Глава 1Название: "Рыцарь яркой звезды"
Жанр: Юмор, романс
Герои/пейринг: Сириус Блэк/Беллатрикс Блэк
Рейтинг: G
Саммари: Как молоды мы были, как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя. (с)
Примечание/предупреждение: Небольшое несоответствие возраста героя канону. Сириус у меня на целый год старше, чем у Роулинг.
Ух ты, что за день! Солнце чуть не во все небо, ни облачка, куда ни глянь. Это Сириус уже успел проверить, спозаранку выбравшись на покатую крышу тетушкиной усадьбы. Сидя верхом на коньке крыши, приложив ладонь ко лбу, юный наследник Блэков обозревал владения, доставшиеся ему на это лето.
Сад длился, казалось, до самого горизонта. От взрослых Сириус слышал, что где-то далеко-далеко сад переходит в самый настоящий дикий лес. Конечно, они это говорили не ему – дураков среди Блэков нет. А вот глуховатые попадаются. Поэтому Сириус – очень информированный мальчик для своих пяти с хвостиком лет. Впереди долгое-долгое лето, а кожаная сумка со всем необходимым для похода уже припасена в укромном месте под кроватью. Как только Сириус обзаведется тайником понадежнее, сразу перетащит сумку туда. Там же будет специальное отделение для сокровищ, которые посчастливится добыть в походе. Сириусу мерещились уже таинственные тропы, покрытые отпечатками следов неизвестных зверей, и он самый первый сумеет эти следы разгадать. Может, повезет наткнуться на пещеру дракона. Ну, дракона там, конечно, не будет уже. Но наверняка заваляется пара-тройка золотых монет. И древние доспехи. Может, даже со скелетом внутри…
Лето у тетушки обещало быть отменным.
Незамеченным Сириус слез с крыши на чердак. Вот тоже чудное место! Куда как удобнее их собственного. Хотя интересных штуковин дома, пожалуй, побольше. Здесь в основном старая мебель и прочая ерунда. Для постройки убежища и тайника лучше не придумать. Правда, доспехи втащить сюда бесшумно будет трудновато.
Сидя на чердачной лестнице, мальчишка прислушался. Снизу доносились громкие голоса мамы и тети, и пронзительный вой трехлетнего Регулуса.
- Не буду! Не буду кашу! Нибудунибудунибудунибудуууу!!!
- Да что же это такое! – мама явно уже закипала. – Был спокойный, тихий ребенок. И словно подменили! Хуже Сириуса, клянусь Морганой.
Дальше Сириус не слушал. Взрослым не до него, значит, можно спокойно заниматься своими делами. В глубине души он ощущал нечто вроде гордости за брата.
Скатившись по перилам вниз, он по-пластунски пересек столовую, поражая по пути воображаемых врагов супермощным колдовством из маминой черепаховой шпильки. Кувырок между створками стеклянных дверей – и вот он уже в саду. Будучи Мерлином, Сириус отважно сразился с кустом азалии, как король Артур привел к покорности мятежные алые розы, ну и, как дракон, немножко потоптал клумбу фиалок. Чуток совсем. Никто и не заметит.
Галопом он промчался сквозь кусты махровой сирени, словно сэр Ланселот верхом на верном скакуне. Оставив коня у водопоя, Сириус обнажил меч – все ту же шпильку – и отправился на разведку сквозь непролазную чащу жасмина. Там он героически взял в плен огромного зеленого жука и пятнистую жабу, и уже готовился допросить их, и узнать тайные планы захватчиков, как вдруг…
Тут-то все и случилось.
Сквозь прореху в плотно сплетенных ветках он увидел залитую солнцем лужайку. Опираясь спиной на ствол дерева, там сидела девчонка. Белое платье ослепительно сверкало. Пламенели алые ленты в черных волосах. От контраста всего этого с ярко-зеленой травой у Сириуса перехватило дух. Распластавшись по земле и стискивая в кулачках «пленных», он пополз вперед, чтобы лучше видеть девчонку.
Конечно, он узнал ее. Это Белла, из тех, которые называются «кузины». Она читала, устроив книгу на обтянутых белым коленях, и камешки на огненно-красных туфлях весело сверкали на солнце. Сириус чувствовал, как громко колотится сердце у него внутри. Хотелось вскочить и с гиканьем промчаться кругом, ломая ветки. Хотелось ходить колесом, стоять на голове, взлететь одним прыжком на дерево и прокукарекать оттуда так, чтобы весь свет услыхал, бессчетное число раз. И причиной всему была она.
Сириус рывком перевернулся на спину, не отрывая взгляда от Беллы. Теперь он видел ее и кусок яркого неба через покачивающиеся перед носом травинки. Просто смотреть на это дальше было невыносимо – в нем ключом била жажда действия.
Он с воплем выскочил из кустов и запустил в Беллу полураздавленным зеленым жуком. Жук жирно шлепнулся на страницы книги. Белла взвизгнула, книга захлопнулась. Сириус замер, спрятав за спиной жабу. Белла, прижимая книгу к груди, не отрываясь, смотрела на него. Глаза ее были черные и блестели, как спинки самых чудесных жуков.
