Глава 1
Лишь бы мама моя жила…
(История одного предательства)
- Ну, старый сморчок, ты меня задрал!
Долговязый маггл в потертых джинсах с рожей конченного наркомана неожиданно сильно ударил по лицу странного человека в темно-коричневой мантии и островерхой шляпе – и волшебник потерял равновесие. Нервным суетливым жестом он зачем-то отбросил с лица седые волосы и только потом потянулся за волшебной палочкой. Другой маггл, небольшого роста, тощий, прыщавый, с сиреневым лицом и красным носом изо всей силы пнул лежащего на земле человека и наступил ему на руку. Палочка покатилась по асфальту к решетке водостока и утонула там. Первый маггл лениво протянул руку:
- Кошелек!
Старик дрожащими руками вытащил расшитый шелком бархатный мешочек и протянул нападавшему.
- Это все…
- Издеваешься, гад?
Долговязый разорвал шнурок и на лежащего колдуна посыпались сикли и нуты, тяжело упало несколько галеонов…. Прыщавый присел на корточки и на лету схватил невесть как оказавшуюся в кошельке колдуна десятипенсовую маггловскую монету.
- Ну, мля, непруха, – он взглянул снизу вверх на долговязого, – че делать-то бум?
- Накостыляем хорошенько, – задумчиво ответил нарк, – если он не глюк, конечно… Слышь, мужик,ты глюк или как?
«Мужик» молчал – да и что тут скажешь?
– У нас это слово означает «счастье», – угодливо хихикнул прыщавый, – ну не похож он!
И ублюдки принялись топтать ногами старика.
- Папа!
Толстый мальчишка со взъерошенными волосами со всех ног рванул к нападавшим, на ходу вытаскивая из кармана волшебную палочку. Дрожащей рукой направил палочку на преследователей.
- Petrificus Totalis!
Искра пролетела между нападавшими.
- Нарушение Статута Секретности и применение магии несовершеннолетним! – раздалось за спиной мальчика, – Я Кормак Мак-Нейр, сотруднник Министерства Магии. Вашу палочку, мальчишка!
Питер Петтигрю дрожащей рукой протянул палочку высокому крупному свирепого вида человеку и, запинаясь, начал оправдываться.
- Видите ли, сэр, эти двое напали на …
- Какие двое?! – взбеленился Мак-Нейр, – Я вижу одного придурка, размахивающего палочкой в присутствии маггла! Тебя!
Питер огляделся, но магглы словно просочились в ту же решетку.
- Папа! Да скажи же…
Кормак склонился к лежащему на земле человеку, коснулся его шеи кончиками пальцев и жестко сказал:"Он уже никому никогда ничего не скажет…"
- Папа! – Питер зарыдал в голос, – Если бы не Вы...
- Ты бы убил этого маггла, а труп уничтожил?
До боли знакомый голос заставил Питера вздрогнуть.
- Снейп! Слушай, ты, урод! Этот колдун – мой отец!
- Ты хочешь сказать, что убил своего отца? – в голосе Северуса Снейпа слышались торжествующие нотки, – Ты это хочешь сказать? Что ж, я надеюсь, Вы отправите его в Азкабан, сэр!
И Снейп преданно взглянул на Мак-Нейра.
- Да поймите же! Он колдун, неужели не видно?! И убили его те два маггла…
- Бред, – брезгливо объявил старший из колдунов, – во-первых, ни один настоящий колдун не позволил бы магглам причинить себе вред. Во-вторых, если ты не врешь – где его волшебная палочка?
Кормак направил свою волшебную палочку на труп и легко поднял его в воздух. Затем небрежно ощупал карманы мантии покойника и объявил:
- Палочки нет. Значит никакой он не колдун. А мантия … Да может он для маскарада вырядился!
- Но Вы ведь даже не поискали поблизости! – всхлипнул Петтигрю.
- Ты, преступник, будешь учить меня делать мою работу?!! Ты арестован по обвинению в убийстве этого маггла! И до суда будешь содержаться в Азкабане!
