Привет, детка

Глава 1

Название: Привет, детка
Автор: Lesta-X
Рейтинг: PG
Категория: гет
Жанр: драма
Саммари: Анжелина Джонсон танцевала с Фредом Уизли — это канон. Анжелина Джонсон вышла замуж за Джорджа Уизли — это тоже канон. Фик из серии «как все было на самом деле». Автор не претендует ни на что, кроме собственной точки зрения :)
Дисклаймер: ага


— Привет, детка!

Джордж всегда так со мной здоровается. Он поворачивается ко мне и улыбается, он делает это так, что я боюсь улыбнуться в ответ. Пижама ему сильно велика, и висит на нем, как на вешалке. Я вижу, как похудело его лицо, он очень бледный, и только рыжие волосы горят огнем. Они выдают в нем Фреда.

В такие моменты мне становится немного страшно.

— Привет, Джордж, — говорю я и опускаюсь на стул у его кровати.

«Джордж», — повторяю я сама для себя.

У него отдельная палата и большое окно, почти во всю стену. Медсестры — самые вежливые и ненавязчивые, а врач — самый лучший. Они дружно твердят, что Джордж идет на поправку, но на самом деле, там не совсем все в порядке, и с выпиской надо повременить. Еще чуть-чуть.

Но мне этого знать не положено. Он сам мне все рассказал — подслушивал. Что меня совершенно не удивляет. Он не хочет казаться ненормальным, он делает вид, что ему не все равно, что ему… ему плевать на Фреда, но это не так.

Когда Джордж спит, он говорит во сне — с кем-то. И своего собеседника он называет «Фредди».

Нет, это может быть совершенно нормальным, прошло-то ведь всего лишь полгода, но он ведь притворяется. И, похоже, делает это настолько умело, — или наоборот — что ему кажется, будто он сам выдумал Фреда. Несуществующего брата. А все вокруг сошли с ума и считают его настоящим. Даром что немножко умершим.

Во всяком случае, ему нельзя задавать вопрос «Ты скучаешь?». Ответ получается очень смешной, как раз в его духе.

— Скучаю ли я по своему призрачному другу, детка?

Как будто не я с этим другом танцевала четыре года назад. Как будто не я была в него влюблена.

Поэтому я стараюсь говорить как можно меньше. Чаще всего это «Привет, Джордж», но он мне отвечает. Он говорит:

— Детка, ты не хочешь прогуляться?

Он говорит:

— У меня есть музыка, детка. Мы можем потанцевать.

Он говорит:

— У меня есть настоящий друг. Могу познакомить.

Странно, но от этих слов страх внутри меня немного отступает. Можно дышать, и мне кажется, что невидимый корсет на мне чуть ослабили, чуть распустили шелковые шнурки. Я думаю, что он познакомит меня с Фредди. С умершим братом, которого он видит иногда.

Скажет: «Смотри, детка, это Фредди. Он был моим братом целых двадцать лет, представляешь? Я скучаю по нему, детка».

И окажется совершенно прав. Никто не посчитает его сумасшедшим, потому что Джордж, наш бедный, черт возьми, Джорджи потерял брата-близнеца всего полгода назад, чему же тут удивляться? Да, он разговаривает с ним во сне; да, у него случаются галлюцинации; но ведь намного хуже, если ничего этого нет. Правда же?

Джордж встает с постели и протягивает мне руку.

— Так как? Правда, он немного странный… Но ты его узнаешь!

«Не посчитай за грубость, если я его не увижу», — хочется сказать мне, но я молчу. Мое сердце колотится, как заводное.

Джордж нетерпеливо оглядывается на меня, и я поспешно встаю следом. Наверное, я случайно задеваю ногой бумажный пакет с продуктами, который поставила рядом с собой, и на пол выкатывается такой неприлично оранжевый апельсин. Поднеси его к волосам Джорджа, и никто не заметит разницы. Нет, не между Фредом и Джорджем, а между апельсином и волосами Джорджа.

Иногда я сама себе кажусь сумасшедшей и помешанной. А некоторые говорят, что это правда.

