В ожидании Рождества

Название: В ожидании Рождества
Автор: empathapathique
Переводчик: Melusine
Бета: LaSuen (ты уникальна в своём роде – "убийца-массовик" с терпением и тактом!)) Спасибо тебе за всё!)
Название оригинала: Waiting
Ссылка на оригинал: http://www.fanfiction.net/s/3328464/1/Waiting
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Драко/Гермиона
Жанр: роман/юмор
Саммари: Зачем волшебнику ждать Рождество? Из-за подарков? Ну, точно не ради чудес!
Предупреждение: №1 – АУ, и даже не потому, что фик двухлетней давности. №2 – рождественский флафф.
Посвящается всем преданным любителям пейринга ДМ/ГГ и SadSun, в частности. :)
Публикуется с разрешения автора


Гермиона распахнула большие стеклянные двери, вышла нетвёрдой походкой на террасу малфоевского поместья и на лестнице споткнулась. Она слегка зарделась, но, к счастью, вокруг не оказалось ни одной живой души.

Стояла на удивление мягкая зима. Гермиона перед выходом даже не потрудилась захватить с собой мантию, и теперь на ней было лишь тоненькое чёрное платье с обнажёнными руками и спиной. Девушка посмотрела на ночное небо и поразилась – какое необычно тёплое Рождество. Она отстранённо подумала, что всё равно рискует заболеть, но ей было безразлично.

Подул слабый ветер, кожа покрылась мурашками. Здравый смысл вновь напомнил Гермионе, что так недолго и простудиться, да только она снова не обратила на него внимания и лишь порадовалась холоду, остудившему тот жар, что поднимался в ней с самого начала вечеринки.

Гермиона закружилась, платье взметнулось вокруг её ног шёлковым каскадом. Она запрокинула голову и стала разглядывать крошечные снежинки, падающие с серого-пресерого неба, которое сейчас так сильно напоминало его глаза. Хотя в этом не было ничего удивительного: она везде и во всём находила сходство с ним. Гермиона опустила взгляд на бокал с шампанским у себя в руке и быстро его осушила, чтобы снова почувствовать тепло.

Чёрт возьми, и куда запропастился этот придурок?

Наверное, всё ещё в доме со своей подружкой - та обвила его как змеюка, старающаяся придушить очередную жертву. Тут Гермиона была не так уж далека от истины.

Ту, другую, звали Лола. Высокая француженка с такими яркими рыжими волосами, что даже у Рона глаза полезли на лоб, когда он впервые её увидел. До этой вечеринки Гермиона встречалась с ней только однажды – около месяца назад, – и они мгновенно возненавидели друг друга. У Лолы даже хватило наглости потребовать, чтобы Гермиона «держалась подальше от её мужчины». В ответ Гермиона сказала, что может делать всё, что пожелает и с кем пожелает. Тогда Лола бросила на неё уничтожающий взгляд, резким движением откинула волосы за спину и умчалась, пребывая в такой же ярости, как и Гермиона.

После этого эпизода Гермиона пообещала себе проводить с Драко как можно больше времени. Но зато у Драко не находилось на неё ни секунды: приближалась дата подписания договора об объединении «Малфой ПромКом» и одной крупной французской фармацевтической компании. Оставшееся свободное время он посвящал Лоле. Гермиона понимала, что не должна злиться, ведь он, как зачастую случалось, действовал исключительно в интересах дела – владельцем той самой фармацевтической компании был отец этой девицы. Со стороны Драко это было неискренне и подло, но что ещё могло помочь ему быстро добиться благосклонности старика, как не восторги его дочери о том, какой «фантасти́к» её новый парень?

Гермиона ненавидела Малфоя за то, что он такая сволочь. Ненавидела и, одновременно, понимала.