- Ты что, сдурел? – заговорила она. Сириус снова завопил, подпрыгнул на месте и от всей души бросил в нее сокровенной жабой. Белла с визгом отскочила.
- Придурок! – в следующий миг ему в лоб прилетела книга.
Сидя в траве и глядя вслед убегающей Белле, Сириус понял, что эта девочка интересует его больше всех древних доспехов, вместе взятых. Даже если они со скелетом. И даже немного больше взаправдашнего дракона. А сердце в груди гулко вызванивало «Белл! Белл! Белл»!
Через какое-то время он обратил внимание на лежащую рядом книгу. С интересом начал листать. Читать Сириус умел – об этом мама позаботилась – но буквы в книге были украшены таким количеством завитушек, что он с трудом разбирал слова. Некоторых слов он просто не знал. Куда интереснее были картинки. Хотя на них тоже не все было ясно.
- Ну, с этими понятно, - говорил сам с собой Сириус, водя пальцем по картинке, - они укладываются спать. Они, наверное, муж и жена, поэтому ложатся в одну кровать. Хотя нет, их трое, оказывается. Значит, братья и сестры. Как в сказке. А это, наверное, опять древние греки. Их же все время так рисуют – голыми и на природе.
Чем дальше, тем страннее становились рисунки. Сириус задумался. Может, это и есть то самое «ЭТО», про которое начал рассказывать Джим тогда, перед тем как получил подзатыльник от мамы? Стоило выяснить – ведь это читала Белла, а все, что с нею связано, стало вдруг его сильно интересовать.
Припрятав книгу, Сириус отправился искать кузину Андромеду. Она точно и письмо поможет написать, и отправить его Джиму – тоже.
***
Андромеда, хоть и считалась взрослой в свои почти десять, носа не задирала и всегда готова была поиграть или помочь младшим. Сейчас они с Нарциссой завесили белым все кусты рядом с оранжереей, расстелили на траве шарфы и носовые платки и устраивали пышную кукольную свадьбу.
- Цисса-крыса, - вполголоса срифмовал Сириус, глядя из кустов на самую младшую из трех кузин – тощую белобрысую девочку с двумя тоненькими косами на голове. Та как раз вела к алтарю разряженную в пух и прах невесту, заливаясь тоненьким голосом, какое это счастье – выйти замуж за любимого, любящего и по любви.
«А точно! – пронеслось молнией у Сириуса в голове. – Все равно ведь придется жениться. Так лучше же на Белле!»
Куклы у алтаря слились в поцелуе. Нарцисса, Андромеда и Сириус из куста смотрели на это в возвышенном молчании. Весь остаток церемонии – бросание букета, обсыпание новобрачных рисом и торжественное отбытие их в богато украшенной карете –Сириус наблюдал, мысленно примеряя действие на себя. Кидание рисом – дело хорошее, только обязательно надо будет кидаться в ответ. Так интереснее. И вместо кареты и лошадей хорошо бы заиметь ту ревущую штуку на двух колесах…
Воображая себя и Беллу летящими с ревом и искрами на огромной маггловской двухколесной штуке, Сириус едва не упустил Андромеду.
Письмо в кармане. Осталось доложить туда какую-нибудь картинку из книги, чтоб Джиму было понятнее, запечатать личной суперпечатью и попросить кого-нибудь отправить. Ту же Андромеду, наверное. С кузиной, пусть и надежной, Сириус тайной книги решил не делиться: наверняка Белла уже ищет потерю, а они все же сестры.
На книгу у Сириуса были большие надежды. Об ухаживаниях за девочками он имел самые смутные представления, а в книге про «ЭТО» (если она, конечно, и вправду про «ЭТО», и это «ЭТО» - именно то, о чем он думает) наверняка должно быть и про ухаживания.
Устроившись в тайном убежище посреди густого малинника, Сириус приступил к чтению. Пожалуй, еще ни одну книгу он не изучал с таким вниманием, за всю свою жизнь. Не так-то легко было продираться сквозь дурацкие завитушки и непонятные слова. Всяческие «перси», «ланиты» и «уста» он с переменным успехом соотносил с частями тела, а вот «темное средоточие греха» поставило его в тупик. Единственным, что приходило в голову, была узкая и темная кладовка, где Кричер хранил разные вкусности к хозяйскому столу, но зачем ее тогда «лобзать»? И что вообще такое это «лобзать»?
Сириус понял одно: любовь – это тяжкий труд.
Впрочем, кое-какую информацию ему выудить все же удалось. И, не откладывая дела в долгий ящик, он решил применить полученные знания на практике.
К обеду приехали гости. Визит был неофициальный и почти семейный, поэтому старших детей усадили за общий стол вместе со взрослыми. На попечении эльфов остался только бедняга Регулус и совсем маленькая дочка Крэббов, которая еще и сидеть толком не умела.
Сириус подождал, пока усядутся девочки, и с разбегу плюхнулся на стул рядом с Беллой. Та одарила его возмущенным взглядом.
- Сириус Блэк, веди себя, как подобает за столом, - сурово приказала Вальбурга, и ее голос не предвещал ничего хорошего. Сириус насупился.
- Хочу сидеть с Беллой!
Белобрысый Малфой противненько хихикнул, похлопал ресницами и зашлепал губами, изображая поцелуи. Оба Блэка синхронно показали ему кулак.
