Девочка на войне

Глава 1

Девочка на войне

первый год

Это к лучшему, говорит себе Снейп, что она не рыжая. С учётом глаз получилось бы форменное издевательство.
Он вместе со всеми собравшимися в Большом Зале, как заворожённый, наблюдает за тем, как МакГонагал надевает Распределительный Колпак на голову Роуз Поттер. Когда, мгновения спустя, прореха в Колпаке открывается, чтобы выкрикнуть «Гриффиндор!», Снейп горд, что на этот раз, по крайней мере, ему удаётся сдержать стон, рвущийся наружу.
Он посматривает на неё во время пира, раздумывая: был бы её отец, на которого она так похожа, менее отвратительным, если бы родился девочкой. Она довольно скоро замечает его — поворачивает голову и смотрит на него, и даже сквозь кое-как починенные очки глаза Лили пронзают его взглядом.
Чего-то подобного он и ожидал, и даже подготовился. Вот улыбка Лили — неуверенная, но адресованная ему — от неё пересыхает во рту, а сердце заходится от обещания того, на что он давно уже не мог надеяться.

второй год

Только когда вся история всплывает за чаем в кабинете у Дамблдора — с иллюстрациями в виде меча Гриффиндора, возвращённого в витрину, и феникса, щебечущего на своём насесте — Снейп наконец начинает понимать смысл странного поведения девчонки Поттер в последние несколько месяцев. Снейп, как и все прочие, поставил крест на Джинни Уизли, как только появилась надпись, объявляющая о том, что она в Комнате. Как мог он — да и кто бы то ни было — предположить, что тощая нахальная девчонка двенадцати лет могла справиться с Тёмным Лордом и уйти невредимой? Что даже гриффиндорка, у которой больше сердца, чем мозгов, может быть настолько глупой, чтобы подвергнуть себя такой опасности?
— Это меньше, — ответил ему Дамблдор, — чем сделала бы Лили ради тебя?
Снейп на этом не успокаивается. Дочь Лили не закончит свои дни так же, как её мать. Он поклялся.
Он выметается прочь из кабинета директора и обнаруживает Роуз Поттер под прицелом палочки Люциуса Малфоя. Он сдерживает внезапный страх достаточно долго, чтобы совладать с выражением лица и направить обещающий взгляд на человека, которого — в другой жизни — называл другом.
— Оставь её мне, Люциус, — говорит он мрачно. — Я с ней разберусь.
Малфой морщится и отворачивается. Снейп остаётся наедине с девочкой, которая неуверенно таращится на него. Все его силы уходят на то, чтобы не схватить её за плечи и не приняться её трясти до тех пор, пока она не перестанет хорохориться и выкажет хоть какие-нибудь признаки того, что понимает, как это было опасно.
— Двадцать очков с Гриффиндора, — рявкает он, — за самоубийственную глупость!
На её лице отражаются боль, недоумение, гнев — он всё это игнорирует. Она привыкла к его вниманию, привыкла, что его месть Годрику Гриффиндору и всему его факультету обходит её стороной — всё, хватит. Отныне он будет следить за каждым её шагом. Она доказала, что с ней так нужно, и он не станет ей отказывать.

третий год

— Нет, профессор, не надо!
Он не знает точно, почему медлит. Он ждал тринадцать лет, чтобы заставить Блэка заплатить за убийство Лили. Он должен закончить всё сейчас, пока есть шанс. Но в просьбе девчонки звучит такая особая нота настойчивости, которую он не хотел бы игнорировать — доверчивое ожидание, что он послушает и будет рассудителен.
— Пожалуйста, — повторяет она, и он скрипит зубами. Зря он согласился помочь Люпину научить её вызывать Патронус.
— Вы вряд ли понимаете, мисс Поттер, — говорит он голосом более спокойным, чем он сам от себя ожидал. — Не вмешивайтесь.
— Они говорят, что крыса Рона — анимаг, сэр, какой-то Питер Петтигрю, — тараторит она. — Может, они и врут, но можно ведь проверить?
Снейп вытаращивается на неё, утратив дар речи, и она тут же пользуется представившейся возможностью.
— Какое заклинание? — спрашивает она Люпина.
— Animagus revelio, — говорит Люпин. — Э-э, позволь лучше Гермионе...
И она позволяет.
Дело не в том, думает Снейп впоследствии, что он тринадцать лет мечтал о мести не тому человеку. Скорее, в том, как, сидя на койке в больничном крыле, девчонка смотрит на Сириуса Блэка, сжимая его руку и одаряя его застенчивым взглядом, полным обожания, и Снейп знает, что она уже никогда не поверит, что Блэк этого не заслуживает.
Ничто на свете, ни даже Орден Мерлина (второй степени), не может смягчить досаду Снейпа на то, что этот взгляд достался другому, несмотря на все усилия его заслужить.