Раньше они часто бывали вместе: обедали, ходили на спектакли и в кино, смотрели у неё дома «Анатомию страсти» и «Остаться в живых»* – делали всё, что делают друзья. Но Гермиона хотела внушить Лоле, что у них с Драко не просто невинные приятельские отношения. Пусть бы та себе верила, невелика беда. Но, к досаде Гермионы, ничего не получилось.

Говоря по чести, у Гермионы тоже не хватало времени на Драко. Последний год, или около того, периодически велись переговоры между премьер-министром Великобритании и министром магии. А теперь, когда обстановка накалилась, все думали, что начальник департамента по связям с магглами**, то бишь она, должен был делать и то и сё, и пятое с десятым, чтобы переговоры прошли без сучка без задоринки, как того всем хотелось. За минувший месяц она сталкивалась с Драко лишь дважды, да и то в Министерстве, когда он приходил туда по своим делам. Так что последний раз Гермиона его видела недели три тому назад.

Гарри и Рон проводили с Малфоем чуточку больше времени – как сказал Рон, это потому что они парни, а парни любят общаться с парнями, или что-то в этом духе. Так вот они видели Драко на прошлой неделе и передали ей, что он сожалеет, что пропустил спектакль «Гекуба»***, который они несколькими днями ранее договорились посмотреть вместе.

Когда Драко так подвёл Гермиону и даже не посчитал нужным отправить ей сову и сообщить, что не сможет прийти, она страшно разозлилась. Поэтому извинение её не успокоило, наоборот, стало ещё хуже. А от мысли, что на самом деле она значила в его жизни не так много, как ей думалось, у Гермионы засосало под ложечкой. Но поскольку во время визита друзей она страдала от «критических дней», то списала своё уныние на гормоны.

Мало того, что Гермиона не сумела поставить на место дьяволицу-подружку, потому что сделала именно то, чего обещала не делать, то есть держаться подальше от Драко, так и вовсе его потеряла. А ведь теперь, когда она выросла, встречи с Гарри и Роном только действовали ей на нервы, та же история была и с Джинни. Но они – это всё, что у неё осталось, потому что хорёк пропал, подписывая договор об объединении и гарцуя по Косому переулку с тупой рыжей потаскушкой. Гермиона была уверена, что и сама здорово злила своих друзей. За последние несколько недель Рон уже очень много раз грозился заколоть её пером, если она ещё хоть раз повторит, что всё должно быть правильно, как положено.

И вот она увидела Малфоя сегодня, на рождественской вечеринке, ежегодно устраиваемой его матерью. Он стоял с этой коровой, но Гермиона всё равно подошла. Драко с надеждой посмотрел ей в глаза и улыбнулся чуть робко и виновато. Он понимал, что Гермиона рассержена и из-за «Гекубы», и из-за прошедшего месяца в целом, и взглянул на неё, как бы говоря, что сожалеет. И, конечно, Гермиона его простила. А всё из-за этих глаз и улыбки, а ещё из-за двух бокалов шампанского. Ах да, и, конечно, из-за того, что она его любила. Не забыть бы.

Она захотела выпить ещё, но подумала и не стала. Нет, ей никак нельзя сегодня напиваться.

Гермиона посмотрела на наручные часы, оказалось, уже без четверти час. Чёрт, да где же он? Почему мужчины всегда заставляют её ждать? И Гарри, и Рон, и Драко, и все невообразимо тупые мужики, с которыми она столько встречалась, – все заставляли её ждать. Наверно, поэтому они с Гарри и Роном остались всего лишь друзьями, поэтому она рассталась с теми тупыми мужиками. Гермиона вспомнила об Эрни Макмиллане и нахмурилась.

Теперь ей вдруг стало ясно, что именно поэтому и Драко Малфой до сих пор ей не принадлежал.