С Люциком Сириус уже виделся несколько раз в гостях у каких-то родственников, и ничего хорошего о нем не думал. Малфой имел привычку подглядывать, подслушивать и закладывать. Словом, уважать его было не за что, а отлупить пока не получалось – Люцик был старше и больше.
Неожиданно за Сириуса вступились тетя Друэлла и дама с непроизносимым именем, мама толстяка Винса и маленькой Вальбурги. Место рядом с Беллой осталось за ним. Сама она, правда, радости никакой по этому поводу не выказала. Но Сириус не унывал – теперь-то он знал, как надо ухаживать, и с собой у него был верный способ поразить самую неприступную гордячку.
И вот стол снова очистился перед тем, как появиться десерту. Сириус выложил на белую скатерть потертую, видавшую виды коробочку, подвинул ее к Белле.
- Это тебе, - как можно более безразличным голосом сказал он. Хватило его, конечно, ненадолго, и уже через пару секунд он почти запрыгал на стуле. – Открой, открой быстрее.
Взгляды всех, кто был за столом, сосредоточились на Беллатрикс и коробочке. Повисло молчание. Белла смерила подарок тяжелым взглядом. Потом перевела взгляд на Сириуса. Он же продолжал ерзать от нетерпения.
- Они совсем как твои глаза! – выпалил он. Взрослые заулыбались, а взгляд Беллы немного потеплел. Она взяла коробочку, ковырнула пальцем крышку…
На сложенном носовом платке – абсолютно чистом, кстати – внутри сидели два упитанных жука-навозника.
Первым хохотать начал папа Люцика, но все остальные присоединились дружным хором почти сразу. Щеки Беллы пламенели не хуже лент на ее голове.
- Ты… ты… !!! Ты тролль дебильный! Иди лечись!
Возмущенный возглас тети Друэллы «Беллатрикс Блэк, что ты себе позволяешь!» потонул в новом приступе всеобщего хохота. Разгневанно топая ногами, Белла вылетела из столовой.
Сириус молча смотрел, как два навозника осторожно выбираются из коробочки. Их спинки золотились в солнечных лучах и сверкали не хуже черных бриллиантов.
- И чего она разозлилась? – недоумевая, проговорил он.
Жуков, наверное, не любит.
И Сириуса, и Беллу заперли в комнатах, с напутствием «подумать о своем поведении». Сириус употребил это время в полном соответствии с требованием взрослых, и, когда наказание закончилось, он уже точно знал, что делать.
Гости, по всей видимости, были приглашены еще и на ужин. Во всяком случае, в большой детской Андромеда носилась кругами за повизгивающим Малфоем, охаживая того диванной подушкой, а в уголке ревела Нарцисса. Толстяк Винс держал в каждой руке по половинке поющего паровоза и задумчиво переводил взгляд с одной на другую.
Беллы видно не было. Впрочем, искать ее долго не пришлось – кузина выскочила на него сама из-за портьеры рядом с кухней. Крепко ухватив за ворот, прижала к стене. Сириус расплылся в счастливой улыбке.
- Где книга, ты, имбецил недоделанный? – прошипела Белла, сверкая глазами-алмазами. Сириус был в восторге – на такое проявление чувств он и не рассчитывал. В книге было ясно сказано, что дамы часто скрывают свою привязанность под видом холодности или гнева. И, что самое главное, из книжки он точно знал, что делать дальше.
Это называлось «быть куртуазным».
- Отдам за поцелуй! – выпалил он, даже зажмурившись от ликования. Белла оторопела на миг, но потом с удвоенной силой встряхнула ворот.
- Так отдай! Или порву на британский флаг!
- Не-не-не-не-не! – замотал головой Сириус. – Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня, отдам только за поцелуй любви!
Белла еще раз встряхнула его, но ярость на ее лице сменилась глубоким раздумьем.
- Ладно, - наконец, сказала она, насупившись. – Но в губы не целуюсь.
- В щечку не считается, - парировал Сириус.
- В лоб два раза. Или в нос, - торговалась Белла.
- В лоб детей целуют, или покойников, - не уступал Сириус. – А в нос - щенков только.
- Ты и есть щенок, - прошипела Белла. - А не отдашь книгу – будешь покойником.
Но упрямый Сириус только мотал головой и требовал «сладкий, горячий, влажный поцелуй». В конце концов, Белле пришлось уступить.
Перехватив ворот поудобнее, она приблизила лицо вплотную к лицу Сириуса. Ее горячее дыхание защекотало ему кожу. Он зажмурился и вытянул губы трубочкой. И вот их коснулось что-то мягкое, упругое, теплое, заманчиво пахнущее вишневой карамелькой. Это было… приятно.
Странный приглушенный звук с лестницы заставил их посмотреть в ту сторону. Между прутьями перил виднелись вытаращенные в изумлении квадратные глаза Люцика. На всем остальном его лице медленно проступал восторг от обладания таким потрясающим знанием.
- А ну-ка вали отсюда, суслик белобрысый, - сурово насупившись, процедила Белла. Малфой сполз еще немного вниз по ступеням, сладко улыбнулся и тоненьким голосом пропел:
- Поцелуйчики – поцелу-уйчики…
- Книгу принесешь в комнату!- крикнула Белла, уносясь вслед за Люциком вниз по лестнице. Затихал внизу вопль Малфоя: «Мама, а Белла дерется!»
