Глава 1
Комментарии автора:
1. Посвящается Amiterasy. В знак уважения и тех эмоций, что помогли мне создать настроение для сия фанфика. Спасибо. (Знаю, что запоздало, но увольте.)
2. Название следует воспринимать как итог.
Дисклеймер: все права принадлежат Дж. К. Роулинг.
* «Цветы сливы в золотой вазе или Цзинь, Пин, Мэй» Ланьлинский насмешник
Эпизод 1. Поздравительная открытка
Драко Иген Малфой, утопая в мягких обивках кресла и подушек, самозабвенно, тщательно прорисовывая, выводил на порядком уже истрепанном и помятом в нескольких местах пергаменте лишь ему известные помыслы. Как ни странно, весь поток мыслей и умозаключений, жизненных позиций и верований юного волшебника сводился лишь к одному простому предложению, что не раз уже было изложено на бумаге. Тем не менее, наследник дома продолжал каллиграфировать, погружаясь в свои размышления, не замечая времени.
Каждая новая капля чернил, что были привезены Maman в подарок из её прошлой поездки, вызывала все большую ярость и смятение юноши. Кожа тонких пальцев и нежных запястий была частично испачкана синими красками, рукава тщательно загнуты, перо изжевано. Ситуация казалась исчерпывающей и говорила о неизбежности скорого разговора, ибо очевидно, что ничего сколько-нибудь здравого Драко написать не в состоянии.
И дело не в постановке вопроса, нет, уверяю. Юный кавалер, без труда освоивший этикет и легкий флирт, что был позволителен для его возраста, мог в общих изысканных словах, что подошли бы под описание всех девушек Хогвартса, без лукавства или злого умысла завладеть выбранной особой, так сказать, дамой сердца. Дело ясное. Многие в этом видели даже некоторую естественность и итог кропотливого ухаживания. Проблема же заключалась в том, что к этим многим Персефона не относилась.
С Пэнси всегда было сложно и неоднозначно, особенно в последние дни. Однако скорое торжество и всеобщее веселье не могли не радовать Драко, настроенного корыстно воспользоваться невинной возможностью ещё раз преподнести подарки будущей супруге семейства Малфой. План дальнейших действий был уже выработан, приблизительно прикинут на ситуации, фразы, разбросан по времени – всё в срок, как говорится, но… Боже. Это же Пэнси. Знакомая с детства, ему предназначенная, знающая все его уловки и замыслы, по глазам читающая желания и помыслы, когда сам Драко о них ещё и помыслить не успел. Хитрость мигом выльется наружу, а отработанных оправданий нет, чтоб её… Драко уже в сотый раз путался в словах злополучной, банальной новогодней открытки с избитыми поздравлениями.
Но проблема не только в этом. Сами слова «поздравляю, с любовью и т.д.» не вызывали особого труда, сложности возникли из-за случайно сформированной мысли, что привела к сотне неоднозначных рассуждений.
«А что, если» не давало покоя, вырисовывая на первый взгляд несуразные, не оправдывающие себя в возникающей хронологии ближайшего будущего мысли, одна другой плачевнее.
Загвоздка заключалась, как ни странно, в том, что, возможно – Драко бы особенно хотелось подчеркнуть это самое «возможно» – возможно, Персефона Вейо Паркинсон не любит его. Да, именно так. Так просто. Звучит неприятно, неправда ли? Самолюбие, гордыня, тщеславие – нет, не только эти качества, издавна воспитываемые в чистокровных детях Магической Британии, но и самые потаенные, невинные чувства взрослеющей души были ущемлены единожды и бесповоротно.
Можно задаться вопросом, что же натолкнуло – заставило поверить в возможный обман и предательство – Драко на эту зловещую во всех отношениях небылицу? Как, объясните, пожалуйста, как Пэнси могла не любить его? Ну ладно – любовь любовью, но симпатия, граничащая с обожанием, непременно должна была присутствовать! В этой уверенности и крылся корень всех зол Малфоя, позволивший раскрутить несущественное, ничтожное в своем зародыше предположение – Паркинсон никому ничего не должна, чтоб её…
Ещё один абсурд, но тем не менее! Что мешало её родителям, родственникам, ей самой, да подругам-сплетницам, в конце концов, разубедить юную наследницу рода? Безусловно, браки в чистокровных семьях зачастую предопределены старшим поколением, но несогласие учитывалось всегда… зачастую… в общем, часто! А учитывая положение её семьи в обществе, её состояние, приданное, то бишь, её родители, да и она сама, самовольная гордячка (еще та зараза), могли рассчитывать на схожую с Драко или даже лучшую партию. Чем, к примеру, хуже Гойлы, Пьюси, Нотты, Монтегю, Булстроуды, Крэббы, Забини, Флинты, Уоррингтоны, наконец. При этой мысли Драко взвыл, беспомощно обронив и так уже порядком потрепанное перо. Несвязно пробормотав еще пару фраз, Драко обессилено облокотился на спинку кресла.