четвёртый год

Он не появляется на рождественском балу. Он и в лучшие времена был не любитель праздников, а теперь, когда шрам на руке с каждым днём всё ярче, и вовсе непонятно, что праздновать. Его место — в коридорах, вместе с Филчем и призраками, повергать в несчастье всех, кто смеет больше него радоваться жизни, и там-то он и остаётся.
Роуз Поттер не попадается ему почти до самого конца бала. Она сидит на скамье в коридоре между классами на втором этаже, подтянув колени под длинной юбкой зелёного бархатного платья к груди. Он машинально оглядывается в поисках Джорджа Уизли в надежде добрать до ста баллов с Гриффиндора за вечер за запрещённые поцелуи, но поблизости никого нет.
С минуту он молча стоит в тени, наблюдая за ней. Свет луны придаёт её смертельно бледной коже голубоватый оттенок. Её волосы забраны назад, так что, глядя на неё в профиль, можно представить себе, что это мальчик.
Насколько было бы проще, если бы она была мальчиком.
Только он открывает рот, чтобы выпроводить её отсюда, как шрам у него на руке принимается покалывать, отвлекая его привычным холодком по позвоночнику. В тот же момент Роуз поднимает руку и бездумно трёт шрам у себя на лбу.
Потом она опускает руку и поднимает взгляд, и видит Снейпа.
— Профессор, — произносит она настороженно.
— Мисс Поттер. Я до сих пор не поздравил вас с вашим впечатляющим выполнением Первого задания, — Снейп делает полшага к свету, осознавая, что в его голосе изрядно горечи. — Признаюсь, я ожидал, что вы обратитесь ко мне, но, я полагаю, профессор Хмури предоставил вам всё необходимое содействие.
— А почему вы думаете, что мне нужна чья-то помощь? — как обычно, вскидывается она. — Сэр.
Снейп еле заметно пожимает плечами, как бы говоря, что ему до этого нет никакого дела. Про себя он чертыхается.
— Вам не стоит тут находиться, — говорит он, кивком головы указывая на почти пустой коридор.
— Я же не нарушаю никаких правил, — парирует она. — Просто тихо сижу.
— И тем не менее, — отвечает он. Его шрам снова покалывает, Снейп слегка потирает его сквозь рукав мантии. Сквозь окно он видит Каркарова, который идёт через заснеженный дворик, несомненно, снова его ищет.
Девчонка повинуется, обиженно и неохотно, и он смотрит ей вслед, гадая, от кого из них он её защищает.

