***Помещение было маленькое и почти пустое; здесь стояли старый гардероб и железная кровать, застеленная серым одеялом. На ней, вытянув ноги, сидел мальчик с книгой в руках. Гарри удивленно моргнул. Мальчик лет семи был погружен в чтение. Обычный на вид парнишка, худой и бледный, с жидкими русыми волосами.
Гарри оглядел комнату, она напомнила ему тот чулан у Дурслей, в котором он провел годы своего детства; та же унылая атмосфера заброшенности и забвения. В такие помещения складывают старый никому не нужный хлам, желая убрать его с глаз долой и не вспоминать больше. Но было тут и что-то другое, знакомое. Гарри пригляделся и пораженно понял, что уже видел эту комнату. Он был здесь. Не на самом деле, а в чужих воспоминаниях. Эту комнату он видел в омуте памяти Дамблдора. Сиротский приют. Тогда получается, что этот ребенок…
– Том? – Гарри сделал шаг вперед. Мальчик опустил книжку и подозрительно воззрился на него. На подбородке ребенка красовалась свежая ссадина. Карие глаза смотрели насторожено.
– Вы кто? – спросил он. – Как вы сюда попали?
– Том? – повторил Гарри, пораженно уставившись на ребенка. – Ты Том Риддл?
Мальчик не ответил. Он явно ожидал, что первым на его вопрос ответит неожиданный посетитель. Закрыв книгу, он отложил ее на кровать и не сводил с гостя внимательного, чуть любопытного взгляда. Он не выказывал испуга, только осторожность. Быть может, ему было больше семи. По росту ему можно было дать лет семь, но, судя по выражению лица и поведению, он мог быть и на несколько лет старше.
– Я… – Гарри запнулся. «Я Гарри Поттер. Я тот, чью жизнь ты уничтожил, и за это я тебя убил». Вряд ли такое сообщение уместно. – Я оказался тут… – Он опять умолк. «Провалившись сквозь время»? Или, быть может, это сон? Или… Гарри понятия не имел, что произошло. Вот он сидел в Хогвартсе и предавался мрачным мыслям, и в следующее мгновение он очутился в сиротском приюте в далеком прошлом. От такого голова шла кругом.
– Ты придурок, да? – спокойно спросил Том Риддл, когда молчание затянулось. Гарри непонимающе нахмурился, но тут же понял, что, на самом деле, должен производит впечатление умственно отсталого подростка, не понимающего, ни где он находится, ни почему. Даже неспособного назвать собственное имя.
«Я Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил. Ты не смог меня убить, хоть и старался не раз. Я победил тебя. Я – твой рок». Гарри не мог отвести взгляда с детского лица своего врага. Он смотрел на него и поражался тому, что видит. В чертах Тома Риддла не было ничего зловещего. В его глазах не горело адское пламя. Его губы не кривила презрительная усмешка. Ничто не говорило о ненависти, которую он взрастит в своем сердце. Ничто не указывало на те злодеяния, что он совершит в будущем.
«Я пришел, чтобы…» Для чего он здесь? Чтобы остановить Волан-де-Морта, как он мечтал? Чтобы убить змея в колыбели? Спасти тысячи жизней ценой одной единственной? Спасти себя, убив этого ребенка?
– Я тебя не знаю, – заявил Том Риддл. – Ты посторонний. И одет странно.
Гарри промолчал. Он не слышал ничего, слишком погруженный в собственные мысли. Спасти себя, свою судьбу, убив ребенка, который, как он знал, принесет столько боли и страданий. Спасти всех, убив этого ребенка.
Перед глазами всплыло пророчество в отделе тайн министерства магии. Зловещее пророчество о том, что не будет ни одному из них покоя, покуда живы они оба. А, убив сейчас этого мальчика, он бы так легко, так просто, так заблаговременно решил проблему! Это же правильно! Гарри поднял руку с палочкой. Два слова. Одна зеленая вспышка и будущее изменится. К лучшему. Навсегда. Счастье для всех. Жизнь для всех. Ценой одного лишь ребенка. Ценой одного будущего негодяя. Всё так просто.