- Но… Сэр…
Чудовищная несправедливость происходящего потрясла Питера Петтигрю. Он хотел бы сказать, что все это неправда, что все было совсем не так, как выглядело сейчас, что он не виноват, что его отца в самом деле убили магглы и он может это доказать… Но он не мог! Все, на что хватало его сил – это горько всхлипывать и беспомощно пялиться то на Северуса, то на Кормака.
Но помощь пришла – от человека, от которого Питер меньше всего ее ожидал.
- Мистер Мак-Нейр, сэр! Но ведь это и в самом деле Петтигрю-старший, я знаю его! – Северус Снейп дождался, пока Мак-Нейр осознает услышанное и презрительно передернул плечами, – не представляю, как ему удалось так глупо подставиться.
- Тогда где его волшебная палочка? – упрямо повторил Мак-Нейр.
- Если применить Lumos, – почтительно заметил Северус, – можно разыскать ее. Уже достаточно темно… Только я несовершеннолетний, а значит не могу этого сделать. И, конечно, это поможет только если старик не забыл ее дома.
– Ну, парень, ты у нас шутник! – заржал чиновник, – только я сделаю проще... Expelliarmus!
Палочки мальчиков сами собой прыгнули в руку Мак-Нейра, но палочка Петтигрю-старшего не подала признаков жизни. Кормак озадаченно пробормотал: «Ну конечно, он же мертв…» Питер бросил на волшебника презрительный взгляд.
– А Ведь правда, сэр, Lumos применять нельзя, я только сейчас понял! Только свою палочку можно заставить светиться, – очень вовремя подал голос Снейп.
Он почесал в затылке и, поймав взгляд старшего волшебника, одними губами произнес «Accio»
– Смотри и учись, мразь – благодушным тоном обратился к Питеру Мак-Нейр, – как ведут себя законопослушные…
- Да вы все свихнулись! – завопил Питер, – Моего отца убили эти магглы – а вы тут толкуете о законе!
- Оскорбление должностного лица при исполнении служебных обязанностей, – зевнул Мак-Нейр и взмахнул волшебной палочкой.
Питер покачнулся и сел прямо в лужу, грязная вода плеснула во все стороны. Северус достал из кармана мантии засаленный носовой платок, и демонстративно вытер грязь с сапог.
Мак-Нейр взмахнул волшебной палочкой и произнес “Scourgify”, убирая следы грязи со своей мантии. Затем он с умным видом склонил голову и и тихо пробормотал “Accio, палочка старого идиота.”
Решетка водостока подпрыгнула, сдернутая со своего места короткой, не больше восьми дюймов, волшебной палочкой. Снейп озадаченно забормотал: «Волос единорога, плющ? Это не Оливандер, и не Григорович, и не д‘Арсак… И на дешевку не похоже…»
- Ладно, – почесал в затылке Мак-Нейр, пряча в карман палочку отца Питера, – сейчас вы оба отправитесь со мной в Министерство, нам нужны ваши показания.
- А… папа? – всхлипнул Питер.
- Ему, парень, уже никто не поможет и не повредит. Я сейчас пришлю за трупом кого-то из департамента.
……………………………………………………………………………………………………
С тех пор прошло три месяца. Следствие по делу о гибели Петтигрю-старшего было закончено. Магглов, убивших отца Питера, нашли, но наказывать было уже некого: оба умерли от передозировки...
Питер уступил уговорам матери и продолжил учебу. Это было легче, чем ежедневно видеть, как она – без единого упрека или жалобы – тихо таяла от горя.
Хогвартс встретил его обычной суетой. Только приколы Джеймса и Сириуса доставали Питера меньше, да грозный тон профессора Мак-Гонаголл перестал казаться ему страшным.
А вот заклятый враг мародеров, Северус Снейп, встретил его словами: «Ты мой должник, помни!» Питер хотел съязвить – но не посмел. Несмотря на репутацию недалекого тугодума, Петтигрю никогда не страдал от недостатка воображения и прекрасно понимал: если бы Снейп не встал на его защиту – все могло бы обернуться куда хуже. По крайней мере, шанс провести в Азкабане все время следствия был более чем реальным.