пятый год

— Можете возражать, сколько хотите, мисс Поттер! — Снейп неожиданно для себя кричит, уперевшись руками в стол, наклонившись, чтобы сподручнее было прожигать девчонку взглядом. — Я ни на секунду не поверю, что вы делаете хоть какое-то усилие. Пределы возможного не допускают, чтобы окклюменция оказалась не под силу человеку, который сумел вызвать Патронуса в тринадцать лет и освоил Империус в четырнадцать! — он выпрямляется, стараясь совладать с дыханием. Девчонка продолжает исходить яростью, таращась на него сквозь густую чёлку.
— Вы не покинете этой комнаты, пока я не увижу изменений к лучшему, — он поднимает палочку. — Ещё раз!
Как и все предыдущие разы, это слишком легко.
Он проваливается в колодец памяти Роуз Поттер. Сцены из детства наполняют его знакомой горечью: вот снова чулан, вот Петуния Эванс замахивается деревянной ложкой (кстати, надо не забыть перекинуться парой слов с Дамблдором, прежде чем девчонка вернётся в Суррей на лето) — вот она, Роуз, ловит Снитч в своём первом матче, вот она в туалете смотрит в зеркало, а оттуда на неё смотрит лицо Пэнси Паркинсон, вот она в больничном крыле (на каком угодно курсе) —
Затем внезапно воспоминания становятся мрачнее. Вот она связанная и беспомощная на кладбище, и Петтигрю пускает ей кровь, вот дементоры появляются прямо с чистого летнего неба в Литл Уиннинге и налетают на неё и этого толстого мальчишку, её кузена, вот Сириус Блэк распахивает объятья и приглашает её в свой дом — вот Блэк снова обнимает её —
... и вот его рука запутана в её волосах, он прижимает Роуз к стене своей спальни на площади Гриммо. От него смердит огневиски, он наклоняет голову, его губы только что не касаются её губ, а другая его рука впивается в её бедро, и её сердце бьётся чаще, по её телу бегут волны возбуждения и страха. Она задыхается, теряет дар речи, не может (или не хочет, что одно и то же) вырваться, не знает, что сказать, боится, что Сириус не услышит, если она скажет нет —
— Protego! — кричит она, и Снейпа с силой отбрасывает назад, где он больно ударяется о стол.
Он не чувствует ушибов, которые, несомненно, уже проявляются. Его руки шарят по деревянному столу в поисках опоры, чтобы встать.
Он в ужасе смотрит на несчастную девчонку, сжавшуюся в комок на полу его кабинета. Роуз сидит на коленях, потирая плечи, в её глазах блестят слёзы. Она не поднимает взгляда.
— Что... — он хрипит. — Что это было?
— Ничего...
— НЕ ВРИ МНЕ! — орёт он, и девочка шарахается назад.
Он стоит — потом проходит туда-сюда по комнате. Его руки сжимаются в кулаки под мантией, ногти впиваются в ладони.
— Как долго это продолжается — почему ты не сказала — что он сделал?
Она молчит. Снейп хватает пузырёк с успокоительной настойкой и швыряет его через всю комнату, так что он разбивается о руны над дверью. — Роуз, отвечай!
Проходит почти минута, но единственный звук в помещении — их неровное дыхание. Он внимательнее присматривается к выражению её лица — и решает, что другого ответа ему не нужно.
— Я его убью, — тихо произносит он.
И этого, как обычно, достаточно, чтобы Роуз вскочила на ноги. Она наставляет на его палочку — её рука дрожит, но прицел не колеблется.
— Не смей! — выкрикивает она. — Он не хотел, он ничего не сделал, ему просто одиноко, ясно? Он так долго был в Азкабане, и он говорит, что я ему напоминаю... — её голос ломается. — Вы не можете ничего ему сделать. Я люблю его!
— Он твой крёстный отец! — шипит Снейп, в котором ярость внезапно смешивается с отчаяньем — потому что всё должно было быть не так, на этот раз он должен был всё сделать по-другому, правильно, не потерять её снова —
— Я о том и говорю! — кричит она в ответ, и его колени едва не подгибаются от облегчения. — Другой семьи у меня нет! Пожалуйста, профессор, не надо! — она ссутуливается, отходит назад и падает на стул. — Я не могу потерять его.
Но теряет.
Нет ничего в мире, что было бы проще организовать — в самом деле, это может быть и не его, Снейпа, вина. В конце концов, ничто бы не удержало Блэка, когда он узнал, что его крестница в опасности — и если Снейп слишком хорошо знал, как Блэк отреагирует на его аккуратный совет не ввязываться, что с того? Не то чтобы Снейп мог сказать что-нибудь ещё. Он же не чудовище.
А если Роуз предпочитает винить его, что ж, пусть. Его работа — присматривать за ней, охранять её. Даже от неё самой.

