Глава 1Название: Я выдохся
Автор: Potter_James
Рейтинг: PG-13
Пейринг: упоминание Драко/Пэнси
Размер: драббл (очень мини)
Саммари: начало шестого года
От автора: фик «пятиминутной» готовности.
Целое лето я пребывал в молчаливом отупении, не зная, как мне отнестись ко всему произошедшему, тоскуя о былых временах и о простых подростковых радостях. После ареста, мать сказала мне в сердцах:
- Мы воспитывали тебя неправильно. Теперь ты сам должен объяснить себе, что ты НЕ неуязвим, а мы в полном дерьме.
Это она бросила мне на ходу, когда шла, - нет, почти бежала, - прочь из зала суда. Она не плакала и хорошо держалась, но у нее тряслись руки, как у старой алкоголички.
Все следующие два летних месяца она извинялась передо мной в разных формах, так или иначе просила забыть ее слова, а я все не решался ей сказать, что я в курсе. Я давно заметил, что я не всесилен и не неуязвим. Что хуже Поттера летаю на метле, хуже Грейнджер колдую, хуже Уизли играю в шахматы, что я хуже, хуже, хуже.
- По крайней мере, я лучше всех одеваюсь, - сказал я своему отражению, и мать принялась с нежностью расправлять пиджак на моих плечах.
- Все идеально, дорогой, - с улыбкой сказала она, потрепав меня по щеке. – Вылитый папа.
Нарцисса наливала и выпивала, наливала и выпивала, и я даже не знал, почему именно она так рада моему возвращению в Хогвартс – потому что думает, что там я в безопасности, или потому, что там я не увижу, как она начинает спиваться от страха и разочарования. Ее руки и правда тряслись теперь почти все время. Руки моей матери. Они стали жесткие, шершавые, худые, с узловатыми пальцами и надутыми венами, как у отвратительной древней старухи.
- Ты как утреннее солнце, дорогой, - говорила она мне, но я больше не мог слушать этот бред – все, что раньше я принимал, как должное, стало казаться мне лицемерным, искусственным и просто идиотическим.
- Отец согласился, чтобы мы увеличили твое содержание в школе в этом году, - сказала она. – А сладости я буду присылать тебе по-прежнему, чтобы ты не забывал меня.
И впервые за всю жизнь ее улыбка, обращенная ко мне, была притворной и натянутой, словно она меня больше не любила. Словно мы с отцом так ее разочаровали, что она решила вычеркнуть нас если не из своей жизни, то из своего сердца точно.
В результате, в школу я вернулся законченным мизантропом.
- Старик, ты похудел, - сказал мне Грег, когда мы встретились на платформе. Я думал, он сейчас ляпнет что-нибудь об отце. Я возвращался в школу в ужасе, что каждый день я буду получать выражения сочувствия. Победный танец Поттера внушал мне гораздо меньше отвращения – больше всего я боялся жалости в глазах своих друзей. Ни то чтобы я думал, что она унижает. Просто это будет означать, что всему действительно конец.
Мне конец. Мне.
- Оставь это, - быстро сказал я Грегори, отмахиваясь.
- Нет, отлично выглядишь, - сказал он, пролезая вслед за мной в вагон. – А я снова худел все лето.
- И снова ничего не вышло, - крякнул Винс, подоспевший следом.
- А от тебя я ничего в этом духе даже слышать не хочу, - огрызнулся Грег, оборачиваясь через плечо. – Вот уж кого точно разнесло пуще прежнего!
- Но я-то не мечтаю стать однажды Бельведерским Аполоном…
- Аполлоном Бельведерским, - автоматически поправил я.
- А разница?
- Не знаю, так говорят, - раздраженно отмахнулся я. – Ты бы, блин, хоть иногда книжку в руки взял.
И так мы трепались ни о чем, пока не нашли пустое купе, и, впрочем, потом мы тоже трепались ни о чем. Я начал чувствовать себя счастливым. Точнее, до подлинного счастья было еще очень далеко, но все складывалось так, словно ничего не произошло. Словно все было по-прежнему, и я был прежним. Я и чувствовал себя прежним.
И я узнавал их, людей вокруг меня. Моих старых друзей.
- Я пришел, - сказал Блейз, кидая сумку на сиденье.
- Привет, красавчик, - мерзким голоском вякнул Винс, и Грег захохотал басом.
Блейз сел, откинулся на спинку и закрыл лицо руками.
- О, какое лето…, - чуть протянул он.
И я был согласен с ним.
- Я переспал со всеми, включая парней, - сказал Блейз. – В своих мечтах.
Я с удивлением почувствовал, что улыбаюсь.
- С этого места поподробнее, - пробормотал Винс. – Я имею в виду парней.
- Тебе бояться нечего, - поморщившись, ответил Блейз.
- Он пошутил, - пояснил я.
- Ну, что я могу сказать? Как и прежде, с вами, тупицы, шутить – одно сплошное удовольствие, - раздраженно заявил Блейз, обращаясь к Винсу и Грегу, но те все еще не пришли в себя и не осознали, что шутка Блейза – всего лишь фигура речи, без доли правды, и не стоит воспринимать ее буквально.
И мы разговаривали. Они рассказывали, как прошло их лето, они делились планами на будущее, они гадали, что интересного их ждет в этом году, и никто из них ни о чем не спросил меня. Когда они шутили – я улыбался. Мне не было смешно, но на улыбку моего оптимизма хватало. Я улыбался им с удовольствием.
А потом я встал, чтобы выйти из купе и поискать тележку со сладостями – и это при том, что меня в последнее время воротило от сладкого. Мне захотелось пройтись. Мне чего-то не хватало, и я начал опасаться, что время, расстояние, друзья и все остальное не притупит моих ощущений. От того, что случилось с моей семьей и, по совместительству, с моей верой в непоколебимость некоторых вещей. В неуязвимость и вечность некоторых людей.
