Глава 1Название: Уроки замужества
Жанр: комедия положений, романс
Пейринг: ГГ/РУ, ГГ/ЛМ
Рейтинг: PG-13
Саммари: Когда за дело берутся дамы выходит настоящая путаница, к счастью, джентльмены еще не перевелись в Британии и всегда готовы подставить плечо, локоть или, на крайний случай, жилет.
- Если выдрать у павлина из хвоста все перья...
- То останется крикливая курица.
- Его здоровье!
Звенят пивные кружки.
- Славься Малфой!
- Мне кажется, это заслуживает думосбора.
- Хочешь порадовать папочку?
- Артур оценит!
- Мальчики, расходитесь. Уже поздно!
- Да, мам.
- Да.
- Да, миссис Уизли.
- Так! Через камин вы не пойдете, и апаррировать не позволю! - она упирает руки в широкие бока. - Вы же едва на ногах держитесь! Или ты, Гарри, уже забыл, как оказался в Лютном?
- Но, мам, это же он на втором курсе... - Рон клонится к стене, - а сейчас мы уже взрослые, и меня... Гер... Гермиона ждет.
- Я сказала - нет. Ночуете все здесь. Она прекрасно знает, что ты у матери дома — ничего страшного.
- А что, хорошая идея, - Гарри подмигивает друзьям, - расскажете, чего еще у вас нового в Ужастиках...
- Да, не будь занудой, Рон...
- А, ладно, - Рон отмахивается, и вся компания топает наверх.
***
- Ну что, Ронни, такую сделку надо обмыть. Мы с тобой скоро станем богачами.
- Джордж, мне пора. Гермиона...
- Какой ты скучный стал, братец, - смотреть противно. Мне одному пить прикажешь? Я, в конце концов, обижусь.
- Ладно, но только на час и не больше.
- Молодец, парень! Как раз тут еще полбутылки со вчерашнего осталось...
***
- О, Гермиона! Как я р... рад тебя видеть!
- Рон, ты пьян!
- Да? Да... слушай, но это было совершенно необходимо! Я... мы, ну с Гарри, заходим, а там... в общем, на нас орут, и лучи эти... летят. Ну, мы в них, и потом... Везде кровь... Это ужасно, Герми! Слушай, а потом еще эти... невыразимцы. Они на хвосте у нас были, что ли? Короче, заходят такие... и с ними еще Хорек. Ну, мы того... спорили, и потом Гарри... и я Хорьку по морде прям, а он... ОН!... Ну потом сидели в Аврорате, и его всего трясло, Гарри то есть. Он еще повторял: «Чертов Мал...» Эй, Гермиона! Гермиона! Ты дверь у меня перед носом не захлопывай! Герм... не, ну где я буду спать, а? Не на диване же опять, а? Ну впусти, ну а?...
***
Ты начинаешь понимать, что что-то в жизни пошло не так, когда привыкаешь засыпать, глядя на то, как часовая стрелка, минув три, упорно валится вниз. Когда зовешь на чашку чая ведьму на жизнь или даже на две тебя старше только потому, что твой Ронни и все твои друзья в Норе у Молли на Воскресном яблочном пироге, а тебе проще сказаться больной, чем в десятый раз выслушивать: «Вам с Роном давно пора пожениться», - и: «Когда же вы, наконец, заведете маленького?» Когда от перегара воротит, а за потные неуклюжие руки на талии-груди-животе-заднице хочется дать по раскрасневшейся похотливой морде — это в те дни, когда у вас есть секс. И когда на очередном заседании суда ты, вместо того чтобы слушать и записывать, смотришь на Люциуса Малфоя, думая, что он не так уж и плох. По крайней мере, он никого не убивал. А еще о том, что он уж точно не напивается, как свинья и не спит на коврике под дверью супружеской спальни.