шестой год

Ещё не переступив порога своего кабинета Снейп знает, что кто-то там уже есть, ждёт его в засаде. Он всё равно входит, хотя и достаёт сначала палочку, пряча её в складке рукава.
Он готов к нападению, но не к этому — не к тому, что его схватят за грудки, как будто магии недостаточно, чтобы выразить всё её бешенство, не готов увидеть яростные зелёные глаза, горящие ненавистью или жаром, или исступлением, не этот обвиняющий взгляд.
— Ты! — выкрикивает Роуз Поттер и отталкивает Снейпа прочь от себя с такой силой, что он врезается в полку, уставленную хрупкими стеклянными предметами. Несколько пустых флаконов скатываются с края и разлетаются вдребезги на полу между ними; ни он, ни она не смотрят вниз.
— Ты сдал моих родителей Вольдеморту! Из-за тебя он на них напал, из-за тебя пытали родителей Невилла!
Он стоит неподвижно, глядя, как она поднимает палочку и направляет на него. Её грудь вздымается, лицо белое, если не считать лихорадочного румянца на скулах. Её ноздри раздуваются, рот перекошен в гневе, и даже теперь, в панике, Снейп не может не оценить то, что видит: он подозревает, что Роуз Поттер, именно такая, как сейчас, будет последним, что увидит Вольдеморт перед тем, как она его прикончит.
— Я тебе доверяла! — шипит она, так низко и свистяще, что на полсекунды можно подумать, что она перешла на серпентарго. — Все эти годы! И зачем тебе это было надо? Зачем притворяться, что не всё равно, что со мной будет? Будь по-твоему, меня бы убили ещё младенцем! Мог бы дать Квиррелу меня убить, и с тех пор сколько угодно раз... Зачем надо было — зачем позволять мне... — её голос не срывается, но слёзы текут по лицу. — Что за игру ты ведёшь, Снейп? Последний раз у меня с Непростительными не очень вышло, но я не прочь ещё потренироваться, если тебе не хочется развязывать язык!
Снейп открывает рот с твёрдой уверенностью, что голос его подведёт.
— Что вы хотите от меня услышать, мисс Поттер?
— Я хочу знать, ПОЧЕМУ! — требует она, отходя назад и, чуть не споткнувшись об опрокинутую скамью, наконец опускается на стул.
— Я пятнадцать лет ждал того дня, — медленно произносит Снейп, — когда ты задашь мне этот вопрос. Но за всё это время я так и не придумал, что тебе ответить.
Они долго смотрят друг на друга. У Снейпа выравнивается пульс.
— Ты ненавидел моих родителей, — говорит Роуз хриплым голосом. — Ты хотел, чтобы они умерли.
— Нет, — Снейп даже не пытается ничего добавить. Детали ничему не помогут кроме того, чтобы снять тяжесть с его души, но она того не заслуживает.
— Тогда ты хотел, чтобы я умерла.
— Это вопрос теоретический. Ты тогда ещё не родилась.
— Почему? — на сей раз в её тоне больше муки, чем злости.
— Ты была для меня чем-то безликим.
— А, хочешь сказать, теперь всё совсем иначе, да?
— Да.
Он не успевает остановить рвущиеся наружу слова. Он шагает к ней, она поднимает палочку, но не пускает в него проклятьем. Он делает ещё шаг, потом ещё, пока не оказывается в нескольких сантиметрах от её стула. Она таращится на него, слёзы блестят на её коже. Он падает на колени.
— Прости меня, — шепчет он и наклоняется вперёд, его руки обхватывают её голову, он притягивает её к себе. Она не сопротивляется; её палочка по-прежнему торчит между ними, её кончик втыкается ему в шею, когда он целует Роуз, мягко, нежно, и годы нужды и досады тают в прощении её открывающихся губ. Он чувствует кончик её языка, кромку её зубов, он проводит тыльной стороной ладони по гладкой коже её шеи. Её длинные волосы путаются вокруг его пальцев, жёсткие и густые, совсем не такие, как у Лили.
— Я... — она отрывается, и он чувствует её дыхание на своих губах. — Мне надо идти... Дамблдор ждёт...
Она встаёт. Он молчит. Он остаётся на коленях, пока дверь открывается, потом закрывается у него за спиной. У него на лице отпечатались её слёзы — мокро и прохладно. Он долго ещё не двигается.

