к прутьям метлы жучка, который в случае чего должен был поднять тревогу. Гарри не обиделся – такие штучки были вполне в духе его любимого шефа, так что он еще раз убедился в том, что матерые авроры везде одинаковы. Пристроив в угол метлу и сняв куртку, он продемонстрировал друзьям свою добычу.
– Как, и это все? – Рон не скрывал разочарования. – Стареет злодей, раньше у него такие вещи были в крестражах, а тут – извольте видеть…
– Да какая разница? – Гермиона раздраженно покосилась на приятеля. – Главное – это то что нужно! Кстати, Гарри, а это действительно то?
– Ага! – Гарри повертел в пальцах крошечную вещичку. – Я их за последние месяцы столько видел – во сне не перепутаю!
– Кстати, о сне – спать пора! – безапелляционно заявила Гермиона. – Завтра нам улетать, аэропорт, билеты и все такое, надо отдохнуть, чтобы не ползать, как сонные мухи!
– Как – завтра?! – парни не скрывали недовольства и разочарования. – Мы же только сегодня приехали! Точнее, уже вчера.
– А вот так! Мы задание выполнили? Выполнили! Крестраж достали? Достали! Малфоев в лужу посадили?
– Еще как! И не только их! Но послушай, Гермиона, это же не значит, что мы обязаны вот так сразу сорваться и мчаться домой! Когда мы еще в Москву попадем, давай еще на денек останемся, а?
– Ни в коем случае! – Гермиона аж задохнулась от возмущения. – Вы что, спятили?! У нас опаснейший черномагический артефакт на руках, а вы погулять решили?! Его нужно срочно доставить в Аврорат и уничтожить!
– Ну, положим, уничтожить его вполне можно и тут, – невозмутимо сообщил Серый Волк, с интересом слушавший горячую перепалку.
– У вас есть в наличии яд василиска? – недоверчиво уточнила девушка, пытаясь вспомнить, а водятся ли в России василиски, и если водятся, то какой разновидности.
– Зачем? У нас есть кое-что получше! – дядя Сережа лукаво ухмыльнулся в седые усы и вышел из комнаты. Он прямиком направился в маленькую кладовку, пошуровал там от души и вернулся, неся бутылочку с ярко-голубой жидкостью. – Айда на кухню. Ленка, достань посуду!
– Ага! – Леночка мигом умчалась на балкон, который, как уже заметили гости из далекой Великобритании, в России повсеместно использовался в качестве склада вещей, которые вроде бы и не нужны, но могут еще пригодиться. Для какой такой цели может сгодиться, к примеру, старый, не подлежащий починке холодильник или поеденные молью валенки, туристам было невдомек. Они и не ломали себе над этим головы, отнеся страсть к собирательству к неисчислимым тайнам загадочной русской души. Лена очень скоро появилась в кухне, таща большую фаянсовую кружку с отбитой ручкой и отколовшимся краем. Серый Волк взял у внучки тару, поставил ее на стол и аккуратно налил голубой жидкости примерно на два пальца. Затем, ни слова не говоря, протянул ладонь. Гарри положил на нее крестраж, заворожено наблюдая, как аврор роняет вместилище кусочка волановской души в недобитую чашку с непонятно чем. Крестраж звякнул о дно, и в тот же миг жидкость запузырилась, словно в нее добавили какой-нибудь особо экзотический яд. Ну, или полдюжины таблеток сахарозаменителя. Пузыри вспухли шапкой, и грянул пронзительный вопль, оборвавшийся так внезапно, словно орущему заткнули глотку, причем радикально – кинжалом.
– И все дела! – снисходительно сообщил Волков, аккуратно сливая ставшую почти черной жижу в раковину, споласкивая чашку и вынимая оттуда слегка подкоптившийся крестраж – маленькую пятиконечную звездочку-значок с портретом кудрявого мальчишки. – Можно носить спокойно, никакой темной магии там не осталось.
– Правда? – Гермионе не особо в это верилось, хотя демонстрация была очень впечатляющей. Она боязливо взяла в руки звездочку и взмахнула палочкой, пытаясь определить наличие темной сущности. Ничего не произошло: крестраж перестал быть таковым, став просто значком… странным каким-то.
– А кто этот пацан? – полюбопытствовал Рон, разглядывая мальчика, изображенного на значке.
– Это, друзья мои, товарищ Ленин! В детстве, – авторитетно пояснила Леночка. – У нас в свое время все младшие школьники такие носили, когда их принимали в октябрята.
– В кого принимали? – Рон и Гарри озадаченно переглянулись, да и Герми выглядела заинтригованной.
– В октябрята, – повторила Красная Шапочка. – В честь Великой Октябрьской революции, вождем которой и был Владимир Ильич Ленин, а он, как было известно всем, с раннего детства отличался множеством добродетелей, всегда хорошо учился, слушался старших, говорил только правду и без разговоров кушал манную кашу.
– Честно?! – доверчивый Рон удивленно приоткрыл рот. Лена проказливо хихикнула.
– Не-а! Но мы верили, – она вздохнула.
– А что это была за жидкость? – очнулась Гермиона, отвлекшись от экскурса в историю России. – Я ни в одной книге не встречала упоминания о таком веществе. И Северус… то есть, профессор Снейп –
– Да ладно тебе, не красней! – добродушно хмыкнул Гарри. – Уже весь Аврорат в курсе, что ты по нему сохнешь. Да и он, по-моему, не особо против.
– Кто его спрашивать будет? – сварливо пробурчал Рон, хрустнув костяшками пальцев. – Если надо, мы его просто похитим, наложим Конфундус и привезем в церковь прямо на венчание! Или лучше Империо? Что предпочтительней, как думаешь, Гарри?
– Предпочтительней, если вы заткнетесь! – рявкнула рассерженная Гермиона, покраснев еще пуще. Глубоко вздохнув, она с усилием постаралась вернуть себе душевное равновесие и подчеркнуто спокойно обратилась к пожилому аврору:
– В общем, я никогда о таком не слышала. И наш учитель, Магистр Зельеварения, никогда не рассказывал ни о чем подобном. Что это за зелье?
– Это не зелье, – дядя Сережа явно забавлялся, наблюдая переругивание своих юных коллег. – Это денатурат. Как видите, магловские изобретения бывают куда как полезны!
– Я расскажу об этом отцу! – Рон ухмыльнулся во все свои тридцать два. – Он будет в восторге!
– Ну, теперь-то ничего не мешает нам остаться на пару дней, а? – вернулся к прежней теме Гарри и смущенно покосился на хозяев. – Если только мы не будем мешать.
– Да Бог с вами! – Серый Волк только отмахнулся. – Оставайтесь, в Третьяковку сходите, вы, небось, дальше порога и не заходили?
– Не, – виновато вздохнул Рон. – Не успели. Только снаружи видели.
– Вот! – назидательно поднял палец Волков, погрозив затем этим же пальцам своим юным коллегам. – А потом я вас на экскурсию в Академию ММВД свожу, вам понравится!
И они остались. Весь следующий день неразлучное трио бродило по Третьяковской галерее, с интересом разглядывая выставленные там полотна. Как очень скоро выяснилось, многие картины были живыми, что делало экскурсию вдвойне интересной. Из своих рам им приветливо кивали Лопухина и Струйская, в лицах разыгрывалось «Сватовство майора», Петр Первый сурово допрашивал сына, куда тот дел ключ от буфета с наливкой, бесновалась в санях боярыня Морозова, и печалился врубелевский Демон. Наружу они выбрались только под вечер, напутствуемые приветливым приглашением юной кружевницы Тропинина заходить еще. А на завтра уже была запланирована экскурсия в Академию Магического Министерства Внутренних Дел, где училась Леночка и, оказывается, преподавал полковник Волков.
– Студенты от него просто вешаются! – поделилась с гостями Красная Шапочка, когда все они сидели за ужином.
– Что, правда? – недоверчиво поинтересовался Гарри, покосившись на мирно жующего тефтелю Волка. Он сам был уверен, что страшнее Грюма препода нет! Грозный Глаз, который вел у них ЗОТС, переплюнул даже профессора Снейпа с его незабвенной нелюбовью к студентам в целом и к Гарри персонально.
– Еще какая, – фыркнула Лена, перемешивая в своей тарелке картофельное пюре с мясным соусом. – Он то и дело экстремальные ситуации моделирует, всегда внезапно и неожиданно, в любом месте и в любое время. А когда мы вляпываемся, напоминает: постоянная бдительность!
– И еще не раз напомню, – невозмутимо сообщил дядя Сережа. Лена явно занервничала; глядя на нее, напряглись и гости. Однако милосердное провидение в лице тети Натальи решительно вмешалось.