Но жизнь продолжалась, и Питер начал потихоньку приходить в себя. Он закончил Хогвартс куда успешнее, чем сам от себя ожидал. Небольшое наследство, оставленное отцом, все же давало возможность не спешить с выбором работы, а друзья-мародеры нередко напоминали о себе. Они часто встречались и неплохо проводили время, иногда откалывая номера – похлеще, чем в Хогватрсе. «Вы прекрасно дополняете друг друга, – как-то заметила Лили, – Сириусу вечно хочется что-то новое отмочить, Джеймс обычно знает, как это сделать, Ремус первым замечает опасность, а Питер – находит способ смыться безнаказанным…»
Они вступили в Орден Феникса – все четверо, и Лили настояла, чтоб ее тоже приняли. Это было счастливое время – несмотря на на террор Вольдеморта и сотни опасностей, грозящих им всем постоянно. Еще бы: они были молоды, полны сил и веры в лучшее – и у них была дружба крепче всех нерушимых клятв на свете. По крайней мере, так им всем казалось.
Так казалось и Питеру Петтигрю – до тех пор, пока хмурым октябрьским утром в доме Питера не появился Северус Снейп – и не напомнил о долге. То, что он требовал, не казалось чем-то страшным, скорее лестным: всего лишь явиться вместе с Северусом в дом Люциуса Малфоя, одного из самых знатных аристократов страны, на бал по случаю Хеллоуина. Конечно, в последнее время о Люциусе говорят мало и шепотом… Но ни у кого не хватает смелости в открытую назвать представителя рода Малфоев – Искушенным Смертью! И, раз уж не бывает дыма без огня – почему бы не попытаться разузнать все самому? Так Питер уговорил сам себя и согласился.
Позднее он проклял тот день и час... Все произошло слишком быстро: вот только что мальчики ели великолепный торт, почему-то исполненный в форме черепа, а не тыквы. Вот подошел Мак-Нейр, и как ни в чем не бывало заговорил с ними. Питер решил, что волшебник не узнал их – но это было не так! Кормак cделал повелительный жест – и к ним засеменил домовой эльф с кувшином вина. Рядом со слугой летел по воздуху поднос с тремя серебряными кубками. Мак-Нейр залпом осушил один из них и отослал эльфа, приказав оставить и вино и посуду. Северус взял с подноса два кубка и протянул один из них Питеру.
- Я, пожалуй, не стану, – замямлил он, вспомнив, что Мак-Нейр любит «законопослушных».
- А я, пожалуй, проявлю уважение к хозяину бала, – с ироничной улыбкой старшего заметил Северус и сделал маленький глоток, – Эльфийское? Люциус сегодня щедр, правда, Коннон?
- Хозяин сегодня в очень хорошем настроении, – почтительно заметил Мак-Нейр, – и не станет возражать, если Вы сами поблагодарите его за этот праздник.
- Северус поискал глазами Люциуса Малфоя. Хозяин дома очень серьезно о чем-то беседовал с Нарциссой, время от времени бросая чуть усталый взгляд на холл, полный гостей.
- Ну что ты, мальчик! – захохотал Мак-Нейр, – я говорю не о нем.
Северус побледнел, но ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Я готов засвидетельствовать…
- Ты-то готов, – презрительно ухмыльнулся колдун, – дружок твой как? Не обгадится с перепугу?
- Я из Гриффиндора! – возмутился Питер.
Мак-Нейр удивленно мигнул и достал из складок мантии кубок – близнец стоящих на подносе.
«Надо же, – подумал Питер, – никогда не подумал бы, что служащий Министерства способен красть в гостях серебряную посуду»
- Прикоснитесь, – приказал колдун.
Мальчики коснулись кубка – и какая-то сила потянула их за пуповину и потащила неведомо куда. Внезапно все закончилость. Все трое оказались в небольшой комнате с высоким потолоком и обитыми зеленым шелком стенами. Такие же зеленые гардины, богато расшитые серебром, скрывали высокие окна. Пушистый ковер под ногами был неправдоподобного серебряного цвета, резко контрастируя с темной, почти черной мебелью.
- Идите, Долохов, Мак-Нейр, сегодня вы все сделали как надо, я доволен, – произнес бесстрастный голос за спиной мальчиков.
Торопливые шаги – невнятное бормотание «до встречи, мой Лорд» – дверь захлопнулась.
- Северус?