Малфой, между тем, посматривает на своего молодого и чем-то отдаленно напоминающего Перси адвоката, выступающего от имени сидящих здесь же двух древних стариков, и лицо его выражает равнодушную усталость. Он прижимает пальцы ко лбу, так что и не поймешь: хандра у него или мигрень. В любом случае, даже когда стучит судейский молоток, и старая карга в пыльном парике и фиолетовой мантии объявляет о снятии ареста с каких-то очередных его счетов, он не выглядит ни обрадованным, ни даже удивленным.
Ты догоняешь его уже в коридоре.
- Мистер Малфой!
Он оборачивается и смотрит какое-то время, словно не узнавая – просто издевается; потом произносит с театральным трагичным изумлением:
- Мисс Грейнджер, чем заслужил такую... честь? - и шутливо: - Я уже арестован?
Ты тараторишь, потому что запыхалась и смущаешься:
- Мистер Малфой, прошу прощения, могу я обсудить кое-какие детали этого дела? Я понимаете...
- Вы практикантка? - он не дает тебе закончить, и ты киваешь. - Ничем не могу помочь.
- Но вы же блестяще победили...
- Блестяще? Юная леди, если учесть сколько я потратил на взятки, то можно смело считать, что я проиграл.
Ты чувствуешь, как у тебя раскрывается, закрывается и снова раскрывается рот, но ты ничего не можешь сказать, и тогда он самодовольно и снисходительно усмехается:
- Шучу, мисс Грейнджер, обратитесь к тому, что с бородой - это мистер Питкинс. Он, я наслышан, без ума от нахальных девиц, так что у вас есть все шансы, - и Малфой, усмехнувшись снова, уходит.
Естественно, ни к какому мистеру Питкинсу ты не идешь, но зато, когда представляется шанс, залезаешь к Рону в стол — позаимствовать папку «Младший и старший Хорьки». Что¬то подобное есть, наверное, у каждого уважающего себя мага. Когда-то у тебя была папочка «Лав-лав. Не для чужих глаз» с самой полной коллекцией едких записочек и сплетен о Лаванде Браун. Да и сейчас в верхнем ящике лежат досье на Скиттер и парочку министерских стерв.
В папке у Рона оказывается много смешного: какие-то колдографии (одну ты кладешь в карман, пока никто не видит), совсем нелепые газетные заметки, но ничего существенного; и ты решаешь пробраться в Большой министерский архив. Самый простой способ – по аврорскому пропуску Рона, и ты вытаскиваешь его у него из кармана джинс, когда он тебя целует, прежде чем уйти с Гарри пить. Потом снимаешь рыжий волос с его спины. Основу для оборотного берешь в незапертом шкафу – чего только нет в кабинете оперативников. Запах одеколона, вкус выдохшегося пива, и - вуаля! Ты – Рон. Переодеваешься в его принесенную с собой одежду и выходишь из своего кабинета, воровато оглядевшись по сторонам, и уверенной походкой - в архив.
***
Дело Люциуса Малфоя ожидаемо занимает почти две полки. И ты торопливо вытаскиваешь и ставишь обратно папки с подшивками судебных протоколов, справок, свидетельств, решений... ничего интересного и все так интересно. На эти архивы можно потратить не один месяц, потому что за каждым крючком много, слишком много, а у тебя есть только еще пятнадцать минут, прежде чем начнет меняться тело, а значит надо успеть выбрать самое важное и самое интересное и как можно скорее уйти.
Ты уже находишь что-то, что может оказаться бесценным кладом, когда в твою спину утыкается чья-то палочка, и это так неожиданно, что ты почти подскакиваешь, оборачиваешься, и оказывается, что объект твоих изысканий собственной персоной стоит от тебя всего в шаге.
- Мистер Уизли? Рональд, если я не ошибаюсь, - и на его лице нет никакой скуки, оно кривится от отвращения, гнева и азарта зверя, почти поймавшего добычу.
Ты кашляешь и думаешь о том, что сукин сын пронес оружие в архив, хотя это и запрещено, а еще о том, что он здесь незаконно, так же как и ты.
