Глава 1Каждую ночь мы проводим на новом месте. В этом даже есть какая-то своя романтика.
Иногда это какой-нибудь дешевый отель в пригороде Лондона, куда мы приезжаем поздно вечером и откуда исчезаем еще до рассвета, чтобы не привлекать внимания. Иногда – дом каких-нибудь друзей, где весь вечер обсуждение новостей и планов, а наутро почти семейные завтраки, и можно даже представить, что ты дома. Но больше всего мне нравятся маггловские квартиры – в этом есть что-то смутно знакомое с детства, и нам никто не мешает: в кои-то веки мы можем побыть не только вместе, но и вдвоем, как сейчас.
Здесь бедно, но вполне уютно и очень чисто. Вечером в четыре руки готовили ужин из всего, что раздобыли в холодильнике, потом допоздна смотрели по телеку какой-то фильм – Джеймс, кажется, уже пристрастился. А уже ночью хохотали, пытаясь устроиться вдвоем на маленьком раскладном диванчике, который просто кошмарно скрипит, стоит даже голову повернуть. Джеймс, чертыхаясь, говорил, что мы похожи на старую семейную парочку, а я хихикала ему в шею.
Я проснулась от неприятного ощущения пустоты. Сквозняк холодил обнаженную кожу, заставляя покрываться мурашками. Джеймса рядом не было. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем я сообразила, что он где-то в доме, но холодок в груди не исчез. Из гостиной доносились приглушенные голоса, я почти ничего не могла разобрать.
- Что?.. – встревоженный возглас Джеймса. Наверное, разговаривает с кем-то через камин, по-другому с нами никак не связаться: защита здесь будь здоров.
- Где? – после короткой паузы спросил он. – Сейчас буду.
Ненавижу эти два слова.
Он вернулся в спальню, похватал свои вещи, и только тут заметил, что я проснулась и с тревогой слежу за каждым его движением.
- Нужно идти, - кинул он, словно извиняясь. Выглядел Джеймс совершенно потерянным.
- Что случилось? – испуганно выдавила я, приподнимаясь на кровати. В душе поселились самые страшные предчувствия, так всегда бывает, когда появляются заведомо плохие новости, которые мне предстоит услышать. Я затаила дыхание, как перед прыжком в ледяную воду.
- Бродяга, - коротко отозвался Джеймс из другой комнаты, на ходу одеваясь. – Надо спасать.
- Сириус? – какая-то чудовищная смесь тревоги, раздражения и облегчения. Я встала, накинув его рубашку, которая торчала из распахнутого чемодана. В комнате было холодно и темно, только с улицы лился голубоватый свет.
- Да, там разборки… вроде. Точно не знаю, - он огляделся, проверяя, все ли взял. Заметил мое лицо, подошел и обнял, глядя в глаза. – Не волнуйся, все нормально. Я быстро. Сейчас только разберусь и трансгрессирую обратно. Ты даже не успеешь соскучиться, - он попытался улыбнуться, но лицо выдавало его волнение, а если мой бесшабашный Джеймс так волнуется, значит, все действительно очень серьезно.
Он поцеловал меня в лоб и вышел. Пока дожидались лифта, я стояла, прислонившись к дверному косяку, и встревожено смотрела на него. Черт знает, что там может случиться с этими парнями. Как же не хотелось его отпускать…
- Ты там поосторожнее, - смущенно сказала я, осознавая, как по-матерински звучит эта фраза.
Он только молча глядел на меня.
- Я волнуюсь за тебя.
Он вошел в лифт и вымученно улыбнулся. Было видно, что он тоже с радостью вернулся бы сейчас в теплую постель к своей девочке, но такой уж он был – не мог кинуть друга в беде, даже если этот самый друг нарывался на неприятности каждую ночь, ставя на уши пол Ордена; не мог отвернуться, закутавшись в своем уюте. Такой принципиальный, такой, как мне всегда нравился.
- Все будет хорошо, - сказал он.
- Я люблю тебя, - ответила я, и, прежде чем двери лифта закрылись, я смогла увидеть его удивленное, ошарашенное лицо, но в следующую секунду он уже ехал вниз.
Я отвернулась, закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Все. Теперь пусть делает с этим, что хочет. Главное, я сказала. Мы начали встречаться пару месяцев назад, осторожно, постепенно привыкая друг к другу, стараясь не вспоминать его детские признания по пять раз на день, когда он изводил меня на пятом курсе. Теперь этого не было. Пусть, что первая. Но это было так же естественно, как дышать. Я столько раз повторяла про себя эту фразу, когда он обнимал меня, когда я чувствовала его губы на своих губах, когда был наш первый раз. Но оказалось, произнести это не сложнее, чем просто думать. Я избавила его от необходимости отвечать: самое ужасное, что могло быть – это произнесенное признание в ответ.
До самого утра я не могла заснуть. Ворочалась с боку на бок, просто сидела в кровати, укутавшись в одеяло, и смотрела в окно, полпятого вышла на кухню выпить кофе. Тревога и странное нехорошее предчувствие, поселившееся внутри, не давали покоя. Я давно так не волновалась – ни за себя, ни за кого-либо. Просто это был он, мой мальчик, мой родной парень, с которым сейчас могло случиться что угодно… Я похолодела, и постаралась прогнать от себя плохие мысли.
