Глава 1Вот уже девятнадцать лет Петуния Дурсль встает без пяти шесть - сама, без будильника. Она осторожно, чтобы не разбудить мужа, садится и спускает ноги с кровати так, чтобы сразу нащупать тапочки, поставленнные в раз и навсегда точно просчитанном месте.
По крайней мере, аккуратной и дотошной Лили Эванс - Петуния так и не приучила себя к новой фамилии сестры - не была никогда. Хоть в чем-то эта счастливая идиотка хуже. Ну, еще она умерла тридцать четыре года назад, но миссис Дурсль быстро научилась не обращать внимания на подобные мелочи.
Без пяти шесть. Девятнадцать лет назад - она никогда не забудет этот день - их забрали эти ненавистные волшебники, такие же психованные, как и ее мертвая сестричка, и увезли их в дом, как две капли воды похожий на тот, в котором семейство Дурслей провело столько лет.
Вернон и Дадли были слишком испуганы и потому не реагировали никак, но она была очень обрадована и с энтузиазмом начала обустраивать их новый дом. Чтобы скрыть свой страх. А через пять дней этот странный нервный малый, Дедалус Дингл, разбудил их ровно в шесть и сказал, что через час они уходят. Петунии нужно было сделать слишком много за этот час, и потому она не успела выбросить дурацкие письма сестры, занимавшие слишком много места, и взять вместо них любимый горшок с геранью.
Следующий дом тоже был копией настоящего. И все последующие тоже.
Их всегда будили в шесть, места теперь хватало для всех вещей, но выбросить ненавистные письма она все равно почему-то не успевала.
Примерно через год их разбудили в шесть, кажется, в сотый раз, и Петуния решила, что теперь будет вставать без пяти шесть, чтобы успеть.
Но больше Дедалуса Дингла они не увидели.
А Петуния все равно вставала без пяти шесть, смотрела на конверты, делала шаг в сторону камина и аккуратно клала их обратно в коробку. Девятнадцать лет. Триста шестьдесят пять дней в году.
Но сегодня был последний раз.
Когда миссис Дурсль выходила из дома за недостающими специями - вечером приезжал Дадли с сыном, слава Богу, без этой вульгарной Мейбл, они как раз разводились - она, конечно, не подозревала, чем это обернется.
- Тетя.
Она не хотела оборачиваться. Ни за что. Никогда, и не...
Он стоял в тени деревьев, взрослый, даже начинающий стареть, и смотрел на Петунию странно непроницаемым взглядом.
- Что тебе нужно, ма... - какой, к черту, мальчишка, ему ведь уже за тридцать - Что тебе нужно?
- Я хотел прийти к вам в гости. С дочерью. Сегодня.
Что за глупости, ведь Дадли, с Питером, без Мейбл, и зачем вообще этот...
- Хорошо. В семь. Адрес...
- Я знаю. До вечера.
Он, кажется, растворился в воздухе. Или показалось?
Вернон взревел от ярости, хлопнул дверью и отправился напиваться в паб.
Дадли отказался прийти и, кажется, согласился на встречу со своей наглой женой.
Плевать.
- Здравствуйте, тетя. Мы...
- Пап, это она, да? Она, она?
- Лили, невежливо так говорить о человеке, который находится рядом с тобой. Кроме того…
Дальше Петуния не слышала – ненавистное имя и так странно подействовало на нее, но ярко-рыжие волосы и знакомый взгляд незнакомых – слава Богу, не зеленых – глаз вогнали ее в ступор.
Весь вечер ее руки дрожали, и женщина несколько раз ловила на себе понимающий взгляд Поттера.
А девчонка смеялась и болтала о чем-то глупом.
Они довольно быстро ушли.
Лили снова жива, хоть и умерла. А она умерла почти двадцать лет назад, но все еще живет.
Сестру все всегда любили больше. Даже смерть.
Пора это исправить.
Вот уже девятнадцать лет Петуния Дурсль встает без пяти шесть - сама, без будильника. Она осторожно, чтобы не разбудить мужа, садится и спускает ноги с кровати так, чтобы сразу нащупать тапочки, поставленные в раз и навсегда точно просчитанном месте. Вот только Вернон еще не вернулся из паба.
Без пяти шесть. Сегодня – в последний раз.