Мы идем по больничным коридорам с белыми дверями. Я читаю номера палат: «3, 4, 5, 6…». Мы уходим все дальше и дальше, и всего лишь на мгновение мне кажется, будто Джордж вместе со мной обходит свои владения.

«Смотри, детка, что у меня есть. Зачем мне какой-то Фредди?».

Мы останавливаемся у палаты под номером десять. Сквозь большие старательно вымытые стекла я вижу светловолосого сгорбленного человека. Кажется, на нем точно такая же пижама, как и на Джордже, и висит точно так же.

Как-то миссис Уизли сетовала, что в Сейнт-Мунго ужасно кормят, и Джордж так похудел… А что вы хотели, это же отделение для душевнобольных. Конечно, простите, я не хотела никого обидеть.

Так всегда бывает.

Просто там нет Фреда, понимаете?

Джордж стучит в дверь и чуть ее приоткрывает; человек оборачивается. На худом лице появляется улыбка. Я думаю, что здесь они все улыбаются одинаково. Немного пугающее обстоятельство.

— Я рад тебя видеть, — говорит человек, и его голос кажется мне смутно знакомым. Как будто из-под толщи воды. Он звучит тихо и с какой-то безнадежной хрипотцой, которая появляется, наверное, у всех, кто находится здесь больше года.

«Это старый друг Джорджа. Старый друг Джорджа — это не умерший (выдуманный) брат Джорджа, не путай, детка», — звучит у меня в голове.

— Привет, Гилдерой, — улыбается Джордж — и мне почему-то кажется, что издевательски.

Он без приглашения заходит в палату и тянет меня за собой. Я смотрю на эти золотистые волосы, обаятельную в своей безнадежности улыбку, и на меня накатывает понимание.

Надо же. Джордж даже здесь нашел, над кем поиздеваться.

Я присаживаюсь на краешек кровати рядом со своим бывшим профессором. Теперь — рядом с сумасшедшим профессором. Но сейчас я не думаю, что это может иметь хоть какое-то значение.

Он в палате тоже один, как и Джордж, хотя мне совершенно непонятно, почему. Вроде бы, за него никто не должен платить.

Джордж наклоняется ко мне и шепчет на ухо: «Представляешь, он безнадежно больной. Представляешь, детка? Забавно, да?». Громко шепчет. Я передергиваю плечами и несмело улыбаюсь.

— Здравствуйте, мисс, — как будто извиняющимся тоном говорит мне Локхарт.

Он тянется к кипе каких-то блестящих глянцевых карточек на тумбочке и передает их мне; карточки оказываются его колдографиями, где он улыбается в камеру и машет руками.

— Мои автографы уже никому не нужны… — он печально разводит руками, а Джордж за моей спиной улыбается.

— Хотите, мы дадим вам свои? — предлагает он, и на лице Локхарта проступает тень какого-то серого недовольства, и тут же — практически сразу — исчезает.

— Забавно, — повторяю я слова, сказанные несколько минут назад, но быстро спохватываюсь. — Перестань, Джордж. Я всегда хотела получить ваш автограф, мистер Локхарт.

Внутри у меня кипит странное разочарование. Я не хотела увидеть здесь своего бывшего профессора. В голове молотками стучит «Где же Фредди? Где же Фредди? Гдежефреддигдежефреддигдежефредди?», но я почему-то завороженно смотрю, как кончик пестрого гусиного пера скользит по глянцевой колдографии, оставляя витиеватый росчерк.

Локхарт со счастливой улыбкой протягивает мне автограф, и я благодарно (брезгливо) улыбаюсь. Спасибо вам большое. Так где же Фредди?

Вдруг Джордж становится посреди просторной палаты, одну руку заложив за спину, а другую подняв вверх.

Он дурачится. Мерлин, да он же дурачится! Я не верю своим глазам, я смотрю, как Джордж, черт возьми, дурачится один, без Фреда. Вы меня понимаете?

