Глава 1
Сонные лица, приглушенный смех и вялые перешептывания.
Никогда бы не подумал, что мне будет этого недоставать.
Шаткое перемирие рухнуло, и теперь даже на моих уроках царит оживление.
Они не слушают, все равно не слушают. Кому пришло в голову соединить два вечно враждующих факультета – Слизерин и Гриффиндор? Кабинет поделен надвое невидимой границей, которую никто не решится пересечь, даже если захочет.
Их взгляды говорят: «Зачем нам имена каких-то предводителей гоблинов, которых уже несколько сотен лет никто не вспоминает, зачем нам какие-то мхом поросшие войны прошлого, когда идет настоящая война?»
Настоящая война.
Да, она настоящая. Единственная для них, так мало еще видевших, так мало еще знающих, но убежденных, что знают все. Для кого-то она действительно станет единственной. У них просто нет возможности взглянуть на события со стороны, да они и не хотят оставаться в стороне.
Время и расстояние – вот чего им не хватает.
Время и расстояние могут помочь сгладить все неровности, могут помочь кусочкам головоломки сложиться в целую картинку.
Молодые, совсем еще юные. Для них настоящая жизнь – только то, что происходит в данный момент, только то, что можно увидеть собственными глазами.
Во время войны у них не находится времени для того, чтобы вспомнить прошлое зато находится желание заглянуть в будущее.
И они заглядывают. Не робко, едва приоткрыв дверь и тут же ее захлопнув, а отчаянно смело. Думают, что все то, что им удалось там увидеть, принадлежит им безраздельно.
Но, может быть, хоть кто-то из них все-таки слушает меня, и не только затем, чтобы хорошо сдать экзамены?
И я рассказываю. У меня-то как раз было достаточно времени, чтобы собрать головоломку воедино. У меня есть время. И расстояние. Я теперь нахожусь на достаточном расстоянии от настоящей жизни, чтобы суметь взглянуть на нее со стороны.
О древних ритуалах, которые, давно утратив смысл, до сих пор еще исполняются, просто по привычке, о городах, построенных на человеческих костях – без них не было бы истории.
О войнах и страшных эпидемиях, о великих волшебниках, живших так давно, что теперь их можно идеализировать, о тиранах, утонувших в крови.
Рассказ слишком меня отвлекает, и я отключаюсь от происходящего. Так происходит почти всегда, потому что история – все, что у меня осталось. Я в ней живу, но вовсе не являюсь ее частью.
Не слушают. Не верят мне. Не хотят верить. Они желают убедиться во всем сами.
И я не смогу их удержать.
Переговариваются, перебрасываются записками, шепот то затихает, то вновь набирает силу.
Строят планы, как будут жить после. После.
После окончания школы, надо полагать. После окончания войны. И верят своим словам, как же иначе – им всегда хочется верить в несбыточное.
Они живые. Они состарятся и умрут, или погибнут еще молодыми. У них есть выбор. А у меня – нет. Я сам его сделал когда-то, заснув в кресле и не заметив даже своей смерти. У меня есть и развлечение – являться на урок прямо из классной доски. Первокурсников это тоже развлекает, но ничуть не прибавляет им интереса к предмету.
Я рассказываю дальше. Пусть мой голос еле слышен в общем шуме, но, может быть, хоть кто-то прислушается к нему.
И узнает, что в этой войне, которая так всех волнует, нет ничего нового, что она началась так же, как и все войны, бывшие до нее – зародилась из постыдных тайн, лицемерия и предательства, зародилась тогда, когда никто к ней не был готов, когда никто в нее не верил. Война продолжается, без устали набирает обороты. Скоро сойдет на нет напряжение, владевшее всеми в первые месяцы, и на смену ему придет тоскливое однообразие, лишь изредка нарушаемое новостями – как правило, плохими.
А может, так и должно быть. Без войн не было бы истории, она замерла бы навечно, как муха в янтаре. Войны заставляют историю двигаться вперед по тернистому пути. Войны, и все, что они с собой приносят - разочарование, утраты, разрушение и тоска.
- Профессор Биннс! – чей-то голос отчетливо слышен в наступившей тишине.
- Да?
- Простите, я забыла забрать книги.
Заклинанием поднимает с парты несколько пыльных томов. Уходит, тихонько притворив дверь. Через четверть часа следующий урок.
Обвожу взглядом полутемный кабинет и пустые парты. На одной белеет забытая записка. То, что в ней написано, имело значение не более пяти минут.
Fin
