Глава 1 1.
Теплый шарф и варежки. Надеть их - и можно идти к Хагриду. Холод паром выходит изо рта, сосульками повисает на синевато-зеленых елках, снегом застит глаза. Облизать губы – и почувствовать еще больший холод. Чистый холод, свежий, как только что стираные домовиками белые простыни.
Сегодня я пришел один. Издали избушка полувеликана кажется пряничным домиком колдуньи. Я еще помню, как тетя Петуния отобрала у меня книжки сказок братьев Гримм и Андерсена. Дядя Вернон назвал сказки мракобесием, и запретил «своему маленькому сыночку» читать их. Как будто Дадли хоть что-нибудь читал.
Сейчас я верю – и Андерсен, и братья Гримм были самыми настоящими волшебниками.
Что же сделаешь, если жизнь с каждым шагом приносит совсем не волшебные приключения? Неприятно носить старую поношенную одежду – и зачем горы золота в Гринготтсе, если на них нельзя купить место, где тебе будет тепло и хорошо? Неприятно, когда от тебя отворачиваются друзья. Ужасно, когда все люди, которых ты любишь, умирают. И на проверку волшебство оказывается не таким уж и волшебным.
Герои сказок претерпевали страшные мучения и испытания, а потом все же находили свое счастье. Но не все сказки заканчиваются хорошо. Русалочка, девочка со спичками, стойкий оловянный солдатик…все эти сказки закончились плохо. Мне кажется, что и моя сказка закончится так же.
Постучаться. Увидеть, как на большом, заросшем всклокоченной черной бородой лице Хагрида появляется улыбка. Снять мокрые ботинки, заиндевевшие перчатки и шарф. Отпихнуть Клыка, который явно принял меня за полосатый рождественский леденец и решил обслюнявить с ног до головы.
- Гарри…ты этого…чаю хочешь?
- Хочу. На улице очень холодно.
Смотреть, как Хагрид шедрой рукой (большой ложкой) тянется к сахару и не дать ему высыпать полную столовую поварешку в чай. Когда гигантская чашка, полная крепкого черного чая уже стоит передо мной, Хагрид тянется куда-то в буфет. О нет, только не торт собственного приготовления!
-Я тут…печенья купил в «Сладком королевстве». А то у меня не очень хорошо получается готовить.
Скрыть довольную улыбку при виде целой горы ароматного и хрустящего имбирного печенья.
Завтра Рождество…начались каникулы, и скоро все разъедутся. Гермиона – к родителям, Рон…Рон в Нору, а я остаюсь. Завтра Рождество…
В Большом Зале кружатся снежные феи, и Хагрид принес две гигантских елки. Они украшены сладким волшебным снегом, игрушками, витыми гирляндами. В коридорах и классах развешана омела и разноцветные фонарики.
Завтра Рождественский бал – а я снова остаюсь без партнерши. Одна радость: Рон все-таки пригласил Гермиону, и она, разумеется, согласилась.
Не могу видеть все эти счастливые лица! Я брожу по пыльным и пустынным коридорам, в которых нет фонариков и мишуры, и стараюсь держаться подальше от омелы. Хотя некоторые третьекурсницы и пятикурсницы плотоядно посматривают на меня. Бр-р-р!
Снова и снова думаю над своим ответом на простой вопрос Дамблдора:
-Неужели ты жалеешь Темного Лорда, Гарри?
Я ответил «нет». Но разумеется, это было ложью.
Он рос в приюте – и это куда хуже моих мучений под кровом тети Петунии. Его бесило сознание того, что он - ничто, его считают ничем, и он ничего не добьется. Конечно, именно поэтому он так гордился своими способностями. Всю жизнь ему приходилось кому-то что-то доказывать.
Но он в чем-то ошибся… я не могу понять в чем. Недооценивал любовь – говорит директор. Но как он мог ценить любовь, если даже его мать не захотела жить ради него?
Почему Дамблдор не попытался поставить его на верный путь, помочь ему? Ведь он еще тогда многое понимал… Если бы он сделал это, возможно мои родители были бы живы.
Мне жаль Тома Риддла, маленького приютского мальчика. А ненавижу я лорда Волан-де-Морта. Я ненавижу то, во что он превратился.
Как я могу уничтожать крестражи – уничтожать кусочки чьей-то души? Я даже не попытался понять…
Чушь. Все это чушь! О чем я думаю? Разумеется, Дамблдор прав.
Но…мы с ним похожи.
Захожу в теплую гриффиндорскую гостиную – и вижу возбужденные лица, перешептывающихся девчонок. Плетусь к лестнице в спальню мальчиков шестого курса. Я устал. Я очень-очень устал – больше, чем когда-либо.
Во моем сне кружатся снежные феи. Они поют, но слова неразличимы.
* * *
Мне снится, что я иду по извилистым, длинным коридорам. Они похожи на хогвартские... только в Хогвартсе никогда не бывает настолько холодно. И этот холод - единственная вещь, кажущаяся реальной. Я дохожу до коридора с Выручай-комнатой. Прохожу мимо стены и не думаю ни о чем. Но внезапно дверь появляется, и, открыв ее, я вижу человека, который сидит в мягком плюшевом кресле с тяжеленной книгой, окованной железом, в руках. Он поднимает голову, и я почти не удивляюсь, встретившись глазами с Томом Марволо Риддлом.
Он щурится.
-Твое лицо мне знакомо. Кто ты? – в его голосе появляются властные нотки.
Но на меня его магия не действует. Недаром на четвертом курсе я один смог противостоять заклинанию Империо. И что-то мне подсказывает, что в данном случае задействованы похожие силы, проявленные стихийно.
- Я Гарри. Уверен, это имя ничего тебе не скажет. А если ты услышишь фамилию, то примешь меня либо за магглорожденного, либо за самозванца. А я ни тем, ни другим не являюсь.