Голос раздался из стоящего у камина кресла, обитого зеленой кожей. Высокая спинка скрывала говорящего, и хозяин комнаты не потрудился приподняться навстречу гостям. Зеркало над камином отразило умное волевое лицо нестарого еще человека с высокомерным властным взглядом непонятного цвета глаз. Питеру показалось, что они красные, как у кролика-альбиноса, сам же незнакомец был темноволосым и с бледной кожей.
- Доброй ночи, мой Лорд! – Северус Снейп поклонился отражению с неожиданной для такого неловкого человека грацией, – Я выполнил Ваш приказ.
- Что ж, Вы тоже можете идти, а мы немного побеседуем.
- Мой Лорд! Позвольте мне остаться!
- Любопытно, зачем это Вам нужно, Северус Снейп, – безразличным тоном произнес тот, кого звали Лордом.
- Мне? – Вызывающе вздернул подбородок Северус, – Я боюсь, это будет нужно и Вам тоже.
- Дерзкий мальчишка… Что ж, однажды Вы удивили меня. Но я хочу знать, зачем Вы хотите присутствовать при моей беседе с Вашим другом.
- Потому что он мне совсем не друг, – выражение лица Северуса Снейпа не предвещало ничего хорошего, – скорей наоборот.
- Ах, вот оно что, – тот же ровный без намеков на интонации голос, – не возражаю.
«Да ведь это же… Сами-Знаете-Кто?!! » – наконец-то сообразил Питер, куцые мыслишки забегали как тараканы по раскаленной плите – «Гарпийские горгульи, мне конец! Хотя… Вряд ли Снейп притащил бы меня к самому страшному волшебнику в мире, чтобы поквитаться со мной. Да кто для него Снейп? А я? Так, мелюзга, на пол-укуса… А если им нужно, чтоб я сдал кого покрупнее? Нет, нельзя! Дамбльдор меня с одного взгляда расколет! Вот влип! »
- Надеюсь Вы, мадам, не откажетесь присоединиться к нашей беседе?
Голос без интонаций заставил вскочить с кресла невысокую худенькую старушку с совершенно седыми волосами.
- Сынок!
- Crucio!
Все тело Питера пронизала боль. Боковым зрением он заметил: мама рыдает, и на лице ее написана такая же мука, как если бы пыточное проклятие применили к ней. Питер забыл, где он, кто он… Реальными были только пурпурные волны его боли, но вот и они схлынули, и наступила спасительная тьма.
Когда Питер очнулся, первым, что он увидел, было лицо матери. Странно окаменевшее в жуткой смеси дикого испуга и невыносимой боли, с абсолютно неподвижным взглядом распахнутых от ужаса глаз, оно казалось мертвым… «Они применили Crusio, а потом сковали Petrificus-ом... Сволочи!» – догадался мальчик. Он с опаской оглянулся вокруг... Из глубокого кресла, обитого зеленой кожей, поднялся Северус Снейп.
- Очнулся? – короткий взмах волшебной палочки бросил Петтигрю на пол.
- Гад! Мерзкий, скользкий гад! – корчась от боли, прохрипел Петтигрю.
- А меня зовут Северус, если вдруг забыл, – иронически кивнул Снейп, – хорошо, хоть свое имя помнишь.
- Освободи ее! Сволочь! А меня за простой Petrificus чуть в Азкабан не отправили…
- За нарушение ограничений по использованию магии несовершеннолетними, – на бледном лице Снейпа появилась отвратительная ухмылка, – ты у нас нарушитель закона, не забыл?
- На себя посмотри, – буркнул Питер, – после сегодняшнего тебя точно упекут.
- Нет, – во взгляде Северуса блеснуло торжество, – если кого и упекут, как ты выразился, то тебя!
И он повертел в руках палочку Питера.
- Ты, урод, атаковал мою маму с помощью моей волшебной палочки?!
- Урод у нас ты, – уточнил Снейп, – и тугодум тоже ты. И если не сумеешь сделать правильные выводы из очевидных фактов – то и трупом станешь ты. Ну, и миссис Петтигрю мы тоже отпустить не сможем.
Петтигрю сжал кулаки и бросился на Снейпа, но тот был готов к нападению.
- Levicorpus!
