Глава 1
Париж. Перестрелка, и лето в разгаре.
«Запомни пароль. Вот билет. Позову…»
Абсент. Снова Прага. Неделя в угаре,
Венеция, Вена. Обратно в Москву.
Шотландия. Осень. Туманные горы.
Отключка. Сюрприз: поменяли разъём.
Убийство хозяина. Переговоры.
Побег. Тёмный Лондон и слякоть с дождём.
Зима. Амстердам и две белых дорожки,
Как снег за окном. Нужно кейс передать.
Наёмный убийца и ширка из ложки,
И деньги – на память и новую «мать».
Весна… Петербург, апельсиновый вечер.
Три яркие вспышки и шок болевой.
Я выжил. Я дома. Я молод, я вечен,
Как звёздное небо над чёрной Невой.
Kladbische (с) 23/24. 06.04.
Я шел по Косому переулку. Один, как ни странно. Я редко хожу один — обычно мы с Фредом всегда вдвоем, как зеркальное отражение друг друга: так и жить спокойнее, и поговорить всегда есть с кем…
Но не сейчас.
Сейчас я шел совершенно один, и мне это нравилось, потому что чье-либо общество мне бы сейчас только помешало.
Говорить не хотелось ни с кем.
Я думал о ней.
Где-то на уровне подсознания я, наверное, хотел ее встретить тут… Что было бы маловероятно – посередине учебного года она не выходит из школы, зачем ей это надо.
Я не знал, что когда очень сильно чего-то хочешь, оно может материализоваться.
Замороченный своей бурной и сумасшедшей жизнью, я не сразу заметил, как мои гормоны все-таки взяли свое, и на исходе девятнадцати лет я в первый раз полюбил. Я даже не сразу это понял – столько было дел. Я постоянно мотался с братом по стране, торгуя всякой ерундою... Тогда она мне ерундой не казалось. Это потом я понял, что все эта торговля, все эти чертовы деньги – это совсем не главное в жизни…
Зато брат сразу же понял мое настроение.
Он заметил где-то в глубине моей души зарождавшееся чувство к этой девочке и смог поднять его наверх, наружу. И я понял, что люблю ее.
А она…
А кто знает, что она испытывала ко мне? Мы с Фредом ни у кого никогда не вызывали серьезных чувств: наверное, мы сами в этом виноваты. Мы показывали себя слишком легкомысленными.
И она тоже смотрела на меня всегда с улыбкой, просто как на старшего брата своего друга. Как на какое-то развлечение. Ходячий телевизор. Говорящая книга с комиксами.
Где же сейчас мое солнышко?
Да, умом я понимал, что ее тут не может сейчас быть… Что она сейчас где-то далеко, учится со своими друзьями или отдыхает с ними же, и вряд ли вспоминает обо мне. Да что там, с чего ей обо мне вспоминать: я – совсем не главный человек в ее жизни. Есть и другие, более значимые, которые сейчас рядом с ней. А я слишком далеко…
Перед глазами невольно вставали эти дурацкие образы, которые я пытался отогнать всеми силами. Темные кудри, карие глаза, похожие на янтарь – в каждом краешке которых отражается солнце… Этот изгиб бровей… Наваждение.
И вот я увидел, что она идет ко мне навстречу.
То, о чем я только что думал – этот образ, мысленно стоящий у меня перед глазами, внезапно обрел физическое воплощение.
Она меня еще не заметила – шла и смотрела в витрины магазинов. Как странно, что она делает здесь посередине учебного года?
Сердце вздрогнуло и забилось под горлом. Она меня заметила.
В ту же секунду ее губы растянулись в улыбке. Она сменила направление и, проигнорировав магазин, в который направлялась, подошла ко мне.
- Джордж? – в ее голосе прозвучало еле заметное изумление. – Ты здесь? Я думала… ты в Ирландии…
- Здравствуй, - я попытался вести себя как можно более естественно. – Мы с Фредом приехали сюда, чтобы забрать кое-что из нашего магазина…
- С Фредом? – перебила она. – А где Фред? Почему ты один?
«Где Фред?» - при этих словах меня охватила безмерная злоба.
