Двенадцать месяцев

Глава 1

Название: Двенадцать месяцев.
Автор: Mavis Claire
Бета: как всегда, увы.
Пейринг: очевиден, но можно, я пока не буду указывать?
Категория: гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: сказка. Или рассказ по картинкам.
Дисклеймер: все – многодетной мамаше Роулинг
Предупреждение: смерть персонажа, естественно.
Написано на фикатон «Феерия подарков на Астрономической Башне» для teodolinda по заказу: элегантный мини, не слеш, персонажи любые, но только из старших (не поколение Гарри). Не OOC. Не AU. Чтобы мыслей было больше, чем чувств, а чувств больше, чем действия.




Констебль Уолтер Рейли считает себя самым счастливым человеком. Не в мире, конечно, но на территории вокзала Паддингтон – точно. За пару лет службы он привык наблюдать за всем этим людским круговоротом: встречи и прощания, размолвки и объятия, слезы, улыбки, гримасы. Он царит над сиюминутным, неожиданным или предсказуемым – основательный в своем черном с желтыми полосами мундире, непоколебимый на своем посту, уверенный в собственной правоте.
Иногда ему кажется, что он не только регулирует «пассажирские потоки» - так сказано в брошюрке должностной инструкции, он – основа этого мира. Столп, - так говорится в другой книге, которую он тоже изучил в свое время, в Библии.
Но гораздо чаще он просто радуется тому, что может быть полезным. И что ему не надо уезжать. То есть, уезжать надо – около часа езды на пригородном поезде до места жительства, небольшого поселка между Лондоном и Лизингом, но, согласитесь, уйти из дома на работу, зная, что вернешься после дежурства, совсем не то же, что прощание на вокзале.

Констебль Уолтер Рейли посматривает на мир свысока. Не снисходительно, дружелюбно. Особенно сегодня, сегодня удачный день – он привезет домой подарок. Дома жена, сын и дочка, они поужинают, хорошо, что сегодня дежурство заканчивается рано, а потом …
Потом они сядут смотреть мультфильмы.
Полицейские вокзала Паддингтон подсмеиваются над Уолтером Рейли. Но по-доброму, хотя его увлечение действительно неожиданно.
- Это из-за малышей, - оправдывается Рейли.- Мы просто следим, чтобы они не смотрели ерунды.
- Конечно, - кивают ему в ответ.
И сегодня в сумке лежат давно заказанные в магазине и, наконец, полученные диски. Русские мультфильмы – знатоки их хвалят, американцы даже показывают по телевидению, японцы тоже…
Вот и мы посмотрим, - думает Рейли, разглядывая спешащий людской поток. В центре толпы возникает легкий водоворотец, он делает шаг навстречу, и толпа дисциплинированно – словно устыдившись – выталкивает ему навстречу виновницу заминки.