Слизеринец произнес заклинание четко, как на экзамене. Волшебная палочка Питера Петтигрю выпустила небольшую искру, подняла своего хозяина примерно на шесть футов и подвесила его вверх ногами.
- Silencio!
- Как ты думаешь, Питер Петтигрю, это в самом деле забавно? Помнится, ты ухохатывался, когда Поттер и Блэк вдвоем нападали на меня сзади. Да, совсем забыл, нужно попробовать еще одно заклинание. Ты не возражаешь?
Питер беспомощно барахтался в воздухе, пытаясь освободиться. Голова его качалась из стороны в сторону, как на шарнирах, а рот раскрылся в беззвучном крике.
- Молчанье – знак согласия, – удовлетворенно хмыкнул Снейп и снова направил палочку на пленника, – Sectumsempra!
- Северус, – голос без интонаций, раздавшийся из другого кресла, лишний раз напомнил Питеру, что он уже труп, – я еще не приказывал убить его.
- Разумеется, мой Лорд! Так что же, Питер Петтигрю, ты согласен исполнить поручение Лорда? Кивни, если да. Или продолжай качать головой, как китайский болванчик, если предпочитаешь, чтобы твоя мать…
Пленник закивал так часто, что Лорд брезгливо заметил.
- Полегче, голова тебе еще будет нужна… какое-то время. Приведите его в порядок, Северус.
Северус Снейп взмахнул волшебной палочкой – и кровоточащие раны Питера исчезли. Потом он сковал пленника Petrificus-ом, освободив только голову, чтобы Петтигрю мог говорить.
- Северус Снейп, я доволен Вашей работой, – произнес Лорд, – ступайте.
Что-то в его тоне неуловимо изменилось, и Северус предпочел подчиниться. Проходя мимо Питера, он запихнул в окаменевшую руку мальчишки его волшебную палочку и вопросительно взглянул на Вольдеморта. Темный Лорд рассмеялся.
- Вы второй раз удивляете меня. Идите, Северус Снейп.
И Питер Петтигрю подчинился сильнейшему темному магу страны. Единственное, что он выпросил за первую свою услугу – заклинание obbliviacio для своей матери. Теперь старая женщина верила, что проспала этот Хеллоуин даже без сновидений.
После первого поручения последовало второе, потом – еще и еще… Друзья оказались не так внимательны, как он надеялся, а профессор Дамбльдор – не так проницателен, как Питер боялся. И, конечно же, Петтигрю какое-то время убеждал себя, что такая мелкая сошка, как он, не может ни помочь ни навредить слишком сильно. Так о чем же беспокоиться? Лишь бы мама жила…
Никому, никогда Питер Петтигрю не расскажет, какой ценой куплена ее жизнь, он скорее умер бы от стыда! Но что такое свой стыд, что такое чужая кровь, страдание, смерти – перед ее муками, ее смертью?
Да и кому признаваться-то? Разве хоть кто-то из его друзей смог бы его понять? Джеймс, уже похоронивший родителей? Или может быть Сири, истово ненавидящий родную мать? Люпин ? Тот самый Люпин, который «ради ее же блага» вот уже третий год не бывает у своей матери? Или быть может Лили, тоже оборвавшая все связи со своей маггловской родней?
О том, чтоб напрямик переговорить с Альбусом Дамбльдором, Петтигрю не смел и думать. Да узнай профессор обо всем этом… Нет, он не станет даже упрекать. Просто посмотрит на своего ученика синими лучистыми глазенками так, что Питер сам на себя руки наложит… А ему нужно быть живым!
Будет ложью говорить, что Петтигрю привык к регулярным вызовам к Темному Лорду – но все как-то обустроилось… Питер даже начал находить своеобразное удовольствие в своем положении: он знал маленькие секреты двух великих колдунов, наблюдал, делал выводы – и успехи! И Дамбльдор, и Вольдеморт ценили его мелкие услуги…
И Питер Петтигрю стал казаться себе самой хитрой на свете крысой, способной пройти любой лабиринт.
Но его лабиринт закончился нежданно быстро – и идти дальше можно было тольком по трупам своих друзей. Или взбутноваться – и умереть, но этот вариант не для него. Темный Лорд держит свое слово, а потому, чтобы мама жила – Питеру непременно нужно быть живым!
