Глава 1Раздражение само по себе плохо. Раздраженный Сириус Блэк – это очень, очень плохо.
Весь день выдался каким-то дурацким. Сначала было письмо от Хвоста весьма странного содержания:
«Сириус!
Весь день пытаюсь связаться с Джеймсом. Он что, снова сменил охранные чары? Это же невозможно! Он превращается в параноика, ты не находишь? В общем, мне нужно с ним поговорить. В конце концов, ведь теперь я Хранитель Тайны Поттеров! Я должен знать все об их передвижениях и внезапных решениях!»
Сириусу бы забеспокоиться. Но, по весьма неблагополучному стечению обстоятельств, ему было вовсе не до того, ибо в тот же день позднее он имел несчастье повстречаться со своей кузиной, ее мужем и их годовалым сыном. Единственное, что не позволило им устроить дуэль на виду у всей улицы, было чертовски блестящее воспитание обоих Малфоев и, собственно, нежелание самого Сириуса марать руки (а если быть точнее – волшебную палочку) о каких-то самых, что ни есть, аристократичных аристократов. Вылив друг на друга ушат утонченно-изысканных, малфое-блэковких, оскорблений, они разошлись каждый в свою сторону. Но Малфои – они на то и Малфои, что могут долго и неприятно находиться в воспоминаниях своих супротивников ближайшие часа три-четыре.
Ну а затем случилось самое страшное. Вот она – роковая ошибка Сириуса Блэка, а точнее, ее отсутствие.
Обеспокоенный столь странным письмом всегда верного и доверчивого Питера (упомянутого немного выше), Сириус решил наведаться к старому другу домой. Впрочем, он был не столько обеспокоен, сколько разозлен: чертовы Малфои, дементор их поцелуй! Откровенно говоря, Сириусу даже нравилось злиться – в последнее время поводов было не так, чтобы много, все паника да тихий страх, поэтому он не собирался расставаться с этим благородным чувством еще ближайшие пару часов. А зря.
Но он же Блэк. У этих все не как у людей.
Не было ничего удивительного в том, что вечером Сириус решил заглянуть в магловский бар «Зеленый Дракон» близ Годриковой Лощины. Искусством топить свой негатив в рюмке виски молодой человек овладел год назад, когда всем хорошо известный Альбус Дамблдор заявил о том, что за Джеймсом Поттером, его женой Лили и сыном Гарри ведется охота. Любимый друг и его семья находятся на волосок от гибели – тут всякий начнет принимать горькую. А уж если человек из ближайшего окружения находится на подозрении в предательстве… налейте-ка еще виски.
Итак.
Начнем с того, что очень, очень раздраженный Сириус Блэк вошел в насквозь пропахший спиртным и табачным дымом бар и осмотрелся по сторонам. Что поделаешь – времена такие, брат брата предаст, никому нельзя доверять. Мало ли кто в темном углу спрятался? «Постоянная бдительность!» - как любил поговаривать незабвенный Грозный Глаз Грюм. Оно и верно.
А Сириус тем временем в буквальном смысле «упал» на стул – хотя, что нам до глупых метафор, если все девушки, находящиеся в тот момент в этом неблагоприятном месте, не могли отвести взгляд от красавца-постояльца. Для них хоть «упал», хоть «плюхнулся» не будут иметь никакого значения. В глазах этих самых восторженных девушек это простейшее движение Сириуса звучало примерно так: «с грацией, присущей только истинным аристократам, он изящно опустился на высокий стул у барной стойки, столь несоответствующий положению сего изумительного красивого юноши». Замечательно, когда люди могут восхищаться.
- Двойной виски, пожалуйста. - Бросил Сириус бармену, стягивая кожаные перчатки для езды на мотоцикле.
Старый бармен, приблизительно лет 65, кивнул и скрылся в подсобном помещении. Со скучающе-надменным видом, который непременно должен был свести с ума всех присутствующих женщин (а может и кое-каких мужчин – всякие на свете чудаки бывают), кулаком правой руки Сириус подпер подбородок, а другой начал выстукивать на пыльной поверхности стола какой-то ритм. И только через полных две минуты он обратил внимание на то, что рядом с ним сидит не какой-нибудь пьяный до безобразия мужчина, а вовсе даже юная девушка. Ее длинные пшеничного цвета тяжелые волосы были перевязаны зеленой ленточкой, до неприличия напоминавшей о любимых родственниках. У девушки была очень бледная кожа, до невозможности бледная, а на мягком молодом лице была россыпь веснушек. Судя по всему, он была маглом – в противном случае, хоть что-нибудь да выдало бы ее волшебное происхождение. Из одежды на ней был только легкий желтый сарафан, резко контрастирующий с глубокой осенью на дворе. Девушка задумчиво смотрела в свой стакан с (соком? алкоголем?), будто не замечая никого вокруг.
