Глава 1Гермиона лежала на диване и, поминутно щелкая пультом, переключала каналы. Делать было совершенно нечего, она даже не могла вспомнить, когда у нее в последний раз был такой вечер: она была абсолютно ничем не занята. Гермиона чуть ли не впервые за много лет была предоставлена самой себе. Не надо было готовить ужин и разогревать его по нескольку раз, пытаясь собрать семью к столу, не надо было разнимать детей, затеявших очередную ссору, не надо было помогать Рону в саду, поддерживая его недавнее увлечение ландшафтным дизайном. Роза вот уже пару месяцев как отправилась в Хогвартс, и без шумной задорной дочки в доме было как-то непривычно. Хьюго забрала Джинни, которая вместе со своей младшей дочерью гостила у миссис Уизли. Рон позвонил и сообщил, что задержится на работе. И вот Гермиона уже битый час скакала с канала на канал, пытаясь развлечься. Настроения почему-то не было. За окном – привычное серенькое лондонское небо, снова накрапывает дождь. В комнате – неприятно мрачно, но свет включать не хочется, для этого надо вставать, идти к выключателю или за палочкой. Женщина дотянулась до книги, но закрыла ее через пару минут, заметив, что все равно не понимает, о чем читает. Она обхватила диванную подушку и снова уставилась в телевизор.
В дверь позвонили. Неохотно спустив ноги с дивана и нашарив мягкие тапочки, Гермиона пошла открывать. Для Рона слишком рано. Кто это мог быть?
- Привет, - Гарри широко улыбнулся своей открытой добродушной улыбкой, - Не помешаю?
- Нет, что ты! Заходи, - улыбнулась Гермиона в ответ, впуская друга. – Хорошо, что пришел, ты не представляешь, какая тут скука! Детей нет, Рон на работе, - объяснила она, забирая у Гарри плащ и мокрый зонт.
- Все работает? А я-то думал с ним посидеть, пива выпить, - Гарри указал на пакет, который принес с собой.
- Значит, посидишь со мной, и выпьешь…тоже со мной. Только давай не пива, ладно? – Гермиона снова улыбнулась. Она не раз ловила себя на том, что в присутствии старого друга ее всегда тянет улыбаться по поводу и без.
- Идет! – и, проходя в комнату, оба подумали об одном и том же: они не бывали вот так, вдвоем, наверное, со времен Хогвартса. По окончании школы они практически не разлучались, все четверо: Гарри и Джинни, Рон и Гермиона. Довольно быстро обе пары поженились, и дома выбрали в соседних кварталах. Сколько вечеров они провели все вместе – не сосчитать. Гермиона и Джинни вместе ходили за покупками, вместе гуляли с колясками, Рон и Гарри вместе ходили на чемпионаты по квиддичу, вместе пропадали в гаражах, помогая возиться с любимыми маггловскими машинами, и нередко бывало так, что Гарри проводил весь вечер у Рона, а Гермиона – за чаем у Джинни. И все вроде было здорово, только как-то забывалось, что раньше другом Гарри был не только Рон, но и сама Гермиона. Теперь ситуация выходила несколько неловкая: они отвыкли говорить друг с другом наедине.
- Что смотришь? – поинтересовался Гарри.
- Да так, ничего, - ответила Гермиона и переключила на музыкальный канал. Она не стала зажигать люстру, но включила торшер и пару ламп, и мягкий рассеянный свет сразу привнес ощущение уюта.
- Вино вместо пива подойдет?
- Конечно. Слабо представляю тебя с пивом.
- Еще скажи, что заучка Грейнджер вообще не пьет.
Грейнджер. Гермиона Грейнджер. Кажется, это было совсем недавно. Как быстро все это успело уйти из их жизни: бесконечные коридоры Хогвартса, всегда бурлящая гриффиндорская гостиная, увлекательные или усыпляющие лекции, радость от похода в Хогсмид…и смешная девчонка с копной каштановых волос, которая всегда все знала, которая всегда была права, не только на уроках… Та самая Гермиона, которая была его ближайшим другом, спокойной и рассудительной, веселой и отважной, упрямой и мягкой, забавной и трогательной. Та, что не бросила его в борьбе против Вольдеморта, даже тогда, когда Рон ушел. Та, что без колебаний простила Рона, когда он вернулся. Та, которой они так восхищались тогда и восхищаются до сих пор.
Гермиона забралась на диван, поджав под себя ноги, Гарри сел рядом с ней. Поначалу разговор был несколько натянутым, но именно тема Хогвартса и общих воспоминаний заставила их забыть о неловкости: они перебивали друг друга, в голос хохотали, вспоминали все новые и новые свои проделки, шутливо возмущались.