Он и не думал, что такие старушки еще существуют. Больше всего она напоминает констеблю…эту бабушку-детектива Агаты Кристи. Невысокая и щуплая, нелепая шляпка на седых кудельках, перчатки, аккуратная, но далеко не новая сумочка. Как же её звали? Мисс Марпл, точно. От книжного персонажа её отличает только одно: туго намотанный на руку, так, что врезается в перчатку, поводок. И огромный – особенно по сравнению с ней - черный пес. На другом конце этого самого поводка.
- Мэм?
Констебль Уолтер Рейли склоняется к ней. Пес отступает назад, пятясь и вздергивая верхнюю губу.
- Все в порядке, сэр.
Старушка смотрит снизу вверх, неожиданно весело и доверчиво. Потом поворачивается к собаке.
- Тихо, Бродяга.
У неё чуть надтреснутый, но звонкий голос. Она... Рейли улыбается, и даже не дежурной улыбкой. Она чем-то похожа на героиню мультфильма.
- Мэм, если вы хотите провезти своего питомца на поезде, ему потребуется билет и намордник.
- Да, - она кивает, и пытается одновременно удержать поводок, открыть сумочку и что-то достать оттуда. Сначала – какую-то деревяшку, потом – еще одну, потом, наконец, намордник. Бесцеремонно пихнув намордник в руки констебля, она шарит по карманам – теперь в поисках билетов.
Уж в поведении пассажиров Рейли разбирается отлично. Поэтому помогает ей убрать деревяшки обратно, проверяет билеты – кто их знает, этих бабушек, может, ей вообще надо на Ватерлоо?
- Вы не могли бы мне помочь с этим?
- Конечно, мэм. Только… ваша собака не кусается?
- Что вы, сэр. Он очень спокойный.
- По имени не скажешь. Что, часто сбегает?
- Один раз, - вдруг улыбается старушка, - но очень удачно.
Пес укоризненно тычется головой в её руку.
- Ну потерпи, пожалуйста. Ты же хочешь побегать? Мы поедем на маггло…на поезде. Это почти как экспресс. А потом погуляем.
- Вы везете его за город… побегать?
- А что в этом такого, сэр?
- Ну…разве в Лондоне мало мест, где можно погулять с собакой?
- Боюсь, что мало. Погулять на свободе – это всегда приятно. Даже если придется потерпеть и посидеть в наморднике, - она уже обращается к собаке, которая комично-жалобно, почти по-человечески, корчит недовольную гримасу.
Бедному животному явно жарко: лето, начало августа, густая черная шерсть горяча, нос сухой, но пес терпит, пока констебль натягивает на него намордник, застегивает тугой ремешок и, довольный результатом, поднимается.
- Благодарю вас, сэр, - вежливо говорит старушка перед тем, как направиться к турникетам.

Уолтер Рейли смотрит, как она, конечно, неловко, стукнувшись бедром, протискивается с собакой в неширокое пространство между металлическими тумбами.
Чего только не увидишь на вокзале, - покровительственно думает он.


В следующий раз, в сентябре, он замечает их около касс. Пес опять без намордника и совсем невесел. Старушка стоит над ним и тихо выговаривает:
- Так нельзя. Пожалуйста, не валяй дурака. Мы едем за город. Это гораздо безопасней, чем твоя прогулка на Кинг-Кросс. И немедленно перестань хандрить.
- Опять сбежал, мэм? – спрашивает Рейли, подойдя сзади.
- А. О, - она только что не подпрыгивает, - это вы, сэр. Он…Бродяга просто скучает. Его … Мальчик, с которым он дружит, уехал в школу.
Пес отворачивается.
- Прости, - легкое движение руки по лохматой голове. – Прости. Но это же так.
Рейли не понимает, о чем или о ком она может так разговаривать с собакой.
- Помочь с намордником, мэм?
Она кивает, по-детски прикусив губу. Она тоже расстроена. Наверное, у неё тоже нет никого, кроме собаки и мальчика.
Почему-то все оставшееся дежурство Уолтер Рейли придумывает себе истории про мальчика, старушку и её пса. Они дружат. Гуляют вместе. Ужинают или смотрят телевизор. Где его родители, интересно? И странно, что в августе она не взяла с собой парнишку. И вообще, он не обратил тогда внимания, возвратилась ли она в Лондон. Впрочем, в такой толкучке немудрено.
Чем-то они привлекают его.


В октябре он не встречает их. Нельзя сказать, что он ждет – просто, когда месяц проходит, выясняется, что старая собачница не появлялась. Уолтер Рейли рассказывает об этом жене за ужином. Кэрол смотрит на него как на больного.
- Почему ты вообще о ней вспомнил?
- Не знаю, - Рейли подкладывает себе еще салата, - они… какие-то странные. Как из мультфильма. Или из сказки. Уж поверь мне, я разбираюсь в людях.
Кэрол улыбается.
- По крайней мере, в тех, кто пользуется железнодорожным транспортом. Я даже не могу понять, кто из них …необычнее: старая дама или собака. Я все время ждал, что он заговорит.
- Пес?
Рейли кивает.
- По-моему, мы переборщили с мультфильмами, а? – смеется Кэрол.
- Вот посмотрела бы на них – сама бы поняла.
- Конечно-конечно, - соглашается она. – Ешь, смотритель.

