Глава 1Название: А помнишь?..
Автор: Флёр
Бета: Gerda
Жанр: флаффный ангст
Категория: гет без гета
Рейтинг: G
Пейринг: ГГ/РУ
Размер: мини-мини
Саммари: Болезненный гудшип. О том, что было после похорон Фреда.
Примечание: В подарок Романтику с большой дороги на день рождения. Посвящается ей и девочкам)
Да, автор обязуется отстёгивать с прибыли Скрипке Корнелюбову на пиво :D
Спасибо
-Lone_Star- за чудесный коллаж к фику: http://s006.radikal.ru/i213/1001/10/431bab630971.jpg
Это присказка, не сказка. Сказка будет впереди.
Вот что нужно знать всегда:
Слитны радость и беда.
Знай об этом - и тогда
Не споткнёшься никогда.
Уильям Блейк, «Изречения невинности»
Босые ноги мерзнут, но возвращаться в комнату за шерстяными носками не хочется. Гермиона медленно спускается вниз по старой лестнице, стараясь ступать как можно тише. И облегчённо вздыхает, когда последняя – и самая скрипучая - ступенька оказывается позади.
Нора спит.
На часах – не тех, семейных, а обычных – шесть утра. За окном уже распеваются птицы и совсем светло. Гермиона выходит в сад и наконец вдыхает полной грудью.
Казалось бы, минуло всего несколько часов после похорон, а ощущение, что они остались в прошлой жизни. Если бы там можно было забыть не только их, но и переживания родных Фреда!.. Слёзы миссис Уизли, молчание Джорджа, болезненную собранность Перси и угрюмость Рона.
Рон…
Рон.
Гермиона чуть вздрагивает и неосознанно поправляет завязки халата, когда он подходит к ней и замирает, ничего не говоря. Она украдкой разглядывает его: старую пижаму с нарисованными морковками, натянутый поверх неё фирменный свитер миссис Уизли, растрёпанные медно-рыжие волосы, руки, сложенные на груди, и задумчивое выражение лица. Хочется шагнуть к нему, обнять, поцеловать, прошептать что-нибудь на ухо… Хочется - и она словно каменеет, едва думает об этом. Так нельзя, говорит голос внутри. Сейчас не время. Но Рон всё стоит рядом, такой домашний, такой хороший, такой рыжий и такой веснушчатый. Сладко щемит в груди, и Гермиона еле слышно вздыхает от переполняющего её волшебного чувства.
- Не спится? – спрашивает он.
Гермиона кивает и смотрит вниз, на траву, покрытую росой. А Рон смотрит на неё, и ей становится неловко под этим взглядом – ещё бы, ведь на ней ночнушка в цветочек, тёплый, но слегка потёртый халат, заспанное со сна лицо и спутанные волосы. Не слишком-то привлекательно, если подумать.
Но Рон не замечает всего этого и неожиданно восклицает:
- Ты же простудишься! – и кивает на её босые ноги.
- Не простужусь, - отвечает Гермиона и поднимает взгляд на Рона. Он усталый, но не мрачный, и в сердце рождается надежда. Скрыть улыбку так и не удаётся, и они некоторое время смотрят друг на друга, отчего-то счастливые.
- Пойдём лучше в дом, - наконец говорит Рон.
* * *
- Чай будешь? – спрашивает он, когда они оказываются на кухне. Гермиона снова кивает, усаживаясь за чисто выскобленный стол. В этот утренний час здесь необычайно тихо, поэтому громыхание чайника, который Рон умудряется уронить, слышно в два раза громче обычного. Рон торопливо поднимает его, наполняет водой и ставит на плиту, а Гермиона тихонько смеётся. Напряжение слегка спадает, но они всё ещё сидят в тишине, не зная, что сказать. Спасительный свисток чайника коротко обрывается; чай разлит по чашкам.
- А помнишь, - наконец решительно говорит Гермиона, грея руки о чашку с горячим напитком, - как я в первый раз с помощью камина переместилась в Нору и вывалилась из него прямо на тебя? И испачкала твою мантию.
- Ага, - отвечает Рон и улыбается. – Тонкс обзавидовалась бы такой неуклюжести!
Произнесённая фамилия повисает в воздухе тяжёлой паузой. Они опять молчат и опять боятся смотреть друг другу в глаза. Потому что воспоминания ещё совсем свежи.
Чай остывает. И Гермиона, откашлявшись, бодро продолжает:
- А помнишь, как ты на третьем курсе над пауками издевался?
- Это когда же? – удивляется Рон.
- На первом уроке по защите от Тёмных Искусств, как ты мог за…
Гермиона обрывает себя на полуслове. Непроизнесённая фамилия преподавателя защиты от Тёмных Искусств их третьего курса теперь совсем навсегда связана с той, произнесённой.
Рон пронзительно смотрит на неё. Она чувствует, но по-прежнему буравит взглядом чашку.
А чай остывает. И теперь очередь Рона спасать разговор:
- А помнишь, как летом после пятого курса вы с Джинни дружно дулись на Флегму? Дулись-дулись, не спорь, - перебивает Рон Гермиону, пытающуюся возразить. – Но вам так и не удалось её задеть. А тебе вдобавок досталось от того кулака, который заколдовал Фред…
Попытка не удаётся, он замолкает. Гермиона хочет что-то сказать, но Рон жестом останавливает её и осторожно берёт за руку. И тихо произносит.
- Ничего не говори. Они знают, что мы помним.
И Гермиона легонько сжимает его руку в ответ.
На этот раз нет вязкой, нервирующий тишины, это молчание – иное. Нет глупых извинений, высокопарных слов, сочувствующих фраз, проявлений соболезнования и проявлений притворного соболезнования.
- Знают, - откликается Гермиона.
А чай остывает. И вот они сидят друг перед другом за столом, и словно бы не было последнего безумного года. А есть - только её рука в его руке и пение птиц за окном.
Лёгкий сквозняк проносится по полу и уносит прочь всё недосказанное-недоговорённое, и солнечные блики прыгают вокруг и ложатся им под ноги кружевными кругляшами.
И
они – знают.