– Даже не думай! – сурово заявила она мужу, ставя на стол сладкий пирог. – Не хватало мне опять еду с потолка соскребать, а потом побелку обновлять! Ешь, не пугай детей!
– Спасибо, бабуля! – Леночка от избытка чувств подпрыгнула со стула и чмокнула бабушку в щеку. Та добродушно отмахнулась:
– Ты гляди, как бы он после ужина чего не придумал, ведь если каверзу замыслил, нипочем не успокоится!
Молодежь обреченно переглянулась, мысленно отметив себе сохранять состояние повышенной бдительности вплоть до завтрашнего утра. И после его наступления – тоже!
Утро, как поется в одной песне, встретило их прохладой. А если честно, промозглым холодом, сыростью и мраком. Выбираться из кровати не слишком хотелось, однако пришлось сделать над собой усилие – на сегодня была назначена экскурсия в Академию, которая располагалась на окраине города, куда надо было еще добраться. Когда, торопливо позавтракав, все пятеро вышли из дома, перед ними встала серьезнейшая проблема: как уместить в крошечной Оке всех, если двое – изрядно выше среднего роста? Справились и с этой задачей, впихнув Гарри на переднее сиденье, а Рона и девушек – на заднее, по поводу чего неунывающий рыжий тут же начал хохмить. Серый Волк сел за руль, и юркая зеленая машинка шустро шмыгнула в подворотню и влилась в бесконечный транспортный поток утренней Москвы. Ехали они недолго (по московским меркам), всего около двух часов. Свернув на неприметную улицу на окраине, дядя Сережа остановил машину у скромного, ничем не примечательного двухэтажного здания. У входа висела невразумительная вывеска, такая замызганная, что прочесть написанное не представлялось возможным. Тем не менее при взгляде на нее у любого человека создавалось впечатление, что он все прекрасно понял, но там нет ничего интересного. Полковник Волков выбрался из машины, подождал, пока вылезут остальные и вытянут застрявшего Рональда. Затем поднялся на крыльцо и приложил ладонь к вывеске. В тот же миг от серости и замызганности не осталось и следа – на стене сияла солидная черная табличка с золотыми буквами: Академия Авроров Магического Министерства Внутренних Дел Российской Федерации.
– Ух, ты, сколько слов! – восхитился Рон, с любопытством разглядывая вывеску.
– Неужели знакомые увидел? – съязвила Гермиона и слегка подтолкнула коллегу к дверям. – Рот-то закрой, а то муху проглотишь!
– Какие мухи в такой холод?
– Мало ли…
Они вошли в вестибюль, размер которого был куда больше, чем позволило бы вместить здание. Справа находился гардероб, слева – доска объявлений, прямо по центру – пост охраны. Серый Волк направился именно туда, поманив за собой гостей. Немолодой, сурового вида дежурный осмотрел и зарегистрировал палочки британцев, выдал им временные пропуска и сверил документы у своих.
– Теперь порядок, – удовлетворенно заявил полковник и зашагал к лестнице. Молодежь поспешила следом.
Экскурсия оказалась интересной и поучительной. Гости с любопытством озирались вокруг, слушая комментарии своих провожатых.
– А тут аудитория отработки наружного наблюдения… Ну, да, полигон. Площадь – восемь квадратных километров, декорации все время меняются.
– Здесь библиотека, пятьдесят тысяч томов!.. Кто эти странные люди, у которых глаза в кучку? А, это первокурсники! Они еще не освоили работу с магическим каталогом, так что каждую книжку ищут вручную!
– Налево спортзал, направо столовая. Да, именно так, а не наоборот. И вовсе там не борьба без правил, просто сейчас обед.
– Тут у нас класс информатики. Всем тихо! Погодите тут, сейчас я студентов пугану, чтобы не расслаблялись за игрушками.
Слушая свирепый рык за дверью компьютерного класса, гости от души радовались, что это не их сейчас накрыли за раскладыванием пасьянсов. Вскоре полковник Волков, довольный собой и жизнью, вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь, отсекая стоны, рыдания и нервно-истерический смех, несшийся из аудитории.
– Ну, что, пойдемте домой? Обед на носу, на обед – пельмени!
– А что такое пельмени? – поинтересовалась Гермиона, когда они спускались в холл.
– Пельмени? Как тебе объяснить, – Красная Шапочка всерьез задумалась. – Такие, знаешь, в тесте и с мясом!
– Пирожки? – встрял Гарри, которого тоже заело любопытство.
– Да нет! Пирожки – это большие, их жарят. А пельмени – маленькие, их варят!
– Пельмени, между прочим, тоже иногда жарят! – явно забавляясь, сообщил Серый Волк.
– Дедушка, не путай меня! О, равиоли знаете?
– Знаем.
– Вот примерно то же самое, только по-русски!
– О, нет…
– В чем дело, Рон?
– Я понял… по-русски – это под водку! Какой кошмар!..
– Не переживай, тебе наливать не будем. А если серьезно, под водку не обязательно.
– Слава Мерлину…
– Лучше под самогон!
– Атас… можно, я спрячусь, а вы с самогоном меня не найдете?
– Не бойся, Гарри, это не больно… почти… с третьего раза… если доживешь…
– Дед, я все бабушке скажу!
– Ладно, ладно, не бледнейте, пошутил я.
В холле они вновь подошли к охраннику, зарегистрировали убытие; молодежь сразу направилась к выходу, а Волков, передав внучке ключи от машины, задержался перекинуться парой слов с дежурным. Выйдя на крыльцо, все четверо осознали, что погода определенно лучше не стала, скорее, наоборот. Задувал пронзительный ветер, срывался мокрый снег, и, несмотря на то, что день еще не перевалил за полдень, было сумеречно.
– Вот гадость! – Леночка поежилась и подняла воротник. – Пойдемте, заберемся внутрь и печку включим.
Она легко сбежала по обледеневшим ступеням и направилась к машине; обогнула ее, чтобы отпереть дверь со стороны водителя. Гости из далекой Англии спускались осторожнее и куда более медленно – им, конечно, приходилось иметь дело с заснеженными лестницами, но ни у одной из них ступени не были настолько выкрошившимися вследствие времени и изначально дурного качества. Поэтому они просто не успели среагировать, когда из-за Окушки выметнулась плотная фигура, перехватившая Красную Шапочку. Здоровенный мужик с расплющенным носом и немного косящими глазами, держащий у горла Леночки изрядных размеров нож, был преотлично знаком англичанам.
– Макнейр! – Гарри от неожиданности поскользнулся и едва не шлепнулся в месиво из снега и грязи.
– Он самый! – Пожиратель гнусно ухмыльнулся, покрепче стиснув свою добычу. – Давай сюда крестраж, а то порешу!
– Вот только не надо нервничать, – очень ровно проговорил Гарри, медленно отцепляя от куртки значок. – Вот он. Отпусти ее.
– Ага, щаз! А ленточкой завязать не надо? – Макнейр гнусно гоготнул, показав гнилые зубы. – Эта цыпочка со мной пойдет, ясно вам? А вот когда я убедюсь… убежусь… в общем, если без обмана, тогда отпущу. Может быть! А уж когда я принесу крестраж моему господину, все узнают, кто такой Педро Макнейр! И Темный лорд поймет, что я самый верный, самый преданный… а Малфой просто лузер!
Макнейр выплевывал слова так поспешно, словно опасался, что его заткнут с минуты на минуту; его косые глазки цвета печеной фасоли экстатически блестели, рот растягивался все шире в блаженной улыбке. Так что он упустил момент, когда Красная Шапочка, заскучав от его общества, внезапно гибко извернулась, высвободившись из захвата, а потом в полторы секунды нанесла незадачливому похитителю три увесистых тумака – в колено, в пах и в челюсть. После чего буквально отлетела прочь на безопасное расстояние, грациозно приземлилась рядом с друзьями, приняв на всякий случай боевую стойку. Это оказалось лишним – в следующее мгновение над головами молодых авроров с яростным ревом пролетело огромное серое нечто, оказавшееся при более пристальном рассмотрении матерым волчарой. Зверь обрушился на ошалевшего агрессора, повалил его на землю и с утробным урчанием примерился к глотке поверженного врага. Макнейр тонко заверещал от ужаса, даже не пытаясь освободиться. Очнувшиеся от столбняка парни выхватили палочки – на тот случай, если хищник не удовлетворится первой жертвой и решит скушать кого-то из них. Однако Красная Шапочка сорвалась с места и подбежала к поверженному врагу; она вытащила из своей сумочки наручники и замешкалась, поскольку волк по-прежнему стоял на преступнике.
– Дед, подвинься! – попросила она. Волк снисходительно поглядел на нее, величественно спрыгнул с окончательно запуганного Макнейра и перевоплотился в дядю Сережу.