Но если отбросить тяжёлые мысли, то это ведь он предложил здесь встретиться. Склонился к её уху и прошептал, что хочет увидеться во дворе и узнать всё, что за последнюю неделю произошло в «Остаться в живых». И всё же Драко запаздывал. Скорее всего, трахался впопыхах с Лолой в каком-нибудь коридоре. Тут Гермиона почувствовала, что вот-вот взорвётся от злости. Ну всё, с неё хватит. Она и так…

– Грейнджер?

Явился – не запылился. Гермиона повернулась на голос, и все прежние мысли были позабыты. Улыбаясь, она отступила на шаг, потом ещё на один и ещё, чтобы разглядеть его получше. Естественно, одет Драко был безукоризненно: красивая и дорогая праздничная мантия, идеально подогнанная по его великолепной фигуре. Гермиона затаила дыхание и затрепетала, осознав, какой он потрясающий. Пока Малфой так одевается, он может опаздывать сколько его душе угодно. Или ещё лучше – пусть вообще ходит раздетый, подумала Гермиона с усмешкой.

Ну да, она втрескалась в него по уши, и что? Это не меняло того, что Драко Малфой был сексуально привлекательным нахалом, которого она хотела запереть у себя в шкафу и держать там только для собственных нужд. Но она говорила так не потому, что была пьяна, – ведь это было не так, нет. Пока, нет.

Гермиона не знала, сколько уже выпила – Рон просто совал ей бокал за бокалом – но раз она пока не залезла на стол и не начала горланить «Я способна на всё»****, значит, всё было в норме. Она такое уже отчебучивала, правда-правда, и очень не любила вспоминать, как славно они погуляли у Шеймуса пару лет назад на Хеллоуин. А сейчас она была лишь слегка разгорячённая, чуть навеселе, но ни в коем случае не пьяная, и близко такого не было. Нет уж, Гермиона Грейнджер – это пример для подражания…

– Вот, – Драко подал ей новый бокал шампанского.

О боже.

Гермиона так и не поняла, почему не отказалась, но не сомневалась – это как-то связано с тем, что ей всегда было легче разговаривать с Малфоем, держа в руке бокал. Наверное, потому что, выпив, было проще забыть, какой он придурок. И что она всё равно его любит.

– С Рождеством, – поздравил Драко и поставил её пустой бокал на маленький столик у двери. Гермиона улыбнулась и кивнула в ответ.

Она отвернулась и принялась сосредоточенно рассматривать сад. В отличие от интерьера поместья, снаружи всё дышало утончённостью и простотой. На изгороди и розовых кустах рассыпали огоньки фей, развесили повсюду колокольчики, которые при каждом дуновении ветра издавали еле слышный мелодичный перезвон. То тут, то там вспыхивали искорки, да так часто, что становилось ясно – это только благодаря волшебству. Картину дополняло серое небо и медленно падающий снег, что в общем создавало своеобразное очарование, восхищавшее не-совсем-пьяную женщину. Никто не праздновал Рождество так, как Малфои, – это точно.

Драко встал рядом с Гермионой. Она посмотрела на него украдкой, чувствуя, как от волнения всё внутри сжимается. Когда она в последний раз стояла к нему так близко? Гермиона не могла припомнить. Сегодня не считалось: когда Драко шептал ей на ухо, что хочет встретиться снаружи, вокруг находилось слишком много людей. Она даже как следует не разобрала, какой у него был тембр голоса, запах одеколона, не ощутила в полной мере прикосновение его чёлки к своей щеке. Но это было не столь важно.

– Ну так, – начала Гермиона, просто чтобы не молчать. Нет, на самом деле она хотела ему кое-что сказать, но сильно сомневалась, что он придёт в восторг от просьбы отвезти её к нему на квартиру и не торопясь соблазнить, тем более, в отсутствие знойной рыжули. Та, наверно, сейчас бегала в панике по всему поместью и искала Драко – как же так, он не сидел подле её юбки. Тупая корова. Гермиона вздохнула и постаралась только пригубить шампанское, а не выпить всё залпом. Неслыханно, мысли о другой женщине злили и, вместе с тем, угнетали. – Как дела?

