Глава 1
“Какой-такой Гарри Поттер?” – говорят они. Я , признаться, не всех их в лицо знаю. Много их очень. Они – это целители из больницы Святого Мунго, если кто не понял.
“Какой-какой, - передразниваю я, - Тот самый, Мальчик-Который –Выжил, не помните, что ли? Или вам всем дружно мозги поотшибало?”
“Мисс Симмонс, мистеру Лонгботтому не помешает порция успокоительного зелья”.
И так – каждый день. Говорят, я здесь уже год. Может, и так – у меня нет календаря, а если бы он и был, я не стал бы на него смотреть.
Говорят, мне девятнадцать лет. Хорошо, тут я им верю. Вообще, все то, что целители мне говорят, можно разделить на две части: большую и маленькую. Большая часть – это то, во что я не верю. Маленькая (я бы даже сказал, чрезвычайно маленькая) – то, во что верю. У них всегда в запасе много слов, много историй. И мне приходится всегда быть начеку: мало ли что они наговорят, попробуй-ка разберись.
Фотографии показывают, людей всяких ко мне приводят. Думают, я совсем ничего не понимаю. Приводят типов каких-то, надоели они мне ужасно, типы эти. Целые толпы их, всех и не упомнишь. Впрочем, зачем мне их помнить – они же все равно мертвы. Или давно уже сошли с ума.
Выглядят, правда, как нормальные. Но я не верю: это они так притворяются. Двое из них – миловидная круглолицая дама лет сорока и крепкий мужчина – те так вообще моими родителями притворяются. Ловко притворяются, вон даже бабушка моя им верит. С плачем обнимает их, что-то шепотом говорит моей «матери», а потом берет их за руки и уводит. Мерлин, да что вообще с этим миром происходит, что даже бабушка купилась на их уловки.
Еще один такой есть – парень лет двадцати двух, высокий и широкоплечий. Седриком зовут. Говорят, этот парень далеко пойдет – уже сейчас неплохо устроился в Министерстве. А мне-то что до этого? Я-то лучше знаю, что этот самый Седрик давно уже мертв. Гарри мне говорил, так обо всем рассказывал, что я словно своими глазами видел мертвое тело Седрика на каком-то кладбище. И Упивающихся Смертью я видел – и в Министерстве, когда мы с Гарри и друзьями его отправились его крестного спасать. Крестный его, кстати, тоже мертв – свалился за Арку в Министерстве.
А тут недавно заявилась ко мне компания – четверо мужиков и женщина. Ну, сразу видно – живых из них только двое. Седой такой тип , на котором одежда мешком висела – уж очень тощий он был, да еще один - маленького роста, круглый, как шарик. Вроде Питером его звали.
Я этого Питера как увидел, так мне чуть плохо не стало. Помню, как Гарри мне рассказывал, что этот самый Питер его родителей давным-давно предал, и Темный Лорд их убил. Едва и его самого не убил – ну да эту историю вы и сами знаете. Шарахнуло Лорда отраженным заклинанием, да и убрался он куда подальше, а Гарри с тех пор стали называть «Мальчик-Который-Выжил». Да.
Так вот, Гарри говорил, а я потом и сам видел, что у этого Питера рука серебряная.
Ну, я когда справился с собой и посмотрел на этого Питера, когда он ко мне в палату явился, так рука у него нормальная была, обычная рука. Странно это все…даже волшебники не умеют восстанавливать утраченные конечности, вон даже и Лорд этот своему слуге серебряную руку пожаловал. На настоящую ему силенок не хватило.
Как я на этого Питера бросился, так он сразу за спину мертвых мужчин спрятался. Может, подумал, что , если за живого – ну, того, седого и тощего, спрячется, так я не побоюсь за ним гнаться. И он не стал прятаться за живого. Вспомнил я, живого вроде Люпин звали. Да, точно, Люпин. Он у нас в школе учителем был.
Так вот, спрятался Питер за спину двух мертвых мужчин и женщины. Правильно рассчитал, сволочь – я не стал к ним подходить. Вообще-то, узнал я их сразу, мертвых этих – Гарри мне часто их фотографии показывал. Рыжеволосая женщина – его, Гарри, мать. Мужчина в очках (так вот каким Гарри станет, когда ему сорок стукнет) – отец Гарри. Правда, на фотографиях они моложе были, но постарели не сильно. И еще один человек с ними был.
