Глава 3 Мамы действительно не было на кухне, и это было замечательно. Я чувствовала себя виноватой, за то, что наговорила ей (все-таки маловероятно, что она оценила мой тонкий сарказм про внуков, скорее всего, она восприняла эти слова всерьез). Как бы то ни было, я бы не смогла сейчас заставить себя извиняться.
Фред нервно постукивал пальцами по столу и часто смотрел на часы. Было видно, что он торопится и отнюдь не на склад. Наверное, он не успел запастись подарком для Анджи и теперь прикидывал, хватит ли у него времени заскочить в магазин до свидания. Я рада за брата. Они с Анджелиной прекрасная пара, начали встречаться еще в школе. Анджи классная, и мы отлично ладим, но мне жаль ее. Фред скорее даст проглотить себя гиппогрифу, чем решится на серьезный шаг в отношениях. Жениться в двадцать лет? Это не в его правилах.
- Отец пришел! – послышался мамин голос откуда-то сверху, наверное, она увидела его из окна. Я вскочила, подбежала к двери и широко ее распахнула.
- Джинни, опять ты не спросила пароль, - сказал папа с укором. – А вдруг это не я, а пожиратель смерти?
- Я думаю, тогда я бы уже здесь не стояла. Ты сегодня поздно, Фред уже хотел уходить.
- Хорошо, что он здесь, мне нужно сказать вам кое-что важное. Где мама?
- Глупый вопрос, пап, - ответила я, услышав торопливые шаги с лестницы. В мгновение ока мама уже стояла посреди прихожей и смотрела на нас с папой, как коршун на добычу.
- Джинни, ты спросила пароль? Я же велела тебе вообще дверь никому не открывать. Нужно было дождаться меня.
- Давайте успокоимся и пойдем на кухню. Мама, у тебя кипит там что-то.
На кухне ничего не кипело, но мама, видимо, по привычке, как угорелая понеслась туда, забыв про допрос. Фред, увидев папу, как-то странно привстал и удивленно поднял брови. Его правая рука дернулась к карману с волшебной палочкой.
- Карбюратор, Фред, карбюратор, успокойся, - тихо сказал отец.
Я была в шоке. Я и представить не могла, что брат усомнится в личности отца и потребует пароль. Ладно, если б это был Люпин, или, скажем, Кингсли, но папа? Как можно не узнать родного человека? Тогда я впервые заметила, как все изменились за прошедшие несколько недель, причем изменились не в лучшую сторону.
- Джинни, - сказал папа, - настали очень тяжелые времена. Страна находится в состоянии гражданской войны, и новое правительство… Как бы тебе это объяснить… В общем, сейчас идет своего рода перепись населения.
Ну вот, опять он со мной как с маленькой, «добрые слова» пытается подобрать.
- Да ладно пап, я знаю о регистрации волшебников по статусу крови. Мне Фред рассказал.
- Фред! Ей еще рано об этом знать! – взорвалась мама.
- Спасибо тебе, сестренка, сдала с потрохами, - отвесил поклон Фред.
- Да нет проблем! Обращайся, если что, - шутливо ответила я.
- Джинни, это очень серьезно, - сказал папа. – Наша семья находится под строжайшим наблюдением министерства, и ты знаешь почему. Нас будут допрашивать по-отдельности, так что нам нужно согласовать версии, чтобы отвечать на вопросы одинаково.
- Какие вопросы?
- Например, когда в последний раз ты называла Сама-Знаешь-Кого красноглазым гомосеком?
- Фред!!!
- Молчу, молчу, молчу.
- Вопросы, - продолжил папа, - будут о Гарри Поттере, о нашем участии в деятельности Ордена Феникса, о твоем участии в Отряде Дамблдора. Не забудьте, что Рон "тяжело болен обсыпным лишаем", а Гермиона Грейнджер – всего лишь его одноклассница. Джинни, я надеюсь, ты понимаешь, что мы вынуждены врать, чтобы обеспечить, насколько это возможно, себе и им безопасность?
- Конечно, я понимаю. Я уже не маленькая, пап, - добавила я сквозь зубы.
- Тогда ты поймешь и следующее. Ты ведь знаешь Элизабет Кроткотт?
- Элли? Конечно, знаю, мы однокурсницы, живем в одной комнате. С ней что-то случилось? – обеспокоено спросила я.
- С ней все в порядке, но у ее матери большие проблемы. Она маглорожденная волшебница. Ты понимаешь, что это значит?
Я пожала плечами.
- Ей не дадут сертификат о статусе крови, но в этом же нет ничего страшного, да? – с надеждой спросила я. Потеря волшебной палочки – это ужасно, но все-таки не опасно для жизни, и рано или поздно война же закончится, и все вернется на свои места… по крайней мере, я так думала. Но, глядя на мрачное лицо отца, я поняла, что заблуждалась.