Он пожал плечами и поднёс бокал к губам. Гермиона посмотрела на него и слегка нахмурилась. Плохо дело: Драко и в трезвом состоянии был придурком, а когда напивался, и вовсе становился идиотом. Неважно сколько Гермиона выпила, она не станет смотреть на это сквозь пальцы, и если он был пьян, то… Что ж, всё равно не удавалось забыть, что она его любит.

– Вот опять, Драко. По-твоему, я телепат и по жестам и дебильному выражению лица могу догадаться, что твориться в твоей тупой башке? – Гермиона снова болтала лишь бы болтать. Тишина казалась на удивление громкой.

– Хотелось бы думать, ты знаешь меня уже достаточно хорошо, чтобы мне не пришлось отвечать на глупые любезности, принятые в обществе, чтобы занять собеседника.

Гермиона улыбнулась. Конечно, Драко прав.

– А как твои дела, Грейнджер? – спросил он так внезапно, что она забыла отвести взгляд.

– Хотелось бы думать, ты знаешь меня уже достаточно хорошо…

– Ой, замолчи, – перебил её Малфой тем ноющим, недовольным тоном, который ей часто доводилось слышать. Гермиона захихикала.

– Слышал, у тебя что-то произошло с Макмилланом.

– Да неужели? – сухо спросила она. Ну, в самом деле, гений выискался – кто ж не слышал?

– Не будь стервой.

– А ты перестань прикидываться, что ничего не знаешь, – возразила Гермиона. – Мой парень бросил меня за неделю до Рождества. Как думаешь, Драко, каково мне?

Он не ответил.

– С ума, блин, сойти, как здорово. Я уже несколько месяцев не испытывала такого ощущения свободы.

У Драко вырвался смешок.

– Нет, правда, – сказала Гермиона, поворачиваясь к нему. – Я не любила его, он не любил меня. Мне, конечно, горько и обидно, но я… Мне уже и впрямь всё равно. Даже иногда кажется, что и эти чувства я испытываю лишь из принципа.

– Ну да, разумеется, – язвительно вставил он. – И как он только посмел бросить тебя за неделю до Рождества. Пусть тебе наплевать на него, а ему – на тебя, и вообще тебе всё равно, что вы расстались. Ты разозлилась и обиделась просто из принципа.

– Верно.

Она знала, что он смотрит на неё, но именно поэтому не повернула к нему головы, вдруг заинтересовавшись окружавшей террасу железной оградой.

– Больная.

Гермиона пожала плечами.

– Мы с тобой не виделись некоторое время, – небрежно сказала она, поменяв тему. Она не хотела говорить об этом гаде, Эрни. По сути, она даже это не хотела говорить. Гермионе просто было нужно занять Малфоя беседой, неважно о чём, и удержать рядом с собой. Если бы она стала слишком долго молчать, он бы ушёл в дом к этой дьяволице, и она снова осталась бы одна.

– Я был занят.

– Знаю. Объединением, да?

Он кивнул.

– Мы ещё не все документы подписали, но скоро всё должно быть закончено. А потом я посреди зимы возьму отпуск и проведу его, лёжа на пляже какого-нибудь греческого острова и притворяясь, что «Малфой ПромКом» даже в природе нет.

Гермиона рассмеялась. Можно к тебе присоединиться, хотела она спросить. Мерлин свидетель, ей был нужен отдых от её сумасшедшей работы. Не говоря уже об отдыхе рядом с Драко на восхитительном, песчаном греческом пляже.

– Хотя мне грех жаловаться. Если подумать, всё могло быть и хуже. Всегда может стать хуже, чем есть.

– Довольно тоскливые речи для Рождественской ночи.

– А это вообще довольно тоскливое Рождество.

– Правда? Почему? – спросила она с любопытством.