– Полезно иногда быть оборотнем в погонах! – подмигнул он слегка обалдевшим гостям и помог внучке надеть на преступника браслеты.
– Оборотнем? – удивленно уточнил Гарри, помогая поднять Макнейра и оттащить его в холл Академии – под присмотр охраны.
– Анимагом, – пояснил дядя Сережа, вытягивая из кармана мобильник и тыкая в кнопочки. Над экраном образовалось облачко; оно изгибалось, принимая причудливые формы, пока, наконец, не вылепилось в человеческое лицо. Серый Волк изложил ситуацию и попросил выслать за преступником машину. Его дымчатый собеседник деловито кивнул и рассеялся в воздухе.
– Здорово! – восторженно воскликнул Рон, разглядывая мобильник. – А у нас в магическом мире никакая техника не работает!
– Магловские технологии довольно трудно сочетать с магией, – вздохнула Красная Шапочка, – зато если получается…
– Что, как правило, бывает случайностью, – уточнил Серый Волк, пряча телефон.
– Да, но если все-таки выходит, это бывает ну очень полезно!
– Понятно, когда не вредно, – завершил полковник Волков и отправился на улицу, встречать подошедший фургон, предназначенный для перевозки преступника в отделение. На полпути он оглянулся на внучку и строго сказал:
– А вот о потере бдительности, курсант Волкова, мы с Вами еще побеседуем!
– О, нет! – Лена страдальчески закатила глаза. – Ну, все, хана. Он мне теперь месяц внеплановые тренировки устраивать будет!
– Он может! – Рон от души сочувствовал своей российской коллеге – внеплановые тренировки, которые то и дело проводил для них Грюм, запечатлелись в его памяти лучше, чем хотелось бы.
– Кстати! – прищелкнула пальцами Гермиона. – Он студентов в классе информатики в каком обличье пугал, в анимагическом?
– В волчьем, да! – кивнула Красная Шапочка и поправила берет. – А там первокурсники были, они же еще не привыкли. Теперь полкурса неделю заикаться будет.
– А по-моему, весь курс. Две недели! – проворчал Рональд и втайне порадовался, что Грозный Глаз – не анимаг. С его характером он наверняка перевоплощался бы в дракона. Венгерскую хвосторогу, например.
– А нам точно пора домой?
– Да.
– Но мы же почти ничего не видели!
– Ничего?! Тебе мало?!
– Да ладно, ладно, я же просто спросил…
– А ты не спрашивай, а слушай! Вернемся в Англию, сразу трансгрессируй домой. Немедленно, понял?
– Понял, но –
– Никаких но! Делай, как тебе говорят.
– Я просто хотел сказать: «Но там же магглы!»
– Значит, перенесешься из туалета, когда начнем заходить на посадку. В аэропорту тебя видеть не должны.
– Почему?
– По кочану, черт побери! И по кочерыжке! Мы с чем возвращаемся, ты подумал?!
– Ни с чем.
– Вот именно. И за это «ни с чем» нам никто спасибо не скажет! Так что трансгрессируешь как миленький, а то я сам тебя прикончу. Быстрее получится. И не так больно.
– Папа –
– Заткнись, наконец, и хоть раз сделай без возражений то, что тебе сказано.
– Ладно.
– И… маме привет передай.
– Слава Мерлину, успели. Я уж думала, придется сдавать билеты и следующего рейса ждать!
– Да ладно тебе, Гермиона, мы же вовремя приехали!
– А ты, Рональд Уизли, лучше помалкивай! Если бы ты не застрял в ванной на сорок минут, обошлось бы без спешки и нервов!
– Ну, надо же было почистить зубы, умыться, побриться, постричься…
– Глазки накрасить…
– Гарри, не издевайся! Меня наверняка мама встречать будет. Если увидит какой-нибудь непорядок… короче, мне тогда проще сразу повеситься. Скандал будет на весь аэропорт!
– Ладно, проехали. Билеты где?
– Как – где? Мы думали, они у тебя.
– Что?! Вы, олухи царя небесного, умудрились забыть билеты?
– Гермиона, не шуми. У меня билеты, вот они.
– Ох… дядя Сережа, спасибо! Я с этими балбесами поседею скоро!
– Ага, очень скоро она поседеет. Лет так через семьдесят!
– Или восемьдесят…
– Когда мы облысеем…
– Растолстеем…
– Постареем…
– Будем нянчить правнуков…
– И писать мемуары…
– Мальчики. Если вы немедленно не заткнетесь, то умрете молодыми. На чужбине. И очень скоро. А если быть точной, прямо сейчас!
– Герми, я не хотела тебе мешать, но на нас люди смотрят. И, по-моему, твой гаечный ключ их малость напрягает.
– Прошу прощения. Когда я сержусь, у меня вечно что-то подобное прямо из воздуха создается.
– Ни фига себе – что-то подобное! В прошлый раз была бейсбольная бита. А в позапрошлый – чугунная сковорода. А в позапозапрошлый –
– Рон, ты бы лучше не нарывался. А то у нее сейчас появится Молот Тора или Топор Войны.
– Ай. Молчу. А то как-то жить охота. Как думаешь, Гарри, с чего бы это?
– Видимо, из вредности. Гляньте, гляньте, никак Малфои! Судя по всему, у них очень плохое настроение.
– Опять они! Нигде от них спасенья нет. Интересно, мы что, одним рейсом летим?
– Похоже, что так. Знаешь, Гермиона, по-моему, нас кто-то явно сглазил! Путешествие в Россию в компании Малфоев – это определенно не то, что я хотел бы в подарок к Рождеству!
– Гарри, до Рождества еще три месяца.
– Все равно не хотел бы! Так что имейте в виду.
– Ладно, ладно. Не будем мы дарить тебе романтическое путешествие на двоих с Драко. Слышишь, Герми, теперь другой подарок выдумывать придется!
– Перестаньте, наконец, валять дурака. Уже посадку объявили, не слышите, что ли?
– Да, пора вам. Счастливого пути, ребята, будет случай – приезжайте в гости!
– Правда, приезжайте! И бабушка будет рада.
– Спасибо. Мы обязательно, если окажемся когда-нибудь в Москве.
– А вот это Лехе передайте. Ему понравится.
– Понятно. Я даже знаю, что это!
– Цыц. Это сюрприз. Ну, все, с Богом.
И британцы, тепло простившись со своими новыми друзьями, подхватили чемоданы и торопливо направились к очереди на регистрацию, а затем и на посадку.
Оказавшись в самолете, они с досадой убедились, что отец и сын Малфои действительно летят тем же рейсом. Правда, в отличие от них, вынужденных экономить деньги, которых осталось совсем немного, первым классом. Так что присутствие врагов не особо расстроило неунывающее трио. Удобно устроившись в креслах, они жевали конфеты, которыми их снабдила заботливая тетушка Наталья, и болтали, делясь впечатлениями от всего, увиденного в России, и предвкушая возвращение на Родину. Самолет тем временем вырулил на взлетную полосу, с тяжеловесной грацией поднялся в воздух и взял курс на Лондон.
– Всем оставаться на местах! – любимая фразочка террористов застала врасплох не только их; впрочем, как Грюм, так и Серый Волк не одобрили бы такого прискорбного отсутствия бдительности.
– Что значит – оставаться? Я только в туалет собрался! – возмутился было Рон, однако, увидев недвусмысленно направленный ему между глаз ствол автомата, благоразумно заткнулся.
– Всем оставаться на местах! – повторил террорист для самых непонятливых. – Самолет летит в Гондурас!
– Куда?! – пассажиры, включая троих друзей, натуральным образом отвесили челюсти. – Зачем?!
– В Гондурас, – терпеливо повторил террорист, поправляя на голове панамку и почесывая левой ступней правую лодыжку. – А зачем… да фиг его знает, у шефа спросите!
Шеф, проходивший в одной подмосковной психушке под кличкой Революционер, в это время буйствовал в кабине пилотов. Несколько лет назад безобидный тихий алкоголик нашел на чердаке старинного здания школы, где мирно трудился дворником, бюст Феликса Эдмундовича Дзержинского. По непонятной причине с этого момента труженик метлы начал слышать голоса, которые чего-то от него требовали. Правда, бедняга никак не мог понять, чего именно, поскольку говорили они не по-русски, однако седалищным нервом чувствовал, что ему обещают что-то в обмен на что-то. Поразмыслив, дворник решил, что Железный Феликс, конечно, хочет, чтобы он изо всех сил искоренял антисоветчину во всех ее проявлениях, а тот взамен опять вернет в магазины водку по два восемьдесят семь! Революционер решил снова разжечь пожар мировой революции, с каковой целью поджигал сберкассы, поссоветы и ларьки, за что, собственно, и оказался в психиатрической лечебнице на правах постоянного обитателя. Однако два дня назад радетелю коммунистического строя удалось совершить побег в компании пятерых единомышленников – в стену, окружающую больницу, совершенно случайно вписался задом армейский грузовик как раз во время прогулки для не буйных пациентов. Пока водитель разбирался с разъяренными работниками клиники, шесть психов потихоньку забрались в крытый кузов, сперли из ящика шесть автоматов, не озаботившись, кстати говоря, наличием боеприпасов, и отправились покорять большой мир. Начать решили с оказания помощи зарубежным коммунистам.
