Глава 1Название: Девочка осени
Автор: Marisa Delore
Пейринг: Нарцисса Малфой/Джинни Уизли
Рейтинг: PG
Тип: джен (авторский префемслэш)
Комментарии: все семь книг учитываются, POV Нарциссы.
Аннотация: Слишком молодая, слишком красивая, слишком живая. Через пять лет из этого богатства не останется и половины.
***
Поздняя осень, бессмысленно яркая,
Броская листьями, приторно-сладкая,
Кружит ночами, стирая прошедшее,
Вдруг возвращая однажды ушедшее.
Слишком прямое, наивно открытое,
Чуть не такое – сплошное, разбитое,
Девочка осени, да что же ты делаешь?
Разве у мира ответа потребуешь... (с)
Я ненавижу осень. За её ослепительную яркость, которой все без исключения восхищаются, за увядающую красоту в октябре, будто случайно напоминающую о девчонке Блэк, носящей сейчас фамилию «Малфой», за несбыточную легкость, в которую слишком часто хочется верить, но знаешь, что нельзя.
Когда меня спрашивают, люблю ли я осень, то всегда с улыбкой отвечаю: «Да». Конечно, можно ли иначе, если это время года любят все – от жены действующего министра магии до Джинни Уизли, которая недавно вышла замуж за Поттера?
Чем реже говоришь «нет», тем больше соответствуешь общепринятому мнению и не слишком выделяешься. К чему всё это нарушать?
***
Год спустя после победы над Темным Лордом.
Время уходит, а мы остаёмся. Неправда. Мы следуем за временем хотя бы в самом главном – набираем обороты, взрослеем с каждым прожитым кругом… Те, кому это позволено – Люциус, Драко, Северус. А женщины вроде меня, в которых видят только внешнюю огранку, обязаны всегда оставаться молодыми красавицами и глупыми пустышками. Такова их роль – не больше, не меньше.
Вот и сегодня всё как обычно. Люциус улаживает дела в Министерстве, платит взятки чиновникам, чтобы Драко не привлекали к ответственности – мальчик ведь никого не убил, а Черная метка на руке.... Он сумеет убедить – не словами, так средствами, в этом можно не сомневаться.
Драко так и не повзрослел, сейчас это лишь испуганный ребёнок, которому уже исполнилось семнадцать, но он не знает, как быть и что с этим делать. Затравленный взгляд, живое, странно ранящее выражение, появляющееся на лице вместо маски, когда Люциус не видит…
Мальчик мой, это непозволительно. Впрочем, ты ведь всегда прятался за отцовским плечом, может получится и в этот раз.
Всё, что остаётся мне – это с вежливой улыбкой пропускать авроров в холл, давая им осматривать замок на предмет запрещенных темномагических предметов и любезно предлагать подостывший кофе.
Ищите, ищите, все равно ведь ничего не найдёте, но выпроводить вас нельзя, так что буду поддерживать образ гостеприимной хозяйки. Кто бы знал, как мне осточертели эти вынужденные гости.
Наконец осмотр закончен, и дом непривычно пуст. За последние недели эта пустота стала пугать.
Раньше я любила все эти редко безлюдные холлы и пустынные галереи, но сейчас что-то неуловимо изменилось. Одиночество больше не приносит облегчения – оно тяготит, заставляя против воли смотреть в окно Малфой-менора на покрытую умершими листьями дорогу в сад и понимать, что это – отражение моей души. Она тоже скоро умрет. Война не проходит бесследно, особенно если нет того, ради чего стоит её переживать. Так всегда было: Люциус и Драко отдельно, я – отдельно. Образ семьи, но не её суть.
Затем я решаю прогуляться по Лондону. Вот так, сразу, спонтанно. Жизнь в замке – это застой, болото, из которого редко удается вырваться, поэтому я испытываю сумасшедшую, уже подзабытую радость, бродя по улочкам города. Такие вот безответственные и детские поступки, словно кадры из старого мира, поэтому даже оживленный шум и вечная суета не вызывают привычного раздражения. Скорее легкую улыбку.
Сворачиваю в очередной проулок, выхожу к относительно безлюдному скверу. Дорожки здесь тоже устланы опавшими листами, только чувство другое – хочется сесть и никуда не уходить. Пожимаю плечами – почему бы нет, подходящая лавочка как раз вон там, за раскидистым кленом. Только не пустует.
Знаете, я и раньше видела Джинни Уизли, совсем ещё девчонкой. Помню тогда, в день её рождения, Люциус плоско пошутил, мол, у Уизли девочка родилась, мало того, что который ребенок по счету, так еще и настолько хиленькая, что проще сразу в гроб.
Она задумчиво сидит на скамейке, одна, без Поттера, и толпы цепких журналистов рядом не наблюдается. Как это знакомо, так знакомо, что хочется тут же повернуть назад и уйти быстро, без оглядки. Вся ситуация, как взгляд в собственное прошлое - болезненный и слишком живой.