Он пожал плечами и носком туфли поддел камушек.

– В этом году кое-что… не случилось.

Да, кое-что и впрямь не случилось, мысленно согласилась Гермиона, ты в меня не влюбился.

– Знаешь, это должен был быть тот самый год – мой год. Пожалуй, в каком-то смысле так оно и получилось, по крайней мере, в том, что касалось компании, год был необыкновенно хорош.

– Это ты был необыкновенно хорош, – уверенно поправила Гермиона. – И не только в том, что касалось компании.

Драко посмотрел на неё и вопросительно изогнул бровь, ожидая продолжения.

– Это сложно объяснить, но в этом году что-то в тебе изменилось. То, как ты себя вёл, как держался… – Гермиона помедлила. Внутренний голос тихо напоминал, что, быть может, стоило бы закрыть свой болтливый рот, но она не послушалась и решила обвинить во всём шампанское. – Несмотря на грубость, насмешки и многое другое, что люди в тебе терпеть не могут, ты и вправду вырос и стал замечательным человеком.

Тут наступило очень неловкое молчание, Драко глотнул из своего бокала. Гермиона затаила дыхание: неужели она в самом деле это сказала?

– Грейнджер, пожалуй, – медленно протянул он, – мне бы хотелось получить твою речь в письменном виде.

Гермиона издала звук, сочетавший кашель, смех и судорожное дыхание. Она увидела усмешку на губах Драко, выхватила у него бокал и выпила его шампанское.

– Эй! – запротестовал он и, когда Гермиона вернула ему пустой бокал, окинул её сердитым взглядом.

– Я одолжение тебе сделала, – заявила она. – Тебе нельзя больше пить.

– Как будто тебе можно, – фыркнул Драко.

Гермиона решила не отвечать и замолчала на несколько секунд, а потом снова заговорила.

– Ты так и не объяснил, почему у тебя «довольно тоскливое» Рождество.

– Наверно, потому что я не получил всё, что хотел, – немного помедлив, ответил он.

– На Рождество или в этом году, вообще?

– Ни на Рождество, ни в году. Я тебе уже говорил, это должен был быть мой год. И в этом году я должен был получить всё, что когда-либо хотел. Так оно и вышло, правда: я получил деньги, уважение… – Гермиона закатила глаза, – …всё, что, вероятно, каждый Малфой должен желать от жизни. Но, конечно, мне хотелось большего.

– Само собой, – усмехнулась Гермиона.

– Я давно этого хотел и ждал, что вот-вот получу, но не получал. Год подходил к концу, а я всё думал: «Ладно, Драко, пока это ещё не случилось, но обязательно случится, только подожди». И я уговаривал себя дождаться Рождества.

– Почему Рождества? – спросила она в замешательстве.

– Потому что на Рождество исполняются самые заветные желания, – объяснил Драко, глядя на неё как на несмышлёного младенца. – Думал, что если до сих пор не получил желаемого, то уж рождественским утром я непременно это получу.

– Но не получил, – начала понимать Гермиона.

– Нет.

И снова наступила тишина. Да, подумала Гермиона, началась очередная истерика плохо воспитанного избалованного великовозрастного дитя.

– Знаешь, Грейнджер, – продолжил Малфой, – я не могу вспомнить ни одного Рождества, когда бы я не получал всё, чего хочу. Но в этом году… – он вздохнул устало и смущённо. – В этом году всё иначе.

Гермиона закатила глаза – театр одного актера.

– Добро пожаловать в наш мир, Малфой, – весело сказала она. Человеку двадцать шесть лет, а он до сих пор ведёт себя как двенадцатилетний. Или двухлетний.

– Ты меня дразнишь…

Гермиона покачала головой и слегка улыбнулась.

– Прости, не знаю даже, что на меня нашло.

