Глава 1«Тьмы низких истин нам дороже...» Сибилла
Он говорит: «Ты красивая. А зеркала врут. Не гляди в них».
Он дарит шали и отбирает херес.
Сегодня надо бы к нему заглянуть, спросить, как дела. Ну и присмотреть... по мелочи. Он ведь ещё не привык к Хогвартсу, а для неё стены замка – единственный дом.
Угораздило же связаться с четвероногим!
Сибилла поправляет шаль. Белую, мягкую, с раскинувшим золотые нити-лучи солнцем. Ради этого подарка Фиренце прогулялся в Хогсмид, немало шокировав тамошних жителей. Какой-то забулдыга пытался запустить в кентавра сначала бутылкой, а затем проклятьем. Вот уж удивился, когда его приподняли над землёй, мягко отобрали палочку, а затем опустили в кучу песка!
А насчёт зеркал глупый жеребец прав. Нечего в них глядеться. Одно расстройство.
Взгляд привычно скользит по хрустальным шарам. Сколько раз, сколько лет ты вглядывалась в них, а, Сибилла? И видела только тени. Одни лишь тени, стремительно исчезающие где-то в середине кристалла.
Нечего сказать, хороша пророчица, не помнящая собственных предсказаний!
Она пыталась, Мерлин свидетель! День за днём, год за годом... Пусть её дар невелик, но если долго тренироваться, всё выйдет! Разве нет?
Нет.
«Смирись, Сибилла!» - твердил разум. И пришлось смириться. Обучать маленьких ведьм и волшебников, вдалбливать им в буйные головы теорию... притворяться всезнающей и всемогущей. Видеть, как редко – редко, но ведь бывает! – вспыхивают глаза тощего паренька из Гриффиндора, как замирает над шаром курносая рэйвенкловка. Как им открывается незримое...
Незримое для неё, их учительницы.
В такие дни профессор Трелони напивалась сильнее обычного. И хлестала шары раскрытой ладонью: слева, справа, слева, справа... Пока не начинала болеть рука.
Почему-то после этого горели щёки.
Ах, шары... Дети видят там истинную магию. А Сибилле Трелони достаются танцующие насмешливые тени.
И Пожиратели Смерти.
«Тогда ты была истинной», - вот же как сказанёт, глупый конь! Пьяной она тогда была, пьяной – и весь разговор. Пока остальные готовились к обороне, сидела и тупо смотрела перед собой. А затем откупорила бутылку хереса, приложилась хорошенько... Остальное помнится, словно в дыму.
Да что он понимает, хвостатый и четвероногий наглец!
Сибилла ещё раз погладила шаль. Хорошая. Тёплая. Определённо, нужно навестить Фиренце. Заодно справиться, сдал ли он учебные планы на этот семестр. А то Макгонагалл заест не хуже оборотня.
Херес подождёт. Не очень-то сегодня и хочется. Ну, может, самую капельку. И не сейчас. Потом, когда она вернётся в башню. А то ведь нелюдь копытная весь разговор будет укоризненно вздыхать.
Кстати, а не надеть ли старинные серьги? Просто так. Вовсе не из-за кентавра.
«Нас возвышающий обман». Фиренце
Он стоял и глядел на странную человеческую женщину, бредущую через поляну. Вот профессор Трелони остановилась, помянула Мерлина... не иначе, каблук подвернула. Зачем ходить на каблуках в рощу – Фиренце не знал.
Он вообще плохо разбирался в человеческих женщинах.
С Сибиллой было легче и тяжелее, чем с остальными обитателями замка. Она напоминала кентавру стрекозу. У хищного насекомого вырвали жвала... Нет, не так.
Стрекоза родилась без жвал.
Дар в ней теплился – это Фиренце видел. Многажды исхлестанный, изнасилованный, вывернутый наизнанку Дар. Оставить бы его в покое... но Сибилла не могла.
Что ж, значит, будем продвигаться по дороге познания вместе.
Прежние друзья посчитали бы прорицателя извращенцем – но ему нравилась Сибилла Трелони. Кроме того, кентавр ни с кем здесь так и не смог подружиться. А с коллегой-профессором... хорошо, пока назовём это дружбой.
Иначе она убежит.
С белой шали сияют золотые нити. Люди говорят, что на Солнце есть пятна. Глупости. Пятна в глазах смотрящего. А Солнце безупречно.
И стрекозы танцуют в его лучах.
Фиренце двинулся навстречу. Нет, помощи Сибилла не примет. Но удлинять ей путь жестоко. Всё-таки, туфли на шпильках – зло похуже Сами-Знаете-Кого.
Забавно. Кажется, начали удаваться человеческие шутки.
Сибилла ругалась на учеников, кажется, и ему перепало – Фиренце улыбался и кивал. Пришла. Трезвая. Кажется, смущённая немного, больно яростно поносит «наглых гриффиндорских выскочек».
Всё хорошо. И пусть нынешнее чувство – это скорее жалость, нежели что-то высокое, но дорогу нельзя пройти, разок переступив копытами. Если долго промывать глаза – они очистятся.
И увидят, насколько прекрасно Солнце.
