Вишни

Глава 1

… В воздухе мерно, лениво и немного робко после прохладной, полной ливневых дождей и промозглого ветра, недели, стрекотали цикады. Мерный гул мохнатых, толстеньких, очень забавных, пушистых шмелей, вплетался в их однообразную мелодию, разливался августовским зноем над голубенькими метелочками, пахнущей старым платяным шкафом, лаванды.
- Нет же, Рон, - Гермиона сосредоточенно, как все, что она делает, собирает вишню, - это в шкафу пахнет лавандой. Ну как можно придумать такую глупость. И что такого смешного я сказала? Ну, перестань!
И она кидает в него спелой, полной рубинового сока, вишенкой, которую только что сорвала, такую напоенную ароматом лета, с нежной мякотью, просвечивающей до самой косточки под золотистыми, августовскими лучами солнца. Рон легко уворачивается, ловко соскальзывает со старенькой лестницы, на которой уже давно облупилась краска, от того, что ее слишком часто забывали в саду среди этих кривеньких, узловатых и тоже очень старых вишневых деревьев. Гермиона нарочито сердито смотрит на него сверху вниз, балансируя на предпоследней ступеньке колченогой стремянки, но в уголках ее губ прячется веселая, очень добрая и уютная улыбка. Такая же уютная как её встопорщенные кудряшки, сейчас подвязанные линялой косынкой в когда-то голубой горошек, как усыпанный маленькими, очень бледными и оттого почти незаметными веснушками курносый, любопытный носик, как теплые карие глаза, которые были бы самими обычными, если бы в них не плескались веселые искорки-бесенята, всегда прячущиеся под строгими стрелками пушистых ресниц, которые умело скрывали, что ее взгляд направлен совсем не в книгу, а на рыжего парня, что усиленно сопит над конспектом рядом с ней.
Сияющие солнечные лучи окутывают её тоненькую фигурку теплым водопадом света, и Гермиона кажется такой легкой и воздушной, как листья дерев, которые едва слышно шепчутся о чем-то с уже пахнущим осенью, немного прохладным ветром.
Рон шутливо и несильно встряхивает шаткую стремянку.
- Рон! – не ожидавшая этого девушка стремится сохранить зыбкое равновесие, хватается за ближайшую ветку, от чего из накренившейся плетеной корзинки, перекинутой через её тонкую руку, веселым спелым дождем прямо на смеющегося Рона сыпется только что собранная вишня. – Ну посмотри, что ты наделал…
Рон улыбается, понимает за хвостик одну из сочных ягод и кладет в рот, зажмуривая глаза. Гермиона замирает на своей лестнице и просто смотрит на него вниз. Золотые, густые, словно душистый лесной мед, солнечные лучи заливают все вокруг, радостно вплетаются в сияющие рыжиной, немного выгоревшие волосы Рона, в которых запутался вишневый листик.
- Это самая, самая вкусная вишенка, - убежденно говорит Рон, открывая свои небесного цвета глаза и запрокидывая голову, чтобы успеть увидеть сияющую, нежную и бесконечно прекрасную улыбку Гермионы.
- Я тоже хочу попробовать, - говорит она и неожиданно краснеет.
Рон собирает в большую горсть, рассыпанную по земле, вишню:
- Так спускайся, здесь ее еще много, - он улыбается, и в его глазах тоже плещутся бесенята.
Гермиона осторожно слезает со стремянки, опираясь на сильную, всю покрытую царапинками от веток дерев, руку. Рон продолжает держать ладони лодочкой, и в них, словно драгоценные рубины, сверкает глянцевитыми боками вишня. Гермиона осторожно берет двумя пальчиками одну, зачем-то откусывает половинку, и снова краснеет, заметив, что Рон не отрывает взгляда от ее перепачканных вишневым соком губ.
- Хочешь? – Рон кивает, с легкой, бесконечно нежной улыбкой наблюдая за приближающейся рукой.
- Рон! РОНАЛЬД! – Гермиона вздрагивает, и половинка вишни падает в траву. – Вы скоро? Уже можно было обобрать все деревья в саду!
Они еще несколько секунд смотрят друг на друга, а потом одновременно опускаются на колени и торопливо собирают обратно в корзину рассыпанные ягоды.
- Да, мам! Уже идем! – Рон подхватывает корзину и, подмигнув Гермионе, съедает еще одну вишенку, она смеется, и тогда он кидает в нее спелой ягодой.
Гермиона легко, с какой-то только ей присущей грацией вскакивает с колен и бежит к дому, оглядываясь и смеясь, размахивая сорванной с головы косынкой. Солнце ласково гладит ее волосы, а цветастый, легкий сарафан плещется вокруг ее загоревших, босых, худеньких ног с такими трогательно хрупкими пальчиками, между которыми застряла травинка...