Глава 1Сегодня было тепло. Не то, чтобы совсем по-летнему, просто нехолодно. Ветер с северного сменился на восточный и стал хотя бы не таким пронизывающим, как раньше.
По тропинке, заросшей мягкой травой-мокрицей, идет девушка. На улице самый разгар октября, а она босиком. И ступает так легко и неуверенно, будто боится нарушить тишину, воцарившуюся в этом уголке природы, не тронутом человеком.
Странное несочетание! Да и сама девушка будто бы состоит из всех этих странностей. Бежевое шелковое платье и поверх него лишь вязаная кофта с капюшоном. Любой другой на ее месте давно бы уже замерз. С неба, прикрытого скорее туманной дымкой, чем облаками, изредка срываются холодные капли дождя.
Девушка идет медленно, опустив голову. Из-под капюшона едва слышно, как она напевает какую-то красивую песню. Внезапно она останавливается. Девушка откидывает капюшон, и в ее лице сразу узнаются черты Луны Лавгуд, повзрослевшей, но почти не изменившейся.
Тропинка приходит к поляне. Луна опускается на колени около каменного надгробия. Земля вокруг него усыпана листьями земляники, а вдалеке уже осыпаются лепестки с запоздалых октябринок. С портрета на небольшом белом камне смотрит женщина. У нее жизнерадостный взгляд и красивые, смеющиеся глаза. Внизу, почти у самой земли, надпись, как будто выведенная от руки золотыми чернилами: « Мэри Кристин Лавгуд. 18.09.1961-23.10.1990». И все.
Луна приникает головой к камню. Ей не страшно, она не боится мертвецов. Ее кожа настолько бледна, что почти сливается с камнем. Тишину нарушает тихий шепот Луны:
- Мама… Мамочка, вот я к тебе пришла. Одиннадцать лет прошло. Ровно. Мамочка, у меня все хорошо и даже, наверное, лучше, чем ты могла бы себе представить. Как ты знаешь, у папы растет сын. Ему уже три года. А у нас с Джорджем тоже скоро будет прибавление. У тебя здесь так красиво. Вот настоящий ковер из земляники, а вокруг желтеет и краснеет клен. Да, мамочка, я помню, как ты обожала клен. Ты даже просила папу не дарить тебе цветы, а только лишь охапки листьев клена. Прости меня, мама, я сегодня принесла тебе красную розу, - Луна распахивает кофту, а под ней яркая бордовая роза. Доставая ее, Луна вскрикивает – острые шипы колют пальцы. – Вот, эта самая лучшая роза из нашего сада. Я несла ее под кофтой, чтобы ее не испортило ветром. Ты не волнуйся, я не укололась. Мне с тобой так спокойно. Как сДжорджем. Война давно закончилась, а я не ощущаю этого. Мир все еще не восстановился. Кингсли работает, как проклятый, да и весь аврорат от него не отстает. Последнее время погода стоит холодная. Прямо как тогда, когда у нас с Джорджем только все началось.
Луна замолкает и закрывает глаза. Воспоминания захлестывают ее с головой.
***
Паб «Дырявый котел» как всегда полон. Под вечер сюда забегают и люди из министерства, и продавцы Косого переулка, чтобы выпить один-другой стаканчик огневиски или медовухи, чтобы просто пообщаться, узнать последние новости, обсудить матчу по квиддичу или сплетни из личной жизни знаменитостей.
Луна сидела за одним из столиков и с грустью на лице читала «Ежедневный Пророк». За день так и не нашлось времени, чтобы просто отдохнуть. Институт – столовая – институт.
Громкость разговоров заметно прибавилась. Луна подняла глаза, чтобы понять, из-за чего вдруг так усилился гул голосов. Виновником этого стал Джордж Уизли – весьма популярная личность последнее время. Магазин «Всевозможные Волшебные Вредилки» знает не то что каждый ребенок, каждый взрослый волшебник.
Джордж перездоровался почти со всеми. Снова послышались веселые анекдоты про Мерлина, про Министерство и про многое другое. Джордж окинул взглядом небольшой паб и наткнулся на Луну. Он направился к ней.
- Привет, - жизнерадостно поздоровался молодой Уизли.
- Привет, - голос Луны звучал не совсем твердо.
- А почем ты не дома?
Луна усмехнулась.
- Дом? Дом – это там, где тебя любят и ждут.
- А как же…
- А так же. Папа меня, конечно, любит, а вот Берта. Папе пятьдесят лет в обед, а еще туда же. Тоже мне, бес в ребро.
Джордж несколько удивленно посмотрел на Луну.
- Ты не похожа на себя.
Луна улыбнулась.
- Прости, я, кажется с огневиски переборщила.
- Да я уж вижу, - и Джордж взглядом указал на стакан и пустую бутылку. – И я думаю не от большого счастья. Что случилось?