- М... Малфой, ты?!! - ты наконец берешь себя в руки.
- Я, мистер Уизли, - его голос становится шелковым. - Я давно хотел поговорить с вами.
Тебе бы надо сказать что-то вроде: «Какого черта ты здесь делаешь?» - или: «Малфой, иди на фиг!» - но как бы ты не выглядела сейчас - ты не Ронни - и теряешься, и еще больше от того, что тебя поймали на горячем.
- Хотел узнать, что мне надо с вами сделать, чтобы вы оставили в покое меня, сына, мою семью? Убить? Не могу, а жаль. Может быть, мне санкционировать расследование, чтобы кто-нибудь покопался в том, что вы в своем отделе творите? Так Драко же меня и отговаривает. Можете считать, что у вас и у Поттера голова до сих пор на плечах во многом его стараниями.
Он, в азарте речи, придвигается к тебе все ближе, и ты можешь вдохнуть его запах, и видишь его впервые так близко, и даже оказываешься немного выше.
- Или, может быть, мне подкупить вас, мистер Уизли? - он оказывается совсем рядом, почти прижимается и обольстительно шепчет в самое ухо: - Вы же деловой человек. У меня есть связи, вы с братом сможете выйти на мировой рынок... Разве это не вдохновит его? И деньги, мистер Уизли, лишними не бывают... не мне вам объяснять.
Ты понимаешь, что не просто краснеешь, а уже вся пылаешь алым, и он так близко, что хочется закрыть глаза и... и... чертова мужская физиология!
Малфой отшатывается, практически отскакивает, ты открываешь глаза и видишь, что он смотрит на тебя с непередаваемым выражением: смесью брезгливого удивления и торжества.
- Мистер Уизли, вы... вы гей?! - в голосе звучит ровно то же самое.
- Нет!
Он с любопытством смотрит на тебя куда-то в область паха.
- Да ну? Вот это новость...
- Я не...! - ты забываешь про голос, и он звучит совсем не по-мужски.
Малфой поднимает глаза, и на его лице читается настороженность и недоверие.
- Я не гей, Малфой! - получается еще хуже, и он резко вскидывает палочку.
- Постойте-ка... Вы не мистер Уизли! - не надо быть легилиментом, чтобы понять, что он сейчас позовет охрану.
- Я Грейнджер! - скорее выкрикиваешь ты.
- Грейнджер?
- Мне нужно было в архив, я воспользовалась аврорским пропуском Рона - так быстрее всего, - тараторишь в отчаяние ты, пока не пришлось более серьезно разбираться.
Он опускает палочку и качает головой, а потом, ухмыльнувшись, произносит:
- Признаю, вам удалось меня шокировать, Грейнджер.
***
Судя по тому, что спустя полчаса вы с Малфоем пьете кофе за столиком ближайшего к министерству кафе, тебе действительно удалось его шокировать или, может быть, даже заинтриговать. По крайней мере, он тебя беззастенчиво разглядывает, пока ты стыдливо прячешься за чашкой и думаешь о том, как теперь выглядишь в мужском слишком большом свитере и грозящихся упасть, едва ты встанешь, джинсах.
- И часто вы так развлекаетесь, Грейнджер? Я не имею ввиду архив.
Ты краснеешь еще сильнее, наверное, потому что он улыбается насмешливо и почти мечтательно, а ты думаешь еще и о том, чем тебе удалось заслужить перемену в его отношении. Неудачной шпионской вылазкой, деятельным интересом к его персоне (все же он не мог не заметить, что ты роешься в его бумагах), или же тем, что у тебя, то есть у твоего изменившегося тела на него... встал? И почему он среагировал так? Но, главное, явного презрения он больше не показывает, скорее интерес – это приятно.
- Вы не представляете, как мне жаль, что я не могу вас шантажировать, - неожиданно он подмигивает, как какой-нибудь... нормальный человек, и это окончательно сбивает с толку.
