Она была очень странной. Иногда вздорной, иногда наивной, но всегда головокружительно красивой. Ее темно-каштановые, почти черные волосы сияющими волнами ниспадали ниже плеч – таких хрупких, что иногда он боялся, как бы ненароком не раздавить их своими руками. Он всегда чувствовал себя ужасно неуклюжим рядом с нею. Он больше походил на медведя, а она была утонченной, как эльфийская принцесса: высокие скулы, бледноватый цвет кожи, пронзительные темные глаза, в которых одновременно могла отражаться такая невообразимая смесь эмоций.
Он никогда еще не встречал таких девушек, как она. Временами в ее взгляде проскальзывало нечто по-королевски надменное, и в такие моменты он чувствовал себя простолюдином на аудиенции у Елизаветы Второй.
– Ты случаем не из Букингемского дворца сбежала? – лишь с долей шутки спросил он однажды, желая скрыть охватившую его робость.
В ответ она рассмеялась с такой добротой, с такой лаской, что все его тревоги тут же исчезли, растаяли, как неуместный снег на летнем полуденном солнцепеке.
– Нет, что ты! – со звонким смехом покачала она головой. – Даже не знаю, где это.
Он рассмеялся вместе с ней, думая, что она пошутила. Хотя он никогда не мог сказать наверняка, в какие минуты она говорила всерьез, а в какие – в шутку.
Она могла с детской непосредственностью часами разглядывать самые обыкновенные вещи, восхищаясь сущими безделицами – обычной кофеваркой или дешевой пластмассовой зажигалкой.
Именно о таких девушках писали в романах, что они были «не такими как все», «не от мира сего». Именно им посвящали стихи и пели песни. У нее даже имя было необыкновенным. Когда она назвалась, он сначала решил, что она над ним посмеялась.
– Привет, меня зовут Тед, – произнес он, стараясь перекричать музыку.
– Привет, Тед! – весело ответила она. – Я Андромеда.
– Как?
– Андромеда!
Он почувствовал себя дураком. Мог бы сразу догадаться, что такая восхитительная девушка не захочет с ним знакомиться. Теперь она издевалась над ним.
– Ясно, – уныло кивнул он и собрался отойти. Тед Тонкс не любил бывать там, где ему были не рады. Никто бы не назвал его навязчивым.
– Ты куда, Тед? – Девушка уверенно схватила его за рукав. Он обернулся и встретился взглядом с ее жизнерадостными карими глазами. – Постой со мной.
Он остался, они так и простояли рядом весь концерт Дэвида Боуи. Темноволосая девушка в клетчатом платье пританцовывала, прикрыв глаза и подняв изящные руки высоко над головой. Тед поглядывал на нее с трепетом и восхищением. Она была ослепительна даже в полумраке концертного зала.
– Тебя, правда, так зовут? – спросил он ее после концерта, когда они сидели в закусочной, куда она привела его, будто бы это было чем-то само собой разумеющимся.
– Да, – кивнула девушка, потягивая через полосатую трубочку клубничный молочный коктейль. – Андромеда. В моей семье увлекаются астрономией.
– В моей увлекаются только выпивкой и телевидением, – неловко пошутил он. Ему очень хотелось понравиться ей, но, как назло, ничего остроумного и интересного не приходило в голову.
– Телевидением? – Андромеда поставила бумажный стаканчик на стол. Ее глаза засверкали, как драгоценные камни. – Можно, я приду к тебе посмотреть телевизор?
– Э-э… – растерялся Тед. – Конечно.
Он не верил, что она и впрямь придет смотреть телевизор, но она пришла. Зимним днем, когда рано темнело, и воздух был обжигающе морозным. Она пришла без шубы, шарфа и шапки и даже не замерзла, будто бы ей не пришлось провести на улице ни минуты.
– Привет, Тед, – улыбнулась она, когда он открыл входную дверь, и прошмыгнула мимо него в прихожую. Она битый час переключала с канала на канал, радуясь менявшейся картинке на экране, как чему-то невиданному.
– Тед, кажется, у твоей подружки не все дома, – тихонько заметил Тонкс-страший, глядя на сидевшую на ковре перед телевизором девушку.
Андромеда была странной, но не сумасшедшей. Это Теду временами казалось, что он сходит с ума. Он никогда не терял голову, пока не появилась она. Ворвалась в его жизнь как ураган и перевернула ее с ног на голову. Сначала она вывернула наизнанку его сердце, поселилась в нем бурей чувств и желаний, а потом изменила и весь окружавший его мир.
– Ты верующий, Тед? – Андромеда в толстом шерстяном свитере лежала рядом с ним на диване, играя выключателем настольной лампы. Свет в темной комнате то зажигался, то гас.
– Я наполовину ирландец, – пожал он плечами. – Я верю в Бога.
– А в магию ты веришь? – Лампочка вновь вспыхнула.
– В чудеса? Я наполовину ирландец, – усмехнулся Тед и поймал ее тонкую руку в свою. – Не знаю.
– Хочешь, – спросила Андромеда. – Я покажу тебе магию?
– Карточный трюк? – улыбнулся он, переплетая свои пальцы с ее.
– Нет. – Она щелкнула выключателем, и комната погрузилась в темноту. – Настоящую магию.
– Давай, – легко согласился он.
И тут зажегся свет. Но не электрический свет настольной лампы, с которой Андромеда баловалась, а белесый яркий свет, горевший в темноте, как маленькая звездочка, сошедшая на землю. Свет этот был странным и неземным. Он казался не просто огоньком или искрой, а чем-то необычайным, первородным, пугающим.
Тед невольно напрягся и вжался в диван:
– Что это?
– Это Люмос, – с улыбкой в голосе ответила она.
– Как это?
– Магия, я ж говорила. – Она нежно сжала его пальцы. – Я это умею. У меня есть волшебная палочка. Я волшебница.
Вот тогда-то она и вывернула его мир наизнанку. Глядя на этот сверхъестественный свет и чувствуя ее рядом с собой, Тед неожиданно для себя понял, что мог бы жить с этим. Мог бы жить с чем угодно, лишь бы рядом была эта странная волшебная девушка. И впервые в жизни он вспомнил о Дне Влюбленных. Раньше он никогда не придавал значения этому празднику. В свете Люмоса отчетливо виднелся календарь на стене и дата: четырнадцатое февраля.
– А ведь сегодня День Святого Валентина, – сказал он, расслабляясь.
– Да? – хмыкнула Андромеда, взмахивая своей волшебной палочкой. Белесый сгусток света плясал в темноте, как бенгальский огонек. – Это важно?
Тед улыбнулся, прижимая девушку к себе:
– Не было, пока не появилась ты.
happy end 
