Гарри стоял с двумя волшебными палочками в руке и смотрел на тело своего поверженного врага. Какое-то мгновение вокруг царила тишина, оглушительно звеневшая в ушах. А потом Главный зал взорвался шумом и криками, все кинулись к Гарри, обступили его, оттеснив от трупа, принялись обнимать и громогласно поздравлять с победой. К нему тянулись руки, норовившие хоть легонько коснуться, друзья обнимали и целовали его в щеки, его трепали и трясли как тряпичную куклу. Гарри же стоял оглушенный и усталый, мало что понимающий в происходящем.
Кто-то отвел его в сторону, усадил на скамейку у стены и сунул в руку кружку с горячим чаем. Гарри безвольно глотнул и обжег небо. Кружка выпала из рук, и ее содержимое расплескалось по залитому солнечным светом каменному полу. Руки дрожали, Гарри бил озноб. Кто-то накинул ему на плечи плед и вновь всучил кружку, теперь уже чуть холоднее.
Гарри заметил, что все еще судорожно сжимает в руке две волшебные палочки. Костяшки пальцев побелели, с такой силой он вцепился в древесину. Он удивленно глядел на свою руку и понял, что забыл, как разжать кулак. Просто разучился…
Кто-то с энтузиазмом похлопал Гарри по плечу. Какая-то ведьма повисла у него на шее и тут же пропала, оставив после себя лишь легкий аромат духов. Они радовались победе. Волан-де-Морт мертв. Война окончена. «Сейчас я почувствую счастье», – подумалось Гарри, но он ничего не почувствовал. Только рука до боли сжимала две палочки, а в другой остывал чай.
Кто-то вновь обнял его, что-то бормоча и касаясь влажными от слез щеками, а когда его отпустили, Гарри увидел Молли Уизли.
Она сидела совсем близко, прижимая что-то к груди. Вокруг нее застыли остальные члены семьи Уизли. Сгрудившись вокруг сидевшей матери, они напоминали куст с оранжевыми цветами. Гарри не сразу разглядел, что же именно миссис Уизли прижимала к груди. А потом он услышал ее плач. Молли Уизли выла, прижимая к себе рыжую голову, покоившегося на ее коленях тела.
И Гарри вспомнил. Он вспомнил, что Фред погиб. Он услышал горестный плач вокруг себя, увидел лужи крови под ногами, лежавших у стены покойников и рыдавших рядом с ними родных и друзей. Он увидел тела Ремуса и Тонкс, Колина Криви и еще пятидесяти человек, отдавших свои жизни в этой битве. Он вспомнил своих родителей, Дамблдора, Сириуса, Грюма, Снейпа, Теда Тонкса и Батильду Бэгшот. Он вспомнил родителей Невилла, которых постигла куда более страшная участь, чем смерть. Невилл стоял сейчас с мечом Годрика Гриффиндора в руках посреди зала и выглядел ошеломленным. Гарри вспомнил Добби и свою сову Буклю. Он вспомнил всех тех, чьи имена он даже не знал и кто не дожил до этого момента. И вместо счастья Гарри ощутил невыразимую боль.
– Гарри? – Гермиона положила руку ему на плечо и с тревогой всматривалась в его резко побледневшее лицо.
– Меня сейчас стошнит, – выдавил Гарри и кинулся к выходу из Главного зала, расталкивая собравшихся магов и домовых эльфов. В коридоре его вывернуло наизнанку прямо в засыхавшую кровавую лужицу. И только после этого он, наконец, почувствовал облегчение. Всё было позади, пророчество исполнилось, Темный Лорд канул в небытие, и можно было жить дальше. Тем, кому посчастливилось дожить до этого дня.
– Гарри? – Гермиона опять оказалась рядом.
– Я в порядке, – отозвался он, вытирая рот кулаком с зажатыми в нем волшебными палочками.
– Выглядишь ты ужасно, – наморщив лоб, заметила Гермиона. – Тебе надо выспаться.