– Грейнджер…

– Продолжай, Малфой, – наверно, она всё-таки немного перепила. В голове стоял сплошной туман, жар в теле снова был какой угодно, но только не нормальный. И холодный ветер не уменьшал этот пыл – казалось, только ещё больше его раздувал.

Малфой стоял, нахмурив брови, его лицо выражало лёгкое недовольство. Гермиона бросила на него, такого высокого и важного, быстрый взгляд и вновь почувствовала этот идиотский трепет. Внезапно до неё дошло, что они здесь совершенно одни, звуки весёлой вечеринки и жеманница Лола казались далёкими. Гермионе закралась мысль, что Драко мог бы её даже поцеловать, и у неё порозовели щёки. Да, точно – перепила – врубайте караоке, она сейчас сорвёт с себя платье. До того наклюкалась, что возомнила, будто Драко соблазнит её здесь, на террасе. Но это было невозможно. Потому что он – это он, а она – это она, и никогда им не быть «они». Хотя пьяная Гермиона почему-то так и не смогла уразуметь это своей башкой. Она продолжала исподтишка поглядывать на руки и губы Драко и молить Бога, чтобы парень не заметил.

Драко посмотрел на неё, но Гермиона не знала, то ли он просто задумался, то ли заметил её не-такие-уж-и-тайные взгляды и теперь гадал, чего она вылупилась. Гермиона предпочла первый вариант.

– Драко? – позвала она, пытаясь отвлечься от опасных мыслей.

– Прости. Знаешь, странно как-то – знать, чего хочешь, и всё же не получить это на Рождество – день, когда, казалось бы, ты должен получить всё, чего бы ни пожелал.

Гермиона поразилась, насколько Малфой еще, в сущности, ребёнок. И хотя ребёнком его можно было назвать с большой натяжкой, он до сих пор так и не отвык получать всё, что захочет, и не знал, как себя вести, когда никто не спешил исполнить малейший его каприз.

– Нельзя всегда получать то, что хочешь.

– Ты ведь понимаешь, для меня эти слова – пустой звук.

Гермиона улыбнулась про себя – это было правдой.

– Тогда не знаю, что тебе сказать.

– Это мне сейчас не сильно поможет, верно? – ответил Драко резко и грубо, как мальчишка, каким он был много лет назад.

Гермиона полностью повернулась к нему – руки в боки, в глазах горит раздражение.

– Да чего ж ты хочешь? Неужели нельзя пойти и самому купить?

Губы Драко медленно изогнулись в ухмылке.

– Ну, не знаю, Грейнджер. Никогда не думал, что ты из таких.

Сердце Гермионы замерло в груди. Что?! Её щёки вспыхнули горячим румянцем. Должно быть, он шутил. Он должен был шутить. Она уже достаточно опьянела, чтобы поверить, если бы он не…

Малфой смотрел на неё и улыбался.

– Расслабься, – тихо засмеялся он. – Я шучу.

Гермиона облегчённо вздохнула и внезапно подавилась воздухом, запоздало почувствовав боль от попытки Драко подразнить её. Вот в этом и заключался весь трагизм положения Гермионы. Она не хотела, чтобы он говорил всерьёз, – даже тихо молилась, и всё же от исполнения желания ей стало муторно. Потому что глубоко в душе она надеялась, что он говорил правду. Любовь, как говорится, зла.

Дебильный Малфой.

Гермиона снова сосредоточилась и заметила, что Драко уходит от неё вниз по лестнице в сад. Он остановился в нескольких шагах, склонил голову на бок и, подняв бровь, посмотрел на неё выжидающе. Гермиона последовала за ним и медленно, не спеша спустилась по ступенькам. Она надела слишком высокие каблуки, и потому не стала бы рисковать шеей просто, чтобы подойти к нему. Она его любила, но не до такой же степени.