- Нет? - только и спрашиваешь ты, удивленно поперхнувшись чаем.
- Нет, - он лукаво тянет, и эта интонация тоже становится откровением. - Вы же сразу придумаете что-нибудь вроде того, что я был в архиве незаконно или угрожал аврору при исполнении, - его глаза лукаво смеются, и ты думаешь, что не зря Ведьмополитен в этом году... но сразу спохватываешься.
- Придумаю? - произносишь ты возмущенно.
- Конечно. Ведь я угрожал не аврору, а вам и не угрожал... а предлагал взаимовыгодную, совершенно законную сделку, да, и у меня был, в отличии от вас, настоящий выписанный на меня пропуск.
- А палочка?
- Незначительная деталь, - он салютует чашечкой и не торопясь отпивает кофе, пока ты смотришь на то, как дергается его кадык, а потом и на то, как язык убирает полукружие пены с верхней губы. - Или вы не верите в способности моих адвокатов?
Тебе остается только горько вздохнуть.
- Но ведь будет скандал, а это неприятно, накладно и... мне бы не хотелось еще больше ссориться с вашим другом - мистером Уизли. Я даже пытался, как вы могли заметить, с ним помириться. В своеобразной манере.
- В своеобразной манере, - с сарказмом в голосе повторяешь ты, вспоминая как эти нахальные губы шептали, щекоча ухо... и смущенно бормочешь себе под нос: - Не думаю, что Рон бы ваш метод одобрил.
Он смотрит насмешливо:
- Зато вы одобрили. Даже очень одобрили.
Ты вспыхиваешь.
- Это просто реакция тела! - Если бы не отвлекающие чары, то на вас бы уже смотрели все маглы, собравшиеся в кафе.
Он наклоняется ближе, чуть не перегибаясь через стол, и заговорщицким тоном отвечает:
- Да, реакция вашего - на мое тело.
***
- Представь, дорогая, сегодня в архиве я встретил Грейнджер.
- Грейнджер? Странная фамилия, она грязно...
- Да, но это не важно.
- Не важно?
- Когда я ее встретил, я думал это Уизли.
- С Уизли сложно перепутать.
- В том-то и дело! Когда я начинал с ней разговор, я думал, это один из их младших, а оказалось - его невеста под оборотным зельем. Каково?
...
- Ужасно!
- Иначе не скажешь.
Нарцисса возмущенно вздергивает нос и краснеет или, вернее, ее бледные щеки чуть розовеют, что совсем не заметно под слоем пудры. Еще несколько дней назад, вооружившись тростью и бросив в фиал с зельем найденный на подушке мужа волос, она сама заглядывала в министерство и имела там продолжительную беседу с мистером Рональдом Уизли.
***
- Уизли, если я не ошибаюсь, Рональд? - все интонации, движения и даже взгляды Люциуса за годы ей изучены так хорошо, что постороннему и не придет в голову усомниться.
Рыжий мальчишка от неожиданности подскакивает на месте и, упав обратно в кресло, таращит глаза смешно и испуганно.
- Ч... что вам здесь надо?! - выкрикивает он; Нарцисса подходит к столу, упирается ладонями, сдвигает какие-то бумаги и нависает над жертвой.
Чтобы произвести нужное впечатление, она повторяет самые опасные, самые впечатляющие интонации Люциуса, такие от которых ее саму всегда охватывали благоговейный трепет и страх. Наклоняясь к самому лицу Уизли, она произносит зловеще, стараясь вложить в слова весь гнев и всю силу Люцевых: «Нарцисса, зачем тебе еще одно ожерелье?», «Как это не пойдешь на День рождения Мальсибера?!», «Ты как воспитываешь наследника?!»
- Хотел узнать, когда вы, наконец, оставите моего сына в покое.
- Я... я...
- Встаньте, когда я с вами разговариваю! - рявкнула она тоном, каким Люц обычно отчитывал эльфов.
Уизли, как и подобало, вскочил, но его лицо почему-то вместо того, чтобы побледнеть побагровело.