Гарри кивнул, устало прикрыл глаза и прислонился лбом к прохладной каменной стене. Выспаться и правда не помешало бы.
– Пойдем, отведу тебе в больничное крыло, – предложила Гермиона. – Приляжешь.
– Угу, – Гарри не двинулся с места и не открыл глаза, но не стал сопротивляться, когда Гермиона со вздохом обняла его за плечи и фактически оттащила от стены. Споткнувшись обо что-то, он распахнул глаза и увидел чей-то потерянный башмак.
Гарри замер, когда мимо прошли два мракоборца с трупом Волан-де-Морта, то есть, Тома Риддла. Очевидно, его решили перенести в другое помещение, чтобы не лежал рядом с телами остальных погибших.
– Столько смертей, – глядя на прикрытые простыней останки Темного Лорда, проговорил Гарри. Гермиона мрачно кивнула.
– Но теперь всё закончилось, – улыбнулась она.
– Но никого из них не вернуть, – тихо прошептал Гарри. – Из-за него погибли сотни, тысячи. Из-за него погибли мои друзья и близкие. И что? Что ему дали эти смерти? Ничего. Он мертв. Они мертвы.
– Гарри, но больше же никто не умрет по его вине, – Гермиона шмыгнула носом. – Это уже победа.
– Скажи это им, – Гарри горестно махнул рукой в сторону Главного зала, где лежали тела убитых. – Я видел призраки моих родителей. Сириуса. Дамблдора. – бесцветным голосом продолжил он. – Он их убил! – Гарри с ненавистью посмотрел вслед мракоборцам, унесшим труп Тома Риддла. Он до сих пор его ненавидел.
– Гарри, ты устал, ты измучен, – прошептала Гермиона. – Тебе надо просто отдохнуть.
Гарри высвободился из ее объятия и посмотрел на девушку. Гермиона тоже выглядела уставшей, под глазами пролегли темные круги, на подбородке красовался свежий порез, каштановые волосы были более растрепаны, чем обычно. Левый рукав мантии был оторван, на груди виднелось большое кровавое пятно. Благо, кровь, очевидно, не принадлежала Гермионе. Глядя на подругу, Гарри вдруг рассмеялся. Истеричный, нездоровый смех душил его, не давая вдохнуть. Он нарастал где-то в животе, безумием поднимался к горлу и вдруг превратился в отрывистые рыдания.
Сквозь слезы Гарри увидел, что Гермиона пораженно смотрела на него и беспомощно всхлипывала.
– Отдохнем, и все станет хорошо, – уверил ее Гарри. Она смотрела на него как на сумасшедшего и кивала.
В больничное крыло он не пошел, вместо этого нашел кабинет, в котором положили останки Волан-де-Морта, и уселся у двери, будто бы собираясь сторожить пленного. В его воспаленном мозгу даже возникла такая мысль: если не глядеть за ним, Темный Лорд непременно сбежит, и тогда начинай эту свистопляску с начала. Может, лучше всего сжечь труп? Чтобы уж точно не восстал из мертвых? Чтобы уж наверняка? Гарри решил поговорить об этом с МакГонагалл. Пока же он просто сидел у двери и смотрел на прикрытого простыней Тома Риддла. Жалкая кучка костей и кожи. Из-за этой нелепости поднимался такой шум? Из-за этой ничтожной мелкой твари погибло столько достойных людей?
– Нелепо. Нелепо. Нелепо.
– Жизнь сама по себе нелепа, – отозвался чей-то голос.
Гарри вздрогнул и направил обе волшебные палочки на труп Волан-де-Морта под простыней. Однако голос исходил не оттуда, а справа от парня. Гарри опасливо повернул голову. Из стены выплыла полупрозрачная фигура Кровавого Барона. Призрак поглядел на него и отвернулся.
– Нелепа и несуразна. Несуразна и нелепа, – продолжил Барон. – Впрочем, смерть в этом смысле ничуть не лучше.