В этот момент Сириусу Блэку нестерпимо захотелось завести с ней разговор. А, поскольку, в былые хогвартские времена он славился своим умением болтать без умолку даже в самых неподходящих ситуациях, не было в его желании поговорить ничего сверхъестественного. Свежо еще было воспоминание о похоронах Кигнуса Блэка, когда девятнадцатилетний Сириус успел поделиться со всеми присутствующими своим мнением о новой модели Нимбуса и шансах квиддичной команды Пэддлмор Юнайтед взять в этом году Кубок Англии.
Но прошлое пусть остается прошлым. Сейчас молодой Блэк повернулся к столь заинтересовавшей его девушке и беззаботно произнес:
- Привет! Давно тут сидишь?
Девушка не откликнулась. Тогда нигде ни разу не терпеливый Сириус сказал:
- Ты меня слышишь?
Снова нет ответа. Девушка не то, что молчала – она даже в его сторону не повернулась!
Аристократы от рождения такого не терпят.
- Я, между прочим, к тебе обращаюсь!!!
- Бесполезно.
Это из подсобки вернулся престарелый бармен. Поставив перед уже порядочно раздраженным Сириусом рюмку виски, он добавил:
- Это Кэтлин. Вот уже на протяжении где-то двух лет приходит сюда каждый вечер. Она глухонемая.
- Глухонемая? – удивленно переспросил Сириус.
- Да-да, - печально подтвердил бармен, - на глазах бедняжки убили ее родителей. Вот и онемела.
- Кошмар, - заключил Сириус.
Вы думаете, недуг бедной девушки охладил страстное желание Сириуса пообщаться? Нет! Недооцениваете вы горячий блэковский характер.
- Принесите, пожалуйста, бумагу, чернила и перья, - попросил юноша бармена.
Тот посмотрел на Сириуса как на душевнобольного гиппогрифа.
- Простите?
- Ну, пишущие принадлежности! – не смутился Сириус. – Я хочу пообщаться с Кэтлин.
Бармен, видимо, собирался что-то сказать, но ограничившись лишь кривой ухмылкой, снова скрылся в подсобке. Вернувшись через десять секунд, он положил на стойку перед Сириусом лист бумаги и магловскую ручку. Но истинного Блэка не удивишь такими чудо изобретениями! Не растерявшись, он схватил ручку, притянул к себе бумагу и написал:
«Привет, ты Кэтлин?»
Не особо заботясь, разберет ли бедняжка его безобразный почерк, он придвинул листок к девушке. Та оторвалась от весьма захватывающего созерцания напитка в своем стакане, пару секунд посмотрела на записку и только после этого перевела полный удивления взгляд на Сириуса.
Тот широко улыбнулся. Думаете, обычной дружеской улыбкой? Снова мимо! Не умеют Блэки так улыбаться. Даже если они и бунтари, принципиально отрицающие семейные устои. Нет, Сириус улыбнулся ослепительной улыбкой а-ля «посмотри на меня, я звезда школы!», которая не раз помогала ему избежать взыскания от МакГонагалл или Спраут.
Кэтлин, тем временем, секунд десять вглядывалась в его лицо, затем резко схватила ручку и написала что-то на листке. Затем она придвинула (читай – кинула) его Сириусу и вновь уткнулась в свой стакан.
Юноша нетерпеливо взял листок. Аккуратным убористым почерком там было выведено:
«Тебе не с кем поговорить?»
Сириус чуть не расхохотался. В яблочко! К тому же природное любопытство прямо-таки настаивало завести беседу со столь необычной девушкой. Или же это была своеобразная месть родителям, которые, узнав, что их сын общается с маглом, умерли бы со стыда?...
Сириус Блэк не из тех, кто долго раздумывает над мотивами своих поступков. Чаще он просто делает так, как, порой, ему велит левый ботинок, а только потом думает.