Я никогда не думала, что смогу чувствовать себя настолько больной. Уши у меня как будто заложены ватой, и сквозь эту вату я слышу голос Джорджа (нет, Фреда и Джорджа):

— Дорогие друзья! — Локхарт улыбается и чуть ли не хлопает в ладоши, глядя, как Джордж начинает свою речь. Что они вместе задумали? Что здесь вообще происходит? — Я собрал вас всех в… этом месте не просто так! Я…

Внезапно дверь хлопает, и я с облегчением, лопнувшим внутри меня огромным воздушным шаром, оглядываюсь назад. На пороге стоит молоденькая медсестра, со страхом глядя на Джорджа и Локхарта. Я успокаивающе ей улыбаюсь.

— Все в порядке? — спрашивает она скорее у меня, чем у этих двоих.

— Да, конечно, — немного дрожащим голосом отвечаю я и комкаю подол своей мантии. Мои ладони совершенно потные.

Сестра с недоумением смотрит на меня, и щеки отчего-то заливает краска стыда. Будто она застала нас за чем-то предосудительным. Сумасшедшие пациенты устроили оргию, тьфу. Между прочим, если бы здесь был Фред, с него бы сталось.

— Все в порядке, — повторяет за меня Джордж и обаятельно улыбается.

Почему он кажется таким возмутительно нормальным? Почему он не тоскует по Фреду…

— Хорошо, — претендуя на серьезность, лепечет растаявшая медсестра. — Только поскорее возвращайтесь к себе. У нас скоро обед, вы же понимаете, да?

…так, как тоскую я.

Дверь со скрипом закрывается, и я думаю, что моя последняя надежда исчезла. Сейчас произойдет что-то совершенно ужасное.

— …Так вот, — продолжает Джордж. — Я собрал вас всех затем, чтобы…

Локхарт улыбается. Его руки сложены на коленях, и он сидит, как первокурсник на Зельеварении — такой же тихий и очарованный. Хотя нет. Как больной первокурсник, потому что на Зельеварении не улыбаются.

— Да хватит уже церемоний, Джорджи! — внезапно восклицает он, и я вздрагиваю. Его лицо озаряет какая-то совершенно безумная улыбка, радостная улыбка. Мне кажется, что я сама сейчас тронусь умом. Вот так это, оказывается, происходит.

Джордж загадочно улыбается в ответ и становится передо мной на одно колено. Мое сердце уходит в пятки, а все внутренности липкими щупальцами опутывает страх.

— Ну, наверное, ты прав, Гилди, — от этого обращения мне хочется скривиться, — и я действительно зашел слишком далеко в ломании своей комедии…

Внезапно он замолкает и пронзительно (пронзающе) смотрит на меня снизу вверх.

— Детка, когда ты рядом, я… я словно выздоравливаю. Вернее, это они все говорят, что я больной, но самом деле… Когда ты рядом, все проходит.

Меня изнутри душит смех. Может, это и есть первые признаки? Мне страшно и смешно. Джордж стоит передо мной на коленях.

На самом деле, это все вранье. Если бы оно было действительно так! Зачем он притворяется? Он же не может не сходить день за днем с ума. Не может доказывать всем, что он нормальный. Совершенно вменяемый. А по ночам-то его все- равно не скрючивает от тоски.

Локхарт легонько толкает меня локтем в бок и тихо шепчет:

— Соглашайтесь, мисс.

— Джонсон, — говорю я, но сама себя не слышу. — Может быть, Джордж сказал вам, что меня зовут Детка, но на самом деле я Анжелина Джонсон.

Локхарт протягивает мне свою худую бледную руку, но вовремя вспоминает о торжественности (абсурдности) момента и резко ее опускает.

— Действуй, брат, — одобрительно шепчет он Джорджу. — Все получится.

Я смотрю на рыжую макушку у моих колен. Только бы он не поднимал лица. Так можно представить, что это — Фред, а рядом со мной, вместо Локхарта, — Джордж. Джордж рядом со мной.

Он улыбается мне.

— …и я снова лишусь рассудка, если ты не согласишься.

А я улыбаюсь Фреду.

— Выходи за меня замуж, детка. Я уже не сумасшедший.

Конечно. Ты, Джордж, не сумасшедший.

— Конечно, — снова говорю я и смотрю на рыжие волосы Фреда. Я не смотрю в его глаза. Не то чтобы я верю, что они чужие, просто мне не особо хочется убеждаться в обратном. Зачем?

Я, кажется, плачу.

Fin