- Да как ты смеешь, пожиратель хренов?! - и вместо того, чтобы задрожать, он почему-то закричал и даже посмел ее толкнуть.
Будь Нарцисса сама собой, ситуация оказалась бы совсем плачевной, но, к счастью, Люциус обладал изрядной массой, и она лишь чуть отшатнулась.
Уизли, между тем, выскочил из-за стола, и она сразу заметила, что он даже чуть выше ее. Он надвигался, потрясая кулаками, и выглядело это... неприятно и даже опасно.
- Ты... ты! Да будь моя воля, вы бы оба сидели в Азкабане! - еще раз, видимо для убедительности или от избытка чувств, он толкнул ее, от чего Нарцисса, отшатнувшись, отступила на шаг и еще на один.
- Таким как вы, нет места среди нормальных... - договорить Уизли не дал хлесткий шлепок — Нарцисса, возмущенная его поведением, ударила его по щеке.
- Да как ты смеешь, хам! Нахал! Деревенщина! Холуй!
- Чтоооо? Ты кого холуем назвал, павлин?! - рыжий потер рукой щеку и снова, вопреки всем законам логики, двинулся вперед.
Нарциссе показалось, что было бы вполне уместно вцепиться ему в волосы, но как раз в это мгновение он ее в очередной раз толкнул, пихнув рукой в грудь, и она стукнулась о стену.
- Ты у меня сейчас за все ответишь! - угрожающе рычал Уизли. - Чертов, поганый Малфой! И за Нищебродов и за Уизелов! За то, как ты все эти годы над отцом издевался...
Нарцисса смотрела на его перекошенное злостью лицо уже с настоящим ужасом, боясь даже представить, что может произойти. Раньше все всегда было идеально и когда она появлялась в школе, и в лавке у Горбина, и даже во время разговоров с министром... Ее слушали, с ней соглашались, перед ней даже заискивали, но никогда...
- Ты у меня, Малфой, попляшешь... - угрожающе шипел ей в лицо Рон.
- Как ты смеешь, Уизли! - в отчаянии вскрикнула она, надеясь, что это его, возможно, остановит, но голос окончательно отказал ей, и получилось совсем не по-мужски визгливо.
- А-а-а, - качая головой, злорадствовал Уизли, придавливая ее к стене практически всем своим весом.
Нарцисса попыталась брыкнуться, но в результате он прижал ее ноги коленом, она дернулась вправо и влево, но и здесь Уизли, оказавшийся проворнее, не дал ей вырваться. «Да что же это такое! - с отчаяньем подумала она. - Неужели этот чертов Уизли сильнее Люциуса?!» Ей захотелось расплакаться. Уизли же придвинулся еще ближе.
- Что же мне с тобой сделать, чтобы ты наконец понял, Малфой, какое ты дерьмо? Подпортить красивую мордашку? - Нарцисса зажмурилась и замотала головой, - Неееет, это слишком легко исправить и ничему тебя не научит. Надо придумать что-то такое, о чем ты, Малфой, никогда никому даже не расскажешь.
У Нарциссы от ужаса забегали по спине мурашки, а когда рука Уизли стянула на затылке, захватив в кулак, волосы, она испуганно и пронзительно завизжала. И сразу же ее рот заткнула рука. Она открыла глаза и увидела глядящего на нее совершенно обескураженного Уизли.
- Малфой, ты чего? - он с изумлением смотрел на нее, на слезы текущие из глаз и посеревшее, капризно вытянувшееся лицо. - Ты как на Волдеморта вообще работал? Может, тебе успокоительного?
И тут, к его еще большему изумлению, Малфой, уткнувшись ему в плечо, в голос зарыдал.
***
- И это еще не все! Ты представь себе, Малфой, весь такой жалкий — прямо праздник, вдруг как-то вскидывается, начинает дрожать и... превращается в бабу!
- Тут ты врешь! И вообще, ни в слово после: «Уизли, встань, когда со мной разговариваешь!» - не верю.
