Глава 1Отец был доволен, узнав новость. Первое, что он сказал, это:
-Ну вот, я так и думал. Не пропадать же тебе в такие времена.
Обо мне он не думал совсем, как не думал никогда. Но мое решение ему было как бальзам на душу – можно не бояться, что его семью, старинную семью, осудят в чем-то еще после развода. Старый козел, со злостью подумала я. Плевать ему на меня и на то, какие сейчас времена. Сейчас отвернется к камину и заснет с книгой в руках, а обо мне вспомнит в следующий раз, только когда я снова приду, сломав все его плохо работающие защитные заклятия, наложенные на дом.
-Так какого числа, ты говоришь?
-Тридцатого, папа. В двенадцать.
Он что-то пробормотал, оглядел меня и сказал:
-Выходи замуж, не выходи, а все равно вы с матерью одинаковые, шлюшки и есть шлюшки.
Я ожидала, что он скажет что-нибудь в этом роде, сжала зубы, потом выговорила:
-Успокойся, папа.
Повернулась и пошла вон из комнаты, медленно спустилась по лестнице, не ожидая никаких криков вслед и просьб остановиться. Вот сейчас он, должно быть, уже отвернулся к камину...
На улице меня ждал Драко.
-Ну как? – лениво спросил он.
-Все нормально. Пошли скорее.
Мы трансгрессировали. Был поздний вечер, что-то около одиннадцати. Мы даже ужинать не стали. Я на цыпочках, чтобы не разбудить Нарциссу, уже заснувшую в комнате в конце коридора, пошла в душ. Как и в доме отца, крупная холодная мраморная плитка, огромная ванна и огромные мягкие белые полотенца, которые каждый день меняет эльф. Я дольше обычного лежала в наполненной пеной ванне, так что чуть не заснула. Задержав дыхание, на несколько секунд окунулась в розовые облака с головой. Еще немного полежала, задумавшись, и только через некоторое время заметила, что в ухо скатилась слеза.
В комнате Драко было очень темно, я на ощупь подобралась к кровати, приоткрыла балдахин из плотной ткани. Очень неожиданно меня схватили руки Драко, так, что я чуть было не крикнула, но сдержалась.
-Сучка, сучка, сучка, - несколько раз повторил он, скидывая с меня халат. Я подалась ему навстречу, и в следующие два часа мне было больно и неудобно, но я получила то, что мне полагалось по праву.
***
Мне говорили – девочка со смекалкой, хоть и выглядит неуклюжей и медлительной, и, наверное, это так. По крайней мере, я заранее догадалась, что родители разведутся, - еще года за два, когда почти никаких намеков не было, - и мамину болезнь почувствовала заранее. Хотя это должно называться не смекалкой, а как-нибудь по-другому, несмотря на то, что в предчувствия я не верю и к Трелони теплых чувств не питала. Это не предчувствия, это когда угадываешь в воздухе движения, относящиеся к тому или иному человеку, когда видишь и слышишь, во что он начинает превращаться. Та же Трелони была мной довольна, и – смешно сказать – за прорицания у меня в СОВ стоит отлично. Но это все не то. Нельзя сравнивать стеклянные шарики и кофейную гущу с тем, что происходит между людьми. А может, и можно, только меня это не волнует.
Вот и свое отношение к Драко я поняла задолго до того, как между нами что-то возникло. Еще детьми, до Хогвартса, мы время от времени виделись на приемах, в гостях у знакомых родителей. Он не казался мне красивым, наоборот, я временами ненавидела его стеклянные глаза и их выражение, которое почти не менялось, но в любой момент – я знала – могло смениться выражением страха. Он был трусом, в этом я ничуть не сомневалась. Да и другие его неприятные, а порой и отвратительные качества видела хорошо. Да и вел он себя неприятно – хотя, возможно, многие дети из чистокровных семей так ведут себя, беря пример с родителей, и я тоже отчасти веду себя так же.