Жена героя без самого героя не представляет из себя ничего.
Мы даже похожи с ней в чём-то самом главном и в этом же различаемся, рассеянно отмечаю я: Нарцисса, которая всегда была приложением к мужу, но давно с этим смирилась, и Джинни, юная, неопытная, которая пока ещё пытается доказать всем и себе, что не станет тенью Поттера.
Девочка, как же ты ошибаешься, тебя сломает время, если ты действительно любишь своего мальчика, то сама не заметишь, как станешь серой шалью за его спиной.
Мне должно быть всё равно – подумаешь, просто ещё одна молоденькая девчонка, претендующая на что-то и пока ещё не понявшая, насколько это бесполезно. Вместо этого я медленно подхожу к лавочке и усаживаюсь рядом.
Джинни вздрагивает, поднимает глаза от золотистого ковра под ногами, замечает, кто стал её невольной соседкой и сразу как будто сжимается, неосознанно строя защитные стены вокруг себя. Я недоуменно замираю в двух шагах от маленькой зажатой фигурки, а потом с усмешкой понимаю: она просто боится – всех и всего – а уж Малфоев её научили бояться ещё в детстве. Определенно не тот урок, который прошел мимо ушей.
- Отдыхаете от излишнего внимания?
Она только неопределенно поводит плечами, мол, понимайте, как хотите.
Зря, подобные беседы следует поддерживать, а не отбрыкиваться от них. И спина – да кто ж так сидит – сгорбившись и скрючившись, словно престарелая маггла?
Впрочем, одергиваю я себя, кому было воспитывать Джинни на предмет хороших манер, неужто Молли? Пруэтт, выскочившая за Артура почти сразу после выпуска, вряд ли имела верное представление о том, что стоит укладывать дочери в голову.
- Не думаю, что вас это действительно интересует, миссис Малфой.
- Вы ошибаетесь, мисс Уизли… простите, миссис Поттер. Мне действительно любопытно, что здесь делает жена героя, к тому же одна.
Девочка вспыхивает, а потом резко – на выдохе - отвечает:
- И ничего не одна, Гарри скоро подойдет… хотя не понимаю, зачем я вам это говорю.
Зато я прекрасно понимаю. И даже куда лучше, чем следует.
Это скоро станет привычкой, девочка: пытаться поверить, убедить себя в том, что муж всегда рядом, и отрицать, что ты хоть на миг остаешься одна. Опасной привычкой.
- Вот как. А пока вы будете его ждать, полагаю.
Видела бы ты себя со стороны – как статуя, как напряженная струна, которой коснешься – тут же рассыплется. Недолговечная живопись, картина-однодневка – яркая, мгновенная.
- Буду, - в непривычно высоком голосе – явный вызов. Чем ты гордишься, Уизли, ну чем, скажи? Тем, что скоро тебя не станет? Этим не гордятся, этому ужасаются.
Впрочем, тебе же все видится в ином ключе. Влюбленность, цветы, поцелуи под звуки дождя. Детская незамутненная романтичность, из которой давно пора вырасти.
- Что ж, тогда не стану мешать, - если она рассчитывает, что миссис Малфой поднимется со скамейки и уйдёт, то ошибается. Я просто умолкаю и незаметно наблюдаю за ней. Вот Джинни несильно прикусывает губу и смотрит на часы, Поттер, разумеется, опаздывает, вот машинально отбрасывает рыжие пряди, упавшие на лицо, механическим, отработанным движением.
Скоро она будет так же механически улыбаться на приёмах, с доброжелательным видом кивать, когда Поттер будет знакомить её с представительными друзьями… Такая техника быстро оттачивается. Гораздо быстрее, чем забывается.
Совсем ещё девчонка, чтобы её ломали светские условности, бьётся в голове неправильная мысль.
Слишком молодая, слишком красивая, слишком живая. Через пять лет из этого богатства не останется и половины.
В молчании проходит более получаса. Джинни постоянно дергается, то и дело смотрит вправо, раздраженно отряхивает мантию от осыпающихся листьев, меланхолично ломает тоненькие стебли – один, второй, третий...
А потом вдруг в один миг срывается с места и бежит в сторону выхода, останавливается на миг у ворот, поворачивается в мою сторону… затем Поттер подходит к ней и привычным жестом подхватывает под руку. Они обмениваются короткими фразами, весело спешат по узкой золотой дорожке и через минуту исчезают за поворотом, как будто в этом парке их никогда и не было.
Так все уходят. Радостно, легко, в новую жизнь. А потом не возвращаются, потому что возвращаться становится некуда.
И эта вот девочка – тоже.
Девочка осени. Девочка увядающей и умирающей осени.