седьмой год

Второй раз отправляясь на площадь Гриммо, Снейп готов к заклятью Хмури. Как это похоже на гриффиндорцев — предположить, что его испугает иллюзия, при том, что он смотрел в глаза настоящего Дамблдора и видел, как жизнь их покидает. Но он, конечно, считается предателем, как Петтигрю, с жалкими ошмётками совести в океане трусливого эгоизма. Петтригю, несомненно, обделался бы при виде облаков пыли в форме Лили и Джеймса.
Дом пугающе тих, даже портрет Вальбурги Блэк прекратил бормотать. Снейп стоит в залитом лунным светом фойе и извлекает из кармана «руку славы», которую украл у Драко. Мягкий золотистый свет свечи разливается вокруг него, не оставляя теней, и он крадётся через комнаты, в которых видны свежие следы обитаемости.
Он уже знает, где найти Роуз, так что не тратит времени на поиски. Он обнаруживает Грейнджер и Уизли в самой большой спальне и при помощи Muffliato и других подобных заклинаний обеспечивает безмятежность их сна.
Затем он сворачивает к двери, на которой красуется имя Сириуса Блэка, и скрывает себя чарами разнаваждения, прежде чем войти, заглушая скрипучие петли одним заклинанием и свои шаги — другим.
Роуз лежит раскинувшись поверх пыльного бархатного покрывала, полностью одетая, как будто заснула за изучением листка бумаги, который лежит на кровати рядом с ней. На ней джинсы и мужская белая рубашка, которая ей дважды велика — несомненно, из шкафа Блэка. Воротник широко расходится, открывая её тонкую шею, выемку между ключицами, выпуклость груди. Она внезапно вздрагивает, и Снейп поднимает палочку, но она не просыпается; её рот приоткрывается, и она тихонько стонет, поёживаясь. Он гадает, как давно она последний раз спала без кошмаров.
Снейп закрывает за собой дверь и направляет палочку на спящую девушку.
— Silencio, — бормочет он. — Immobilus.
Она внезапно затихает и замирает, как будто он её убил. Снейп приближается к кровати, присаживается в ногах и тихо зовёт:
— Мисс Поттер, — говорит он. — Роуз. Проснись. Надо поговорить.
Её глаза мгновенно распахиваются. Они огромные, испуганные, и тут Снейп понимает, что она его не видит. Он направляет палочку на свечу на прикроватной тумбочке, зажигает её, потом снимает с себя чары разнаваждения. На секунду он об этом сожалеет, когда видит, как страх в её глазах сменяется на злость.
— Не пугайтесь, мисс Поттер, — говорит он. — Я не собираюсь причинять вам вред. Я верну вам голос, но если вы устроите переполох, я снова его отберу.
Он снимает Silencio, и в следующий миг она выпаливает:
— Ты его убил.
— Да, — говорит Снейп.
— Я убью тебя, — заявляет она.
— Возможно, я вам позволю, — отвечает Снейп.
Секунду он изучает её, и она отвечает ему тем же. Её грудь вздымается, её рот приоткрыт. Он заставляет себя отвернуться.
— Однако, если, — продолжает он, — вы способны повременить с сатисфакцией, может оказаться, что я могу быть вам полезен.
— От предателей бывает только одна польза, Снейп, — отрезает она.
— Я не..! — он захлопывает рот, с трудом выравнивая дыхание. Под мантией его руки сжимаются в кулаки. Это бессмысленно. Он знал, что так и будет. Он не оправдываться сюда пришёл. — Есть многое, чего вы не понимаете, — поправляется он.
— Ты хочешь, чтобы я тебе поверила, так ведь? — её голос сочится издёвкой.
— Не так всеобъемлюще, — произносит он шёлковым голосом. — Но если бы вы могли отложить своё недоверие ненадолго, было бы удобнее, — он выдерживает паузу. — Дамблдор велел мне вам кое-что передать.
Имя срабатывает, как он и думал, словно чары. Ей отчаянно нужно руководство теперь, когда она лишилась всех своих наставников.
— Освободи меня, и я послушаю.
Секунду он взвешивает, не сделать ли, как она просит, но яростный блеск в её глазах предостерегает его против этого.
— Позже, — обещает он. — Пока что я предпочитаю не подвергать вас искушению.
Её глаза странно блестят.
— А как насчёт твоих искушений, Снейп? — говорит она самым лукавым тоном Лили. — Вряд ли ты меня тут стреножил зачем-нибудь ещё, а? Может, прошлый раз нас прервали несколько раньше, чем тебе бы хотелось?
