Глава 1- Ты уже уходишь? – прошептал Тедди, крепче сжимая рукоять метлы, подаренной ему на день рождения. – Так рано?
Андромеда опустила свою узкую ладонь на плечо мальчика.
- Теодор, разве так можно?! На улице темно. Гарри может наткнуться на столб… или врезаться в Биг-Бен…- она неопределенно взмахнула рукой, будто столкновение со столбом – точно такая же мелкая неприятность, как и сырые ботинки.
Мужчина смущенно рассмеялся, натягивая короткое пальто.
- Нет, бабушка! – решительно качнул головой мальчик. – Ты что, не видела, как летает Гарри?! – казалось, возмущению мальчика нет предела: как она может так говорить?!
- Не люблю метлы…- проворчала Андромеда, поправляя шаль. – Прическа портится. Предпочитаю авто.
Тедди выпятил губу, посмотрев снизу вверх на бабушку, а потом вдруг сразу стал спокойным. Это произошло так внезапно, что могло бы показаться – это уже другой человек.
- Ба, ты просто ничего не понимаешь в метлах!
Гарри громко рассмеялся, при этом забыв как следует обмотать шею слишком длинным шарфом: он так и остался комично болтаться, чуть не доставая до коленей.
- Вот уж точно!
Гарри опустился на колено, и один конец шарфа упал прямо в грязную лужу, которая образовалась рядом с его кроссовками.
- Давай, Тедди…
Мальчик прикусил изнутри губы, боясь встретиться с крестным взглядом. Его всегда ставило в тупик это "Давай, Тедди". Что давать?
- Угу,- промычал он, пытаясь выковырять паркетину в коридоре, словно она – его смущение: стоит избавиться от нее, и все пройдет!
- Будь молодцом,- Тедди почувствовал, как на его плечо осторожно, даже пугливо опустилась рука Гарри, и тогда он медленно поднял голову, встречаясь с беспокойным, но виноватым взглядом.
- Хорошо…- прошептал он и сглотнул. Гарри неуверенно улыбнулся, сжал на мгновение мальчишеское плечо так многозначительно, но Тедди было всего семь лет, и хоть он пытался понять, что же именно хочет без слов сказать крестный, но уловить ускользающий смысл не мог: это было так же трудно, как и поймать малька на мелководье.
Крестный, казалось, понимал то, что Тедди все никак не удавалось уловить суть. Наверное, поэтому он, как и во все предыдущие разы, становился унылым, и в стеклах его смешных очков отражался свет лампы в прихожей, скрывая выражение глаз.
- Поцелуй от меня Джиневру, Гарри,- Андромеда встала рядом с внуком, чтобы попрощаться с гостем.- И пусть она бросает это! – вдруг грозно заявила она, тыкая в его грудь пальцем.- Из-за этих полетов на метлах она испортит осанку!
Гарри вежливо улыбнулся, закидывая на плечо метлу.
- Я скажу ей это, Андромеда. Большое вам спасибо. Ваш пирог – нечто!
Тедди стоял между ними. И бабушка, и крестный были такими высокими, а он таким маленьким… Ему сейчас очень хотелось расплакаться, ну и хотя бы поджать губы и «сделать глаза», как говорила тетушка Молли, чтобы крестный побыл с ним еще чуть-чуть. Хотя бы часик! Но он просто продолжил ковыряние паркетины, пока Гарри и бабушка обменивались любезностями. Будь на его месте эта хитрюга, Плакса Виктуар, – крестный точно бы остался на всю ночь, и они построили бы «крепость», и он рассказал ему кучу всяких интересных страшных историй. А потом бы ели вредные сладости и играли во взрывные карты…
- Теодор, Гарри уходит, ты не хочешь с ним попрощаться?- услышал он возмущенный голос бабушки.
- До скорого, Тед!- наиграно весело сказал Гарри.
- А когда будет «скоро»? – быстро спросил мальчик, делая крошечный, почти незаметный для Гарри шажок к нему навстречу. – Когда ты придешь?
Крестный обернулся, и Тедди снова на короткое мгновение уловил то самое выражение лица: вина и еще что-то.
- Я… Думаю, дня через два! - улыбнулся Гарри и поднял руку в прощальном жесте. Крестный никогда не говорил «пока», когда уходил, – просто улыбался, тихо затворяя дверь.
Как сейчас.