-Что ты здесь делаешь? Комната не должна была открыться...
-Я не знаю, почему я здесь. Мне кажется, что все это – сон.
-Сон? Глупо. Хочешь, я могу тебя ущипнуть. Ты не спишь. И я тоже. Сейчас вечер, я пришел сюда после последнего урока в этом семестре – зельеварения. И завтра Рождество.
- Он чуть скривился.
-Неужели тебе не с кем его отпраздновать? Уверен, все твои друзья сейчас в Хогсмиде, радуются концу занятий.
-Друзья? Мне не нужны друзья...
-Тебе нужны слуги?
-Слуги? Более приятная мысль. Было бы здорово заставить всех этих выскочек из старинных родов, кичащихся своим происхождением, но ровным счетом ничего из себя не представляющих служить мне. – его лицо становится чуточку безумным.
Я сажусь в кресло напротив, которое появляется из ниоткуда.
- Знаешь что, Том – а Дамблдор был прав, ему сильно не нравится собственное имя – Я знаю о тебе все. На секундочку поверь в невероятное. Я могу рассказать о тебе все. Потому что я пришел из будущего.
Он снова смотрит мне в глаза, словно выискивая что-то.
-Странно...ты, похоже, не лжешь...Скажи...я буду знаменит? Я прославлюсь? Я добьюсь своего?
-Да...ты будешь знаменит...Тебя будут бояться. Тебя будет знать каждый маг на свете...правда, не под твоим настоящим именем. Ты добьешься своего.
- Да! Я знал! – На его лице снова появляется безумное выражение, и огонь красными отблесками играет на его лице и в глазах.
- Но знаешь, Том...эта знаменитость дорого тебе дастся. Люди станут ненавидеть тебя. Ты будешь убивать полукровок и магглорожденных – в общем-то, себе подобных. Твое лицо превратится в уродливую маску. Создав крестражи ты убьешь то доброе, что в тебе есть. У тебя будут слуги – это верно – но у тебя не будет ни одного друга. Тебя будут воспринимать как злобный нарыв, как заразу, портящую картину мира...как таракана, которого надо прихлопнуть...как очень могущественного таракана, правда... Там, в будущем, ты убьешь моих родителей, и я возненавижу тебя. Я твой самый главный враг. Ты сам изберешь меня, как врага, достойного тебя...смешно, я ведь тоже полукровка...
- Это все полная чушь. Я не верю тебе...
-Смотри сам. – жмурюсь и представляю каждое слово, каждый миг, связанный с ним - начиная от сна о убийстве моих родителей, кончая тем самым разговором у Дамблдора. Короткие пять минут кажутся часами.
Открываю глаза, как выныриваю из сна. Он сидит, прижав пальцы к вискам. Лицо равнодушное и полностью погруженное в себя – вернее, в то, что он увидел.
Я бросаю взгляд в окно – интересно, а окна в Выручай-комнате отражают то, что есть...или то, что человек хочет увидеть?
Под моим взглядом окно становится стрельчатым, готическим, витражным...-обычная комната превращается в подобие храма.
Через витраж, изображающий почему-то звездное небо...или небо в Большом зале?... пробивается рассеянный и тусклый зимний свет, превращающийся на полу в фиолетовые, черные, синие, золотые и серебристые блики. Что то тяжелое появляется в моей руке – и оказывается сборником сказок Андерсена в красивом кожаном переплете. На обложке вытиснена избушка Хагрида.
-Держи. – Риддл непонимающе смотрит на меня. Он еще в том мире. – Кстати, ты можешь убить меня. Если уверен, что сейчас я жив, а не сплю – то попробуй. Может, избавишься от большинства своих будущих проблем. Хотя...есть еще Невилл...
-Что это за книга?
- Это сказки Андерсена. Неужели ты никогда не читал их? А, прости. – я вспоминаю о том, что он вырос в приюте - ...Знаешь...похоже, я сейчас проснусь...так что...можно задать один вопрос?
-...
- Ты сможешь убить меня сейчас?
Он долго молчит, так долго, что мне кажется, что он не ответит.
-Наверное, нет.
Я протягиваю ему руку. Он кажется чуть растерянным, взволнованным, ошарашенным и...разочарованным?
Он пожимает ее, и в этот момент я почти уверен, что не сплю.
-Было бы обидно...если бы оказалось, что ты тоже мне снишься.
Я киваю в ответ и внезапно как будто проваливаюсь куда-то.
Я вижу снежных фей и слышу их песню. Они поют о...
* * *
...Просыпаюсь и подскакиваю на кровати...Ну и сон!
За окном снова падает снег. Полностью вылезаю из-под теплого одеяла и вспоминаю – сегодня ведь Рождество! Рядом с кроватью гора подарков – их гораздо больше, чем в прошлом году.
Рон и остальные еще спят. Ну и ладно. Начну разворачивать без них. Т-а-ак...
Верхний подарок в зеленой подарочной упаковке и с золотой ленточкой...
Вот здорово! Волшебный калейдоскоп! Он пребражает реальность по желанию смотрящего. Подношу его к глазам и навожу на окно. Оно становится витражным.
О, тут еще пакет с имбирным печеньем и сладостями из «Сладкого королевства»...и письмо...
«С Рождеством тебя, милый! Сегодня ты отправляешься домой – дядя Сириус за тобой заедет. Отец хотел прислать портключ – чтобы тебя, еще сонного и в пижаме, перенесло в гостиную. Но я сказала, что это слишком жестоко - ты ведь не успеешь разобрать остальные подарки! Будь осторожен – возможно, он все-таки положил портключ в свой.
P.S. Надеюсь, тебе хорошо спалось!
С любовью, мама.»