Через минуту признав, что чудо ждать не от кого, он таки решился следовать своему изначальному плану, а именно перепоручить чертову рождественскую открытку какому-нибудь влюбленному второкурснику. Вторую же часть поздравления переложить было не на кого, подарок оставался за ним. В этом случае Драко оставалось лишь, окрикнув Забини, направиться в Хогсмид, для того, чтобы встретив отца, аппарировать на Диагон-аллею. День обещал быть интересным.
Эпизод 2. Розовое платье
Драко ненавидел себя. Свои злополучные идеи и планы, непременно реализуемые таким отъявленным безумцем и прохвостом, как он. Шалость перерастала в шутку, шутка в шалость, и этим метаморфозам не было конца. Сегодня он был готов проклясть всех и вся, не говоря уже о себе самом – оболтусе, самолично! впутавшем себя же в столь ненадежную авантюру. Через какой-то злополучный час рухнет не только его будущий брак, но и репутация, честь, род. А благодаря чему? Неожиданно возникшей мысли, предубеждению, испугу! Да ты просто жалок, Драко Иген Малфой. Параноик чертов…
- Хватит! – Драко, даже не заметивший произнесенного вслух, продолжил отчаянно метаться по спальне. Уповая на то, что благоразумней совершить самосуд после всеобщего позора, нежели выжидать еще один час неопределенности, юноша, схватив увесистую коробку, туго перевязанную бантом, выбежал из комнаты. Через какую-то минуту, запыхавшись, Драко влетел в незапертую дверь префекта слизерина Пэнси Паркинсон.
Ответом на столь дерзкое поведение Малфоя стали туго сцепленные на груди Паркинсон руки, поджатые и без того тонкие губы и гнев в каре-зеленых глазах. Драко очнулся. Болван! Мало того, что подарок оставляет желать лучшего, так он еще и преподнести его достойнейшим образом не соблаговолил… К черту всех!
- П-Персеф… – Драко запнулся. Кашлянув, он продолжил более уверенно и безрассудно. – Персефона, как должно быть тебе известно, во время подобных… мероприятий…
Драко никак не мог подобрать слова. Пэнси же, зная о его увертках и приступах истинности, в данном случае помочь не желала, упорно сохраняя толики терпения и сдержанности, а так же позу.
- Дорогая? – утверждение незаметно для владельца превратилось в вопрос. Уверенность, намеренье продолжать таяли на глазах, а жужжащая в глубине сознания мысль «А что, если…» тихо и верно помогала Драко сходить с ума. Показавшийся изначально удачным план постепенно превращался в несуразное месиво полуфраз, полужестов, полунамеков. И Пэнси, как назло, не желала вытаскивать его из всего этого! Ну что ей стоит сделать невинное личико, усмехнувшись, взять его за руку и предложить, наконец, отправиться на этот, будь он проклят, рождественский бал!
Глубоко вздохнув, Драко попытался сосредоточиться на давным-давно заученной последовательности действий, но, обратив свой взгляд на Паркинсон и лишь сейчас заметив ее платье, прическу, украшения – весь её марафет, будь он не ладен, Драко задохнулся от возмещения и обиды. Можно подумать, он не предупреждал, не говорил, не упоминал! Да он чуть ли не каждый божий день говорил ей об этом. А сколько сил он положил на поиски подарка, сколько мыслей на составление фраз, на заучивание. Персефона Паркинсон, чтоб её… Драко забыл, как дышать, грубо бросив несоразмерно огромную коробку на кровать Пэнси, еле выдавил из себя:
- Надень!..
Истерические нотки голоса и розоватые пятна на шее Драко убедили Пэнси переменить позу, но не нрав и не настроение. Возмущение и самолюбие столь же яростные, как и у наследника дома Малфоев, не способствовали обоюдному примирению или же уступке.
- Притащил таки… - небрежно, кисловато выговорила Пэнси, недвусмысленно оглядывая Драко, своего будущего супруга. Вспотевшее лицо, сжатые губы, ошеломленные глаза еще раз убедили её относительно скорого слабоумия возлюбленного.
Драко готов был сорваться, заорать, даже ударить эту негодницу, вымотавшую ему все нервы, однако, заметив лукавую искорку в глазах Пэнси, из-за света и обстановки казавшихся темно-карими, Драко еле слышно, уповая на случай и гордыню девушки, а так же на свою счастливую звезду, выговорил:
- Выйдешь за меня?