В начале ноября они появляются на вокзале – старушка в очаровательном старомодном пальто. Такое впечатление, что она одевается в полном соответствии с фотографиями тридцатых-сороковых годов. Рейли улыбается: время останавливается и течет вспять, похоже.
Она узнает его и кивает, проходя мимо. Пес уже в наморднике. От этого немного грустно: нельзя сказать, что он так уж любит собак, но констеблю нравилось помогать ей.
Рейли слышит несколько фраз из её разговора с собакой:
- И никаких кротов, полевок и землероек, Бродяга… Мне не нравится вытаскивать твои подарки из сумки. А если ты опять будешь класть лапы мне на плечи, я вообще больше никуда с тобой не…
Только она вовсе не сердится. Констебль сказал бы – играет. Пес это понимает, и смотрит на хозяйку с чуть ли не человеческой ухмылкой.
Даже жалко, что он не дежурит допоздна – Рейли готов поспорить, что на обратном пути светло-серое пальто будет основательно испачкано.

- Кэрол, все-таки она очень странно обращается с псом.
- Ты что, встречал мало ненормальных бабушек? Просто обычно они кошатницы, а эта ходит с собакой. Наверное, приглядывает за ним, пока мальчик в школе.
- Логично, логично, - Рейли рассеянно поглаживает её по плечу. Тихий семейный вечер, включенный телевизор, дети, не отрываясь, смотрят старую «Фантазию» Диснея.
- Как будто ты преступление расследуешь. Старушка – босс криминального мира?
- Дурочка. Она… Точно, как из сказки. Где собаки разговаривают.
- Ты только о ней и думаешь?
- Ну что ты…

А в декабре констебль Уолтер Рейли приезжает в Лондон в свой выходной день: вручение подарков на Рождество – это целая церемония, к которой надо подготовиться основательно. Хорошо, что яркие и заметные пакеты можно спрятать в личный шкафчик в полицейском участке и отправиться домой налегке. Пусть ждут своего часа – большой пожарный автомобиль для Майкла, и очередная Барби для Джейн, и золотое сердечко для Кэрол.

Тут Рейли и замечает старушку с собакой. Вспоминает слова жены о «боссе криминального мира».
Я просто посмотрю, где это она бродит со своим волкодавом. И потом, действительно подозрительно: вторая половина декабрьского дня с ранними сумерками и мокрым снегом – не лучшее время для прогулок за городом.
Только он теряет их из виду почти сразу, на улице небольшого пригородного поселка, такого же, как его собственный.
Наверное, они ушли подальше от домов. «Побегать на свободе», да.

Но на нешироком шоссе их тоже нет. И на грязном сыром лугу тоже. А вот в темном перелеске, спускающемся к речке подальше от дороги…
В перелеске творится что-то неладное.

Ноги Уолтера Рейли скользят по мокрой земле. Он торопится – не хватало еще, чтобы старушка наткнулась на бродяг. Даже со своим защитником-Бродягой.
Между деревьями горит костер. И почему-то Уолтер Рейли не может сделать больше ни шага – земля, присыпанная снежком, намертво прилипает к подошвам.

Это не старушка с собакой. И не нарушители порядка. Нет, все-таки нарушители. Их двое.

Мужчина и девушка в черных длинных плащах с капюшонами сидят у костра. Сначала друг напротив друга, потом мужчина подходит к ней, обнимая, укрывая собой.