А он все стоял, надеясь, что Гарри еще вернется. Он ведь не сказал «пока», верно? Почему-то ему казалось, что крестный словно не до конца уходил, и его высокая худая фигура, преклонив колено рядом с лужей талого грязного снега, все еще была тут, сжимала неуверенно его плечо.
***
Тедди лежал в постели, у него на щеке остался еще след зубной пасты, который в тусклом свете небольшой лампы не могла заметить бабушка. Она сидела в мягком удобном кресле с книжкой в руках, очки ее сползли на кончик носа, и вид у нее был такой серьезный и торжественный, когда она читала ему вслух про Немого Волшебника.
- Теодор?
Он даже не успел осознать, что только что ба сказала «конец», но она уже взяла этот тон. Тот самый тон, которым она поучала его или ловила на чем-то, замечала промах. И он впервые почувствовал раздражение, увидев укоряющий, тяжелый взгляд бабушки.
- Теодор, почему ты такой спокойный сегодня?
Он выдернул все-таки нитку из простыни, услышав странный вопрос бабушки.
- Спать хочу…
Андромеда Тонкс величественным жестом сняла очки, и они повисли у нее на шее на тонкой серебристой цепочке.
- Теодор, не пытайся что-то скрыть от меня! Ты такой же плохой врун, как и твоя мать!
Тедди на мгновение улыбнулся, но его улыбка почти сразу же исчезла, и он опустил голову, взявшись за другую торчащую ниточку.
- Ну…
И он тут же замолчал, потому что не знал, что нужно сказать после «Ну». И даже не мог предположить, что хочет услышать от него бабушка. И что это за новое, незнакомое мерцание? Что за тусклый блеск в ее глазах? Разочарование? Может быть, она сердится?
Тедди почесал нос, да так сильно, что его аккуратный носик распух и стал красным, как будто он проплакал весь день.
- Тедди, дорогой…
Он сразу же посмотрел на бабушку. Она же так редко называла его Тедди… Всегда только Теодор; он слышал как она говорила тетушке Молли, что это воспитает в нем характер и сделает вежливым, дисциплинированным мальчиком…
- …дорогой, что тебя так мучает?
- Эм-м… что?
- Тебя что-то терзает, Тедди, я это вижу. Скажи,- она нагнулась, и ее лицо было очень-очень близко, что он мог хорошо видеть глубокие морщины у рта бабули. – Это из-за Гарри?
- Что?! – он сел на кровати.- Нет!.. Нет! Ты что, бабуля?! При чем здесь Гарри?!
Андромеда поджала губы:
- Это из-за Гарри.
- Ну…- Тедди продолжил увлеченно и со всей ответственность выдирать нитки.- Ну…
Бабушка тяжко вздохнула, а через некоторое время, пока ему становилось все жарче и жарче, а лицо его становилось таким же красным, как и волосы Джинни, он почувствовал, как прогнулся гигантский, просто огромный для семилетнего мальчика, матрас его кровати.
- Ох, Тедди…
И крепко его обняла.
Было больно: его руки скрестились, зажатые между ним и бабушкой; ему не чем было дышать: лицом он уткнулся в кашемировый платок. Ему стало так хорошо и плохо одновременно. Хорошо, потому что бабушка, такая строгая, суровая всегда, обнимала его, была такой… неспокойной, взволнованной. И ему было плохо, потому что его не покидала эта картина: Гарри, стоящий на пороге их дома, поднятая рука и какой-то вопрос в его взгляде, что-то вроде: «Ты же понял меня, а, Тед?»
- Ох, мой дорогой…- со слезами в глоссе воскликнула бабушка, сжимая его еще крепче,- ну, поплачь… поплачь…
- Я… я…- пытался он сказать, но выходили какие-то странные звуки. Он не ревел. Нет. Это все из-за того, что бабушка слишком сильно сжала его.- Я… я не… не плач… чу… не пла… чу-у-у…
- Конечно, Тедди… Конечно, нет…
- Ба… бабуля… мне дыш…дышать нечем…- промычал он в ее плечо.
А когда она его отпустила, пытаясь незаметно вытереть уголком платка щеки, он сам провел рукавом пижаму по лицу.
- Гарри не виноват.
Андромеда тяжело вздохнула:
- Конечно, нет, но я же вижу, что ты страдаешь. Тебе мало общения с ним, Тедди?
Он снова почесал нос, пытаясь незаметно смахнуть предательски выкатившуюся из глаза огромную блестящую слезу.