Конец фразы был заглушен шумом обертки открывающейся коробки. В этот момент Драко проклял всё - все оберточные магазины, сами обертки и банты, а так же магию, как по закону подлости не наложенную именно на этот сумбур картона и краски. В такой обстановке невозможно было понять, слышала она его или нет. Сумасбродная девица, оказавшаяся не только нахалкой, но вдобавок еще и интриганкой, неуклонно делала вид заинтересовавшейся «приобретальщицы». Непростительные уже были готовы сорваться с его губ, как Пэнси, соблаговолив наконец-то чуть повернуть личико, улыбнулась и, подмигнув, изрекла:
- Вон отсюда! Из-за тебя мне еще и переодеваться придется.
Выйдя из спальни будущей супруги, Драко осознал своё неимоверное счастье.
Эпизод 3. Ель
Состояние неимоверного счастья было недолгим. Каких-то пару часов. Ну ладно, чуть больше. В общем, к полуночи пытливый ум Драко, бурная фантазия, выпивка и мелькавшие то тут, то там пестрые наряды сокурсниц вновь довели его до истерики.
В этом не было ничего нового или же необычного, ибо Драко обладал необычайным талантом выматывать себя и других, кстати, нанизывая на тонкую нить увиденного возможные образы, сюжеты и концовки. Как вы понимаете, не всегда благополучные и успокаивающие.
В такие моменты можно было позавидовать терпению и тактичности Пэнси. В той же степени ей можно было бы и посочувствовать. Так или иначе, четкого «Да» говорить ей не пришлось, а, следовательно, запасной путь к отступлению всегда был в наличии. Хотя… если задуматься, подарок ей таки принять пришлось, мало того - надеть злополучное тортоподобное розовое платье. Именно благодаря этому её весь вечер одолевали различные домыслы и неуверенность. Пытливый ум девушки, четко знающей себе цену, подкидывал разные картины как возможного, так и уже происходящего. Словом, её умозаключения свелись лишь к одной простой мысли. А именно: во всем этом могли лежать лишь две первопричины.
Первая заключалась в очередной глупости подрастающего поколения, стремящегося во всем и всегда не только помнить и чтить традиции и суеверия, но и следовать предписаниям неуклонно, настойчиво, слепо. Безусловно, Пэнси была готова принять все последствия - включая платье и, как она думала, еще множество подобных в своей нелепости обрядов в будущем – ради возможности убедиться не только в неуклонности намерений Драко, но и его семьи. Словом, настрой радовал и сулил немало приятных моментов, исключая платье, конечно.
В этом уверении Пэнси находилась достаточно долго, однако, увидев платье – бесконечные рюшечки, бантики, ленточки, петельки, девушка осознала, что, скорее всего, существует как минимум еще одна возможная причина всей этой заварухи, более реальная и уместная, если уж по чести. Вряд ли фасон, хотя и устаревший, но не в меру - как говорится, мог бы подойти для ритуального платья, да и цвет… не говоря уже о форме. Страх! Пэнси в жизни ничего непристойнее не видывала! Следовательно, оставалось лишь одно – проверка на вшивость.
Ясное дело – Пэнси была вне себя от ярости. Но, поразмыслив еще пару мгновений, она поняла, что неимоверно и беззаботно счастлива. Впервые услышав о платье и необходимости присутствовать в нем на рождественском балу, Пэнси не очень-то задумалась о грядущих последствиях. Правда, узнав о цвете – единственное качество наряда, кое-как выуженное из Драко аргументированной проработкой по поводу гармоничности всего образа – Пэнси наотрез оказалась его надеть.
Малфой был вне себя. Опять. Но эта ревность, попытка доказать себе, что Пэнси к нему привязана, чувство собственности, азарт – все это очень нравилось Пэнси Паркинсон. Нравилось настолько, что она готова была утонуть в этих ощущениях. Весь вечер она тихо вздыхала и умиленно поправляла края платья, хлопала ресницами, пожимала плечиками, в общем, продела всю комбинацию жестов и знаков, благодаря которой Драко вновь готов был удушить её на месте.
Все очень просто: поведение Пэнси, хотя она и надела его подарок, говорило о её влюбленности и добродушии. Настоящая Персефона такой не была, даже шутки ради не позволяя себе образ малодушной и назойливой пассии. Все – поза, взгляд, мысли – подтверждали одну из самых худших догадок Драко. Размышляя над этим на протяжении всего бала, попеременно наблюдая томные взгляды и вздохи невесты, Драко самолично довел себя до ручки. Ни один из намеков, сделанных Пэнси, ни собственная мужская логика не смогли переубедить Драко. Он упорно искал того сумасшедшего, самонадеянно решившего увести его возлюбленную, можно сказать, прямо перед замужеством! Вопиющее кощунство.
