Глава 1
Теперь это мой дом.
Я не знаю, сколько я уже здесь нахожусь.
В этом доме много покоев, и, по-моему, я не видел еще и половины.
Здесь нет никого, кроме меня.
Я могу сколько угодно бродить по длинным пустынным коридорам, и никто не встретится мне на пути.
Здесь нет ни запахов, ни звуков, а цвета поблекшие – просто несколько оттенков серого – посветлее и потемнее.
По обеим сторонам коридоров – множество дверей, и все они послушно распахиваются, стоит мне потянуть за ручку.
Коридоры, по которым я бесцельно брожу, очень похожи на хогвартские – те же стены, увешанные картинами, тот же каменный пол. Только картины теперь – просто выцветшие куски холста, покинутые бывшими обитателями.
На полу – груды пыли, но, если я оборачиваюсь, то не вижу отпечатков своих ног.
Я подхожу к очередной двери и распахиваю ее. Кабинет Снейпа. Чудесно. Я здесь уже в одиннадцатый раз, если, конечно, еще не сбился со счета.
Банки с заспиртованными животными, стоящие на полках, потемнели, и не поймешь теперь, что в них находится. Стол Снейпа покрыт толстым слоем пыли, как и все вокруг. Я протягиваю руку и провожу пальцем по лежащему на столе свитку пергамента. Тот с каким-то неприятным, еле слышным хрустом рассыпается. Я здесь, в кабинете Снейпа, видел бы он меня сейчас…Я сбрасываю со столов и полок пробирки прямо на пол, и они послушно бесшумно рассыпаются стеклянным крошевом. На полке шкафа замечаю каменный сосуд – Думосброс. Я знаю, что он пуст, что сейчас в нем нет никакого серебристого тумана, но все равно заглядываю в него, чтобы убедиться в этом. Каменное дно чаши – не самое увлекательное зрелище. Вот, пожалуй, и все.
Возвращаюсь к двери и выхожу в коридор.
Когда в следующий раз одна из дверей приведет меня в кабинет Снейпа , а привести туда может любая дверь, то там все будет нетронутым – таким же, как до моего появления. Пробирки снова станут целыми, стулья, которые я иногда расшвыриваю, котлы, которые , бывает, переворачиваю пинками – все будет приведено в порядок. Вот бы узнать, кто этим занимается.
* * * * * * *
Не могу сказать, что мне здесь нравится, но выбора-то у меня нет. Первое время, как я сюда попал, я беспорядочно ломился во все двери, искал выход из этого чертового дома, пока не устал и не уселся прямо на пол в коридоре. Мне так хотелось обратно к друзьям, я ведь даже не успел поделиться с ними своей победой.
Нет, они, наверное, знают, что я победил Волдеморта. Знают, я уверен. Потому что сначала, когда я вдруг понял, что нахожусь здесь, я слышал их голоса, сначала радостные, возвещающие о победе, а потом тревожные.
Очнувшись уже в этом доме, я осмотрелся и увидел самую обычную дверь – ну, может, не совсем обычную. Какое-то время, очень недолго, я мог слышать голоса людей, доносящиеся откуда-то издалека. На вид дверь такая же, как все остальные, но у нее есть одна особенность – мне никогда не удается ее открыть. Тогда, еще имея возможность слышать голоса людей, я отчаянно пытался открыть эту дверь, но не смог. Потом голоса затихли, и я решил, что стоит попробовать поискать выход в другом месте.
Это было уже очень давно.
Так я и ищу выход до сих пор.
В моем распоряжении целый громадный дом, целое царство безграничных воспоминаний и бессмысленных домыслов, и я свободен выбрать что угодно.
* * * * * * *
Открываю очередную дверь.
Дом Дурслей. Комната Дадли, чулан под лестницей, в котором я когда-то жил – все выглядит так, словно здесь уже лет десять никто не живет. Я уже перестал надеяться, что одна из дверей, которые когда-то вели на улицу, и сейчас туда ведут.
В прошлый раз, к примеру, я попал из прихожей дома Дурслей в Отдел Тайн Министерства Магии, в ту самую комнату с Аркой. Арка уже не выглядела такой страшной, как тогда, когда я ее впервые увидел. Черный занавес наполовину истлел, и в нем зияли огромные дыры, так что сквозь Арку свободно можно увидеть все, что находится за ней. Я даже из интереса прошел сквозь эту Арку, и ничего не изменилось.
Когда я только что здесь очутился, я подумал, что умер. Потом понял, что это, скорее всего, не так. И я не призрак – иначе мне не приходилось бы открывать двери, я просто просачивался бы сквозь них, да и все. И это не сон, как тогда, на пятом курсе, когда мне постоянно снилось, что я иду по коридору Отдела Тайн. Уж слишком этот сон затянулся.
Вообще-то я не отказался бы встретить кого-нибудь. Мне осточертело уже это одиночество. Из-за него я чувствую себя куда более уязвимым, чем был, когда в одиночку вышел против Волдеморта. Черт возьми, сейчас я бы Филчу на шею бросился, я бы даже Кровавому Барону обрадовался. Но призраков здесь тоже нет.