Ошеломленный Сириус остался в одиночестве. В груди теснилось что-то невероятное, разноцветное, многоголосое. Огромное настолько, что молча вынести его было просто невозможно.
С победным воплем, высоко подпрыгивая, Сириус помчался за книгой. Ведь настоящие рыцари никогда не обманывают своих дам сердца.
Оставшееся до ужина время он провел в наблюдениях. О том, что жуков Белла не любит, он уже знал, и теперь твердо решил выяснить, что же ей нравится.
Орать на него. Это стало ясно с первых же минут. Стоило Белле завидеть его, даже вдалеке, она тут же начинала это делать. Сириус решил, во-первых, что после свадьбы будет позволять ей орать, но не чаще раза в неделю, а во-вторых, что наблюдения лучше проводить секретно. Иначе понять, что она любит, кроме этого, будет трудновато.
Следить за Беллой было интересно. Она не сидела на месте, как Андромеда или Нарцисса. Прячась по кустам, он исползал половину тетиного сада, пока она гуляла. Сириус видел, как она сжевала еще зеленое яблоко, поймала и сурово покарала бабочку (видимо, не только жуков не любит), и двумя метко брошенными камнями сбила с дерева какую-то птицу. Иногда Белла шагала вприпрыжку, но порой ее походка становилась медленной и торжественной, как у королевы. Она приподнимала подол белого платья и шла так, словно на голове у нее драгоценная корона, и Сириус почти наяву видел эту корону и шлейф, тянувшийся за Беллой.
Его восхищение росло с каждой секундой. Конечно, никакие жуки и близко не могли сравниться с таким великолепием. Но Сириус знал теперь, что смогло бы.
Дольше всего Белла пробыла в маленькой оранжерее в глубине сада. Там росли какие-то совершенно невероятные, меняющие цвет и форму цветы, на них она и любовалась. Сириус сделал себе еще одну мысленную пометку.
Когда все уже рассаживались на ужин, в руках у тети Друэллы взорвался Громовещатель, и Сириус узнал голос мамаши Джима. Ух, она и ругалась! Так и сыпала длиннющими словами – «аморальные», «разлагающиеся нравы», «порнография», «психика»… Выходило, что кто-то из Блэков сделал что-то такое, что могло как-то повредить Джиму. Сириус сурово оглядел стол – кто это тут мог такое сотворить? Но когда из руки покрасневшей тети выпала ужасно знакомая страничка, он понял, что дело пахнет навозными бомбами.
- Дети! Кто из вас взял сами знаете, какую книгу из нашей комнаты? – голос дяди Сигнуса, Беллиного папы, обычно тихий, на сей раз напоминал раскаты грома. Сириус втянул голову в плечи. Взгляды Беллы, Андромеды и мамы прожигали его насквозь. А Люцик восторженно запрыгал и заорал, показывая на Беллу.
- Это она, она! Она заставила его, - палец переметнулся на Сириуса, - взять книгу. И даже поцеловала за это! Я сам все видел!
Дальше все утонуло в криках.
- Заткнись, Малфой, урод! – вопила Белла.
- Это я, я взял! – надрывался Сириус, обегая стол вокруг, чтобы ускользнуть от разъяренной матери. – Но я не знал, что нельзя!
- Паршивец маленький! – причитала Вальбурга, безуспешно пытаясь отвесить верткому сыну подзатыльник. – Так опозорить!
- Дашь почитать? – с интересом разглядывая присланную страничку, спросил Орион Блэк у брата.
Взрослым быстро надоело выяснять, кто именно виноват. Всех детей одним махом лишили ужина и отправили по комнатам, «размышлять о своем поведении» до самого вечернего сна. Уставший и набегавшийся за день Сириус уснул, едва голова его коснулась подушки. Снился ему полет. Они с Беллой летели высоко-высоко в небе, глядя на море огней ночного города внизу. Белла смеялась. Несла их та самая маггловская двухколесная машина. Она громко ревела, выпускала клубы дыма, сыпала искрами и иногда превращалась в огромного дракона с золотыми крыльями.
Всю ночь Сириус улыбался.
Терять время юный наследник Ориона не любил, и прямо с утра развил бурную деятельность. Во-первых, он побывал дома.
Еще полгода назад он открыл в себе замечательную способность перемещаться туда, куда очень-очень хочется. Родители так делали постоянно, вот он и решил, что ничего сложного в этом нет. Так и оказалось. Теперь Сириус мог бывать даже там, куда его не пускали – в кладовке Кричера, к примеру. Или в родительской спальне. Но нужная ему вещь находилась совсем не там.
Чердак их собственного дома представлял собой целый склад удивительных, а иногда и пугающих вещей. Была там, к примеру, статуя, хватающая всех, кто проходит мимо нее. Сириусу повезло – он оказался слишком маленького роста, а статуя не умела наклоняться. Было зеркало, отражающее чью-то чужую комнату, и самозагорающееся кресло. Больше всего Сириусу нравилась большая, в полный рост, скульптура черного пса, охранявшая окованный железом сундук. Мальчик частенько приходил на чердак, просто посидеть, обняв каменную псину за шею, а в сторожкие собачьи уши так хорошо было шептать важные секреты и первые грустности. Симпатия, видимо, была взаимной, потому что в один прекрасный день Сириус обнаружил, что передняя лапа пса больше не придавливает крышку сундука.