- Нет, Гарри, серьезно, - Рон возбужденно размахивает руками. - Это оказалась Нарцисса Малфой, которая тайком от мужа решила заступиться за сынулю. Ты можешь вообразить себе это?
- Да ну?
- Могу поклясться! Чтоб мне провалиться на этом месте!
- Да... Ну уж эти аристократы, горазды на ээ... как там Гермиона говорит? Перверсии. Слушай, а если бы ты ей по роже, как тогда Драко, двинул — вот бы дело смешное вышло.
- Не говори, она хоть и Малфой, но все же женщин бить...
- Да и так тоже... не очень вышло.
- Точно. Я ей, в общем, чтобы замять, ну, и как-то утешить... ну, в общем, Драко пообещал больше не трогать.
***
- Рад, что вы согласились прийти, мисс Грейнджер.
- Отказаться от свидания в самом шикарном ресторане Лондона, да еще и в компании столь приятного собеседника, мистер Малфой?
- Даже так, мисс Грейнджер? Не дразните зверя, я ведь могу и забыть, что вы помолвлены, а я женат.
Ты смеешься и думаешь о том, что готова сделать что угодно, чтобы позлить Рона и заставить его как следует ревновать. Тем более, Малфой совсем рядом - вас разделяет только небольшой стол, и тебе так приятно наконец надеть платье, а не рабочую скромную мантию, и ты так давно нигде не была, а шампанское действительно хорошо. И, в конце-концов, тебе не всегда нравился только Рон, когда-то и Локхарт и Крам.
- Так о чем вы хотели поговорить со мной?
- Значит, вы не допускаете возможности, Гермиона, - я могу вас так называть? - после кивка он продолжает: - Что я могу просто пригласить столь неоднозначно продемонстрировавшую ко мне расположение красивую девушку на ужин?
- Вообще-то не верю, - тебе удается не покраснеть.
Люциус смеется:
- Значит, вы можете считать это извинением за... скажем так, мое неучтивое поведение. Идет?
Весь вечер он смешит тебя, то и дело смущая взглядами и улыбками, а ты любуешься им. Тебе нравится, как он ест и как он слушает, и в тот момент, когда он на память цитирует Историю Хогвартса, ты понимаешь, что готова действительно увлечься давно немолодым, женатым мужчиной. Ты ешь десерт, ложку за ложкой отправляя в рот нежнейший торт, когда он, все также нежно глядя на тебя, тоном «к тебе или ко мне?» произносит:
- Вы, Гермиона, я уверен, имеете большое влияние на своих друзей, - еще не успев насторожиться ты киваешь, - я думаю, для всех будет лучше, если...
***
Едва ты приходишь домой, раздосадованная и злая, как тебе подскакивает Рон. В этот вечер он почему-то не на дежурстве и не с Гарри, не в кабаке и не у Молли, и это тебя просто бесит.
- Ну и как он? - не дав тебе сойти с порога, кричит Рон.
- Кто? - привычно рыкаешь ты, хотя вопрос, конечно, нов.
- Кто?! Малфой!
Он сует тебе под нос лист газеты. Завтрашний Пророк – какой-то мерзавец поспешил тебя сдать - третья страница, светская хроника: ты и Малфой - за столиком, ты и Малфой - он подает тебя мантию и помогает ее надеть. Газету вырываешь и мнешь.
- Или не успели переспать еще? - в его голосе явно слышна мамашина визгливая истеричность.
- Не твое собачье дело, - ты хочешь пройти мимо, но он хватает тебя за руку и жалобно заглядывает в глаза.
- Герми, но мы же так давно вместе, мы же друг друга любим!
Ты вырываешься, но он не отпускает:
- Я же не смогу без тебя, Герми... Может, мама права, и нам надо пожениться? Завести ребенка или даже двух, - ты вырываешься все сильнее, но он притягивает тебя к себе и обнимает, - чтобы мы были, как настоящая семья, Герми? Ну неужели Малфой меня лучше?