- Согрелась? Я же говорил: трансфигурируй шубу.
Девушка тихо смеется.
- Мне не холодно.
- Вот ведь врешь. Руки совсем холодные.
Он подносит её пальцы к губам и дышит на них, а потом целует протянутые к нему ладони – медленно, нежно, задерживаясь в каждом поцелуе, чтобы она могла почувствовать его.
Девушка хихикает: «Щекотно», и откидывает капюшон.
Матерь божья, чего только не изобретут нынешние парикмахеры! В Лондоне это почти привычно, но здесь, среди темных стволов, около темной земли, на фоне низкого, облачного даже в сумерках, неба, в свете костра, её прическа – ярко-розового цвета – выглядит дико.
Мужчина тоже улыбается и снимает свой плащ. Вот с ним все в порядке: какая-то приличная черная одежда, даже длинные волосы собраны в хвост.
Уолтер Рейли понимает, что ничего криминального не происходит: выбравшаяся на свидание парочка нашла укромный уголок.
Он хочет было отойти – не так уж они нарушают общественный порядок, чтобы вмешиваться, и потом, что он, не человек, но тут мужчина говорит:
- Ну, тогда так.
И взмахивает рукой, сжимая палку, видимо, подобранную с земли.
Порыв ветра натыкается на Рейли, обтекая его теплой волной, так, что приходится зажмуриться на минуту.

А через минуту – он не понимает, что произошло.

Где-то в стороне от перелеска еще идет снег. Или дождь, неважно.
Здесь – неважно.
Деревья меняются на глазах: на обледеневших ветках проклевываются почки, еще несколько минут – и нежно-зеленая листва, пахнущая именно апрельской ранней листвой, тихо шелестит рядом с лицом Рейли.
- Сириус, - смеется девушка у костра. – Ты что задумал?
- Подарок на Рождество. Немного раньше срока, ну и пусть.
Еще одно движение руки – снег по краям полянки тает. Молодая трава упрямо пробивается сквозь тусклую осеннюю листву. Не только трава – тонкие стебельки цветов, бутоны, которые уплотняются – для того, чтобы лопнуть через несколько мгновений. Сырой и прекрасный запах детства и юности мира. Подснежники.
- Дора.
Тот, кого она называет Сириус, быстро встает на колени, срывая цветки и протягивая их девушке.
Дора – тоже странное имя – опускается рядом с ним, прижимая букетик к лицу.
Рейли не может дышать. Это сказка, просто сказка: вслед за подснежниками около костра появляются нарциссы и тюльпаны, от соседнего куста одуряюще пахнет сиренью, он поворачивается – и впрямь сирень, и Рейли осторожно отламывает одну веточку, и снова смотрит на поляну. Там двое уже не обращают внимания на цветочное безумие, они целуются, они смеются, они что-то говорят друг другу.
«Это неправильно» - «Конечно, можно подумать, ты хоть когда-то поступал правильно» - «Ну…я учился» - «Даже так?» - «Согласен. Учился Ремус. Я списывал. Кстати, о Ремусе…» - «Еще одно слово о Ремусе, и я уйду…» - «Попробуй» - «Сириус!» - «Ага, отсюда нельзя выйти. И вообще, мы слишком много разговариваем»

Рейли зажмуривается. Потому что они опускаются на брошенный у костра плащ, и подглядывать за кем бы то ни было в такие минуты неприлично, но и не подглядывать нельзя. Это же сказка. Её руки стягивают ленту с его волос, пальцы исчезают черных прядях – такой знакомый жест, как будто она чешет собаку.

Их одежда разбросана по поляне; мужчина смугл, а девушка белокожа, и Рейли никак не может разглядеть их лиц, но этого и не надо: вдруг они окажутся обыкновенными? Этого он …просто не переживет.
Сердце частит или наоборот, почти замирает. Он не помнит, кто он и почему он оказался здесь, он следит за ними, не отрываясь.
Бело-розовое марево накрывает поляну, лепестки цветущих яблонь подхвачены теплым ветром, похожие на снег, путаются в черных и розовых волосах.