Гарри опустил палочки.
– Что ты тут сидишь наедине с трупом, ребенок? – потребовал ответа призрак. – Ты пришел надругаться над телом поверженного врага? Расчленить его и скормить собакам? Боюсь, ни собаки, ни иные дикие твари на такое насквозь пропитанное черной магией мясо не позарятся. Может разве что гарпии, но где сейчас найдешь стоящую гарпию?
Гарри молчал.
– Ты бы лучше пошел к живым, – посоветовал Кровавый Барон. – Они празднуют победу и оплакивают своих.
– Не могу, – покачал головой Гарри.
– Почему, ребенок? – удивился Барон. – Ты герой. Ты победитель. Ты должен ликовать.
– Я его ненавижу, – признал Гарри. – До сих пор. Он уничтожил всё, что было мне дорого. Он лишил меня счастливого детства, родителей и друзей. Он перековеркал всю мою судьбу. И его смерть ничего не исправила. Я всё равно его ненавижу. И всё так же один.
– Зато он мертв, а ты жив, – пренебрежительно фыркнул призрак. – Уже повод для ликования.
– Да, но то горе, что он принес! – взвыл Гарри, переместив взгляд воспаленных глаз обратно на останки Темного Лорда. – Разве его смерть искупила это горе? Разве кому-то стало легче? Разве кто-то воскрес? Нет! Всё было напрасно! Сегодня погибло пятьдесят человек! Сегодня погибли мои друзья!
– Надо было раньше действовать, – вновь фыркнул Кровавый Барон. – Живые всегда сетуют, когда уже слишком поздно. Нет, чтобы просто делать всё вовремя.
Гарри пораженно уставился на Барона.
– Я всё делал вовремя… Когда мог…
– Не убивайся так, ребенок, – нетерпеливо вздохнул призрак. – Никто тебя ни в чем не упрекает.
Но Гарри не слушал его, он лихорадочно соображал, где и когда допустил оплошность. Что он упустил? Как он мог предотвратить эти смерти? Ему вспомнилось, как на третьем курсе они с Гермионой спасали гиппогрифа и Сириуса. Как они вернулись в прошлое… Ну да… Конечно… Гарри чуть не расхохотался.
– И что ты хохочешь, ребенок? – неодобрительно спросил Кровавый Барон. – С ума сходишь, да?
Значит, он все-таки рассмеялся. Да и как тут было не смеяться, когда всё вдруг стало так ясно! Так понятно, так просто! Можно было спасти всех! Всех! Нужно было всего лишь вовремя убить Тома Риддла. Не сегодня, когда он уже совершил все свои злодеяния, а намного раньше, до того, как он убьет впервые.
– Да! – окрыленный этой идей, воскликнул Гарри. Голос его прозвучал хрипло и надрывисто.
– Герой называется, – осуждающе проворчал Кровавый Барон и скрылся в стене.
Задумчиво барабаня волшебными палочками по полу, Гарри не заметил исчезновения призрака. Его мысли занимали хроновороты. Сколько раз нужно было повернуть пружину, чтобы очутиться… Хм, где? В маггловском приюте? Или еще раньше?
Старшая волшебная палочка выбивала искры на каменном полу. Магия невидимыми нитями струилась от одной палочки ко второй и окутывала юного волшебника. Погруженный в свои мысли, он не заметил, как вокруг него уплотнилось магическое поле. Никто не успел ему сказать, что Дары Смерти действуют иначе, чем обычные магические артефакты. Гарри не знал, что Старшая Палочка, да еще и с поддержкой второй волшебной палочки реагировала на его путаные мысли и желания, и что не стоило так легкомысленно постукивать ею, как он сейчас делал.
Гарри как раз решил, что семи сотен раз будет вполне достаточно, чтобы очутится в нужном времени, когда обнаружил, что уже не сидел больше в комнате с трупом Волан-де-Морте.