Несколько минут Грейнджер и Малфой шли молча, пока не остановились в центре сада перед мраморным фонтаном, и принялись наблюдать, как вода тихо стекает в чашу. Они стояли очень близко друг к другу, её голая рука касалась его мантии. Гермиона мельком взглянула на его профиль, потом посмотрела на небо и снова стала следить за падающим снегом.

Пробежал нежный ветерок, задел колокольчики и донёс до Гермионы запах Драко. От Малфоя пахло одеколоном, мужчиной и чем-то, присущим только ему. Этот запах вызвал в ней сильный отклик, и она задрожала. Драко посмотрел на неё, на секунду задержал взгляд на голых руках и, сняв дорогую мантию, подал её Гермионе.

Гермиона отступила на шаг, качая головой.

– Ой, нет, не надо…

– Возьми.

– Но…

Драко издал свой коронный разражённый вздох, преодолел расстояние между ними и закутал Гермиону в мантию. Она едва не впала в экстаз.

Одевая Гермиону, Драко полностью обхватил её руками. И то ли от его близости, то ли оттого, что сейчас на ней была его мантия, которая окружала облаком его запаха в десять раз лучше какого-то глупого ветерка, Гермиона почувствовала невероятную слабость. Возможно, она не так сильно напилась, чтобы воспользоваться этим, но она, определённо, достаточно опьянела, чтобы хлопнуться в обморок, что сейчас казалось наиболее вероятным.

О, Мерлин, теперь можно умереть счастливой.

– Спасибо, – поблагодарила Гермиона тихим и слегка приглушённым голосом, не поднимая глаз.

– Не надо смущаться, Грейнджер, – она проклинала Малфоя за то, что он заметил. – Это нормально. Конечно, учитывая, с какими дебилами ты предпочитаешь знакомиться, мне понятно, почему ты не привыкла к галантности. Но некоторых из нас матери научили быть джентльменами.

– Сволочь.

– Может быть, но всё равно джентльмен, в любых обстоятельствах.

Гермиона вполголоса пробормотала несколько отборных ругательств. Драко вздохнул, и она, обернувшись, посмотрела на него. Он с явной досадой провёл по волосам.

– Не знаю, Грейнджер. Со мной такого раньше не бывало. Когда я что-то хочу, то получаю без вопросов. Но в этом году…

– Не говори мне, что мы опять вернулись к этой теме, – фыркнула Гермиона.

– Да, вернулись, – ответил Драко яростно и немного раздражённо. – В этом году я не получил всего, что хотел, и, да, меня это очень злит. Ты уж прости, если я не воспринимаю всю эту белиберду о смирении и о том, что «надо быть благодарным за то, что уже имеешь», которую бедняки рассказывают своим детям, потому что у них нет денег, чтобы купить тем всё, что они желают.

– Тогда почему твои родители не объяснили тебе этого? Всему остальному они, кажется, тебя обучили.

– Помолчи, Грейнджер! Я ещё не закончил…

– Нет, – перебила его Гермиона. Ей всё это уже порядком надоело. – Я отказываюсь продолжать этот разговор. Никто не получает всё, что хочет, Драко. Вот она – суровая правда жизни. Если твои мама и папа не научили тебя этому раньше, тогда учись сейчас, – он бросил на неё хмурый взгляд. – И перестань… выёживаться. Ну, не получил ты желаемого, и что? – мгновение они пристально смотрели друг на друга. – Ты всегда утверждал, что можешь купить всё, что угодно. Я никогда тебе не верила, но если это то, что ты действительно хочешь, тогда вперёд – пойди и купи.

– Я уже пытался, – ответил Малфой сквозь зубы.

– Когда? – спросила Гермиона недоверчиво, сопротивляясь желанию скрестить руки на груди и начать притопывать ногой. Плохой знак. Скоро она станет вести себя как Молли Уизли.

– Не разыгрывай тут дурочку, Грейнджер, – бросил он со злостью. – И пяти минут не прошло.

Вот теперь она совсем ничего не понимала.