Так сундук со всем содержимым перешел в его владение. Там-то и лежала вещь, которая, он был уверен, Белле придется по душе.
Сириус осторожно прокрался к двери спальни Беллы. Этим утром он успел сделать еще кое-что, пока хозяйка комнаты умывалась, и теперь с нетерпением ждал реакции.
К его удивлению, из-за двери слышался громкий голос тети Друэллы. Похоже, она была чем-то очень расстроена.
- …ну как ты могла так поступить, дочь? Как будто ты не знаешь, каких трудов мне стоило вырастить ирисы Исиды в нашем климате! И с такой легкостью…
- Это не я! Не я! – голос Беллы звенел возмущением. – Это все мелкий придурок Сириус! Наверняка это он, мама! Он оборвал твои ирисы и припер их ко мне!
- Как тебе не стыдно все сваливать на маленького ребенка, - в голосе тети прорезались суровые нотки, - который, к тому же, так трогательно в тебя влюблен. Как бы он смог попасть в мою теплицу…
Дальше Сириус не слушал. Он вихрем влетел в комнату, едва не ударив тетю дверью.
- Это я, я сделал! Но я не знал, что нельзя! Тетя, не ругайте Беллу!
Суровые складки на лице Друэллы Блэк медленно разгладились.
- Ох, Сири… Ну что с тобой делать?
На лице Беллатрикс было очень подробно написано, что именно стоило бы сделать с «Сири», но, видя явную симпатию к нему матери, высказывать вслух она этого не стала. Друэлла же, видимо, посчитала инцидент исчерпанным. Никто не был наказан, а злосчастные ирисы еще долго украшали все вазы в доме.
К обеду снова были гости. Пятилетний Раба Лестранж привез свою игрушечную лошадь и вовсю хвастался ею. Сириус тихо завидовал – лошадка была совсем как настоящая, в красивой сбруе, да к тому же умела ржать, бить копытом и вставать на дыбы. Впрочем, Раба был не жадный, катались они по очереди, передавая друг другу и прилагающиеся к лошадке шпоры и шлем с забралом. Взамен Сириус показал Рабе свое тайное убежище в малиннике, угостил хранящимся там «настоящим пиратским ромом» - разведенным шоколадным сиропом в бутылке из-под виски – и под страшным секретом рассказал о том, что решил жениться на Белле и уже даже с ней целовался.
Раба сделал круглые глаза.
- Ты что-о, не зна-аешь? Белла уже выходит замуж за моего блата Луди. Наши ладители давно обо всем договолились.
У Сириуса перехватило что-то в груди. Даже немного захотелось зареветь от обиды, но он быстро отмел эту мысль.
По всем правилам, после такого могла быть только дуэль.
Стиснув зубы, молча, Сириус и Раба отчаянно тузили друг друга, не обращая внимания на колючую малину вокруг. Дуэль была джентльменской – до первой крови.
Шмыгая разбитым носом, Раба проговорил.
- Они сейчас у теплицы, лазговаливают, - помолчал немного, потом добавил. – Может, она еще тебя выбелет.
К теплице Сириус несся что есть духу. Каждая частичка его существа была захвачена одной целью. Цель эта стучала в висках, со свистом вырывалась из легких, рябила в глазах и подстегивала ноги бежать еще быстрее, хотя казалось, это уже и невозможно.
На Белле с утра было ярко-красное платье. Ее он увидел издалека. А рядом с ней ошивался долговязый типчик в голубом, и, кажется, даже держал ее за руку.
Боевой клич сам сорвался с губ. Сириус, не сбавляя хода, вылетел из кустов, и от всей души врезался головой прямо в живот типчику. Тот ойкнул, и мешком повалился в компостную кучу, сваленную за теплицей. Клич перерос в победный. Не останавливаясь на достигнутом, Сириус по локоть засунул руки в кучу, и всю выуженную массу плюхнул сопернику на голову.
- Это я женюсь на Белле! – проорал он, чтобы ни у кого не осталось сомнений, по какому поводу все это было. Руди только отплевывался и размахивал в воздухе ногами, пытаясь выбраться из вонючей, основательно подгнившей кучи.
Победно улыбнувшись ошеломленной Белле, Сириус поторопился, на всякий пожарный, удрать. Все же, Руди целых двенадцать, и в Хогвартсе он уже год отучился. Мало ли что?
Скандал, конечно, разразился жуткий. Сириусу здорово нагорело. Даже снисходительная тетя Друэлла заявила, что это уже ни в какие ворота не лезет, а мама надрала уши и заперла без ужина в комнате. Там, в темноте и тишине, Сириус все же немного поплакал – так, от нечего делать. О том, что случилось, он не сожалел ни секунды, и, повторись день с начала, поступил бы так же. Но чуть-чуть обидно было. И даже закрадывалась мысль, что знакомство с драконом прошло бы куда удачнее, чем все эти дурацкие ухаживания. Но он решительно отмел эту мысль. В конце концов, настоящие Блэки никогда не сдаются.
