Глава 1Я стою у твоей могилы. Нет, уже сижу, обхватив руками надгробный камень. Я не плачу, потому что больше ничего не чувствую. Я плакал, плакал все эти дни. Но сейчас я не плачу, я просто больше ничего не чувствую. Я не знаю, почему. А ты?
Солнце бьет в глаза, заставляя щуриться.
Помнишь, тебя всегда смешило, как я щурюсь? Ты говорил, что я становлюсь похожим на гигантского эльфа. Я спрашивал «Почему? Ведь у эльфов огромные глаза!», а ты давился смехом. Да, я действительно гигантский тупоголовый эльф, слуга, чинуша, с наслаждением ждущий указаний хозяина, готовый до гроба поклоняться ему.
Я сжимаю руку в кулак и со всей силы бью себя в скулу, в губы, снова в скулу. Ничтожество, трясущееся за свою шкурку. Удары становятся слабее; глаза идеально сухи. Даже ударить не могу, как следует. Потому что жалею себя. Упиваюсь жалостью к себе. Ненавижу себя.
Простишь ли ты меня? За то, что бросил вас… свою семью… тебя бросил. Ради какого-то…
Мне хочется сплюнуть. Я даю себе звонкую пощечину. Еще одну. Если бы я только смог забить себя до смерти, но я не смогу. Потому что жалею себя. Я не плачу. Я просто больше ничего не чувствую.
Я не могу вспомнить еще что-нибудь … ну, хоть какие-нибудь забавные случаи из детства… что там еще вспоминают в такие моменты? В голове мелькают лишь какие-то обрывки фраз, твое лицо… Твое или Джорджа? Видишь, какой я ублюдок: даже не могу отличить тебя от него. Еще и назову его мимоходом твоим именем…
А помнишь, как мы отмечали ваш с Джорджем день рождения? Когда вам обоим исполнялось одиннадцать. Это был единственный раз, когда я не вел себя как дерьмо. И единственный раз, когда я участвовал в «семейном торжестве», как называла это мама. Я ведь любыми способами пытался избежать праздников в кругу семьи. Наверное, я ненавидел всех. Я не знаю. Мелкий хам, интеллигентный зубоскал, урод в семье. Я не знаю. Меня нужно было убить сразу же, как я появился на свет. Но меня почему-то не убили, а вырастили и даже любили. Несчастные люди.
Я прислоняюсь спиной к твоей могиле. Мне уже некуда спешить. Некуда идти. Что?.. В «Нору»?.. Нет, туда я точно не пойду. Я просто не вынесу этого. Нет, не неприятных воспоминаний, а их. Их лиц, лицо Джорджа. И пусть они готовы принять меня обратно. Блудный сын, так? Блудный. Министр был моим блудом. Работа была моим блудом. Господи, звучит-то как…
Вот сижу, несу всякую чушь. Покаяться пришел, ага. Кому теперь нужны мои покаяния? Кому я вообще нужен?
Кретин. Больной на голову кретин.
У меня такое чувство, что я все еще держу тебя на руках. И когда я закрываю глаза, ощущение только усиливается. Я не могу спать уже вторые сутки. Иногда я все же проваливаюсь в сон, но ненадолго, на полчаса. Мне снятся кошмары. Когда я пришел после похорон, уснул сразу же. На следующий день я только плакал и спал. И на следующий тоже. А позавчера я не смог уснуть. И вчера тоже. Я плакал, но я не смог нормально уснуть. Мне снишься ты, мне снится то, как я держу тебя на руках и пытаюсь заслонить от летящих в твое тело проклятий. И просыпаюсь.
Видишь, Фредди, я пришел к тебе, чтобы ты больше не приходил ко мне. Я эгоист, моральный урод, гребаная с***. Я ненавижу себя. Но я так больше не могу. Я бы наслал на себя Obliviate, но я не могу. Я не могу стереть это. Мне ведь все равно, так?..
И я уже сомневаюсь, что я плакал по тебе. Может, я оплакивал себя? Я не знаю. Мне так мерзко на душе. Я запутался.
Уверяют, что теперь, когда Вольдеморта нет, жизнь наладится. Они все предрекают, что так и будет. Все они, кто верил в Поттера. Жизнь наладится. Раны затянутся. Да, конечно. Мне не нужна жизнь. Мне никто не нужен. Я всегда сам по себе. Одиночка, изображавший идеального работничка. Эдакий вечно улыбающийся, общительный энергичный молодой человек с амбициями. Боже…
Наверное, я сейчас выгляжу, как сумасшедший. Нет, надо прекратить этот истерический смех. У меня гримаса вместо лица.
Боже…
«Давай, не обманывай себя!» – говорит мне внутренний голос. Не обманывать? Да я пожизненно обманываю себя. Мне пора уходить. Я не знаю, зачем я вообще приходил. Сказать, чтобы ты дал мне спокойно спать?
- Как же я ненавижу себя, - шепчут мои губы. Но я знаю, что это уже пустые слова, треп, как пожелание скорейшего выздоровления Краучу на открытке. А ведь я хотел тогда намазать ее ядом. Но его и так убили. Просто слова, драматичность которых теряется в равнодушном тоне. А ведь мне действительно все равно.
Я поднимаюсь. Мне больше нечего здесь делать.
- Прощай.
Ты перестал мне сниться. Через месяц я смог улыбнуться.