- Это из-за тебя мы тогда чуть не попались Филчу! Готов поспорить, он понял, что мы где-то с мантией-невидимкой!
- Ну конечно! Если бы ты тогда не отдавил мне ногу так, что там синяк еще месяц оставался, я бы не вскрикнула!
- Подумаешь, синяк!
- Тебе «подумаешь», а мне потом пол-лета пришлось в кроссовках проходить вместо босоножек!
- Как будто ты часто ходила в босоножках!
- Ах, так! – в Гарри полетела подушка.
- Я же сказал «ходиЛА»! Раньше!
И правда, за эти годы Гермиона изменилась. Если раньше это Джинни была модницей и всячески тянула за собой сопротивляющуюся подругу, то теперь Джинни все больше походила по характеру на миссис Уизли, и всевозможные наряды и косметические заклинания были заброшены. Правда, у Джинни была природная красота, и это не сильно ее портило. Тем более счастливая мать троих детей не может быть некрасива: она красива уже своей любовью к ним. Зато Гермиона с годами все больше начинала следить за собой. Вороньего гнезда на голове у нее уже и в помине не было, волосы даже сейчас, дома, были аккуратно уложены. Полуковбойский стиль в одежде был забыт, уступив место не откровенным, но очень женственным вещам. В конце концов, она работала в Министерстве, и всегда выглядела сдержанно, но со вкусом, настоящей леди. Вот и сейчас она была в нехитром халатике, который, однако, очень ей шел, ненавязчиво подчеркивая фигуру.
- Кстати, поведаю тебе один секрет, - Гермиона с заговорщическим видом подвинулась к Гарри. – Роза написала мне в письме, что ей чрезвычайно нравится…как думаешь, кто?
- ???
- Некто Альбус Северус Поттер!
- Ну, тогда я думаю, это не безответно. Несколько месяцев назад Альбус сказал, что «Роза довольно веселая и приятная молодая леди».
Альбус всегда был серьезным малышом, и его манера изъясняться всегда вызывала теплые улыбки. Однако в похвале Розе даже он превзошел самого себя. Гермиона затряслась от хохота, уткнувшись в плечо Гарри. Он тоже не мог сдержать смеха.
Гермиона все еще не могла успокоиться, и Гарри с улыбкой провел рукой по ее волосам. Ее смех тут же прекратился, и женщина подняла голову. Этот вполне дружеский жест сразу заставил ее вспомнить о Роне. «Что за глупости? – сказала она себе в следующую же секунду. – Неужели ты думаешь, что это могло бы обидеть Рона?» Однако еще через секунду она поняла, что дело не в этом: конечно, Рон бы не усмотрел ничего особенного в жесте Гарри, но проблема была в том, что это «особенное» в нем было для нее, Гермионы. Ей было это приятно. И, чего уже там от себя скрывать, приятно не как просто знак внимания от друга. От этого простенького и ничего не значащего жеста у нее забилось сердце. Что же случилось?
Гермиона вздохнула. В голове разом пронеслось множество мыслей. Она была счастлива с Роном? Ну да. Стоп, откуда «ну»? Она не знала. Она привыкла думать, что счастлива. Ей некогда было размышлять об этом. Во время войны с Вольдемортом ей было так страшно, что ей просто необходим был кто-то, кто бы согревал, защищал, кто-то, с кем она могла позволить себе быть слабой. Даже если на самом деле как волшебница она была сильнее Рона, ей было тепло и спокойно оттого, что она знала, что он готов ее защищать от всех жизненных проблем. Потом была сама война, потом победа, потом ЖАБА, поступление в университет, напряженная учеба, затем работа, желание сделать как можно больше и лучше, быть полезной…потом дети, хлопоты с ними, и так вышло, что ей некогда было рассуждать о том, счастлива ли она. Ей просто было неплохо, и этого казалось достаточным, а Рона она давно знала и бесконечно привязалась к нему. И только где-то на окраине сознания все эти годы в ней жило какое-то непонятное, едва уловимое чувство к Гарри, которое она привыкла называть нежностью к другу. К другу ли?
Гарри заметил резкую перемену в Гермионе, ее чуть ли не испуг. Он сразу понял, о чем она думала. Понял просто потому, что однажды...сам думал о том же. В Хогварсте они всегда были вместе, втроем, и ни одна девушка не казалась ему такой удивительной и в то же время понятной и близкой, как Гермиона. Почему он не влюбился в нее? Может, просто из-за того, что видел чувство Рона, которое появилось так рано, и поступил так, как должен настоящий друг – не стал мешать? А позже – убедил себя, что любит Джинни, благо, при ее многочисленных достоинствах это было несложно. Но были секунды, когда, идя куда-нибудь с женой, Гарри чувствовал смутное желание держать под руку не беззаботно болтающую Джинни, а задумчиво улыбающуюся Гермиону. Может, они не случайно избегали оставаться вдвоем все эти годы?