Снейп прохладно улыбается.
— Я об этом думал, — говорит он, и ему кажется, что выражение её лица не совсем перепуганное, — но я не Блэк.
Она краснеет, в глазах проносится призрак старого стыда.
— Что велел передать Дамблдор? — резко спрашивает она.
А вот теперь надо быть очень осторожным. Искушение открыть всё сразу... сильнее, чем он ожидал.
— Я пока не могу сказать. Нет, послушайте, — он обрывает её, видя, что она уже опять открывает рот. — Вы должны услышать послание в нужное время. В итоге вы должны вернуться в Хогвартс. В и-то-ге, не раньше, это понятно? Когда вы вернётесь, вы должны попасть в кабинет директора. За портретом Дамблдора есть потайная ниша. Там вы найдёте то, что нужно. Вы не должны выступать против Тёмного Лорда, пока вы туда не заглянете, слышите? Это единственный шанс на победу.
Он смотрит на неё пытливо, как если бы силой взгляда надеялся донести до неё всю важность сказанного. Слова, которых он не произносит, пляшут на кончике языка: ты умрёшь, ты воскреснешь, я не предатель, я твой...
— И с какой стати я должна верить хоть слову? — шепчет она.
— Я мог убить вас во сне, — говорит он. — Подумай об этом.
Она смотрит на него оценивающе.
— Ты мог убить меня давным-давно. Можешь считать, что я уже об этом подумала.
— Да? — Снейп выгибает бровь. — И какие выводы?
— Ты всё ещё чего-то от меня хочешь, — говорит она, и Снейп неожиданно для себя затаивает дыхание. — Я не знаю, чего именно, но это всегда — всегда! — было между нами. Ты меня оскорблял, ты издевался над моими чувствами и снимал баллы с Гриффиндора по каждому поводу, но ты никогда... никогда не отталкивал меня по-настоящему, никогда не допускал, чтобы я пострадала, — Снейп отворачивается, но она неумолимо продолжает: — И после того, как ты... как ты убил его, я решила, что ты шпионил за мной всё это время, но это не... если ты тут сейчас...
Она умолкает. Рука Снейпа сжимается на палочке. Несколько секунд они молчат.
— Я сейчас вас освобожу, — говорит он, когда находит силы снова взглянуть на неё. — И если вы меня не задержите, я уйду. Я не буду драться. Но я повторяю: вам нужен свой в Хогвартсе. Так что лучше отпустите меня.
Снейп направляет на неё палочку:
— Finite Incantatem.
Он готовился к этому моменту. Он уверяет себя, что готов к чему угодно, что она решит сделать. Он ждёт, что она вскочит с кровати и схватится за палочку. Что она наставит палочку на него. Что она обнаружит, что Убивающее Проклятье гораздо легче даётся, чем она бы предпочла думать.
Он не ожидает того, что все его ожидания будут опровергнуты. Он не ожидает, что Роуз Поттер сядет на кровати медленно, как будто она не уверена в собственных силах, и потянется к нему дрожащей рукой. Он не ожидает, что она схватит его за плечо и привлечёт к себе. Он не ожидает, никогда бы не посмел мечтать, что она обхватит его шею и плечи руками и тесно прильнёт, опустив голову на его плечо, мягко прижимаясь своей тонкой фигуркой к его груди. Никогда бы он не позволил себе представить, как его руки крепко обнимают её, как тепло её тела согревает его сильнее, чем ему удавалось согреться все эти месяцы.
Роуз поворачивает голову, Снейп чувствует её дыхание на своей шее, её губы на своей коже, прямо под скулой, потом на щеке, на губах. Он издаёт звук — то ли стон, то ли всхлип, — и она обхватывает его затылок ладонями, потом проводит пальцами по его скулам. Её голова склонена, она не смотрит ему в глаза, когда кладёт руку ему на грудь. Пальцы напрягаются, как будто она хочет сжать его сердце.
— Я тебя отпущу, — говорит она хриплым голосом, — если ты обещаешь, что вернёшься. Обещай, что выживешь.
Руки Снейпа сжимаются у неё на плечах. Он слышит собственное частое дыхание, чувствует гул её пульса, и все годы его жизни как будто сливаются в один-единственный момент.
Он поднимает голову и глядит на девушку перед собой.
— Посмотри на меня, — шепчет он.
И она смотрит.