Таких нахалов и прохиндеев Драко не знал давно. Да и кто осмелился бы? Кого бы смогла подпустить к себе Пэнси? Вот именно – никого из присутствующих! Драко потребовался весь вечер на то, чтобы отсеять все возможные кандидатуры школы чародейства и волшебства. С одной стороны, сей факт вселял надежду, с другой – повергал в ужас. Ведь если у Пэнси и есть кто-либо на стороне, в чем сомневаться не приходилось, то радиус поисков расширялся на сотни километров. А найти этого негодяя Драко намеревался. Достать он мог любого, в том числе и себя.
План расправы был уже полностью выработан, оставалось лишь решить последовательность ударов. В этот момент мысли Драко настолько запутались, что он уже не мог понять, что такого конкретного сделал этот мистер N – поцелуи, письма, объятья, секс? Последнее замечание вызвало такую ярость, что Драко, не сумев совладать с собой, вскочил на ноги, готовый кинуться в бой.
И только сейчас Драко заметил, что главный зал почти пуст – парочки разбежались по углам и скамейкам, заядлые заводилы отправились штурмовать выпивку и остатки веселья в гостиные, преподаватели ушли пить чай у директора. Лишь небольшая часть студентов и профессоров осталась в наличии. Домовики уже прибирали помещение – расчищая столы, пол, стены, взрослые отдавали последние распоряжения, намереваясь по истечении времени проводить своих учеников по кроваткам, несколько смущенных пар тушевались за затемненными столиками.
Драко с Пэнси сидели чуть ли не в самом центре, прямиком под свечами потолка и огнями рождественской ели. Сидели, лениво облокотившись о стол и плечи партнера, не замечающие ничего, витая в своих собственных раздумьях относительно друг друга. Сплошная ирония.
Однако резкое движение Драко – подъем, поза, дыхание – заставили Пэнси обратить на него затуманенные глаза. Настрой, да и сама абсурдность жестов, не говоря уж об атмосфере, показались Пэнси столь щепетильными, комичными, что она, безусловно, с некоторой долей иронии, подхватив Драко под руку, мягкими, но настойчивыми движениями потащила его на середину залы, надеясь тем самым оттанцевать по праву положенное ей веселье, а заодно и успокоить Малфоя.
Её партнер отбивался, как мог – выпучив глаза, упираясь ногами, отдергивая руки, правда, вот зрение, голос и мозжечок наотрез отказались сотрудничать. Все это привело к настолько несуразной картине двух молодых людей, что Пэнси была вынуждена, как лицо, отвечающее на данный момент за двоих, в достаточно строгой форме урезонить возлюбленного:
- Драко! Ну, помоги же мне… Последний танец, и можно будет отправляться по кроваткам. Не думала, что ты так быстро пьянеешь с тыквенного сока. Давай сделаем хотя бы круг вокруг этой чертовой ели, не опозорившись! – Пэнси тихо, но твердо шептала вразумительные слова, однако после словосочетания «последний танец» Драко наотрез отказался воспринимать информацию касательно какого-то там круга вокруг ёлки.
Да как она могла так с ним поступать! В один и тот же день, международный праздник, между прочим, помышлять о замужестве и последнем танце! Какой, к черту, последний танец!? Невольно вырвавшаяся правда или намек? Драко путался не только в словах или же смысле, он не мог понять ни себя, ни своих вспыхнувших чувств. Откуда, да и к чему это возмущение, ноющая боль в груди, жар? Ревность? Смятение? Негодование? Любовь? А если так, то он самый настоящий дурак, раз подобное пришлось пережить в столь плачевный для юной гордости и тщеславия ситуации – измена. Драко так и не смог понять, к чему же он пришел – было или не было, стоит волноваться и выяснять дальше или лучше вверить себя в руки случаю?
Так или иначе, но Драко уже вальсировал в паре с Пэнси, вырисовывая непонятные для его зрения и сознания па. Зал кружился, краски смешивались, предположения накручивались друг на друга по спирали. Его руки крепко держались за плечо и талию Пэнси, сердце билось как сумасшедшее. Да и по правде говоря, Драко сам был не далек от безумия.
Однако невинная шалость, глупость в чьих-либо глазах, разрушила печально нарисованное будущее меланхоличного интригана – Пэнси, шутя, чуть сморщив носик, чмокнула свою судьбу в щеку. Безобидный жест, похожий более на клевок, нежели на поцелуй, в дребезги разбил все суеверия, чудеснейшим образом избавляя Драко от усталости и слабости в коленях.
- Первый? – было единственное, что Драко сумел выговорить членораздельно. Немой вопрос застыл в глазах. В них же таилась надежда. Пэнси оставалось лишь, громко причмокнув, ляпнуть свое долгожданное «Да», уводя чрезмерно расчувствовавшегося юношу в его же спальню. Это был единственный раз, когда Пэнси Паркинсон пришлось провожать своего кавалера.