- Это – все, что я могу подарить тебе. Так мало.
- Не мало.
- Я сдохну там когда-нибудь. Я ничего не могу. Ничего. И если бы не ты…
- Ты говоришь глупости, Сириус. Достаточно того, что ты есть.
- Кому?
- Мне.
- А мне – нет.

Она неуверенно гладит его по плечу, как будто боится, что мужчина скинет её руку, но он опять целует ладошку, и опять тянется к ней.
Густые летние травы склоняются над ними, полевые цветы и горчащая серебристая полынь; яркая июльская ночь, и декабрьских туч над полянкой больше нет – высокое небо, где-то далеко подмигивают звезды, а Уолтер Рейли вдруг думает о том, что все неправильно в этой жизни, если человек, которому подчиняются времена года, все двенадцать месяцев, нуждается в утешении.

А тот, кого она называет звездным именем, вдруг чихает.
- Кто еще замерз, - сердито говорит девушка.
- Да нет, это трава. Лето же…
- Ох уж эти твои способности...
- Я не виноват. Полынь всегда щекотно пахнет.
- Ничего, - отвечает Дора, - скоро осень.

Как осень, - хочет сказать Уолтер Рейли – почему осень? Не надо, пожалуйста, останьтесь здесь.
Если бы я мог показать это Кэрол. Хотя бы объяснить ей. Она…такая правильная, она не поверит – рассмеется или даже обидится.
А двое у костра уже одеваются – повинуясь их словам и движениям рук, впопыхах брошенная одежда возвращается к хозяевам, и мужчина укутывает девушку в мантию, вздыхая с сожалением, собирает разноцветные кленовые листья – откуда здесь взялись клены – и опять протягивает ей букет. Теперь – осенний.
- С Рождеством, Тонкс.
- С Рождеством, Сириус, - отвечает она.

И тут Уолтер Рейли замечает брошенные в стороне знакомые ему предметы. Они так нереальны здесь, в сошедшем с ума лесу, как нереален и нелеп он сам – со своими заботами, тревогами и такими обыкновенными…такими непростительно обыкновенными подарками на Рождество. Недалеко от костра валяются поводок, намордник и старомодная сумочка.
Пес. Черный пес и старушка. Он же шел за ними. Где они? И Рейли делает то, чего делать ни в коем случае нельзя – шаг к поляне, и еще один, и видит, наконец, их лица.
Мужчина морщится, словно вспоминает, где он могли встречаться.
А вот Рейли узнает его. Точно.
Чуть больше года назад его фотографии висели во всех полицейских участках.
Никакой он не колдун. Он – сбежавший из тюрьмы убийца.
Но сказка?
Они никак не совместятся в бедной голове Уолтера. Тот, кто возвращает весну в декабре, и преступник, разыскиваемый по всей Британии.
- Сириус, - девушка пытается схватить мужчину за локоть, но он осторожно отодвигает её.
- Ну что ты, Дора. Только это.
Палочка направлена в лицо констебля. Странное слово, похожее на оbligate, туман перед глазами, туман везде – вокруг костра и в голове, и тихий мужской шепот: «Не связывайся со мной, Дора. Ты же видишь, как мне не везет. Всегда. Везде…»

Зачем меня понесло в это перелесок, - думает Уолтер Рейли, выходя на шоссе. Он хочет домой. Его обманули. Он чувствует себя несчастным мальчишкой. И Санта-Клауса больше нет, и Мерлин не проснется в своей пещере, а Аваллон никогда не увидеть ни с какого берега.
И сказки врут.

- Где ты был, Уолтер? Почему ты не отвечал на звонки? Я беспокоилась. Что у тебя в руках? Что это? Сирень?
Кэрол осторожно вынимает из его крепко сжатых пальцев ветку.
- Это мне? Но она пахнет как обыкновенная сирень, а не эта, тепличная. Уолтер, да что с тобой?
- Меня обманули.
- Кто? Когда?
Он молчит, проходит в холл.
- Враньё.
Диски и кассеты с мультфильмами летят на пол.
- Ты пьян?
- Враньё!
- Уолтер, прекрати немедленно!
Она плачет. И только это отрезвляет Рейли.