Сначала то, что я к нему чувствовала, нельзя было назвать любовью. Наоборот, мне (в отличие от большинства слизеринок впоследствии) он не нравился, и, если применить девчачьи термины, был не в моем вкусе. Сначала, когда мы были маленькими, у меня вообще никаких эмоций не возникало, только равнодушие и слегка презрение. Потом, попав в школу, поговорили несколько раз, и после второго или третьего я, одиннадцатилетняя, поняла, что связана с ним и что мы будем вместе. Нельзя сказать, что меня это очень обрадовало тогда, да и потом, несколько лет спустя, сколько десятков раз я рыдала, повторяя, что ненавижу его и что мне хочется умереть. А тогда, на первом курсе, я решила пока не думать ни о чем – мне влюбляться еще рано, да и влюбиться я могу в кого угодно, разве мало в Хогвартсе парней? Только от Драко я никуда не денусь. Подумаю об этом потом, когда вопрос встанет ребром.
Я стала учиться, училась неплохо, мне говорили, что, хоть я и не добьюсь многого, но мои знания будут качественными. Мне все нравилось, я иногда позволяла себе гордиться перед другими студентами и высмеивать их, оправдывая себя тем, что я действительно стараюсь, а они – нет. С Драко мы общались все чаще, его тоже хвалили, он тоже гордился – два способных слизеринца, к тому же чистокровных. Постепенно стали сидеть вместе на занятиях. Но мы были еще маленькие, он не думал о личной жизни, его занимала собственная гордость, загадки, касающиеся Того-Кого-Нельзя-Называть, насмешки над Гарри Поттером, курсу к третьему постепенно заинтересовали темные силы. Он стал по ночам ходить в Запретную секцию библиотеки. Мне он рассказывал немного, обычно бахвалился перед Крэббом и Гойлом, которые ничего не могли понять, но восхищались им. А я не восхищалась, но, если рассказывал, слушала внимательно и могла согласиться или поспорить. Драко это ценил.
Понемножку я полюбила его, его безжизненные глаза и безжизненную походку, которую я могла при желании назвать еще и гордой и сильной. Мне чаще хотелось, находясь рядом с ним, поцеловать, прижаться – кроме него, я ни с кем даже не целовалась. А он тоже до меня был девственником – это потом пошли многочисленные поклонницы, которые смеялись надо мной и заставляли не спать по ночам или беззвучно, чтобы никто ничего не узнал, реветь, запершись в туалетной кабинке. Я знала, знала, что мы никуда не денемся друг от друга и будем вместе до старости, и любить я его буду до старости. Просто еще я знала, что он никого не любит. Даже мать. И уж тем более меня.
А начались наши отношения на пятом курсе, после похода в Хогсмид – оттуда он и его дружки напились, стали громко шутить и привлекать всеобщее внимание в гостиной Слизерина, и вокруг всеобщего любимца Драко собралась небольшая толпа. Я спокойно наблюдала за ним из кресла, как вдруг он посмотрел на меня надменными, но игривыми в этот момент глазами и крикнул:
-Ну-ка, Паркинсон, пойдем на башню развлечемся! Пойдешь?
Все были изумлены – до сих пор его девочки не интересовали вообще, он их почти всех полностью игнорировал, за исключением Грейнджер, к которой он, казалось бы, питал ненависть, с силой, непонятной по сравнению с обычной ненавистью чистокровного волшебника к магглу. Она ему тоже нравилась, я знала. Но это совсем отдельный разговор. Тогда все были изумлены, все смотрели на меня и ожидали, что я сейчас сделаю. Холодно отошью его. Или отвечу какой-нибудь еще дерзостью.
Я молча встала и пошла к выходу из гостиной. Драко, довольный и гордый, последовал за мной. Все промолчали.
***
Это было после того лета, когда умерла мама и я стала жить у Миллисент. Она относилась ко мне неплохо, как и ее родители, которые дружили с моей мамой. Не помню, чтобы кто-то, кроме них, утешал меня после маминой смерти, хотя я знала, что они Пожиратели смерти и вели они чаще всего подобающе. И утешения их, как нетрудно понять, помогали мне слабо. С Драко у нас разговор о маме изредка заходил, но, если мне было трудно вспоминать ее и я замолкала, он всегда отмалчивался.
Первый секс мне не понравился совсем. Тогда еще Драко был неуклюжим и неумелым, это потом он натренировал на мне все свои приемы, о которых среди девчонок чуть ли не ходили легенды. Но тогда я все приняла как должное и нужное. Даже необходимое мне и ему. Нам. Я решила сказать слова, которых боялась и от которых – я точно знала – ничего хорошего не будет.