Том Риддл нахмурился.
– Это что значит? – подозрительно спросил он, но не сделал даже попытки спрятаться или убежать. Том не боялся этого странно одетого психа с его прутиком. Он смотрел на него с умеренным любопытством, как на некого циркового урода.
– Авада… – охриплым от волнения голосом начал Гарри, но тут голос отказал ему, и он умолк. Шрам на лбу зачесался. Привычным движением он поднял руку и прикоснулся к похожей на молнию отметине. Шрам был холодным и зудел. Гарри подумал о том, как получил этот шрам. Он был с ним всю его жизнь. С того самого рокового дня, когда Волан-де-Морт пытался убить его в колыбели, стараясь предотвратить пророчество.
Гарри пораженно взглянул на свою дрожавшую руку с волшебной палочкой, указывавшей в мальчика, сидевшего на койке. Том внимательно следил за ним. Гарри потрясенно опустил руку. Мерлин, что же он делает?! Он собирался поступить точно так же, как поступил Волан-де-Морт. Убить врага в колыбели…
Нет, не так же. Он не ради себя! Он ради других! Ради родителей! Ради Сириуса! Дамблдора! Фреда! Ради всех! Он…
Он не мог. С болезненной ясностью Гарри вдруг понял, что не мог его убить. Он стал бы точно таким же. Какие бы благие намерения его не вели.
Гарри почувствовал, что плачет, и рассмеялся. Истерически и безо всякого веселья. Том смотрел на него, как на сумасшедшего. Гарри при виде его лица расхохотался еще громче. Слезы жгли глаза и текли по щекам. Гарри отвернулся от мальчика, с которым у него было столько общего, и вышел из комнаты.
В холле приюта он чуть было не встретился с молодым профессором Дамблдором, но по счастливой случайности он вовремя отвернулся и выскользнул на улицу. Гарри с мокрым от слез лицом и ноющей болью в груди бежал по булыжной мостовой чужого для себя времени, не разбирая ни дороги, ни направления.
Они все умрут. Все умрут. Он ничего не сделал. Он ничего не смог изменить. Он…
– Гарри? Гарри, ты куда?
Резко остановившись, Гарри удивленно повернулся на голос. Перед ним стояла Гермиона с кровоточащей ссадиной на подбородке. Она выглядела очень усталой. Он оглянулся. Он бежал по коридору Хогвартса. Вокруг виднелись следы недавней битвы. Гарри бессильно прислонился к стене и закрыл глаза.
– МакГонагалл послала меня за Старшей Палочкой, – сказала Гермиона. – Я шла тебя искать, а ты бежишь куда-то. Куда ты бежал?
Гарри почувствовал ее руку на своем плече, но глаза не открыл.
– Гарри? – с тревогой спросила Гермиона.
– Я ничего не сделал. Ничего не изменил, – еле слышно прошептал он.
– Ты победил Волан-де-Морта! – горячо возразила Гермиона. – Как ты можешь говорить, что ничего не сделал?
– Он всегда со мной, – прошептал Гарри, касаясь шрама. – Мы с ним связаны. Мы с ним похожи. Мне придется жить с этим.
– Ох, Гарри, – выдохнула Гермиона. – Ты устал. Вот отдохнешь, и всё будет хорошо.
Гарри промолчал. Он почувствовал, как девушка вынимает из его руки волшебные палочки. Спиной он чувствовал твердую поверхность стены. Он чувствовал запах паленного дерева и крови. Но всё это не имело никакого значения.
Он знал, что война окончена. Он знал, что война окончена для всех. Кроме него самого. Война навсегда останется в нем. Так же как всегда перед глазами будут стоять лица погибших друзей. И лицо маленького мальчика, которого он не убил. Мальчика, чья судьба так похожа на его собственную. И чью судьбу он мог бы повторить, если бы убил его. Почему-то Гарри был уверен, что, убив семилетнего Тома Риддла, он стал бы таким же чудовищем, каким стал взрослый Волан-де-Морт. Такова цена.