Они подняли друг на друга глаза, и снова оба подумали об одном и том же: возможно, такой вечер никогда не повторится. И если хочется что-то сказать, нужно говорить сейчас. Впрочем, слов было не нужно. Гарри осторожно провел по щеке Гермионы. Она закрыла глаза, вся отдаваясь этому новому для нее ощущению – его пальцев на ее коже. В какое-то мгновение мелькнула мысль «Что ты делаешь? Опомнись!», но она успела только подумать «К черту!», когда его губы неуверенно прикоснулись к ее губам, и она ответила на поцелуй, сначала нежный, потом страстный. Сколько он длился? Они не считали. Ее руки обвились вокруг его шеи, он обнял ее крепко, словно показывая, что уже не выпустит, но Гермиона и не собиралась вырываться, она сама так и льнула к нему. В голове стучали одни и те же мысли: сколько времени они потеряли? Почему не поняли этого раньше? Но потом и эти мысли затерялись среди поцелуев и сбивчивого неясного шепота. В каком-то тумане Гермиона поняла, что расстегивает рубашку Гарри, когда до них донесся звук мобильного телефона. Они не сразу поняли, что происходит, когда Гарри наконец осознал, что мобильный – его, мелодия – специально для Джинни, а сам телефон – в его плаще. Какие-то секунды они с Гермионой еще непонимающе смотрели друг на друга, а потом он встал и вышел из комнаты.
До Гермионы долетали обрывочные фразы «Да, дорогая», «Я у Уизли», «И ей тоже привет», «Подрались с Хьюго? Ну и характер же у них!», а она сидела на диване, сжав у горла распахнувшийся халатик, и пыталась сообразить, что они чуть не натворили. Минуту назад в мире существовали только они, двое, а теперь там появлялись Джинни, а за ней и Рон, а главное: Хьюго, Лили, Альбус, Роза, Джеймс… Гермиона зажмурилась и замотала головой, пытаясь отогнать нахлынувшую волну стыда. Жалела ли она о том, что произошло сейчас? Пожалуй…нет. Готова ли она продолжить? Снова нет. Она не просто порядочная жена, она еще и мать. Она не будет ничего рушить ради своих детей, своих и Гарри. Нужна ли детям жертва в виде несчастных родителей? Она не знала. Хотя, собственно, почему несчастных? Может, влечение к Гарри у нее возникло под влиянием минуты. Не могла же она, в самом деле, жить неправильно столько лет! Гермиона чувствовала, что доводы получаются, какие-то слабенькие. Но она уже приняла решение.
«И я тебя целую» - Гарри положил трубку. Джинни. Его Джинни. Ей и в голову не придет его обманывать. А он так поступает с ней. Гарри чувствовал себя ничтожеством. Но там, в комнате, его ждала та, о которой, может быть, он мечтал все последние годы… «Ты сам-то уверен в этом?» - строго спросил себя Гарри. Нет. В чем тут будешь уверен, кроме того, что сходишь с ума?
Уйти. Немедленно уйти. Избавиться от этого наваждения. Гарри шагнул в комнату и остановился на пороге.
- Думаю, мне пора.
С дивана навстречу ему поднялась безупречная Гермиона с приятным, но бесстрастным выражением лица.
- Не дождешься Рона? Ну, как хочешь. Заходи тогда завтра, он точно должен быть, завтра же четвертьфинал.
- Точно, - Гарри кивнул и постарался непринужденно улыбнуться, отметив, что у него это получилось не хуже, чем у Гермионы. Ничего не произошло. Ничего, о чем стоит вспоминать. Он вышел на улицу. Дождь прекратился, но было так же пасмурно.
- Ну и погодка, вздохнул он, - Ну, до завтра!
- До завтра!
Гермиона стояла на пороге, прислонясь к дверному косяку, и смотрела ему вслед. Вот и уходит от нее ее надежда на какую-то новую, яркую жизнь.
- Гарри! – вырвалось у нее.
Он обернулся. В глазах вспыхнуло беспокойство. Слишком родным и печальным оказался голос.
Гермиона замешкалась, но уже через секунду нашлась:
- Ты забыл зонт.
Разве сейчас у нее не яркая, счастливая жизнь? Забрав зонт, Гарри направился домой. На углу обернулся: Гермиона все еще стояла в дверях и смотрела ему вслед, но, заметив, что он смотрит на нее, заставила себя улыбнуться и помахала рукой.