- Да ничего не случилось! Все прекрасно! – немного раздраженно бросила Луна.
- А где ты живешь?
- Там, наверху. Комната пять, - ответила она уже спокойнее.
- Может, расскажешь поподробнее о себе. Мы давно не виделись, если что.
- Полгода, не больше. Если ты так хочешь… Мама умерла уже давно, почти девять лет назад. Папа долго не мог утешиться, успокоиться. Он любил ее, хотя у них была серьезная разница в возрасте. А теперь… Ты даже не представляешь! Нашел себе эту смазливую дурочку Берту из отдела международных отношений Министерства Магии. Кукольное раскрашенное лицо и ноги от ушей, вот и все! В ней ничего нет. И в голове тоже. Пустышка. И что ее привлекло в папе? Вроде и не красавец, не богат, «Придира» не дает большого дохода. Они поженились, ребенок у них родится скоро. Берта меня на дух не переносит, хотя старше всего-то на три года. Ты представь себе, на три года! Разница в двадцать девять лет с папой!
Джордж перебил ее.
- Подожди, подожди, это случаем, не Берта Гуссет? Из Когтеврана? Она со мной на одном курсе была.
- Да, - кивнула Луна. – Это она. Я домой теперь не прихожу. Папа просит меня вернуться, а я не хочу. Тут мне лучше, я постоянно нахожусь в своем круге общения. Из-за идиотской оценки Слабо по истории магии я не могла поступить ни в один институт. Даже на колдомедика. Ну зачем там история, а? Потом повезло – попала в академию при аврорате. Там наши ребята, Рон, Гермиона. Гарри и Джинни в одной команде по квиддичу, ты знаешь?
Джордж кивнул и добавил:
- Рон у меня еще подрабатывает. Его помощь мне очень нужна. Хоть и полгода после войны прошло, но все равно такой аврал!
- Я понимаю. И о Роне я знаю. Я пару раз к вам заходила. Тебя не было, был Рон. Невилл стал профессором травологии. У них все так хорошо. Я искренне за них рада. А вот что мне дальше делать, я не знаю.
- И поэтому стоит так напиваться? – с укором сказал Джордж.
- Да ладно тебе! Это один вечер. Меня сломало, когда я папу с Бертой увидела. Как они целовались, да еще так страстно. Любит он ее, а она его за нос водит. Я сама лично видела ее с молодым парнем. А папе не стала говорить. У него свое счастье. У нас у всех разные об этом представления.
- Не грусти. Все наладится. Не надо запираться от мира и сидеть, спрятавшись внутри себя, зарывшись в свои страдания. Мне тяжело было пережить смерть Фреда, но я смог. Жизнь продолжается. Пойми ты это, Луна, - и неожиданно для себя Джордж прибавил:
- Может, пойдем погуляем?
- Куда? – безразличным тоном спросила Луна.
- А хотя бы в лондонский парк, тут недалеко есть чудесное место на набережной Темзы. Пошли, пошли, хватить разговаривать с бутылками, так всю жизнь пропьешь, этого только не хватало.
Луна нехотя встала и, чуть покачиваясь, пошла за Джорджем, тянувшим ее за собой.
Ночь была прекрасная, ясная, прохладная. Звезды ярко светили с неба. По набережной прогуливались пары, кое-где скамейки занимали группы друзей не без алкоголя.
К рассвету Луна протрезвела. Свежий воздух и непринужденная болтовня Джорджа возвращали ее к жизни.
***
- Да, мамочка, алкоголь иногда соединяет людей. Чаще всего они оказываются в одной постели, а вот в моем случае… Оказались на одной набережной. Я знаю, что бы ты мне на это ответила. Что я везучая. А может быть, ты и права. Я – одна из лучших авроров. (И чего меня туда понесло?Только от безысходности) У меня своя семья, скоро будет ребенок. Для полной гармонии не хватает только тебя, мамочка. Только тебя.
Послышались шаги. На поляну из леса вышел Джордж. Он укоризненно, совсем, как в тот вечер, посмотрел на босую Луну и сказал:
- Босиком? О чем ты только думаешь! Ты же мать моего ребенка! И не надо мне говорить, что очень сильно похож на брата Перси, не надо. Ну почему ты разулась?
Луна поднялась с листьев земляники, на которых сидела всю дорогу и подошла к Джорджу.
- Я не могу топтать каблуками эту природу и без того чересчур беззащитную. Пойдем, - она взяла его за руку и потянула за собой.
Вся поляна была покрыта листьями клена, желтыми, коричневыми, багровыми. Луна знала, чем украсить место, где будет похоронена ее мать. Листья падали с деревьев, кружились в воздухе и танцевали свой простой, незамысловатый вальс. А где-то вдалеке Луна и Джордж тоже кружились в вальсе. В своем счастливом вальсе. В своем простом счастье.