И он исхитрился… Эту неделю он запомнит на всю оставшуюся жизнь. Он едва успевал доставлять новости Темному Лорду… Порой вместо слов благодарности Питер попадал под пыточное проклятье, если Лорду казалось, что его слуга мог бы быть расторопнее – а потом, как ни в чем не бывало отправлялся к друзьям-мародерам. Терпеливо – тут полслова, тут намек, тут просто тупо-удивленный взгляд – он внушил Сириусу две простых идеи. Во-первых, оборотню нельзя верить до конца! Нет, это Сириус находил мелкие странности в поступках друга, а Питер всегда оправдывал Ремуса. Но в результате его оправданий подозрения росли как снежный ком. А во-вторых, узнав о заклятье Секрета, Питер напрямик заявил Сириусу: нельзя рисковать самым сильным колдуном из их черверки!
«Пусть уж лучше Дамбльдор, если есть охота! – пищал Питер. – Конечно, у старика могут быть свои бзики… Может даже не позволить им всем навещать Лили, Джеймса и Гарри в их доме! Как? Да элементарно, Сири! Он не скажет адрес – и точка. Но, черт возьми Сириус Блэк, я не хочу, чтоб ты подставлялся! Уж у тебя-то должно хватать ума, чтоб понять: если ты все же прав насчет Ремуса – то как только он узнает, кто Хранитель… Кстати, завещание ты написал? Я уже. Позавчера заверил и отнес в Гринготс…»
И примерно с сорок восьмого раза умница Сириус таки въехал, как можно схитрить! И предложил Питеру именно то, чего вот уже пятый день добивался Темный Лорд. Как знать, будь Сириус тупее, быть может Лорд, потеряв терпение, прикончил бы своего бесполезного слугу Питера и его маму, а для Поттеров в этот раз все обошлось бы…
Но все случилось именно так, как случилось! Питер сдал Темному Лорду своих друзей. И миссис Петтигрю снова осталась жива… В тот день Питер аппарировал в Италию к одному известному алхимику – и отдал все свои сбережения за два маленьких флакона. Потому что у всего есть предел, даже у страха – и Питер устал бояться…
А потом случилось то, чего ни один разумный человек не ожидал. Темный Лорд исчез, как будто его никогда и не было! Погиб? Нет, конечно нет! Однажды Питер краем уха слышал беседу Лорда с мадам Лестранж – и твердо запомнил: Лорд бессмертен. Просто сейчас он взял тайм-аут… Но непременно вернется! Вот только беда: пока он вернется, верного его слугу, Питера Петтигрю сгноят в Азкабане! А может и не сгноят, может казнят быстро и сразу. Или приговорят к поцелую дементора…
С другой стороны, Питер себе не враг – искать Лорда сам. Да и маму надо бы успокоить: ничего не зная о делах сына, старушка с ума сходила от тяжелых предчувствий. Вот только как?
Питер не думал, что Сириус найдет его так быстро. Он вообще ни о чем не мог думать в тот день – но сейчас нужно было выжить! Выжить и скрыть правду от одного единственного человека, который ее не вынес бы.
И Питер устроил тот самый взрыв, за который потом Сириуса судили и приговорили к заточению в Азкабане, а сам превратился в крысу – и шесть долгих недель скрывался в канализации.
Но незадолго до Рождества он все же решился проникнуть в собственный дом. Почти неделю хитрый крыс рыл подкоп в свою комнату, и как раз в Сочельник сумел в нее пробраться.
- Питер был смелым и преданным другом, – мягкий печальный голос миссис Люпин прозвучал над его головой, – и я всегда готова помочь его матери.
- Я не хочу слышать о своем сыне «был», – прорыдала мама, – ох, Питер…
- Вы должны держаться, прошу Вас, дорогая моя, – серьезно и настойчиво твердила мать Ремуса.
- Чего, вернее, кого ради? – всхлипывала миссис Петтигрю, – Его убийца наказан, а больше я ничего в этой жизни сделать не могу…
И снова слова утешения, слова боли, слова, слова, слова, и море слез… Миссис Люпин ушла домой за полночь, но и тогда Питер не торопился выбираться из своей норы. Он ждал. И дождался. Мама вошла в его комнату, взяла в руки обвитую траурным крепом фотографию и зарыдала.