Говорил я уже, что у Гарри крестный погиб? Так вот, это тот самый крестный и был. Гарри говорил, этот Сириус Блэк по ложному обвинению двенадцать лет в Азкабане просидел. А ведь не скажешь по Блэку этому, что он двенадцать лет провел в самой страшной тюрьме : нормальный веселый мужик, на вид ничуть не старше своих сорока. Я сказал «нормальный» ? Ну да. Не считая, правда, того, что мертвый. А так – нормальный.
Смотрели на меня, смотрели все пятеро, а я – на них. И молчал. Потом женщина подошла ко мне, присела на кровать. Я вжался в стену – а кому понравится, что мертвая женщина, пусть даже такая красивая, пусть даже мать твоего единственного друга, к тебе на кровать садится?
Она взяла меня за руку (руку я не успел отдернуть), и я удивился – рука была теплая, совсем как настоящая. Но я, конечно, знал, что она не вовсе не настоящая, меня на ерунде не проведешь. Держала меня за руку, долго держала, вон даже целитель Стайлз забеспокоился. Раньше надо было беспокоиться, недоумок, прежде чем толпу целую мертвецов ко мне притаскивать.
Ну ладно, сидела, значит, эта женщина, Лили ее звали, рядом со мной, а потом сказала, что был у них с Джеймсом (кивнула на стоящего поодаль отца Гарри) сын, и звали его Гарри.
Я обрадовался: ну наконец-то хоть кто-то мне поверил, поверил, что был такой парень – Гарри, и что мы с ним с самого первого класса дружили. Еще с Роном и Гермионой дружили, ну да в их существовании, слава Мерлину, сейчас никто не сомневается. Я знаю, что они живые, и не боюсь их, когда они ко мне приходят. Мы с ними очень даже хорошо разговариваем обо всем (они, кстати, скоро поженятся), но только пока они не заводят снова песню о том, что никогда Гарри не знали. Тогда я начинаю сердиться (а что мне еще делать, когда никто, даже самые хорошие друзья, верить мне не хотят), потом приходят целители, и снова пичкают меня успокоительными зельями. И тогда я засыпаю, а во сне вижу Гарри.
Он живой, я же знаю, только почему-то пока он не приходил ко мне в больницу. Занят, наверное: год назад он победил Темного Лорда, и его, Гарри, сразу в оборот взяли в Министерстве – интервью, то да се, в общем, как говорил сам Гарри, ему прочат будущее самого молодого Министра Магии, да вот только ему самому такое будущее не больно-то нужно. Хватит с него, Гарри, славы и почестей, устал он. А может, именно поэтому он ко мне и не приходит: наверное, сбежал куда подальше от магического мира, и не вернется, пока не отдохнет как следует. Я, правда, очень хочу, чтобы он вернулся поскорее: вот придет ко мне в больницу, я его предъявлю всем целителям, скажу, вот, мол, и сам Гарри, а вы мне не верили. И тогда меня, наконец, выпустят из этой чертовой палаты.
Так вот, вспомнил я про Рона с Гермионой, вспомнил, что сердит на них за то, что они мне совсем не верят, а тут эта женщина, Лили, сказала, что их с Джеймсом сын Гарри не прожил и трех недель после рождения – заболел чем-то и умер, и даже самые лучшие целители не смогли его вылечить. И еще сказала, что есть у них с Джеймсом дочка, Луиза, сейчас на четвертом курсе учится, может, я даже с ней знаком.
Ну вот. Опять. Приехали. Я им про Гарри – они мне про Луизу какую-то. Не было у Гарри никаких сестер, и родителей у него не было: до одиннадцати лет он у своей тетки жил в чулане под лестницей. Что скажете, разве родители допустили бы, чтобы их сына в каморке пыльной держали? Вы скажете, что такого и быть не может. И будете правы, как прав и я – но почему-то никто не верит.
Целитель один, фамилии его не помню, долго со мной занимался, почти каждый день. Правда, отступился он от своей затеи, наверное – уже третий день не показывается. Как занимался? Да просто: приходил, усаживался напротив меня, что-то тихо говорил, глядя мне в глаза…и я засыпал. Мне казалось, что засыпал: как иначе объяснить те видения, что проходили у меня перед глазами?