– А я сказал, летим в Гондурас! Вот прямо сейчас, немедленно!.. Или в Зимбабве? Нет, все-таки в Зимбабве или в Гваделупу? А может, в Антананариву? Да, решено! Летим в Монтевидео! И чтобы через час мы уже были там, в Адис-Абебе, понятно?!
– Нет, – честно сознался командир экипажа. – Не понятно. Куда летим-то, в Пномпень или в Катманду?
– В Ухрюпинск! – отрезал раздраженный террорист, нервно одергивая костюм, подозрительно похожий на больничную пижаму и горделиво поправляя на груди страховидное украшение – небольшой бронзовый бюст Феликса Эдмундовича Дзержинского, подвешенный на шнурке от ботинок. Шнурок этот был закреплен на шее Железного Феликса, так что последний слегка напоминал удавленника.
– Все рейсы туда отменены, – деловито вмешалась в спор подтянутая стюардесса. – Ухрюпинск не принимает!
– Это еще почему? – обиделся террорист, капризно оттопырив нижнюю губу.
– Ввиду отсутствия в Ухрюпинске аэродрома, – пояснила девушка и мило улыбнулась. – Может, в Лондон сначала слетаем? А оттуда до Ухрюпинска – рукой подать!
– Да? – незваный гость, бывший совершенно точно хуже татарина, напряженно размышлял. Затем его небритая физиономия прояснилась, и он вынес вердикт:
– Значит, в Лондон! Феликс Эдмундыч всегда мечтал увидеть Париж и –
– Умереть? – учтиво предположил штурман, с интересом рассматривая и самого Эдмундыча, и его носителя.
– И расстрелять всю контру! – отрезал феликсоносец. – Там контра есть?
– А как же! – радушно улыбнулись пилоты, обменявшись понимающими взглядами. – В Лондоне все есть!
– Значит, летим! Все на борьбу с империализмом! – заорал чокнутый шеф не менее чокнутых террористов и ломанулся из кабины пилотов в салон – агитировать пассажиров на борьбу с контрреволюционерами. Первыми, на ком он решил оттачивать свой дар убеждения, по всемирному закону подлости, оказались Малфои. Чуждые понятиям о гегемоне рабочего класса, они не слишком поняли, чего хотел от них оратор. А вот самобытное украшение, болтавшееся на шее предводителя пятерых захватчиков одного самолета, привлекло внимание Малфоя-старшего.
– Скажите, – осторожно и предельно вежливо поинтересовался он, – кто этот… э-э-э… джентльмен?
– Это не джентельмент! Это Дзержинский! – обиделся агитатор. – Это Орден Феликса, понятно вам?
– Понятно, – севшим голосом заверил его мистер Малфой, провожая глазами нелепую фигуру, отправившуюся дальше по салону, охватывать пламенными революционными речами всех прочих пассажиров.
– Папа! – Драко подергал остолбеневшего отца за рукав. – Что там не так с этим… как его… Феликсом?
– Все не так! – горестно сообщил Люциус, даже забыв традиционно нашипеть на сына. – Это не Феликс. Это крестраж!
– Еще один?! Не может быть!
– Может. Темный лорд уже давно со счета сбился, запросто мог и ошибиться с количеством.
– Е-мое…
– Это еще слабо сказано. Помимо прочего у личности, которой хватит ума таскать с собой такую вещь, напрочь сносит крышу. Хорошо еще, носитель очень тупой попался.
– Значит, надо его конфисковать! Если мы эту штуку Темному лорду привезем, он нас не убьет! Наверное…
– Размечтался. Он нас не за этим крестражем посылал, так что как минимум нам светит Круциатус.
– Ой… А может, тогда наоборот?
– Наоборот – это в смысле уничтожить?
– Ну… да.
– Гм. Возможно, ты и прав. Если что, так и так убьет. Хоть гадость напоследок сделаем.
– Ура!
– Не ори, балбес, люди спят!
– Не, пап, они не спят. Они в обмороке – со страху.
– Все равно не ори, это неприлично. И вообще, веди себя как примерный последователь дела Карла Маркса и Фридриха Энгельса.
– А как должен себя вести примерный последователь этой супружеской пары?
– Дубина! Это не супружеская пара! Это четверо мужчин! Значит, так – сейчас напросимся в адепты и будем выцыганивать у шефа Орден.
– А если не даст?
– Куда он денется? Тем более что троица сопливых авроров явно считает так же. Пойдем, присоединимся.
– Как, Вы уже уходите?! Но Вы же еще не рассказали, как Ленин прятался в шалаше, мы же не переживем, если не узнаем!
– Не плачь, Гарри, вот приедем домой, я тебе книжку про Ленина куплю, там все-все написано!
– Да не хотим мы книжку, мы хотим сказку! То есть, рассказ умудренного марксиста о нашем незабвенном Ильиче! Так что плачь, давай, я тоже буду! А-а-а-а-а-а!..
– В самом деле, расскажите нам, видите, мальчики так расстроены! И я тоже… хнык…
– Как не стыдно! Истинный последователь дела Ленина не должен так распускаться! Берите пример с Драко – вот он не плачет! Громко.
– А я не могу громко! А вдруг дядя последователь рассказывать начнет! А я ничего не услышу! А как же я тогда буду жи-и-и-ить!..
– Тихо! Тихо, дети, прекратите реветь, а то я не куплю вам красный галстук! И барабан не куплю. Нет, ну надо же, ничего не помогает! Товарищ, помогите утешить крошек! Вы же знаете, как Ленин любил детей! И Дзержинский тоже их любил, он ненавидел только их родителей. Дайте ребятишкам Орден подержать, они такого счастья в жизни не видели!
На глазах у обалдевших пассажиров четверо отчаянно рыдающих юнцов и лощеный блондин средних лет с фанатичным огоньком в глазах с ловкостью бывалых лохотронщиков выпросили у сомневающегося террориста его главное сокровище. Получив желаемое, великовозрастные «детишки» мгновенно утешились и рассиялись счастливыми до дебильности улыбками. Бюст Феликса Эдмундовича с благоговейным восторгом передавался из рук в руки под бессвязные и восторженные восклицания. Драко, фамильярно примостившийся на ручке Ронова кресла, поднял светящийся взгляд на стоящего в проходе Революционера и наивно спросил:
– А как же Ваши друзья? Им тоже надо показать! Где они, давайте все дружно их позовем! Три-четыре…
– Они заняты! – солидно оборвал ретивого террорист. – Они карты изучают!
– Карты?! – Гермиона просто лучилась радостью. – Географические? Наверно, выбирают место, где начнется пожар мировой революции?
– Куда там! Бери выше! – мигом построжел бывший феликсоносец. – У них партия в покер в багажном отделении, никак нельзя отрывать!
– Вот и славно, – дружелюбно заключил Гарри и неуловимым движением спрятанной в рукаве палочки погрузил неудачливого захватчика самолетов в безмятежный сон. Люциус Малфой аккуратно поддержал обмякшее тело и без лишнего пиетета поволок его прочь, намереваясь сдать экипажу мирно дрыхнущего посягателя на общественный порядок, а также сообщить местонахождение и род занятий его приятелей. Между тем трое парней и девушка, с чьих лиц бесследно исчезли лучезарные улыбки, пытались срочно решить, что делать с крестражем.
– А может, выкинуть его?
– Малфой, ты обалдел. Представляешь, что будет, если он свалится кому-нибудь на голову?!
– Сам дурак! Между прочим, Уизли, мы летим сейчас над Северным морем! Где ты там найдешь голову?
– Нет, не пойдет. С нашим везением внизу запросто может оказаться какое-нибудь судно. Естественно, падение на палубу такого предмета наделает много шума, привлечет внимание экипажа. А эта штуковина… она же все время говорит! Обещает, приманивает… ее кто-нибудь найдет, и все начнется сначала!
– Грейнджер, сходи к колдомедику, проверься. Что тебе эта железка говорит?
– Ты не вякай, а сам послушай! И прекрати прижиматься, что люди подумают! Противный…
– Да не все ли равно, что они подумают, лапуля моя рыжая?.. Кстати, и правда говорит! Обещает власть над миром, миллиард галлеонов и Памелу Андерсон в подружки! Блин, вот гадость, ненавижу силикон! А еще что?.. Бочку варенья и корзину печенья? Неплохо бы, я есть хочу.