Беспокойный и нервный, не знающий, куда деть себя, я открыл дверь купе и столкнулся в проеме с девушкой, которую любил.
Иногда тебе кажется, что ты и в три года был таким же, как теперь, а иногда – наоборот. Вдруг ясно осознаешь, что раньше ты бы все сделал по-другому, потому что тебя волновали вещи несущественные, неважные, вещи, которые мало волнуют взрослых людей, которые не должны ни на что влиять. Так и произошло.
Раньше я бы поздоровался и быстро ушел, или сказал какую-нибудь чушь, чтобы после меня не осмеяли друзья, или еще хуже – ее подруги. Или чтобы она не догадалась. Но в тот момент, когда я увидел ее в дверном проеме, я понял, что все это больше не имеет значения.
Поэтому я стоял, сунув руки в карманы, и смотрел на нее. Пытался увидеть, как она изменилась, но понял, что прежде никогда не вглядывался в ее лицо настолько пристально, как оно того заслуживало. Стеснялся.
Она смотрела на меня в ответ, и мы не двигались с места, словно увидели друг друга впервые.
- Привет, - сказала она.
- Привет, Пэнси, - ответил я. – Отлично выглядишь.
Повисла долгая пауза, которую не нарушили ни Грег, ни Винс, хотя я мог ожидать от них именно этого.
- Поищу сладости, - сказал я, с трудом отрывая от нее взгляд. – Я скоро вернусь.
Она прошла внутрь, и я слышал, как Блейз сказал ей:
- Нет, принцесса, я не подвинусь – я и так сел с краю.
Я слышал, как она кряхтела, гремела своим чемоданом и ругала их, потому что они невоспитанные наглые свиньи и никак не могут оторвать задницу, чтобы помочь своей королеве.
Они смеялись.
*******
Семейный лекарь сказал, что у меня быстрый метаболизм, и в этом причина того, что я быстро напиваюсь, но не страдаю похмельем. Он сказал, это гораздо лучше, чем наоборот, но, наверно, это то, что приходит с годами, потому что в гостиной Слизерина парни соревнуются в том, кто больше выпьет, а не в том, кто на утро будет самым бодрым.
- Доброе утро, друзья!
Лица моих сокурсников исказила гримаса страдания. Воображаю – рулады Дамблдора отдаются в их головах адской болью. А я трезв, голоден и зол, потому что лишен радости участвовать в факультетских гуляниях из-за быстрого метаболизма. Не можешь выиграть конкурс – лучше не участвовать.
- Напоминаю, что сегодня четвертое сентября, понедельник – прекрасное начало новой учебной недели и нового учебного года.
Аплодисменты.
- Лежать бы сейчас в цинковом гробу, - тихо говорит Блейз, покачивая больной головой. – Долбанное начало учебной недели.
Вижу выражение молчаливой тупости на лице младшего Уизли. За это выражение я временами ненавижу его даже больше, чем Поттера. Хочется подойти и врезать ему, чтобы тупость сменилась обидой что ли, или, может, злостью. Только не это бессмысленное выражение изумленной жвачной скотины.
- …когда придет к нам этот светлый праздник! – воззвал Дамблдор, воздевая руки к потолку, и все завизжали.
Уизли не хватало колокольчика на шею.
- Я прослушал - какой светлый праздник? – шепотом спросил я у Блейза.
- Похороны старины Дамби, - едва шевеля губами, процедил Блейз.
- Ты не прав, он про Рождество, - пояснил Винс. – Хотя похороны я тоже люблю – на поминках вкусно кормят.
Пэнси сложила губы трубочкой и сунула Винсу под нос свой большой палец, выражая одобрение.
- А тебе лишь бы пожрать, - с укором сказал Грег.
- Не хотел бы я оказаться с тобой на необитаемом острове, - пробормотал Блейз.
- …и я надеюсь, что вам так же приятно, как и мне! – возопил Дамби, и его вопль утонул в новой волне аплодисментов.
У меня закружилась голова и меня замутило, наверно, потому, что я ел в последний раз слишком давно.
- Почему Рождество? – спросил я у Блейза, стараясь дышать поглубже, чтобы подавить тошноту. – Как-то рано о нем говорить.
- Позитивное слово, которое поймет даже Уизли, - ответил он. – Смотри – все радуются до усрачки, а ведь до Рождества они могут не дожить.
Я протянул руку, взял свой стакан с соком и опустошил его залпом, опасаясь, тем не менее, что меня тут же вырвет на стол.
Потом, неожиданно для себя, я оскалился и стал ожесточенно бить в ладоши, свистеть и подвывать, как факультет Гриффиндор, где ликовал даже стол.
Блейз откинулся на спинку стула и впервые с начала завтрака улыбнулся.
- Извращенец, - сказал он, качая головой, и я чувствовал его одобрение.
Пэнси смеялась, прикрывая рот рукой, чтобы не заплевать стол, и меня неожиданно захлестнул восторг пополам с ужасом.
Она смотрела на меня, но мы могли не дожить, папа в Азкабане, а Рождество в этом году будет особенно веселое – школа готовит нам какой-то долбанный сюрприз.
- И я надеюсь, вам так же приятно, как и мне! – воскликнул я, вскакивая на ноги.
Потом я вышел из зала, чувствуя, что мои друзья улыбаются мне в спину, и, зная, что они смотрят на меня, я шел свободной, расслабленной походкой, с гордо поднятой головой, хотя, на самом деле, мне хотелось бежать. Бежать без оглядки.
Я и побежал, когда вышел из школы и оказался на улице, где меня никто не видел. Но я быстро выдохся. Я выдохся.
the end 