- Нет… ну… то есть… это было бы круто, если бы…- он чуть сбился с мысли, услышав поправку бабушки: «Следует говорить «Это было бы замечательно», Теодор. Ну что мне с тобой делать?» - …если бы он задержался на чуть-чуть… и он не увидел статую Морщерогому Кизляку во дворике… и полеты не метле… ну и пирог… он вкуснее, когда немного остынет… и боггарт в дупле, в конце аллеи… и домик на дереве… качели… ну… шахматы и взрывные карты… ловля акул в Той Луже… и… и… и-и-и!.. ме… ме… метла-а-а!
Он все-таки не сдержался и расплакался. Было очень стыдно. Наверное, бабушка это поняла. Он всегда понимала такого рода вещи, ей ничего не нужно было объяснять. Она его просто поцеловала в макушку и быстро вышла из комнаты. Он отчетливо услышал, произнесенное ей «Муффлиато», а после этого упал на бок и жалобно, громко с судорогами заплакал.
***
Во сне за ним, летящем на метле, гналось чудовище. Тедди не видел его, но он слышал его хрип и свист, чувствовал его зловонное дыхание. Длинные, похожие на бабушкины садовые ножницы когти рассекали воздух в нескольких сантиметрах от его спины.
Он летел, распластавшись на метле, хотя быстрее от этого его полет не стал. Напротив, расстояние между ним и этим жутким чудищем сокращалось все больше. И вот едва успел нырнуть на метле вниз – его футболку зацепили острые когти. Тедди зажмурился от страха, а открыв их вдруг понял, что не сможет убежать от монстра. Тогда он развернул метлу.
Он не увидел чудовища. Только злобные красные глаза. Он в ужасе открыл рот, но вместо крика вышел какой-то слабый, едва слышный шелест. Он не мог понять, что это перед ним, там клубилось нечто черное, не имеющее формы, а может быть, и имеющее, но он ничего не видел, только страшные глаза.
Вдруг откуда-то налетел ветер, а когда с глаз сошла пелена страха и шока, то он понял, что нет ни метлы, ни чудовища. Он падал сквозь вихри, темные тучи и разряды молний. И только перед тем, как он увидел под собой коричневую с тонкой серебряной змейкой-речкой землю, ему вдруг померещилась яркая вспышка. Как будто в кругляше стекла отразился свет.
Он закрыл глаза и прикусил губу, чтобы не закричать.
…
Столкновения с землей не было. Кто-то крепко его держал, хватал то за руки, то за ноги, тихо шепча:
- Ш-ш-ш… проснись, Тедди… проснись… это сон… ну?.. просыпайся, Тедди…
Он открыл глаза и увидел в паре сантиметров от своего лица нос Гарри, из которого текла кровь. Очки криво сидели почему-то на лбу, одна дужка погнулась, между бровей – напряженная складка-морщинка.
- Гарри?
- Начинаю сомневаться. Ты кричал, что я «уродское чудовище», - совершенно серьезно прошептал крестный и кивнул, как будто соглашался с этим: и с «чудовищем», и даже с «уродом».
- Э-э-э? – Тедди скорчил недовольно-непонимающую рожицу. – Эй! У тебя кровь из носа течет!
- Да? – Гарри положил мальчика, которого держал на руках, в кровать, потрогал свой нос, резко кивнул головой и очки сели туда, где им и положено быть – на нос, потом поднес руку близко-близко к глазам и то ли удивленным, то ли восхищенным шепотом воскликнул: - Ого…- потом повторил то же самое и чуть громче добавил. – Ого! У меня кровь течет!
- Я так и сказал! – крикнул Тедди и, высунув язык, «сделал» себе кривой нос. – Что ты здесь делаешь? - прогнусавил он и сменил кривой нос на «картошку». – Ты сейчас должен спать… ну… я имею в виду, ты же работаешь. Почему не спишь?
Гарри, неловко сняв очки, постучал волшебной палочкой по старой и, кажется, ржавой дужке – та выпрямилась.
- Как новые! Все-таки как удобно быть волшебником, а, Тед?! – восторженно заявил крестный, снова одевая дурацкие очки.
Тедди закатил глаза:
- Вот дубина…
Конечно же, это была «Игра», в которую играли все крестники и крестные в мире – в таких ситуациях было положено дразниться.
- Эй! Как ты разговариваешь с Самым-Крутым-Мракоборцем-Во-Всем-Соединенном-Королевстве-И-Черт-Возьми-Во-Всем-Мире, сопляк?! – Тедди мог испугаться, если не знал наверняка, что Гарри отлично знает правила «Игры» - сейчас он явно подыгрывал ему. – Ты ответишь за грубость! Готовься к наказанию!