Какая ей разница – где Фред? Или она хочет его видеть больше, чем меня?
- Он… Скоро подойдет, - неохотно ответил я.
- Ясно…
- А что здесь делаешь ты? – не удержался я.
Гермиона потеребила в пальцах свой гриффиндорский галстук. Она была в форме.
Да, когда-то и у меня была такая форма.
- Я забыла кое-что купить… - Мне показалось, что она смутилась при этих словах: ее щеки еле заметно вспыхнули. Конечно, как же может Гермиона Грейнжер что-то забыть, да еще и по учебе. – Снейп заставил меня приехать сюда прямо посередине учебной недели, представляешь?
- Представляю, - я помолчал. – Глупость какая, - снова не удержался я от колкости.
- Что глупость? – она удивленно распахнула ресницы.
Мой чертов язык уже понесся по любимой стезе: издеваться над теми, кто беспрекословно подчиняется школьным правилам и не мыслит себя без учебы. Я не смог вовремя остановиться. Это было моей фатальной ошибкой.
- Глупость – вот так вот взять и послушаться Снейпа, - усмехнулся я. – Могла бы хоть раз наплевать на его слова. Неужели тебе так важно, что он тебе скажет? И ради какой-то паршивой оценки надо нестись по магазинам?
Ее щеки теперь уже покраснели в полную силу. Зрачки сузились.
- Джордж, - спокойно сказала она, - если тебе в свое время было наплевать на учебу – это не значит, что к ней так же относятся и все.
- Ну нельзя же отдавать этой учебе всю себя!
Я зачем-то вступил с ней в спор. Никому не нужный, неуместный спор. Наверное, во мне заговорила моя мародерская сущность. Хотелось просто как-то показать себя – что я такой вот свободный и независимый, а она – просто заучка.
Зачем?
Просто ребячество…
- Я и не отдаю себя всю учебе, - я увидел, как она стиснула зубы.
Наверное, ей было обидно слышать это в стотысячный раз.
Да и мы с Фредом частенько это ей говорили. Она всегда злилась.
- Я, - продолжила она, - кроме учебы еще занимаюсь многими вещами с Роном и Гарри…
С моих губ сорвался нервный смешок.
Я тут же понял, что смешок получился пошлым.
- Что? – тихо спросила она. – Ты на что намекаешь? Мы просто друзья!
Я прижал ладони к груди.
- Конечно, конечно, друзья!
- Джордж, - сквозь зубы проговорила она, сжав кулачки и глядя исподлобья мне в глаза. – Запомни раз и навсегда: мы с Гарри и Роном – просто друзья, и единственное, что мы делаем в школе – это учимся! Не знаю, чем по жизни занимаешься ТЫ, но, судя по тому, что ты постоянно катаешься по миру и заводишь себе тут и там девушек – я понимаю, почему ты воспринимаешь всех людей такими же испорченными, как ты сам! Подумай над этим и постарайся что-то изменить в своем характере, пока все твои девушки не сделали это сами! Не каждая будет терпеть такое обращение! До свидания!
Выпалив на одном дыхании эту тираду, она развернулась на каблуках и пошла в противоположную от меня сторону, гордо выпрямив спину.
Солнышко…
От безысходности и грусти я почувствовал, как на глаза у меня наворачиваются слезы, а в носу противно защипало. Я сделал вид, что зевнул, и часто заморгал – слезы исчезли под веками.
Ты парень, ты сильный. Ты не должен плакать. Это удел слабых.
- Что с тобой? – обеспокоено спросил подошедший Фред.
Я мог бы поспорить, что он прекрасно знает, что со мной. Он спросил просто так, чтобы я не чувствовал себя совсем покинутым. Да, брат всегда понимал, что творится у меня в душе.
- Ты же прекрасно знаешь.
- Да, я знаю.
Фред отвел глаза на несколько секунд. Потом с усилием выдохнул и сказал:
- Пойдем. Нам пора.
- Пойдем.
И мы зашагали по Косому переулку, вымощенному маленькими гладкими камушками. Мне почему-то подумалось, что по ним очень приятно ходить босиком: они нагреваются на солнце и приятно щекочут ступни.
Я оглянулся.
Ее уже не было.