А потому, под влиянием все того же левого ботинка, он написал:
«Угадала. У меня был просто ужасный день, и мне нужно выговориться. Не возражаешь?»
Отправив листок Кэтлин, Сириус украдкой посмотрел на нее. Прочитав то, что он написал, девушка едва заметно… улыбнулась?
Хотя, что удивительного.
«Ладно уж, так и быть. Я привыкла выслушивать чужие проблемы. Валяй».
Странно, что Сириус Блэк доверил свои проблемы совершенно незнакомому человеку, правда? Чужая глухонемая девушка… стоп. Вот именно. Ключевое слово – «глухонемая». Как бы кощунственно это ни звучало.
«Мой друг в последнее время ведет себя очень странно. Видимо, у него что-то произошло, но он нам ничего не рассказывает. Сегодня я ездил к нему домой, но никого не было, хотя он не работает и, вообще, не так часто отлучается из дома. А еще я встретился со своими родственниками… точнее, со своей кузиной и ее семьей. Впрочем, я их и за родню-то не воспринимаю. Ужасные люди. Высокомерные, черт бы их побрал. Но не в этом суть. Я сбился с пути и не знаю, что теперь делать».
Шутки кончились. Вот она – минута Истины. Сириус отправил листок Кэтлин и быстро отвел взгляд. Он понимал, что не должен был рассказывать ей все. Но рассказал. И тогда осознание того, что давно мучавшую его мысль он оформил «официально», накрыло его с головой. В страхе Войны крылось еще кое-что. Отчаяние и безысходность. Кажется: бежишь по темному узкому коридору, а в конце натыкаешься на глухую стену. И тогда понимаешь, что не знаешь, что тебе делать…
Листок с ответом Кэтлин отправила через минуту. Сдувая челку со лба, Сириус прочитал несколько строк:
«Твои мысли – твои враги. Не думай о том, что ты ДОЛЖЕН делать. Зачастую, это приносит лишь несчастия. Поступай так, как велит тебе голос сердца».
«А что, если я не слышу этот голос? Положение слишком тяжелое, Кэтлин, ты просто не понимаешь. Мои друзья в опасности, и я не знаю, как их защитить…»
«Если что-то должно случиться – оно случится. Ты можешь либо успеть, либо нет».
«Что? О чем ты?»
«Я просто считаю, что ты должен перестать мучить себя вопросом о том, что тебе делать теперь. Этим ты решительно ничего не добьешься».
«Я знаю. Я все понимаю. Но мне трудно. С каждым днем я все больше опасаюсь… Враг… близко».
«Но мир не делится на черное и белое».
«Поверь, наш – делится».
«Не знаю. ВАШ мир, НАШ… Все это неважно. Мы же все люди».
«Кое-кто об этом забывает. Пойми, я ведь не за философией к тебе обратился. Я хочу спасти друзей… и я их спасу».
Получив листок, исписанный уже с обеих сторон, Кэтлин вдруг посмотрела на выход, а затем на Сириуса. На мгновение, юноше показалось, что в ее серых глазах мелькнула печаль. Она склонилась над листком и написала на нем несколько слов. Затем девушка резко спрыгнула со стула, развернулась и… ушла. Просто так. Даже не попрощавшись, не дав какой-либо знак… Она даже не узнала его имени.
Дверь в бар захлопнулась, когда Кэтлин вышла. Сириус поднял обреченный взгляд на бармена. Тот поджал губы.
- Кэтлин… своеобразная девушка.
- Я заметил, - Сириус горько усмехнулся.
- Просто забудь о ней, - посоветовал бармен.
Юноша только кивнул. Спрыгнув со стула, он приблизился к тому месту, где сидела Кэтлин. На барной стойке все еще стоял ее стакан с недопитым (соком? Алкоголем? А, впрочем, какая разница…) Рядом лежал исписанный листок. Сириус склонился над ним и прочитал:
«… если успеешь».
***
А в тот же день, 31 октября 1981 года, лорд Волдеморт убил Джеймса и Лили Поттеров. Их судьбы переплелись в одну – Мальчика-Который-Выжил. Но ни Гарри Поттер, ни его покойные родители уже не могли слышать крик, полный отчаяния и боли, прозвучавший откуда-то из развалин их дома.
В одночасье жизнь Сириуса Блэка была разрушена. И только два слова слетели с его губ, произнесенных хриплым, после протяжного крика, голосом:
«Не успел».