-Я люблю тебя, - сказала я так тихо, как только могла. Думала, что Драко не услышит. Услышал.
Усмехнулся и вдруг улыбнулся необычно нежно. Впрочем, длилось это секунду.
-Я люблю тебя, - повторил он, как эхо. И я опять же знала, что лжет. Он странно засмеялся.
-Тебе бы немного похудеть, Паркинсон.
Я отвернулась, чтобы не заметил слезы, уже катящейся по носу. Хотя он и не заметил бы, если бы я только не заревела во весь голос.
Только один раз я помню его ласковым со мной. И ради этого дня, думаю, стоило любить и ласкать его всю жизнь. Тогда приближалось Рождество, нам было по шестнадцать. Мне сейчас кажется – такие дети. Но у нас к тому времени все было по-настоящему. В том числе по-настоящему жестоко.
У меня был плохой день, я завалила зелья и что-то еще, не помню что. Драко грубил мне, от отца пришло очередное полное проклятий письмо с требованием вернуться домой, к тому же я повздорила с Миллисент. Я с ногами сидела в дальнем кресле, свернувшись, до тех пор, пока не опустела гостиная. Я видела зеленое пламя, которое рябило в глазах и под конец начало бесить меня. Сна ни в одном глазу. Слез тоже не было, хотя я уже привыкла тогда, что часто плачу.
Драко подошел, как обычно, неожиданно – он хорошо умел бесшумно ходить. Нет, нет, подумала я, мне сейчас не выдержать, если он грубо пошутит надо мной или шлепнет. Сейчас не выдержать. Я ударю его.
-Паркинсон, - протянул он и наткнулся на мое лицо. Не знаю уж, что на нем было. Но он больше не говорил. Он мягко поднял меня с кресла, сел сам и заставил положить голову ему на колени. Я лежала и постепенно успокаивалась, потому что рука Драко гладила мои волосы. Мы так просидели долго. Никакого секса, ничего – мы просто сидели, и мне было необычно хорошо.
-Трудно? – спросил он наконец шепотом. Я что-то пробормотала. Я знала, что ему сейчас очень тяжело, что его отец в тюрьме и что Тот-Кого-Нельзя-Называть дал ему какое-то жуткое задание, поэтому он так часто срывался на меня в этом году, поэтому я не пожаловалась.
-Панси, Панси, - кажется, впервые он назвал меня по имени. Я чувствовала себя счастливой.
***
Хлопот перед свадьбой было не так много, как думала я вначале. И гостей Нарцисса пригласила до странного мало. Я понимала, почему, и ничего не говорила.
В вечер перед свадьбой мы с Нарциссой сидели в ее комнате в двух огромных креслах, покрытых серо-зелеными клетчатыми пледами. Сначала обсуждали что-то, касающееся свадьбы, приборы, время… Вдруг она сказала:
-Чувство, что это навсегда. Хоть и мучительно. У тебя тоже так?
Я удивилась, но не очень. Нарцисса всегда представлялась мне и сильной, и властной, но не на фоне мужа.
-Да, Нарцисса.
-Видимо, это у них у всех так, девочка. Но я была счастлива, запомни. Потерпи. Я была счастлива до недавнего времени, когда… - Она сделала паузу. Не нужно было уточнять. Я кивнула.
-Ты молодец, - сказала Нарцисса. – И ты больше не сумеешь никого полюбить, если мы правда похожи. Да, мы с тобой похожи. Потерпи, моя милая, все наладится. Ты же очень умная. Про тебя еще Буллстроуды говорили - девочка со смекалкой.
Она всегда казалась мне красавицей, застывшей, вечной, нестареющей. А в тот раз я как заново увидела ее и множество морщинок - на лбу, у глаз, на шее, вокруг красиво очерченного рта. Ей было не больше сорока, но я увидела ее почти старой, и мне стало стыдно за это. Я тоже так быстро состарюсь? Наверное.
-Спасибо, - сказала я, с улыбкой встала и пошла из комнаты Нарциссы в комнату Драко. Он ведь уже ждал меня. Сейчас грубо спросит, где я была. А я буду смотреть на него и долго не смогу оторвать взгляда от его лица, такого для меня непривлекательного, и перестать гладить его неподвижные руки с тонкими белыми пальцами.