– Драко, не увлекайся! Через полчаса обед. Так что делать будем, мальчики?
– Люди, у меня идея!
– О, Мерлин, Поттера осенило…
– Малфой, не язви! И вообще помалкивай, покуда я не рассердилась!
– Рон, где подарок Серого Волка Грюму?
– Тут где-то… В чемодане был… вот в этом, который у меня в правом кармане… в кошачьей корзине для Макгонагал… завернутый в шерстяные носки для Дамблдора… между каской для Перси и маской для Тонкс… А, вот! Малфой! Последний раз говорю – слезь с меня!
– Последний? Клево! Наконец-то ты перестанешь донимать меня глупыми просьбами! А если честно, просто стоять неохота. Ну, и чем же нам поможет бутылка?
– Дело не в бутылке, а в ее содержимом. На что хотите спорю, что там внутри – самый жуткий на свете горлодер!
– Ой… Ты думаешь?..
– Ага. Наверняка хуже, чем денатурат.
– Все ясно. Доставай стакан!
– Рон, эта штука в стакан не влезет! Давайте в каску нальем.
– В каску слишком много потребуется, Герми, для Грюма ничего не останется.
– А зачем наливать? Давайте Орден Феликса в каску поставим и сверху из бутылки польем. Авось, подействует… Малфой, я тебя щас прибью, извращенец!
– Блин, Уизли, мне же не видно! Убери башку, а то я вообще тебе на коленки пересяду, и пусть все думают в меру своей испорченности!
– Вот зануда! Черт с тобой, смотри, а то ведь не успокоишься.
А посмотреть и впрямь было на что. Не каждый Мерлинов день в оранжевую шахтерскую каску устанавливают миниатюрный бронзовый бюст Феликса Эдмундовича Дзержинского и поливают его из бутылки прозрачной, как слеза, жидкостью с едким спиртовым духом.
– Что это за дрянь?! – просипел Драко, отшатываясь подальше и едва не сверзившись на пол. Его глаза отчаянно слезились, а тонкий аристократический нос распух, словно парень внезапно схватил сильнейшую простуду.
– Спирт! – назидательно сообщил Гарри, благоразумно сдерживающий дыхание.
– Спирт с перцем! – уточнила наблюдательная Гермиона, держа одной рукой каску, а другой пытаясь прикрыть нос и рот.
– Шило! – вынес вердикт подкованный в данном вопросе Рон и, вытянув из кармана платок, лихо повязал его на физиономию, мигом сделавшись похожим на ковбоя с Дикого Запада; не хватало только шляпы и пистолетов. На роль лошади с горем пополам годился Малфой, чье и без того длинное лицо вытянулось еще сильнее от непривычных переживаний. Слегка притерпевшись к убийственному запаху, убрали почти ополовиненную бутылку и стали напряженно ждать результата. Около минуты ничего не происходило. Едва новоиспеченные естествоиспытатели собрались огорченно вздохнуть и начать строить свежий план относительно уничтожения крестража, как внезапно раздался пронзительный вопль, в котором с трудом, но можно было временами различить слова на английском, ломаном русском и змеином. Причем все без исключения выражения были до крайности нецензурными. Гарри, услышав парочку словес на парслтанге, заметно покраснел. Долго смущаться ему не пришлось – заслышав крик, пассажиры, чьи нервы и без того были взвинчены захватом самолета, пламенными речами террориста, странным поведением вполне нормальных на вид молодых людей и оригинальным спектаклем с каской в главной роли, мигом заорали тоже. На крики примчалась стайка стюардесс во главе с Малфоем-старшим. Люциус, сокрушенно оглядев дружно паникующий народ, дождался, пока вопящих худо-бедно заткнут бортпроводницы, незаметно помогая им магией, и, выждав относительной тишины, принялся демонстративно отчитывать молодежь.
– О чем вы думали?! Разве можно играть в самолете? В инструкции русским по белому написано – на открытом воздухе! Не менее чем в пяти метрах от любого строения! В присутствии взрослых, в конце концов! Видите, что вы натворили? – он повернулся к окончательно сбитым с толку пассажирам и очаровательно улыбнулся (это он умел, если хотел). – Леди и джентльмены, я очень сожалею о причиненных вам неудобствах! Дети несколько увлеклись экспериментами, прошу их извинить, больше это не повторится! – он снова нагнулся к великолепной четверке, догадавшейся сделать сокрушенный вид. – Получилось?
– Еще бы! – Рон ухмылялся во весь рот, демонстрируя чуть потемневший бюст, переставший быть крестражем. – Надо сходить вылить эту гадость. Ну-ка, слезь с меня, хорек, или ты и в туалет меня проводишь?
– Очень надо! – Драко высокомерно сморщил нос. – Думаю, как там вода смывается, ты худо-бедно сам разберешься, не маленький уже.
– Поговори у меня! – Рональд выбрался со своего места, скорчил Драко противную рожу и отправился к туалету, аккуратно неся в руках каску с бурой жижей. Вернувшись, он обнаружил, что во время его отсутствия Малфой-младший нахально устроился в его кресле. Так что Рону пришлось аккуратно взять старинного врага за шиворот и освободить себе место. Плюхнувшись рядом с Гермионой, он прислушался к разговору, часть которого пропустил.
– В общем, мы выходим первые и оцениваем обстановку, затем сообщаем вам через жучка – только держите его крепче, он все время норовит убежать. Нас в аэропорту будут встречать, в случае чего – помогут. Если повезет, Грюм лично приедет, вряд ли кто-то из Пожирателей рискнет с ним связаться.
– О, Мерлин… Только его нам и не хватает до полного счастья!
– Да ему вас тоже, так что это будет взаимная любовь.
– Не дерзи! Мальчишка. Твой отец явно недостаточно занимается твоим воспитанием, думаю, следует ему на это намекнуть! А еще лучше – матери!
– Нет, только не это!
– Тише, Рон, прекрати истерику! На нас и так уже весь самолет косится с этим Орденом Феликса! А Вам, мистер Малфой, должно быть стыдно – нехорошо опускаться до такого подлого шантажа!
– Мне, мисс Грейнджер, никогда не бывает стыдно, шантаж – это моя профессия, – с этими словами Малфой-старший милостиво кивнул девушке и величественно отправился в салон первого класса, таща за собой сына, поскольку парень явно не прочь был задержаться и всласть пособачиться со школьными недругами.
Проводив их внимательным взглядом, Гарри сокрушенно покачал головой и вздохнул.
– Сотрудничать с Малфоями… Мне такое и во сне присниться не могло!
– А я и сейчас не уверен, что не сплю! – пробурчал Рон, поудобнее устраиваясь в кресле и пытаясь вытянуть длинные ноги.
В дальнейшем полет протекал тихо и мирно. Пассажиры, перенервничавшие во время полета, усиленно налегали на еду и спиртное, беспробудно спящего Революционера, обмотав на всякий случай изолентой, сгрузили в уголок, его приятелей заперли в багажном отделении, где они с упоением продолжали партию в покер, даже не пытаясь обрести свободу. После долгожданного приземления в родной Англии, правда, всем пришлось помучиться, покуда доблестные борцы с организованной преступностью локализуют возможную угрозу в лице пятерых психов с автоматами. То, что патронов в автоматах не было, роли не играло – увидев грозные «калаши», нервные обыватели могли получить глубокую моральную травму. Шеф горе-террористов все так же мирно дрых – его решили не будить и не расклеивать и погрузили в спецфургон в виде свертка. Когда радения спецназовцев завершились и они отправились восвояси, начали выпускать и простых смертных. Пассажиры, истомившись в ожидании, радостно ломанулись на выход; пятеро волшебников ловко затесались в людской водоворот и были вынесены им по трапу наружу. А там…
– Ой...
– Ай…
– Блин…
– Только этого не хватало!
Дело в том, что у трапа самолета стояли двое. Ни у кого из вернувшихся домой магов не возникло сомнения, что эта парочка послана за ними. Гермиона рассиялась, словно маленькое солнышко, а вот ее приятели, с удовольствием отметив присутствие одного из встречающих, с досадой уставились на другого; с Малфоями все обстояло с точностью до наоборот – если со вторым они еще готовы были мириться, то первый вызывал у обоих нервную дрожь, зубную боль и судороги. Особенно когда применял какое-нибудь неприятное заклинание. Этим первым был, разумеется, Аластор Грюм, благодушный и спокойный, как сытый удав, но традиционно бдительный. Его же спутник заметно нервничал, переминаясь с ноги на ногу и старательно пряча что-то за спиной. Рон и Гарри подозрительно переглянулись и придвинулись поближе к Гермионе на тот случай, если он попытается причинить ей вред. Сама девушка была так же далека от подобной мысли, как Солнце от Альдебарана. Она, не задумываясь, устремилась к мрачному человеку и, лишь когда до него оставалось совсем немного, замедлила шаг.