Такое только во сне бывает, вот я и думал, что спал. Видел я себя, школу, родителей – почему-то именно такими, какими они ко мне в палату приходят. Здоровыми и вовсе не сумасшедшими, потерявшими память (а я-то знаю, что на самом деле они давно уже не узнают окружающих, сидят себе целый день на кроватях, да и все. Я помню – с самого малолетства я часто приходил к ним вместе с бабушкой.) Да, конечно, я бы и правда хотел, чтобы они были такими – но я прекрасно понимаю, что, если бы мне позволяли выходить из палаты, то я мог бы выйти в коридор, войти в соседнюю палату и увидеть их обоих там. И они не узнали бы меня. Поэтому я не слишком огорчаюсь из-за того, что меня не выпускают в коридор.
Так вот, когда я спал после разговоров с целителем этим, во сне я видел много чего. Не видел только Гарри. В моих снах не было места ни самому Гарри, ни тому, что нас связывало. Как будто вообще я никогда не был знаком с Гарри. Ну и чушь, правда? Я-то был с ним знаком, и прекрасно помню, как , войдя в купе Хогвартс-экспресса, увидел тощего парнишку в очках, одиноко сидящего у окна. Мы познакомились и подружились, и я могу сказать точно – такого хорошего друга у меня никогда еще не было. Он один такой – Гарри, других таких нет. Мне было жаль Гарри – он ведь сиротой был, а его жизнь у тетки счастливой не назовешь, может, именно отсутствие родителей нас с ним и сблизило. Или вот еще то, что я не придавал никакого значения известности Гарри, не носился за ним с фотоаппаратом, как глупый первокурсник Криви.
Пока я спал, мне казалось, что сквозь сон я слышу тихий голос целителя. Он все говорил и говорил. Про то, что на самом-то деле мои родители в полном порядке, что их никогда не пытали Упивающиеся Смертью, и что никаких Упивающихся давно уже нет – якобы, с тех пор, как бесследно исчез Темный Лорд, никаких Упивающихся не осталось, уж восемнадцать лет, как нет никого – некоторые в Азкабане, а другие ведут жизнь добропорядочных граждан .
Целитель говорил так спокойно и уверенно, что иногда мне (правда, только во сне) хотелось ему верить. «Но как же тогда все те подвиги, что совершил Гарри во время обучения в школе?» – спрашивал я, не просыпаясь.
«А не было никаких подвигов», - отвечал мне целитель, и я почти ему верил. Почти. И только во сне.
Целитель говорил, что Темный Лорд исчез восемнадцать лет назад, и с тех пор не возвращался.
Как же так, думал я, ведь Гарри с ним не раз сталкивался, да что там – я сам помогал Гарри в борьбе с Темным Лордом, и Рон, и Гермиона помогали, только вот они почему-то ничего об этом не помнят.
Странное было ощущение – мне казалось, что я ДУМАЛ об этом, только лишь думал, но целитель отвечал на мои невысказанные вопросы. Хотя, может, я во сне говорил, кто знает…
Целитель говорил, что Темный Лорд, узнав о пророчестве Сивиллы Трелони, решил убить мальчика, рожденного в конце июля, родившегося у людей, которым трижды удавалось спастись от него, Темного Лорда. И еще что-то говорил целитель об этом мальчике, я, правда, забыл. Так вот, по словам целителя, Лорд отправился убивать мальчика, но заклятие не подействовало. Мальчик остался жив, а Темный Лорд исчез навсегда.
«Знаете, мистер Лонгботтом, как звали этого мальчика?»
«Гарри Поттер, как же еще?» - отвечал я каждый раз. Черт побери, эти дурацкие вопросы вызывали у меня раздражение даже во сне.
«Его звали Невилл Лонгботтом», - невозмутимо отвечал целитель. Вот ведь чушь какая, а?
Стоит ли говорить, что я ему не верил? Собственно, с самого начала было у меня впечатление такое, что этот тип мне голову дурит. Я ему так и сказал, прямо сразу. А он нахмурился и пробурчал что-то вроде : «Предстоит большая работа», и еще что-то про травму головы, которую я, якобы, получил год назад, на финальном матче Гриффиндор-Слизерин.
Мерлин мой, ну он хоть бы врать получше научился, а? А еще целитель называется…Я же ему тысячу раз говорил, что никогда не был ловцом в команде Гриффиндора, да что там, я и на метле-то толком держаться не умею.
- конец-