Тедди, все это время играющий роль «пойманного на месте преступления» , рухнул на кровать: старые пружины издали неприятный звук. Он смеялся, уткнувшись лицом в подушку. Гарри глупо улыбался, почесывая затылок.
- Фу, блин…- выдохнул Тедди, садясь по-турецки на кровати, он пропустил мимо ушей замечание Гарри: «”Блин!” Андромеда меня отругала две недели назад – считает, что я научил тебя неграмотной речи…», - Ну ты даешь!
Тихо посмеиваясь и прикрывая рот рукой, он смотрел на Гарри. А крестный смотрел на него. В одном стекле его старых очков он видел свое отражение, а за другим – совсем не улыбчивый, грустный зеленый глаз. И только он заметил это, смех сошел на нет. Он с присвистом втянул воздух через пальцы.
- Что ты тут делаешь? Поздно же…
Отведя взгляд, глядя не в глаза Тедди, а на его, теперь похожий на клюв хищной птицы, нос, он тихо сказал:
- А ты против?
- Нет. Но зачем тогда было вообще уходить? – Тедди выпятил губу и совсем-совсем по-взрослому прищурился.
Крестный ничего не ответил – он, напряженно ссутулившись, вытягивал нитки из простыни.
- Бабушка тебя прибьет,- буркнул Тедди через некоторое время, чувствуя злорадное удовлетворение. И даже то, как Гарри отдернул руку, воскликнув «Блин!», почему-то не позабавило его. – Она не любит, когда рвут ее любимые простыни. А мне всегда дает любимые.
Это было совсем по-детски, но Тедди не смог удержаться от соблазна: уж больно ему хотелось увидеть, как низко Гарри опустит свою лохматую голову.
- Прости…
- Э? – мальчик ошарашено уставился в виноватые глаза крестного.
Тедди сжал в руках простыни, услышав голос, которого он ранее не слышал от Гарри. И это из-за него? Из-за Тедди Гарри сейчас смотрит на него так, будто ему приказали навсегда поселиться в шкафу с боггартом.
- Гарри? – собственный голос, наверное, напоминал ему скулеж.
Мальчик сморгнул, прогоняя подступающие слезы, но, распахнув глаза, он увидел только лукавый блеск в глазах Гарри, и никакой жуткой, пугающей пустоты.
- Ночь потрясающая! Сейчас самое время полетать на метле! – он кивнул в сторону шкафа с одеждой. – Как думаешь?
…И как-то само собой вышло: Тедди уже не чувствовал злости или обиды на него – как можно было вообще злиться или обижаться? Поспешно натягивая джинсы, теплый свитер, обматывая шею шарфом, напяливая связанную тетушкой Молли цветную шапку с ушами, завязывая трудным узлом шнурки на кроссовках, Тедди чувствует только теплое, искрящее чувство к крестному – и чувство это такое же длинное, бесконечное и бездонное, как серо-синее лондонское небо в длинном прямоугольнике окна.
Залезая на подоконник, он не может совладать с собой – его трясет от волнения. Гарри стоит спиной к нему на узком каменном карнизе за окном – в одной руке метла, другую он протянул ему. Когда маленькая еще рука Тедди оказалась в его, он крепко ее сжал. Очень-очень крепко, и почему-то мальчику вдруг захотелось заплакать.
- Когда-нибудь…- за окном тишина: нет ни шума деревьев, ни тарахтения машин, ни воя ветра в водостоке, и он отчетливо слышит тихий голос Гарри. - Когда-нибудь я тебе все скажу.
Тедди не совсем понимает, что имеет в виду крестный, но ведь когда-нибудь он скажет «все». И когда это «когда-нибудь» наступит, он все-все поймет: ведь он будет старше и, наверное, умнее, умнее даже Плаксы Виктуар, так что сейчас не время забивать голову всякой ерундой! Сейчас время полетов над ночным Лондоном, над Таинственным Лесом и над Страшной Башней, где куча привидений и мумий, а может быть, они даже долетят до Хогвартса!
- Ага,- ухмыляется Тедди, вылезая из окна. Гарри протягивает ему гоночную метлу, ухмыляясь:
- Только не говори бабушке, а то она меня не пустит, если узнает… это же непедагогично!
Тедди, скорчив гримасу, вырывает у него из рук метлу, седлает ее и, оттолкнувшись, взлетает в небо.
- Догоняй!
Небо на самом деле бесконечное...