- Ну не будут же ее пытать. Ведь не будут?
- Скорее всего, будут, Джинни. Ее семья и все, кто с ней общаются, теперь находятся под бдительным вниманием министерства. Кроткотты (в том числе и Элизабет, несмотря на то, что она полукровка) теперь так называемые нежелательные элементы, и правительство будет стремиться избавиться от них.
- Но они тоже люди! Почему Орден так спокойно к этому относится? Нужно действовать, а не сидеть сложа руки.
- Я знаю, но сейчас мы ничего не можем сделать. После смерти Дамблдора и Аластора Орден слаб, как никогда раньше. Мы вынуждены ждать подходящего момента.
- А если он никогда не наступит?
- Наступит, Джинни, нужно просто верить в это, тем более, что сейчас у нас нет другого выхода.
- Выход есть всегда, - сказала я. – Так что насчет Элли?
- Я хочу, чтобы ты перестала с ней общаться.
- Что?! – опешила я.
- Папа, ты перегнул палку, - сказал Фред.
- Замолчи! – закричала на него мама. – Заведешь своих детей, будешь сам их воспитывать!
- Это что, намек?
- Я не понимаю, - сказала я отцу. – Ты хочешь, чтобы мы стали такими же, как пожиратели смерти? Ты этого хочешь?
- Что ты, Мерлин с тобой! Просто таковы обстоятельства. Я считаю, что излишнее внимание министерства к нашей семье и к семье Элизабет ни нам, ни ей не принесет ничего хорошего. Мы должны сейчас вести себя так, как это угодно властям, чтобы впоследствии иметь возможность самим диктовать условия.
- Я на это не пойду.
- Пойдешь.
- Да нет же! – закричала я. – Ты всегда меня учил, что нужно слушать самого себя, бороться за свободу и не отворачиваться от тех, кому плохо. А сейчас ты готов делать все наоборот и плясать под дудку одержимого фанатика и его марионеток?
Отец начал раздражаться.
- А что ты предлагаешь? Устроить революцию? Что ж, неплохо. Давай выйдем на площадь с транспарантами и объявим голодовку. Может быть, стоит пожечь здание Министерства? За такие разговоры, да и вообще за все, что мы делали при Фардже и при Скримджере, нас всех могут посадить в Азкабан или убить. Тогда тебя, Джинни, отправят в приют, а через год, когда ты станешь совершеннолетней, тебя тоже убьют, и никто даже не выскажется против! И сейчас, мы будем делать все, что от нас зависит, чтобы этого не случилось, даже если это требует плясать под дудку Сама-знаешь-кого.
- Гарри бы никогда так не сделал! – воскликнула я.
- Гарри здесь нет! – закричала мама, уронив пустую кастрюлю на пол. Кастрюля с оглушительным звоном встретилась с плиткой и треснула по дну. Ее крышка докатилась на ребре до противоположной стены и потом еще долго вертелась, пока не упала на бок. Я как зачарованная смотрела на нее, и зачем-то считала секунды до ее падения. "Один, два, три, четыре…"
- Мама права, Джинни. Гарри здесь нет.
Папа сказал это очень тихо, но я все равно вздрогнула. "Его нет, его здесь нет. А где он есть? Где? Где?.."
- Где? – произнесла я вслух.
- Джинни, с тобой все в порядке?
Я как ошпаренная сорвалась с места и побежала в свою комнату, совсем как ребенок. Дверью на этот раз хлопать не стала.
***
Я шла по коридору восьмого этажа к заветной двери напротив гобелена с троллями. У нас свидание в Выручай-комнате. Так глупо, я говорила, что опоздаю, а в итоге пришла на двадцать минут раньше. Играем, как дети.
Передо мной появилась дверь, я смело дернула за ручку, но она не открылась. Я достала палочку и прошептала: "Алохомора". Дверь распахнулась, и я вбежала в комнату; там было так темно, что я не видела собственных рук. Я никогда не боялась темноты, но в этот раз я почувствовала, как ноги подкашиваются от страха и еще чуть-чуть, и обморок станет достойным завершением дня. Я закричала, стала звать на помощь и… увидела свет – крохотный, дрожащий огонек свечи. В считанные секунды я оказалась рядом с ним, будто трансгрессрировала.
Свеча стояла на старом, видавшем виды столе, и свет падал на сидевшего за ним человека. Это был Гарри!
- Я ждал тебя, - сказал он будничным тоном. Мне не понравился его голос. Внезапно я заметила, что у него все лицо в крови.
- О Мерлин! Гарри, что с тобой? – завизжала я, приподняв его лицо за подбородок и сдув волосы со лба.