- Он, Ронни, хотя бы не пьет и никого не убивал! - ты не хочешь этого, но на глаза сами наворачиваются слезы. Всегда, всегда все одно. И почему тебе нравятся только самовлюбленные негодяи или негодяи, которые сначала сводят с ума и кажутся такими... ну если не влюбленными, то хотя бы такими заинтересованными, а потом так холодно и равнодушно кидают.
- Герми, Герми, милая, - Рон обнимает тебя уже нежно и бережно, - он что, обидел тебя, Герми? Ну хочешь, я устрою ему, этому... этому...
- Нет, Рон, не надо... Надо прекратить уже эту дурацкую вражду, - ты сама не замечаешь, как повторяешь его слова, - я бы предпочла просто больше никогда не слышать о нем ни хорошего, ни плохого.
- Ладно, ладно, малыш, как ты скажешь. Если так будет тебе лучше, то я обещаю, - и ты думаешь, что все таки твой Рон самый лучший на свете, самый понимающий и добрый, и именно за это ты его и любишь.
Ты тянешься и целуешь его, и он в кои-то веки трезв, а после поцелуя говорит:
- Правда, выходи за меня, Герми.
И ты в минуту слабости киваешь, соглашаясь.
***
- Поздравь меня, любимая, - Люциус целует руку жены, и глаза его горят торжеством. - Я решил проблему с Уизли и Поттером. Их грязнокровная подружка Грейнджер, помнишь я говорил тебе о ней?
Нарцисса кивает и чуть подвигается, освобождая на диване место рядом с собой для мужа. Он садится:
- Она обещала убедить обоих оставить Драко в покое.
- Это очень хорошо, Люци, - она тянется поцеловать его в щеку, - я верила, ты со всем справишься.
И когда он накрывает ее губы своими, улыбается, вспомнив суетящегося вокруг себя рыжего мальчишку Рона Уизли.
***
В день свадьбы Нора, казалось, лопалась по швам от количества гостей. Увеличенные магически пространства едва вмещали всех приглашенных. Ненадолго заглядывал даже Министр магии Кингсли Шеклбот. Молли все время утирала глаза. Джордж взрывал фейерверки. Чуть тише стало лишь к вечеру, и ты, обняв Рона, сидела, надеясь, что Артур все же поймет, что выпить пива и обсудить новый десятиместный автобусик-форд с младшим сыном можно в какой-нибудь другой день, тем более Рон, теперь уже твой законный муж, и без пива был заметно пьян. Ты начала потихоньку тянуть его за рукав, нашептывая в ухо, что пора бы аппорировать домой, когда в комнату вбежал растрепанный раскрасневшийся Гарри.
- Рон, та банда, помнишь? Мы вышли на их след!
- Да? - Рон, почти задремавший, сразу оживился, - о, Мэрлин дери, какая новость, и что?
- Преследуют! Сейчас!
- Что же тогда? Скорее пошли!
- Рон! - ты только и успеваешь с возмущением, но на самом деле жалко вскрикнуть. - А как же... Рон?! Рон...
- Ничего, Герм, обещаю не убивать никого, - кричит он тебе уже от двери, - в день нашей свадьбы, - и, на прощанье широко улыбнувшись, бежит вслед за Гарри дальше. Ты видишь только, как он плечом сбивает со стены какую-то полку, ругаясь, через нее перепрыгивает и кричит: «Эй, друг, подожди меня!» - и хлопает входной дверью.
***
- Милая, но что же ты хочешь? Это же работа, - Молли с поддельным участием гладит тебя по голове. - Артур тоже в первые годы... да и потом.
- Но сегодня же... Сегодня день нашей свадьбы, он мог бы...
- Ничего, ничего...
- Я же его просила! И он.. он обещал...
- Все они обещают.
...
- Вот родишь маленьких и тебе будет... Ну чего ты опять ревешь, милая?!
Fin