– Здравствуйте, профессор! – пролепетала она, взмахнув ресницами. Северус Снейп (а это, само собой, был именно он) хмуро боднул воздух, давая понять, что принял приветствие к сведению и даже почти не рассердился. Помявшись пару секунд, он резким движением выдернул руку из-за спины и протянул Гермионе… розу. Вишнево-бархатную, огромную, словно небольшой капустный кочанчик, источающую дивный аромат, поблескивающую бриллиантами капель. Длинный грациозный стебель, украшенный нежными листочками и вооруженный грозными шипами изящно изгибался и пропадал… в глиняном горшке, который бодро покачивался на ветру, даже и не думая падать.
– Это тебе! – отрывисто бросил Снейп, торопливо сунув розу девушке и поспешно отдергивая оцарапанную руку.
– Ах, – подхватив круглобокий горшочек, в котором рос элегантный цветок, Гермиона, казалось, утратила дар речи. В отличие от остальных.
– Северус! – вкрадчиво протянул Люциус Малфой, смерив соратника многозначительным взглядом. – Ты стал на диво сентиментален, друг мой, и к чему бы это?
– К свадьбе! – рявкнул в полный голос Грюм, заставив остальных подпрыгнуть от неожиданности. – И нечего смотреть на меня, как лягушки на комбайн!
– К свадьбе?! – Малфой-старший был настолько ошарашен, что даже забыл о необходимости сохранять высокомерно-неприступный вид. – Но разве Темный лорд…
– Темный лорд скончался два часа назад, – сухо сообщил ему Снейп.
– И ты сразу поспешил к своей даме с предложением руки и… и того, что у тебя там вместо сердца? – с вежливой издевкой уточнил Люци, на диво быстро придя в себя.
– Разумеется! – отрезал Северус, одарив собеседника неласковым взглядом голодной собаки, грызущей кость. – Я и так потерял слишком много времени! Мисс Грейнджер, – обратился он к Гермионе примерно тем же тоном, что и на приснопамятных уроках в подземельях Хогвартса, – я прошу Вас оказать мне честь стать моей супругой, – с этими словами он изобразил старомодно-учтивый поклон.
Зардевшаяся Гермиона, дар речи которой по-прежнему пребывал в неизвестных далях, смогла лишь кивнуть, нежно прижимая к себе горшок с цветком.
– Клево! – Рон бесцеремонно и жизнерадостно нарушил трогательное молчание. – Слышишь, Гарри, нам даже не придется его похищать! Сам побежит куда надо, и Империус не нужен! – направленные на него взгляды будущих молодоженов, не обещающие ничего хорошего, он счастливо проигнорировал.
– Но послушайте, как же получилось, что Вольдеморт умер? – нетерпеливо спросил Гарри, не обратив внимания на то, как передернуло его собеседников.
– Отравился, – лаконично ответствовал профессор, опасливо беря за руку свою нареченную и стараясь не зацепить ухом шипастый розовый стебель.
– Как? Чем? А кто его отравил, Вы, сэр? – отвязаться от вежливо-въедливого следователя было непросто. Снейп, осознав, что парень не отцепится, пока не выяснит всю подноготную, снизошел до ответа.
– Можно и так сказать. Двое суток назад у радетеля темных сил приключились корчи по поводу уничтожения очередного крестража, что привело его в крайне дурное настроение. Когда же два часа тому он ощутил, как погиб еще один, о котором, он, по-видимому, благополучно забыл, Темный лорд пришел в почти невменяемое состояние. Немного оклемавшись, он потребовал спиртного, дабы успокоить нервы. Причем покрепче! Но, как выяснилось, покойный совершенно не умел пить…
– А что у нас было покрепче? – подобрался Рон, с любопытством уставившись на своего далеко не самого любимого школьного учителя.
– Спирт с перцем, двести граммов. И капля жидкого азота бонусом, – флегматично сообщил отравитель, исподволь любуясь чуть курносым профилем своей невесты.
– Буравчик! – вопль Рональда был полон самого неподдельного восторга. – Профессор, Вы – гений!
– Разумеется, мистер Уизли. Отрадно знать, что Вы все же это поняли! – профессор был раздражен – громкие крики невоспитанного рыжего негодяя сбивали его с мыслей о первой брачной ночи. Когда свадьба состоится, они с Гермионой уединятся в спальне, заберутся на огромную кровать и… и он наконец-то покажет ей свое новое изобретение – зелье от насморка! Если клинические испытания пройдут успешно, оно произведет фурор!
– И когда же свадьба? – поинтересовался Гарри. Им владели довольно-таки противоречивые чувства. С одной стороны, здорово, что Волди отошел в мир иной; с другой, хотелось бы спровадить его туда собственными руками, чтобы уж наверняка; с третьей, мысль о Герми в качестве снейповской супруги несколько нервировала; с четвертой – Гермиона так и светилась от счастья, определенно не испытывая никаких сомнений относительно своего будущего.
– Полагаю, через две недели. Этого времени с избытком хватит на все приготовления, – пронзив школьного приятеля и коллегу своей невесты неприязненным взглядом, жених все же ответил на вопрос.
– Здорово! – возрадовался Драко, испытывавший слабость к семейным торжествам. – Чур, я буду шафером!
Невеста от такой новости поперхнулась вернувшимся было даром речи, и он вновь куда-то ушел.
– Фиг тебе, хорек! – Рональд Уизли не собирался так просто уступать поле боя врагу. – Шаферами будем мы с Гарри! Оба враз!
На сей раз поплохело жениху, явно представившему все подробности предстоящего свадебного торжества с эдакими шаферами.
– Вы? – Малфой-младший презрительно сморщил нос. – Да вы оба даже приставным шагом ходить не умеете! Куда вам! А вот я…
– Начнешь возникать – станешь у нас подружкой невесты, – флегматично сообщил врагу Гарри, разглядывая того с таким видом, словно прикидывал, за какое место его сподручнее подвесить.
– Я? Да ты на себя посмотри! – его оппонент не на шутку обиделся.
– Драко, веди себя прилично! – сурово осадил сына Люциус. – Вы все еще слишком молоды для такой ответственной роли. Я стану шафером, и не спорьте!
– Ну, уж нет! – Уизли начал горячиться, да и все прочие толерантностью как-то не блистали. – Да чтобы я позволил такое безобразие?! Вам только волю дай, и свадьба будет праздноваться в подземелье! В камере пыток! А скатерть будет зеленая! От плесени! И вообще…
– Короче, шафером буду я! – веско изрек Аластор Грюм, вторично повергнув всех присутствующих в шок. Воспользовавшись мгновеньем тишины, он деловито распотрошил чемодан командировочных, стоящий поблизости, вытащил оттуда бутылку дяди Сережиного подарка и единым духом влил ее содержимое себе в глотку. Ухнул, крякнул, занюхал рукавом и поинтересовался: – Что, у кого-то есть возражения?
– Н-нет, сэр! – промямлил Драко, ошалело пялясь на опустевшую бутылку. Молодожены, мнения которых и прежде никто слушать не желал, отчетливо поняли, что все уже решено и будет, как будет. Гермиона отнеслась к подобной перспективе философски и даже с удовольствием; правда, ее смущало предчувствие, что любимый шеф в порыве бдительности может заставить ее надеть поверх свадебного платья гламурный белый бронежилет с отделкой из органзы, а на голову – каску с укрепленной сверху диадемой. Этого она решительно допустить не могла, поскольку терпеть не могла органзу, предпочитая атлас. О чем и решила в первый же удобный момент Грюму сообщить, чтобы не случилось досадного недоразумения. Профессор Снейп был куда более раздражен перспективой заиметь шафером Грозного Глаза, но, будучи фаталистом, решил не гнать волну. То, чего не избежать, следует пережить. А уж если удастся получить от этого удовольствие, то и вовсе прекрасно. Дабы унять раздражение, Северус отчетливо представил себе крестника Драко в розовом платьице подружки невесты с ленточкой на волосах и корзинкой с цветочными лепестками на локте. Получилось мило. Кажется, он начал понимать Долгопупса с его бредовой фантазией относительно Снейпа и бабушкиной шляпы. Действительно забавно, ничего не скажешь.
– Мне неудобно!
– Тише.
– А я говорю, мне неудобно!
– Да заткнись ты, Мерлин тебя раздери! Тут, понимаешь, бракосочетают вовсю, а ты…
– И что ты предлагаешь – стоять и страдать?!