В комнате разгром, а него в руках диск, тот самый, с русскими мультфильмами, который он купил летом – вечность назад. Девочка сидит у костра, вокруг – двенадцать юношей, и какой-то старик, и подснежники, и цветущие яблони, и багряные кленовые листья, и метель – все одновременно.
Так и …не так. Он пытается вспомнить что-то. И успокоить жену. И понять, нет, не понять – вспомнить, опять вспомнить.
Бесполезно.
- Ты простудился, наверное, и заболеваешь.
- Конечно, - соглашается уложенный в постель, напоенный горячим чаем и растворимым эффералганом Рейли, - конечно.
Проще согласиться и закрыть глаза. Если это был сон – может, он приснится снова?


Констебль Уолтер Рейли проболел неделю в декабре. Это единственная неделя, которую он пропустил, начиная с прошлого лета, поэтому предвкушение отпуска особенно приятно. Последнее дежурство в июне, пиво для приятелей в ближайшем пабе, и вот она, свобода – с поездками в Лондон и на море, с неторопливой возней по дому, с Кэрол, которая несколько недель будет рядом…
Жизнь прекрасна. Уолтеру Рейли хочется, чтобы все сегодня были так, по-предотпускному, по-настоящему, хоть немного счастливы.
Поэтому странная девушка, стоящая около турникетов к поездам…разбивает его сердце.
Как в старой песне, - думает констебль, направляясь к ней, - как в старой песне: «Ты разбиваешь мне сердце»
В её возрасте достаточно легкомысленно ходить с розовыми волосами, а уж плакать на вокзале – и подавно. Кто-то уехал? Или, наоборот, не вернулся? Или у неё украли сумочку? Она должна ходить с абсолютно ей не подходящей, старомодной серой сумкой. Откуда он знает это?
- Я могу вам помочь, мисс?
Девушка даже не смотрит на него, мотает головой и резким движением сбрасывает его руку с плеча.
- Мисс. Плакать нехорошо, - укоризненно говорит Рейли.
Она кивает, размазывая слезы по лицу.
- Спасибо, сэр. Всё в порядке. Я сейчас уйду. Просто…просто вспомнилось.
Девушка поднимает голову и смотрит на Рейли, пытаясь улыбнуться сквозь слезы, только эта гримаса совсем её не красит.
Вспомнилось. И тут Рейли понимает, что может ей помочь. Не спрашивайте его, почему он так решил, и откуда приходит знание.
- Мисс, вы не могли бы подождать меня здесь? Несколько минут, я постараюсь побыстрее.
В помещении полицейского участка как всегда толпа. Рейли протискивается к доске с важной информацией, сдвигая прилепленные на магниты объявления, инструкции, фотографии. Того, что он ищет, нет.

Значит, это уже в архиве. Прозрачные файлы выскальзывают из рук, как назло, когда торопишься… не этот год, и не тот. Вот оно.
Больше всего он боится, что девушка уйдет, не дождавшись, но она по-прежнему стоит у прохода к поездам.
- Это вам, мисс.
Странный подарок, правда? Фотография сбежавшего преступника – возраст, рост, вес, цвет глаз, особые приметы. «Может оказать сопротивление при задержании, опасен…»

И тут она опять начинает плакать – взахлеб и неудержимо, уткнувшись лицом в его грудь, в жесткое сукно мундира, только все правильно, потому что над вокзальной толчеей материализуется запах талого снега, и первой травы, и подснежников…
Уолтер Рейли гладит её по розовым волосам, закрыв глаза и улыбаясь.
Он уверен: если небо будет ясным, он сможет увидеть Аваллон. Через пару дней, когда они поедут к морю.

Fin.

Примечание: мультфильм "12 месяцев" по сказке Маршака действительно продается в США и Англии.