О том, что Беллатрикс – тоже Блэк, Сириус как-то не подумал.
- Ну, не знаю, - задумчиво проговорил Тихоня Эван, любуясь одновременно на очередную песочную башенку, пристроенную им к замку. – Она вроде ничего так. Но старая уже совсем.
- И ничего не старая, - обиделся за Беллу Сириус. Сам он давно уже весь извелся за высокой толстой стеной, в нетерпении ожидая, когда же от строительства можно будет перейти к осаде и штурму песочных замков. Эван же увлеченно строил и перестраивал башенки, прокапывал какие-то галереи, наводил мостики между стенами. В общем, ерундой занимался.
Все уже знали, что в субботу тетя Друэлла устраивает Детский бал. Поэтому и гости приезжали так часто всю неделю – в расчете на приглашение. И сегодня с самого утра Белла и Цисса, гордые и счастливые до безобразия, отправились в сопровождении мамы в Косой переулок, покупать все необходимое для бала. Туда же умчались и мамы Сириуса и Эвана. Сириус и Андромеда были наказаны и оставлены дома. Сириус – за вчерашнее (он уже похвастался Тихоне дракой с Руди, заработав в ответ восхищенно-недоуменный взгляд), Андромеда – как соучастница скандального послания Поттерам (родители опознали ее почерк на предъявленном письме). Тихоня Эван – сын родственников тети Друэллы – сам захотел остаться в гостях и поиграть с Сириусом, хоть и был старше на три года. Во время постройки замков они обсудили трех кузин Блэк и пришли к выводу, что Цисса из них самая противная, Белла – самая красивая, а Андромеда – самая нормальная. Так и выплыли на свет брачные планы Сириуса.
- Хотя, у меня мама ведь тоже старше папы, - продолжал меж тем Эван. – И у них одинаковые фамилии были до свадьбы.
- И у моих, - кивнул Сириус.
- Знаешь, папа рассказывал, как он маму жениться уговорил, - Тихоня даже вылез наполовину из-за своей стены, так его воодушевило воспоминание. – Они давно были знакомы, но не сильно дружили. А она ему нравилась. И тогда он начал рисовать ее портрет. А потом ей стих написал, в котором во всем признался.
- И что? – Сириус возбужденно запрыгал, невольно ломая кромку собственной крепостной стены.
- Ну как что – поженились.
Портрет и стих.
Идея явно была стоящая. Воодушевленный Сириус вытребовал у вернувшихся мамы с тетей бумагу и краски, забрался на чердак и приступил к творчеству. Рисовал он старательно, от души и не жалея краски. Очень хотелось подчеркнуть все особенности Беллы, которые ему так в ней нравились. Очень хотелось, чтобы, взглянув на картину, все ахнули от того, насколько похоже получилось. Он так увлекся, что едва не пропустил обед и совсем забыл попрощаться с Эваном. Но в итоге портрет вышел на славу. Оглядев еще мокрый шедевр, Сириус решил, что подарит портрет завтра на балу, если ему разрешат пойти. А если не разрешат – подарит перед балом. Но лучше, чтоб разрешили.
Со стихом проблем было больше.
Сириус знал, что в любом стихе главное – рифма. А рифмы на слово «Белла» - не знал. А уж на слово «Беллатрикс» - тем более. Те, что приходили в голову – «очумела», «заболела», «проревела» - для любовного стиха совершено не годились.
Промаявшись с полчаса, Сириус пошел искать Андромеду. Хорошо, что сестричка не злопамятная.
Андромеда не подвела. Поразмыслив немного, она выдала:
- Каравелла. Это парусное судно такое. На них пираты плавали.
Пираты…
Это Сириусу понравилось.
Вечером все собрались на крытой веранде в саду. Взрослые разговаривали, отдавая должное спиртному, старшие дети терлись рядышком, навострив уши, ощущая себя причастными к взрослой жизни. Сириус бочком подошел к Белле, пряча руки за спиной.
- Ты меня извини, пожалуйста, - ангельским тоном, который маму уже не пронимал, а всех остальных тетенек приводил в восторг, проговорил он, умильно глядя на нее. – Вот, возьми. Это тебе. Нравится?
Медленно стихли все разговоры. Один за другим все взгляды обратились на то, что держал на вытянутых руках Сириус.
Мерцание свечей расплескивалось по граням кроваво-красных камней, составляющих тонкий поясок. Каждый его край оканчивался фигурой Танцовщика и Танцовщицы. Когда пояс застегнули, фигуры оказались в горизонтальном и крайне недвусмысленном положении.
- Мерлиновы я…щерицы, - сдавленно просипел дядя Сигнус.
- Пояс Бетельгейзе, - благоговейно прошептала тетя Друэлла.
- Двадцать два рубина, пятнадцать бриллиантов, золото, эмаль, гоблинская чеканка, -откомментировал Орион Блэк, глядя на сына с непередаваемым выражением лица.
- Я возьму! – быстро сказала Белла, хватая пояс.- Большое спасибо.
Вальбурга подавилась очередным глотком воздуха. Друэлла неуверенно покосилась на нее и медленно проговорила:
- Белла, доченька, наверное, нам придется это вернуть.