Питер, Питер, лучше бы ты не был таким преданным другом! Может, тогда ты был бы жив?!
Питер выбрался из своей норы и прошмыгнул за ее спиной к заветному сундучку, где хранились купленные зелья. Да, он отдал за них почти все отцовское наследство – но сделка была справедливой! Даже такой бездарный колдун, как Питер, с их помощью мог необратимо изменить и внешность, и память любого человека. И Питер точно знал, что сейчас сделает!
«Кто здесь?!» – воскликнула миссис Петтигрю, оборачиваясь на шорох. И тут же возмущенно заорала: «Вон, мерзавка!»
Грязно-серая крыса нагло забралась на крышку сундучка и расселась там, удивленно рассматривая орден Мерлина на полочке рядом с фотографией. Да, Питер в самом деле не мог бы поверить, что станет еще и героем – посмертно. Он был удивлен настолько, что забыл об очень простой вещи: его мама не знала, что Питер – анимаг.
Старая женщина с отвращением сбросила тяжелый башмак и запустила им в крысу. Конечно же, промахнулась, но сундучок перевернулся, и один из флаконов разбился. Что ж, себя Питеру уже не спасти – но он не мог отказаться от попытки спасти маму. Ведь иначе все, что он натворил, не только преступно, но и бессмысленно – потому что не принесло желаемого результата!
«Вот ведь наглая тварь!» – воскликнула миссис Петтигрю и направила на крысу волшебную палочку. С яростью, достойной как минимум Искушенного Смертью, отчеканила «Stuperfy!» – и Питеру едва удавалось уворачиваться. Красные искры летели из палочки очередью, наподобие автоматной, как будто женщина решила отыграться на безответном зверьке за все зло, которое ей причинили…Но, когда и через пять минут запыхавшаяся крыса пискнула с верхней полки книжного шкафа – из палочки миссис Петтигрю вылетела зеленая искра.
«Никогда бы не подумал, что матушка в ярости способна на такое» – мелькнуло в голове Питера.
Вообще-то хитрый крыс собирался добавить зелье к отвару лимонной мяты, который мама вот уже несколько лет каждый день пила перед сном. А потом – заколдовать старушку, пока она спала. Питер хотел до неузнаваемости изменить ее внешность и воспоминания – и совсем не собирался спешить! Петтигрю надеялся пристроить маму в приличный маггловский пансионат для престарелых. Что ж, это он сумеет провернуть и сейчас – если только… Питер не сомневался: мама, стоит ей только задать правильный вопрос, сразу догадается, как все было на самом деле! Он так и не научился ее обманывать. И если мамино сердце выдержит эти секунды…
Питер свалился со шкафа и, наконец, стал превращаться в человека. Миссис Петтигрю, бледнее смерти, прислонилась к стене. Наконец, превращение закончилось – и мать бросилась на шею сыну.
- Питер, сынок, что же они с тобой сделали?! – в голос зарыдала она.
Питер направил на мать волшебную палочку и произнес «Imperio»
……………………………………………………………………………………
Несколько часов спустя в небольшую частную клинику на юге Флориды поместили очень привлекательную, хотя и немолодую женщину, высокую, рыжеволосую, с печальными карими глазами. Проникновенным грудным голосом она рассказывала персоналу о страшной трагедии ее жизни – погибшем во Вьетнаме сыне. И медсестры сокрушенно ахали, глядя, как прощается с ней молодой рыжеволосый парень, кровь с молоком, косая сажень в плечах – похожий на нее так, как только может сын походить на мать… И шептались: его действительно объявили погибшим, и несчастная женщина сошла с ума от горя… А он выжил! Только мама его уже не узнает.
«Тебе будет хорошо, мама! А главное – ни один Искушенный Смертью не додумается искать тебя здесь!» – думал Питер, – «А вот мне нужно в Англию, мне нужно знать, откуда ветер дует... Если повезет – пристроюсь в Хогвартсе, всю кухню-то не разорю…»
Мама и в самом деле его не узнавала – но, Мерлинова борода, так ли это важно?
Лишь бы мама была жива!