- Ну и что же со мной такое? – невозмутимо спросил он.
- У тебя идет кровь из…из шрама.
- Какого шрама? У меня нет никаких шрамов, убери свои руки!
- Что?!
Я ничего не понимала. Я ясно видела, как из шрама сочилась кровь, стекала по носу и капала на тетрадь в кожаной обложке, которую он держал в руке.
- Что это за тетрадь? – спросила я.
- Это дневник.
- Ты ведешь дневник?
- Конечно, ты же сама мне его подарила, помнишь? Только он испорчен, кто-то насквозь продырявил его зубом василиска.
Я узнала эту черную книжицу. Я и через тридцать лет узнаю ее.
- Дай сюда.
Я выхватила тетрадь у него из рук и осмотрела. Действительно, посреди обложки зияла сквозная круглая дыра. Я неосторожно провела пальцем по ее краю и порезалась об угол страницы – на пальце тотчас же выступила капелька крови.
- Гарри, это дневник Волан-де-морта! Смотри.
Я отвернула последнюю страницу, но вместо подписи Тома Реддла увидела надпись "Эта книга является собственностью Принца-полукровки". У меня закружилась голова, и я поняла, что схожу с ума. Может быть, мне в кровь через ранку на пальце попал яд василиска, оставшийся на страницах? Может, я умираю? Что ж, тогда все объяснимо…
Вдруг мне на плечо опустилась чья-то рука. Я вздрогнула и оглянулась – это была мама. Как она здесь оказалась?
- Джинни, помоги мне приготовить обед, иначе нас всех убьют - позвала она.
- А как же ты, Гарри?
- Ничего, - ответил он, и я заметила, как его глаза из зеленых медленно становятся пронзительно голубыми, а в волосах появляется седина. – Мне нужно заскочить к Министру магии, а то он без меня, наверное, повесился со скуки. Надо пойти снять его бездыханное тело с выпученными глазами, а то все документы обслюнявит…
Внезапно все исчезло, послышался чей-то смех, я оступилась и упала в черную бездну. Сердце рухнуло в пятки – и я проснулась.
***
Тяжело дыша, я села и оглянулась. Похоже, я задремала, пока думала о том, как жизнь несправедлива. За окном уже стемнело, а на столе стоял поднос с уже остывшем чаем и высоченным бутербродом с сыром. Такие делает только Фред; наверное, он заходил сюда, но не стал меня будить. Ненавижу спать днем! Теперь я не смогу уснуть ночью, а в итоге утром будут мешки под глазами, и еще голова разболится. Брр!..
Я вышла из комнаты и спустилась в гостиную. После таких снов безумно хотелось съесть чего-нибудь сладенького, и (о чудо!) на столе стояло блюдечко с куском шоколадного кекса. Я огляделась в поисках ложки, но, естественно, не найдя ее, плюнула и стала есть руками.
Вдруг я услышала тихие всхлипывания у себя за спиной. Ну конечно, это мама поливала слезами свою неудавшуюся судьбу (в последнее время это было ее любимым занятием). Совесть как черту характера я задавила в себе еще на третьем курсе, но мне всё же было стыдно перед мамой за свои слова.
- Мама, - начала я, проглотив последний кусок кекса, - я тебе утром столько всего наговорила… В общем, ты же понимаешь, что это неправда?
- Ох, Джинни, - сказала она, вытирая глаза рукавом. – Что с тобой случилось? Ты так изменилась! Что стало с моей дочкой?
- Да, я такая, - сказала я, усаживаясь рядом с ней на диван. – Но, по-моему, это не самый худший вариант. А насчет мальчиков… это я сгоряча ляпнула. Да и про внуков тоже…
- Правда?
- Конечно! Целовалась я пару раз, только и всего. Ну, все? Ты успокоилась?
- Тебе легко говорить. А Гарри?
- А что Гарри? – насторожилась я.
- Я же твоя мама, я все вижу, что с тобой происходит. Я знаю, что ты была в него по уши влюблена.
- Ой, да когда это было! – воскликнула я, махнув рукой. – Я это давно переросла.
- Ну, слава Мерлину. Ох, Джинни, Джинни… Что будет со всеми нами на этой войне?
- Все будет хорошо, - уверенно сказала я, обнимая ее за плечи. – Все обязательно будет хорошо.
Мы еще долго так сидели, обнявшись. Мама продолжала что-то бормотать про Рона, Перси, школу, но я не слушала ее. Я сказала, что переросла свои чувства к Гарри. Если бы это было так!...
А что бы тогда было? Как бы сложилась моя жизнь, не будь в ней Гарри Поттера? А может, все действительно к лучшему?