Ожидание тянулось мучительно долго. Из крана в пустую раковину гулко капала вода, отсчитывая секунды.
Около шести щелкнул замок, и, тихонько открыв дверь, вошел Джеймс.
Первая мысль: живой.
Он увидел, что я не сплю, и понуро остановился на пороге. Я подошла. На него страшно было смотреть. Волосы всколочены, одежда грязная и разорванная, лицо в наливающихся синяках, разбитые губы, кровь на руках и рубашке. Я вздрогнула, протянула руки, взяла его лицо в свои ладони. Он поморщился.
- Что произошло? – выдохнула она, и я поднял глаза, услышав отголоски шока в ее голосе. Было приятно чувствовать на лице холодные руки, хотелось так и стоять молча. Было хорошо и теперь спокойно.
- Бродяга в больнице, - тихо ответил я, сжав кулаки, - мы еле успели… Люпин примерно такой, как я, Фрэнк хуже, но он тоже домой трансгрессировал. Их было раза в три больше, целая толпа на нас десятерых.
А потом я уже сидел в кухне, рассветало. Лили за руку притащила меня сюда, сказав «Пойдем. Где у них тут аптечка?». Странно, сколько помню ее, всегда лечит раны маггловскими способами, больно, но ей кажется, что действеннее. Я снял рубашку, испачканную чужой кровью. Теперь Лили стояла надо мной, я щурился от боли и света, рассматривал ее, а она осторожными и нежными прикосновениями теплой водой смывала с меня кровь и промывала раны. Холодные пальчики приятно скользили по лицу, залечивая боль, Лили стояла так близко, от нее веяло сонной теплотой, уютом, хотя она, видимо, не спала: я видел чашку кофе на столе. Переживала. Что она там сказала перед моим уходом?.. Это правда?
- Сейчас будет немного больно, - предупредила Лили, чем-то смазывая содранную кожу на лбу. Я дернулся и зашипел, как кот. Это ее насмешило. Прошептала «чшшш», как ребенку, и подула, а потом чмокнула в лоб рядом. Я улыбнулся, она тоже, но не посмотрела мне в глаза.
Поддавшись непонятному порыву, я протянул руки и прижал ее к себе. Она была в той самой рубашке, она была так близко, и от нее так чудесно пахло… Мурашки побежали по спине. Я понял, что ужасно хочу ее, прямо сейчас, прямо здесь. Но теперь к этому чувству примешивалось что-то еще, странная, почти болезненная нежность, и осознание – это она, моя родная девочка, моя вторая половинка.
Я чувствовала его руки у себя на талии, он прижимался головой где-то в районе моего живота, и правда, как ребенок. Доверчивый, маленький, родной. Мне было смешно, и я не могла пошевелиться, даже дышать не могла.
- Эй, ну ты чего, - улыбаясь, я попыталась отстраниться, но не тут-то было: Джеймс крепко держал меня. Зато голову поднял и посмотрел в лицо.
И я вдруг увидела в его глазах совсем не ребенка. Не ребенка, а взрослого парня. Мужчину, который вернулся домой, и которому нужна была я. Он хотел меня. Мурашки поползли по спине, в животе стало горячо и все сжалось в тугой комок. Меня бросило в жар.
Одним резким движением Джеймс посадил меня к себе на колени, и его разбитое лицо, едва приведенное в порядок, оказалось на уровне моего лица, а его губы на уровне моих губ.
Джеймс приблизился, хрипло дыша. Он был весь напряжен, и хватка на моей спине стала сильнее. Я попыталась отстраниться.
- Твои губы…
Он облизнулся, опустив взгляд. Губы были разбиты.
- Плевать…
Снова притянул меня к себе, поцеловал. Он был соленым на вкус от крови, пота. Я боялась сделать ему больно, поэтому целовала осторожно, нежно-нежно, усыпляя боль. Мне казалось, что я схожу с ума, я запросто могла бы свихнуться, если бы это продолжалось чуть дольше, но он чуть отодвинулся и посмотрел на меня серьезным взглядом.
- Знаешь, о чем я думал сегодня?
Я помотала головой, прижавшись к его груди и слушая, как сердце бешено стучит прямо под моим ухом.
- Нам нужен дом. Не чей-нибудь, не так, как всегда. Свой дом.
Я улыбнулась, почувствовав, словно в кровь напустили пузырьков газа. Он, конечно же, не заметил моей улыбки.
- Я тут присмотрел пару вариантов… Сегодня можем съездить, если тебе понравится, то…
Я выпрямилась, расширенными светящимися глазами глядя в его лицо.
- Мерлин! Ты серьезно?
Джеймс кивнул, довольный моей реакцией.
- Хорошо было бы возвращаться домой… - он наклонился, коснувшись губами моей щеки, - и знать, что тебя ждут, - коснулся мочки уха, - тем более, если это будешь ты, - коснулся шеи, и очередная волна мурашек пробежала по телу. – Но… до того как убраться отсюда, у нас есть еще как минимум пара часов…
Джеймс явно не собирался терять времени даром.