Однажды я набрел на комнату, где стоит зеркало Джедан. Я заглянул в него, но ничего не увидел – поверхность зеркала словно затянули изнутри плотной тканью. Больше я никогда не возвращался в ту комнату.
* * * * * *
- Рон, ты только посмотри на него, - голос Гермионы.
Откуда она здесь, удивляюсь я, и вдруг понимаю, что больше не плутаю в пустынных коридорах. Я лежу в какой-то комнате, окрашенной в светлые цвета. Больница Святого Мунго, наверное. Возле моей кровати сидят Рон и Гермиона.
Мне хочется вскочить с дурацкой кровати и обнять их обоих, но я не могу этого сделать.
Лицо Гермионы загорелое, а у Рона на носу стало еще больше веснушек.
Значит, сейчас лето.
Значит, я лежу в больнице не меньше месяца.
И все это время я бродил по бесконечным коридорам, заглядывая в пыльные пустые комнаты.
- Гермиона, он глаза открыл! – восклицает Рон. – Первый раз за все это время.
- Да, только он нас не видит, - говорит Гермиона. – Он не видит нас, Рон, и не узнает.
Ребята, как же мне вас не хватало! Как же здорово снова вас увидеть. Только почему вы думаете, что я вас не узнал?
* * * * * * *
Стоило мне на мгновение смежить веки, как я снова оказался в этом дурацком лабиринте из коридоров и комнат, из которого нет выхода.
Оказывается, целый месяц, показавшийся мне десятилетием, я бродил по бесконечным коридорам. Иногда я находил ту дверь, которую никак не мог открыть, но она так и оставалась для меня недоступной.
Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, что жив.
Иногда я вспоминаю, как победил Волдеморта. Это оказалось неожиданно просто.
Когда он выкрикнул Смертельное заклятие, наши с ним палочки соединились светящейся нитью, как и тогда, на кладбище, после Тремудрого Турнира. Только из его палочки не появились призраки, как тогда. Зато я почувствовал, как из меня потихоньку «вытекала», другого слова не подобрать, вся волшебная сила. И из Волдеморта тоже. И в самый последний момент, когда я ощутил, что Волдеморт мертв, я разорвал светящуюся нить. Посмотрев на его тело, я оглянулся – к нам со всех сторон бежали люди. Кого-то я узнал, кого-то – нет. Но, по-моему, все мои друзья были живы. И даже Снейп, хотя его я ни в коем случае не мог бы назвать другом. Я постоял немного и рухнул на землю. Мне очень хотелось заснуть и проспать часов двадцать, не меньше. На меня обрушилась громадная усталость, и я закрыл глаза.
А когда снова их открыл, то оказался в совершенно незнакомом месте.
Здесь, в этом пустом доме, откуда пока не могу выбраться.
Я не знаю, сколько еще мне предстоит здесь находиться.
Не знаю, что меня здесь удерживает.
Каждый раз, когда я натыкаюсь на дверь, которую невозможно открыть, я прикладываю к ней ухо и пытаюсь расслышать, что происходит…снаружи.
Иногда я слышу приглушенные голоса, иногда не слышу ничего.
Открывая очередную дверь, я никогда не знаю, что ждет меня за ней. Двери расположены хаотично, бессистемно, попытки запомнить их расположение ни к чему не приводят.
Я убедился в бесполезности таких попыток, проведя несколько экспериментов.
Как-то раз, выйдя из гриффиндорской гостиной, я захлопнул дверь за собой, постоял какое-то время в коридоре, и снова распахнул дверь. Теперь она вела в одну из теплиц профессора Спраут, только вместо буйной многоцветной растительности из земли торчали лишь почерневшие сухие стебли.
А сейчас меня посетила очень неприятная мысль: вспомнилось, как когда-то слушал рассказы Гермионы об арифмантике, которая ей так нравилась. Я мало что понял, зато запомнил ее слова о том, как мал шанс , к примеру, угадать десять чисел из ста.
Подумав так, я ужаснулся: а что, если дверь, которую я так хочу открыть, откроется сама, как только я совершу определенную последовательность действий, например, обойду все ( или не все) комнаты в этом доме в каком-то особом порядке. Я ведь до сих пор еще не знаю, сколько комнат в этом доме. Довольно часто я нахожу новые, или, наоборот, не могу обнаружить те, в которых уже бывал. Этот дом совершенно точно живет своей жизнью, как живой организм. У дома есть характер, довольно капризный и своенравный, абсолютно непредсказуемый. Конечно, ничего этого не происходит на самом деле. Или происходит где-то в другом мире.
Но у меня полно времени, и я верю, что рано или поздно, как результат моих действий или сама по себе, когда дом решит, что пришло время, эта дурацкая дверь откроется.
И я войду в нее.
А что меня там ждет – пробуждение в палате больницы Святого Мунго, или, наоборот, встреча с родителями и Сириусом, голоса которых , как говорила когда-то Луна Лавгуд, можно расслышать, если приблизиться к Арке в Отделе тайн… я не знаю.
Но когда я увижу, что дверь открыта, я войду в нее без колебаний.
Я мог бы остановиться на пороге и предпочесть незнание.
Мог бы не заглядывать в неизвестность.
Да, я знаю, что за этой дверью может быть все, что угодно.
Я к этому готов.
Конец