– Нет, я предлагаю стоять и заткнуться! И улыбайся.
– Еще чего!
– Улыбайся, гадюка, а то не видно, где у тебя голова, а где эта… хвост! А будешь стоять с кислым видом – в унитазе искупаю!
– Ты мерзавец, быдло и хам! Мерлин, и дернул же меня Вольдеморт согласиться на этот фарс! Где голова моя была, спрашивается?!
– Там же, где и всегда. Перестань ныть, и так тошно.
– Тебе-то с чего?!
– С того! Думаешь, только тебе неудобно? Мне, между прочим, тоже! Я терпеть не могу бордовый цвет, а придется до утра в этой мании таскаться! Блин, я себя чувствую столом в пионерской комнате!
– При чем тут стол?
– При том, что его застилали бордовым плюшем.
– Тоже мне, нашел, на что жаловаться. Ты на меня посмотри – все розовое, натурально кукла Барби! А я ее ненавижу!
– Почему?
– По кочану! На кузину мою, стерву, похожа.
– Н-да. Не свезло нам.
– Факт, не свезло!
С этими словами Рональд и Драко дружно и душераздирающе вздохнули, после чего постарались принять вид, достойный свадебного торжества. Правда, это им удавалось с трудом. Грозный Глаз Грюм, заделавшись шафером, развил бурную деятельность по организации охраны бракосочетания. Как следствие, свадьба проходила в Хогвартсе, как в самом безопасном месте в Великобритании. Студентов ради такого случая на двенадцать часов изолировали в башнях, дабы не мешали праздновать и не набрались плохого у поддавших взрослых. Ровно половина присутствующих – около полутора сотен – были представителями аврорской конторы, призванными не столь веселиться, сколь следить за порядком; они бродили по залу с самым мрачным видом, бдительно озираясь и позвякивая спрятанными под парадные мантии дубинками и наручниками. Но этого маститому аврору показалось недостаточно. Припомнив оброненные Гарри слова о подружке невесты, Грюм взял в оборот Драко и заставил согласиться на эту роль. Какие методы убеждения он использовал, Малфой-младший умолчал, однако результат был налицо: рядом с невестой стояла миловидная белокурая девица в длинном розовом платье с корсетом, белых перчатках до локтей и корзиной цветов в руках. Девчонка из Драко вышла прехорошенькая, но ее портило кислое выражение лица: во-первых, корсет немилосердно жал, а туфли на каблуках казались натуральным орудием пыток; во-вторых, он уже наслушался соленых шуток в свой адрес и мрачно предвкушал еще столько же, когда весь этот балаган завершится. В-третьих, его роль сводилась к тому, чтобы отвлекать внимание возможных недоброжелателей от невесты. А поскольку в случае нападения он вряд ли смог бы противопоставить что-либо профессиональному магу-убийце, то, в-четвертых, к Драко был приставлен Рон в качестве охраны и сопровождающего. Последний также был не в восторге от выпавшего ему жребия, а в особенности от бархатной парадной мантии цвета бордо, который он не выносил с детства. Но… мантию выбирала матушка, так что спорить не приходилось. В результате оба не могли дождаться, когда же все это закончится.
– Ну, чего они там тянут?..
– Имей терпение, так положено.
– Кем положено, вот кто мне скажет?!
– А тебе зачем?
– Как – зачем? Чтобы прибить их к чертовой бабушке!
– Это вряд ли – они уже давно умерли.
– Вот досада…
– Угу. Наверное, их кто-то прикончил в свое время.
– Негодяи, не могли меня позвать.
– Видимо, терпенья не хватило ждать, пока ты родишься и надумаешь жениться, Северус!
– Думается мне, ты права, дорогая. Но если Дамблдор еще хоть слово лишнее скажет, я в его лимонные дольки насыплю снотворного!
– Со слабительным?
– Ни в коем случае! У него и так словесный понос, а со слабительным что будет? Чего ты смеешься?
– Представила, как профессор бродит во сне… и разговаривает, разговаривает!..
– У тебя больное воображение, жена моя!
– Я просто всегда любила фильмы ужасов, муж мой!
Молодожены благовоспитанно удержались от непочтительного хихиканья и вновь сосредоточились на церемонии. Они выглядели предельно благопристойно – со стороны невозможно было догадаться, что они вообще беседовали друг с другом, не говоря уже о том, чтобы уловить тему. Северус Снейп в атласной черной мании с белоснежной бутоньеркой в кои-то веки тщательно вымыл голову и наведался к парикмахеру. И теперь, глядя на его новый имидж, его вполне можно было принять за музыканта или актера. Ну, на худой конец, за преуспевающего гробовщика из тех, что хоронят сильных мира сего, тем паче, что одного такого сильного он уже похоронил. Невеста в белоснежном наряде без каски, но с бронежилетом, искусно замаскированном под атласный корсет, блистала во всю. В ней невозможно было узнать школярку-всезнайку и молодого аврора с жутко аналитическим складом ума – Гермиона походила на фею. Правда, в ее букете был спрятан свиток расчетов, которые она делала во время поездки к месту бракосочетания. То, что букет придется швырнуть через весь зал в конце церемонии, девушку не смущало – расчеты были простенькие, всего-то на восемь с половиной листов, а такие пустяки она не забывала.
– Так, это не забыть… и об этом вспомнить… ага, еще вот это сделать… а это сделано… и это… вот это тоже…
– Чего ты там бормочешь?
– Да так, вспоминаю, что мы забыли.
– Не надоело?
– Надоело, а что делать? Грюм, он ведь только о безопасности и думает, больше ему ни до чего! А об остальном кто позаботится, эльфы?
– Мы тут, мы ждем Ваших указаний!
– Ах, чтоб тебя… Исчезните немедленно! Надо будет, позову. Нет, сейчас никто вас не звал!.. А я говорю нет! Тьфу, пропасть, вот и думай каждую минуту, что говоришь!
– Ну, это невредно.
– Невредно?! Очень вредно! Мозги кипят и булькают от всего этого. Скорее бы уже закончилось!
– Еще не скоро. Сначала церемония, потом поцелуй, следом невеста бросает букет, затем молодожены режут торт, банкет, драка… что там еще? А, танцы под луной!
– Танцев не будет, шеф нас в зале запер, никто не войдет и не выйдет!
– Значит, будем танцевать здесь! Кто вот только стол к стене перенесет, чтобы место освободить? Не кентавры же!
– Нет, ни в коем случае! Мы, представители маленького, но оч-чень гордого лесного племени звездочетов решительно протестуем против упоминания нас в подобной роли подсобной скотины!
– Так ведь сказано же – не кентавры! Не слышали, что ли?.. Беда с ними, чуть что – в бутылку лезут, даром, что не поместятся!
– Скажи спасибо, что кентавры, а не гоблины… Ой… гоблин…
– Где, блин?
– Стой, блин! Нет, как хочешь, а что-то тут не так. Стоит рот раскрыть, как на тебе, тут же появляется тот, о ком говоришь! А вдруг это на всех сегодня распространяется?! Вдруг кто-нибудь ляпнет про Во… уп!
– Ты что, спятила?! А если и он появится, тогда как?
– Как, как… вот так! Мы ему штрафную нальем – пол литра. И вперед, в светлое будущее!
– Гм. Здравая идея. А если он пить не захочет?
– А если его не спрашивать?
– Тоже идея. Так-с, и что у нас покрепче есть? Виски, джин, текила с червяками, ром… о, водка! То, что надо. Пол литра, пятьдесят граммов перца, из горла да без закуси – тут не только ему худо станет!
– Какой ты у меня умный…
Джинни, млея, прильнула к Гарри, заставив его ненадолго забыть о своей многотрудной роли снабженца и распорядителя. Организовать застолье и развлечения на три с лишним сотни человек и всего за две недели – это вам не хаханьки! Парень успешно справился, но так замотался, что едва не отправился на торжество в старых джинсах, черной футболке с надписью «Не лезь – убью!» и прической «психованный ежик». К счастью, это несусветное безобразие вовремя углядела Джинни. Она перехватила своего любимого на полдороге и заставила принять душ, мало-мальски причесаться и надеть парадную мантию зеленого цвета, которую сама же ему и подарила. К слову сказать, ее собственный наряд был чуть более светлого оттенка, так что вместе они составляли красивую пару. Впрочем, подумала девушка, еще теснее прижимаясь к возлюбленному, они в любой одежде отличная пара! А уж без одежды… Ее мысли приняли отчетливо игривый оттенок, который она тут же постаралась изгнать – не место и не время… к сожалению.
– Я сказала нет!
– Почему это, а?
– Потому что нет! Тоже мне, время нашел. И спрячь это. Спрячь, я сказала! Стой смирно и смотри вперед.