По ее голосу было понятно, что это – последнее, чего ей бы хотелось.
- Боюсь, что нет, - мама Сириуса вполне овладела собой, но в голосе ее теперь сквозил арктический холод. – Если сумел взять – может и подарить. Имеет право. Не нам спорить с магией рода.
- Вот и хорошо, - по выражению личика Беллы было ясно, что пояс из ее руки не вырвать никакой магии рода. Друэлла нервно улыбнулась, присела рядом с дочерью.
- Беллочка, пояс твой, конечно. Ты только его пока не носи, ладно? А лучше всего отдай папе на хранение, он в сокровищницу положит.
После довольно долгих раздумий, Белла протянула подарок отцу.
- На, положи. Но осенью – отдай. Я в нем в Хогвартс поеду.
Вальбурга громко фыркнула. Сигнус торопливо махнул рукой брату.
- Пойдем, вместе положим. Посмотришь коллекцию, кстати. Помнишь, та диадема, что перешла от Селвинов…
Теперь несколько помрачнела Друэлла. Зато воздух вокруг Вальбурги сразу стал на несколько градусов теплее.
Для Сириуса все обернулось хорошо. Остаток вечера Белла была невероятно любезна с ним – разрешила сидеть рядом, ела конфеты, которые он ей приносил, и даже поцеловала в щеку на прощание, когда мама погнала его спать. А тетя Друэлла ласковым голосом пригласила его на завтрашний детский бал и пообещала, что Белла обязательно с ним потанцует.
Впору было быть счастливым. Но, к собственному удивлению, укладываясь спать, Сириус почувствовал, что ему… становится скучно. Все больше тревожила мысль – уже прошло три дня, а дорога в лес до сих пор не найдена, дракон не пойман, сокровища все еще «где-то там», а Белла… Ругаться с ней, оказывается, было куда интереснее, чем… что? Чем все остальное.
Уже засыпая, Сириус вернулся мыслями к приготовленному портрету и снова разулыбался. Завтра он подарит его при всех. И все увидят. А потом…
Что будет потом, он не очень представлял. Но наверняка что-нибудь хорошее.
Бальную залу эльфы готовили с самого утра. Никого из детей туда, понятно, не пускали. Впрочем, девчонки особенно и не рвались, с упоением вертясь перед зеркалом. Белла проныла пол-утра, уговаривая маму разрешить ей пойти на бал в новом поясе, но Друэлла была непреклонна. Нарцисса устроила истерику из-за того, что Андромеда собралась идти в синем платье, а она сама хотела в синем. Конечно, Цисса победила, и Андромеде приготовили розовое. Правда, когда Нарцисса немедленно захотела идти в розовом, материнская поддержка оказалась уже на стороне средней дочери.
Сириус, улизнувший из-под носа Вальбурги, вознамерившейся завить старшему сыну локоны, наблюдал из-под стола в коридоре, как эльфы снуют туда и обратно. Его самого двустворчатая дверь в залу пропускать не желала. Вот снова появилась тетя Друэлла, проинспектировала гирлянду из живых цветов и распорядилась добавить еще поющих звезд над столами. Это подало Сириусу идею.
Дядю Сигнуса он нашел в библиотеке – тот, как всегда, читал что-то, задумчиво попыхивая трубкой. Сириус вытянул руки по швам, шаркнул ножкой, и тихо спросил:
- Дядя Сигнус, а могу я повесить в зале рисунок для Беллы?
- Да-да, конечно, - рассеяно отозвался дядя. Похоже, он не расслышал, что сказал Сириус, но тому и не нужно было ничего иного.
Зажав рулон с рисунком под мышкой, Сириус остановил первого попавшегося эльфа, убедившись, что никого из взрослых нет поблизости.
- Дядя Сигнус сказал повесить это на самом видном месте, - важно сказал он, передавая эльфу сверток. Эльф повел ушами, но противоречия не было – хозяин действительно дал на это разрешение. Домовик с поклоном принял рулон.
- Да, молодой господин Сириус. Морли сделает.
И вот стеклянные двери распахнулись, наконец, для истомившихся детей. До этой минуты каждый занимал себя, как мог. Три сестрички Блэк, обмахиваясь веерами, сидели на плетеной кушетке на террасе и с упоением корчили из себя взрослых леди. Люцик, затянутый в зеленый камзольчик с серебряным шитьем, небрежно облокотился на перила и поигрывал тросточкой, старательно сохраняя на лице выражение надменного безразличия ко всему. Однако, в глазах его, прикованных к бегающим наперегонки Рабастану, Сириусу и мелкому Эйвери, стояла тоска. Тихоню Эвана почти не было видно из-за книги, которую он взгромоздил себе на колени. Родольфус, сияющий драгоценной перевязью и словно бы невзначай поигрывающий волшебной палочкой (родители разрешили взять), развлекался болтовней с сестрами Блэк. Крэбб и еще один толстый мальчишка, словно завороженные, наблюдали за золотыми рыбками в фонтане в саду.
Но двери открылись – и стайка детей весело ринулась внутрь. В другую дверь – из дома – чинно входили взрослые.