– Малфой, о чём ты…

– Хочешь, чтобы я снова тебя спросил, глупая девица? – и прежде чем Гермиона успела ответить, быстро продолжил: – Я искренне хочу знать: ты из таких? Позволишь ли ты мне поить тебя вином, угощать ужинами, покупать всякие безделушки, книги, одевать тебя и обувать, ляжешь ли ты потом в мою постель и разрешишь ли мне касаться тебя так, как я мечтал все эти годы?

– Я… – во рту у Гермионы пересохло, хотя она была вполне уверена, что не дышала. Он просто не мог, не мог, не мог сказать это. Он не…

– Вот чего я так страстно желал весь год! Вот что хотел получить на Рождество!

Внезапно Драко оказался к ней как никогда близко. Сжал её запястье одной рукой, другой обхватил талию и прижал к себе. О боже, она падала в обморок. Наверное, схватить Гермиону было хорошей мыслью, потому что колени у неё подогнулись, и она осела у Драко в руках.

– Это тебя сегодня утром не было среди кучи подарков под ёлкой. Тебя, обнажённой, с красивым красным бантом и улыбкой на губах.

Губы, его губы, находились сейчас так близко, очень близко. Ей надо было только поднять голову, и тогда бы их губы соприкоснулись.

– И я понял, что это тебя я хотел на самом деле. Мне, кроме тебя, ничего и не нужно.

Надо было всё-таки пропустить ещё бокальчик.

– Теперь ответь мне, Гермиона… – о боже, он произнес её имя! – …ты из таких?

Она поняла, что кивает, и вдруг его губы прижались к её, а её – к его. И, о господи, неужели Драко её соблазнял?

Да, ответил внутренний голос Гермионы. Да, он её соблазнял.

Ей пришлось вспоминать, как думать, когда они оторвались друг от друга. Разум девушки затуманился ещё больше. Гермиона никогда не предполагала, что сможет опьянеть от прикосновений мужчины. Но это был не просто мужчина, это был Малфой. Драко Малфой.

Он смотрел на неё сверху вниз, на лицо ему упала прядь очень светлых волос, а на его губах она увидела самую сексуальную ухмылку.

– Сколько стоит ещё один поцелуй?

– Не знаю, Драко. Надо будет посмотреть в моём гроссбухе, – захихикала Гермиона, и он улыбнулся.

– И обязательно посмотри, во сколько мне станет провести с тобой остаток ночи.

Она кивнула.

– А потом, – продолжил Драко, целуя её в щёку, затем в другую, – посмотри, сколько стоит… – в уголок рта, в подбородок, – …прожить с тобой жизнь.

Похоже, маловато она сегодня выпила. Гермиона вообще оказалась слишком трезвой. И всё же… Всё же, в конечном счёте, у неё, по-видимому, всё было просто прекрасно. Слегка разгорячённая, чуть навеселе и в невероятном восторге от поцелуев Драко Малфоя.

На самом деле, Гермиона пребывала в таком восторге, что забыла обо всём. И только лёжа в постели сверху Малфоя, она начала обдумывать, как сообщить восхитительную новость одной высокой рыжей тёлке, которую Драко променял на неё, на Гермиону Грейнджер.

Вот тебе, Лола, выкуси!

***
Наконец сбываются все мечты,
Лучший мой подарочек – это ты.

Примечания пиривотчика:
*«Grey’s Anatomy» и «Lost» – забугорные сериалы. Если судить по постоянной рекламе на нашем телевидении, довольно популярные.
**такого департамента в каноне нет. Предупреждаю, чтобы не вносить разброд в умы фикочитателей.
***трагедия Еврипида о Гекубе, жене троянского царя Приама, написанная в 424 г. до н.э.
****Песня "I’m every woman", которая исполнялась двумя певицами: Чакой Кхан в 1978 году и Уитни Хьюстон в 1992 году как саундтрек к кинофильму «Телохранитель».