– Было бы там на что смотреть. Подумаешь, Дамблдор речь толкает, экая невидаль! А ведь мы могли бы…
– Не могли! Даже и не мечтай. Вот закончится церемония, домой приедем, тогда и… но не раньше!
– Какая тоска… да я сойду с ума, пока мы домой доберемся!
– Было бы с чего сходить. Стой спокойно, не ерзай!
– Милая, ты совершенно не имеешь ко мне сострадания. Ну, совершенно!
– Дорогой, сделай одолжение, помалкивай! На нас и так уже Грюм косится!
– Откуда ты знаешь, он же спиной стоит!
– А как насчет его волшебного глаза, которым он видит через собственный затылок?!
– О, перестань! Можно подумать, ему заняться сегодня больше нечем, как только следить, на месте мы или еще где-нибудь!
– Не будь идиотом! Неприлично этим заниматься в такой момент!
– Да? А почему же ты не сказала мне этого в прошлый раз? Когда мы… в спальне… на атласном покрывале… при свечах…
– Мерлиновы кальсоны, ты замолкнешь сегодня?! Повторяю в последний раз. Мы. Не будем. Здесь. Играть в шахматы! Тебе ясно, Люциус?!
– Ясно, чего ж тут может быть неясного?..
Люциус Малфой, убедившись, что супруга не настроена на дружескую партию где-нибудь в уголке, запихал карманную шахматную доску обратно за пазуху, сокрушенно вздохнул и устремил скучающий взгляд на молодоженов. Он отыскал взглядом сына и неодобрительно поджал губы, заметив, что Драко перешептывается с Уизли. Крайне неосмотрительно. И так уже это дурацкое платье может окончательно испортить парню репутацию, так нет! Мало того, юный балбес вдобавок мило беседует с рыжим раздолбаем у всех на виду! И что, спрашивается, после эдакого представления должны о нем подумать нормальные во всех отношениях люди?! А все Грюм, чтоб ему в гробу не кашлялось. Нет, предполагалось, конечно, что Драко в женском платье никто не узнает. Ха! Узнали, да еще как, но благовоспитанно делали вид, что нет, ничего подобного. Натурально, секрет Полишинеля! И вот теперь три сотни магов в курсе того, что единственный наследник семейства Малфой вырядился на свадьбу крестного в юбку, причем отнюдь не в шотландскую, что было бы еще приемлемо. И вдобавок любезничает в таком виде с Рональдом Уизли, на которого заглядывается не один десяток пустоголовых девиц! Как опрометчиво, разве можно настолько терять бдительность и подставлять себя лишний раз?..
– Бдительность и еще раз бдительность! Так не бывает, чтобы все хорошо. Я-то знаю, меня-то не проведешь… что это у нас там Гарри делает? Что? А, шампанское разливает. Хорошо, прекрасно. А Джинни? Посыпает чем-то лимонные дольки, замечательно… Посыпает? Дольки?! Быстро спектральный анализ!.. Тьфу, пропасть, сахарная пудра. Хорошо, что пресечь не приказал, вышло бы досадное недоразумение. А почему это у нас канапе зеленое, не испорчено ли?.. Нет, все путем, просто со свежими огурцами. Что это за мешанина непонятная в миске посреди стола?.. Русский салат, в России известный как «оливье», обалдеть! Я его не узнал, даром, что сам готовил… Как там горячее?.. Да не горячительное! Горячительное явно в порядке, вон, штабеля ящиков во всю стену, да еще на кухне столько же. А горячее? Только русские блюда – котлеты по-киевски, бараньи отбивные, шашлык из осетра, чахохбили, харчо... Готово к подаче? Ага, готово, на порции разложено, только разнести… Суп – харчо… мясо – харчо… а компот – лучше! О, кстати, где компот? Чем, спрашивается, люди будут запивать водку? Нету? А что есть? Новая Фанта-Компот – теперь в трехлитровых банках и с ягодами? Ни фига себе… Ладно, сойдет. Торт… вот торт – что надо, высший класс! Половина белая – сбитые сливки, половина черная – горький шоколад, на черном узоры сливочные, на белом – шоколадные, две сахарные фигурки наверху… Стоп, а почему уже одна?! Где вторая?! Вторая где?! Где?!. Ну, так бы сразу и сказали, я бы понял… Да, вы правы, невесте тоже надо чем-то загрызть стресс… а, она и с женихом поделилась? Вот почему и вторая фигурка как-то внезапно испарилась… ну, и ладно… ну, и пустяки. Сейчас пойду, две дырки в торте закопаю, и все будет чудно. Вот что главное в поварском деле – бдительность и еще раз бдительность! Ох, кажется, я это уже говорил…
Невилл Долгопупс устало присел на скамейку у стены, стянул с головы поварской колпак и вытер им лицо. Вот уже вторые сутки он крутился буквально как белка в колесе, пытаясь поспеть всюду на огромной хогвартской кухне. После школы он, полагая, что в магии ему ничего особенного не светит, поступил учиться на шеф-повара, проявив недюжинные способности к кулинарии. Взлет его карьеры был столь же стремительным, как и у троих его одноклассников-авроров. К настоящему времени на его счету было уже не одно праздничное застолье, как в магическом, так и в магловском мирах, и все они были столь великолепны, что очевидцы восхищенно величали его настоящим чудодеем! Невилл и был им, в чем без ложной скромности себе признавался. И получив приглашение устроить банкет в честь свадьбы профессора Снейпа и Гермионы, немедленно согласился. Во-первых, он прекрасно относился к Гермионе; во-вторых, очень хотелось доказать Снейпу, что он, Долгопупс, вовсе не тюфяк и не мямля! И, похоже, получилось…
– Получилось!.. Йес, йес-йес! Ну-ка, направо… и налево… вперед… назад… стоп! Кажись, щелкнуло?
– Не отвлекайся!
– Не шипи, прикрывай, как следует. Еще раз… и два… и раз… и два… опаньки, вот и славно.
– Открыл?
– Не. Но процесс пошел!
– Давай живее, придурок, не болтай, а работай!
– А ты вот поговори, поговори у меня. Сам открывать будешь, понял, нет?
– Понял, понял. Давай быстрее, сил уже нет терпеть!
– Ничем не могу помочь, вот разве что вазу вон ту?..
– Ты че, спятил?! Это, во-первых, подарок молодым. Во-вторых, от моего отца. А в-третьих, знаешь, сколько она стоит?!
– Нет. А что, много?
– Это же китайская ваза династии Свин! Она такая дорогая – ты столько денег в жизни своей не видел!
– Ну, не скажи. Мы в прошлом месяце ревизию проводили у одного алхимика: он столько золота нахимичил – мама, не горюй! То есть, наалхимичил, конечно…
– Конечно, давай в темпе! А то меня сейчас разорвет!
– В темпе вальса, в ритме джиги… Раз, два, три… Сим-сим, откройся! Пожалуйте на выход!
– Ну, наконец-то! Мало мне платья идиотского и вечного позора, так еще и Грюм этот ваш ненормальный банкетный зал запер наглухо! И ни одного туалета в пределах досягаемости! Ой, бли-и-ин, какое облегчение…
– Девушка! Как Вам не стыдно! Это же мужской…
– Ша, спокойно! Он… она… в общем, все на законных основаниях, вот! Не верите – у меня удостоверение аврорское есть, показать?!
– Нет, нет, не стоит, я вам верю… извращенцы какие-то…
– Ну, все, я рассердился. Сейчас руки помою и пойду зверствовать.
– Драко, ты че, с луны упал?
– Да! Да, упал! Я же должен на себя внимание отвлекать, так?!
– Ну… да.
– Значит, буду отвлекать! Ух, как буду! Никому мало не покажется! Для начала – кан-кан на столе! На блюде из-под торта! Потом – мужской стриптиз в женском платье! А под конец…
– Так, а вот это лишнее! Лишнее, я сказал! И не вымудряйся, помнишь, что я тебе про унитаз говорил? Пошли, жертва произвола правоохранительных органов! И перестань ты киснуть, пойдем лучше водочки тяпнем! Как мужики, русские в доску!
– Эх… пойдем. И чего только в жизни не бывает – в женском платье по-мужски лакать водку! Тем более с тобой, Уизли! Мне бы такое и во сне не приснилось.
– Наши сны похожи на явь. Наша явь похожа на сон. Мы приходим в мир, не спросясь, и уходим тихо, как слон…
– Ну и хреновый же ты поэт, скажу я тебе! Давай за это выпьем!
– Давай. В конце концов, жизнь хороша. Жить хорошо. Особенно – когда все хорошо кончается!
– А что, уже все кончилось?
– Ага. Но только на сегодня!
Отзывы, дамы и господа!