Ах, что за великолепие встретило их! Потолок украшали разноцветные гирлянды из живых цветов и ветвей. В их переплетении мерцали золотые и серебряные звезды, напевающие нежную мелодию. Волшебные бабочки порхали над столами, расставленными вдоль стен, и крылья каждой были сделаны из разных сладостей. В центре зала под потолком висели клетки с певчими птицами, летали разноцветные воздушные шарики и нелопающиеся радужные пузыри.
Но основное внимание привлекал к себе большой плакат, укрепленный точно над детским столом и затейливо обрамленный веточками.
Краски на нем вопили и бушевали. Ярко-алый, пронзительно-зеленый, угольно-черный ¬– всем нашлось там место.
На рисунке было изображено нечто. Из красного квадрата росли в разные стороны причудливо изогнутые конечности, оканчивающиеся черными копытами (Сириус хотел передать так восхищающую его подвижность и стремительность Беллы). Два огромных глаза с жирными, похожими на поленья, ресницами, занимали большую часть остального пространства (глаза Беллы нравились Сириусу больше всего). Ровно между глаз расположился красный овал рта, усаженный мелкими треугольными зубами (Сириусу очень нравилось, как Белла улыбается). Весь угол над глазами занимало нечто, похожее на непроходимую лесную чащу с растущими из неё рогами (Сириус пытался передать чудесную красоту и густоту волос Беллы). Все оставшееся пространство было жирно замазано изумрудно-зеленой краской (в память о лужайке, на которой Сириус впервые влюбился в Беллу). И под всем этим краснели корявые, жирно выведенные буквы: «ЭТО БЕЛЛА! ОНА ТАКАЯ КОРОВЕЛА!!!!!!!» (больше ничего Сириус срифмовать не сумел, при всем желании).
Самое ужасное – портрет, при всей гротескности исполнения, был вполне узнаваем для каждого, кто видел Беллу хоть мельком.
И снова первым хохотать начал папа Люцика. Потом к нему присоединились Орион, Крэббы и Розье. И вот уже катается по полу от хохота Руди, которому полагалось бы Беллу защитить, мелко-мелко ржет Люцик, а уж Раба и Эйвери едва не писаются от смеха. Громче всех хохочет Вальбурга Блэк, утирая слезы рукавом черного платья.
Абсолютно пунцовая, Белла повернулась к ничего не понимающему Сириусу. Глаза ее тоже были как будто красные, зато губы выделялись белой полосой.
- Ты!... Ты!!! – прохрипела она, потеряв от ярости голос. – Ты козел безрогий! Ты мне всю помолвку испортил!!! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!
С громким топотом Беллатрикс вылетела из залы, не обращая внимания на причитания бегущей сзади матери: «Ну Беллочка, ну что ты. Мальчик ошибся, хотел написать «королева», ну куда же ты, постой…»
- Такая коровела! – причитал Абраксас Малфой, ударяя себя по коленям. Получивший подзатыльник от отца и сразу посерьезневший, Руди начал было проталкиваться к Сириусу, но путь ему преградила Вальбурга.
- Куда это ты собрался? – едко поинтересовалась она, глядя при этом на отца Руди . – Мой сын ничего плохого не имел в виду. Он – ах! – так трогательно влюблен в эту неблагодарную девчонку. Некоторым поучиться бы, клянусь Морганой.
Оба Лестранжа, бормоча что-то, поспешили отойти подальше. К Сириусу меж тем подошла Андромеда.
- Ты не расстраивайся,- тихо сказала она. – У нее сегодня и вправду помолвка. Весь бал ради этого затеяли. Вот она и рассердилась. Пройдет.
Сириус поднял на нее ясные глаза.
- Глупая она у вас какая-то, - доверительно сообщил он кузине. – Не буду я на ней жениться.
Вальбурга и дядя Сигнус рассаживали гостей, спешно вызванные эльфы в срочном порядке сдирали со стенки злосчастный плакат. На столах появилось угощение. Сирус решил, что настал отличный момент, чтобы отправиться-таки в долгожданное путешествие. Незаметно набив карманы снедью со стола, он тихо выскользнул за дверь.
А двумя этажами выше в своей спальне рыдала в подушку Белла. С грустной улыбкой мама гладила ее по спине, шептала успокоительные слова.
- Я его ненавижу! Ненавижу! – всхлипывала Белла. – Хочу, чтобы его не было! Чтобы их всех не было! Чего он ко мне привязался, шпендик придурошный! Я их всех ненавижу! И мамашу его – крысу старую – тоже! Пусть они умрут!
Улыбка Друэллы стала еще более грустной. Она вспоминала, как на приеме у кузенов Розье пятилетняя Белла хвостом ходила за особым гостем вечера, как настырно претендовала на место у него на коленях, и как прогоняла криками всех, кто осмеливался покуситься на разговор с ним. И как снисходителен был к ней тот.
Где-то в глубине души Друэлла жалела о том, что Сириус так мал, и из его чувств к Беллатрикс никогда не вырастет ничего серьезного. Потому что, при всей схожести их характеров, Сириус был по-своему добр. Чего, как уже давно понимала Друэлла, была почти начисто лишена ее старшая дочь.
«Вы, Блэки, так похожи. Может, поэтому так не терпите друг друга?»
