Просто еще один день рождения

Глава 1

Что значит человек в безмерности вселенной?
Что значит его цель для жизненного плена?
Что значит его смех среди планет холодных?
Что значит боль потерь, где сотни пар влюблённых?

Кто слышит его крик, где все галдят о чем-то?
Кто слышит горький плач и робкий зов ребенка?
Кто слышит стон других, когда он сам смеётся?
Услышат и поймут, когда погаснет Солнце.

И кто же человек в безжалостной вселенной?
Он - ничего, он - пыль, он - след от жизни бренной.
Так что же страх, звенящий смех и боль слепая?
Одна лишь только пыль… А пыль не замечают.

«Небо сошло с ума. Или с ума сошёл весь мир. Что тоже, впрочем, не слишком удивительно, я давно уже начал это замечать. Но, так или иначе, расплачиваться приходится простым смертным. И совсем неважно, кто во всём этом виноват. Вообще в последнее время творится что-то невообразимое. И дело тут не только в погоде, решившей за неделю обрушить годовой запас воды на людские головы. Ни в войне, которая разгорелась из-за мании величия одних и неспособности других понять, что все люди не могут быть равными по определению. Ни в нелепых, глупых и никому ненужных смертях, которые ничего, по сути, не дают ни тем, ни другим. Ни в глупости Министерства, во главе с еще более глупым и нелепым министром, который и сам вряд ли понимает, к чему всё идёт, и уж точно совсем не думает о том, чем все это может закончиться. Дело даже ни в еще более обезумевшем Лорде с его идеей фикс насчет глупого мальчишки. Ни в самом мальчишке, который не отдает себе отчета в том, во что он ввязался пятнадцать лет назад, и чем ему придется заплатить за то, в чем он, в принципе, и не виноват. Ни в еще более идиотском пророчестве, произнесенном перебравшей хереса прорицательницей, в месте, в котором приличные люди никогда не появляются.

Дело, наверное, просто в жизни. Жестокой, глупой, странной, иногда совсем нелепой, но от этого не менее пугающей, ломающей и снова собирающей судьбы и души людей так, что иногда это напоминает эскизы обезумевшего художника. Хотя, жизнь сама по себе довольно безумная штука…»

Дождь лил, не переставая, уже не первый день, то затихая, то снова набирая силу. Легкая морось в считанные минуты могла превратиться в ливень, да такой, что грозил затопить всю Англию за несколько часов. Но, в основном, это был дождь, который не бьет вас по лицу и плечам, хотя способен промочить до нитки вашу одежду минут за десять. В такую погоду редко кто выходит на улицу. Дождь порядком уже всем надоел. Почти всем…

Он стоял, оперевшись спиной на ствол дерева, растущего около озера, того самого, под которым много лет назад так любил сидеть его школьный враг со своими друзьями. Тот самоуверенный мальчишка, которого давно уже нет. А вот он есть. Хотя и сам не знает почему. Он стоял и смотрел, как капли воды, падающие с неба, покрывают поверхность озера мелкой рябью. Смотрел и совсем не обращал внимания на замок, отражающийся в потревоженной глади воды величественной громадиной, сказочную красоту которой не смогли испортить ни ливни, ни ветер, ни годы. Наоборот, именно в дождливые сумерки, Хогвартс был воистину прекрасен.

Мужчина не обращал внимания на лес, в котором обрели свой дом многие существа, в большинстве своем далеко не милые и добрые. Лес, который в это время года был поистине пугающе прекрасным или прекрасно пугающим… Для кого как.

Он вообще ни на что не обращал внимания. Ни на свет в окнах замка, который словно приглашал зайти и погреться у камина в такую погоду. Ни на доносящиеся оттуда голоса студентов, озабоченных своими мелкими проблемами и считающие их чуть ли не катастрофой вселенского масштаба. Которые не обращают внимания ни на кого вокруг, не замечают, что кому-то рядом может быть плохо, грустно, страшно, холодно, мерзко и одиноко. И уж тем более не видят чужих страданий. Тем более его. Но он к этому давно привык.

Его взгляд был прикован к поверхности озера, и его не отвлекало даже то, что мантия почти насквозь промокла. Казалось, что именно от этого он получает истинное удовольствие. Да так, наверно, и было, ведь именно в дождь он ощущал себя по-настоящему живым. Сколько он уже тут простоял, прислонившись спиной к стволу дерева и глядя на воду? Неважно.

«День рождения… Ещё один глупый и никому не нужный праздник, оставляющий в душе неприятное чувство никчёмности. Лишний раз доказывающий тебе, что ты неудачник. Дежурные поздравления от коллег, не доставляющие удовольствия и лишь заставляющие кривить губы в презрительной усмешке. Вот только никто из них за все эти годы так и не понял, что эта усмешка предназначена не им, а себе… Никто из них ни разу так и не догадался, что ты такой же человек, и что тебе хочется того же, что и другим.

Дружеских улыбок, настоящих и искренних. Легкого похлопывания по плечу, что лишний раз напомнит о том, что ты не один. Доброй шутки про еще один год, на который ты стал ближе к пенсии… Ну, или что там бывает у магов на этих днях рождения?

Может, лучше было бы вообще не рождаться? Сколько человек тогда были бы живы? Сколько людей стало бы счастливее? Не говоря уже о студентах... Вот только его не спросили. А ведь он с удовольствием высказал бы многое тем, кто решил так над ним поиздеваться. Может ли кто-нибудь, там, наверху - Бог, Мерлин или кто там еще, - объяснить ему, зачем появляться на свет человеку, который никому не нужен? У кого никогда не было и не будет друзей. У кого ни разу в жизни не было настоящего дня рождения, и который никогда не получал настоящих подарков.

Не то чтобы жить не хотелось… Хотелось, конечно, но только жить по-другому. Хотелось видеть искренние улыбки, предназначенные тебе. Чтобы тебе улыбались, просто потому что ты рядом. Видеть на лицах искреннюю радость от встречи с тобой, просто потому что по тебе скучали. Получать письма с искренними сетованиями на то, что ты давно не писал, и искренними переживаниями, а ничего ли у тебя не случилось? Просто потому что кому-то действительно не всё равно.

Хотелось, чтобы кому-то было хорошо оттого, что ты рядом. Чтобы кто-то искренне радовался, когда ты приходишь в гости без приглашения. Чтобы кто-то расстраивался из-за того, что ты бываешь так редко. Это же так приятно знать, что тебе есть куда пойти, что есть место, где тебе будут рады, когда бы ты ни пришел. Знать, что тебе там всегда помогут и примут, в любом состоянии: мокрого, грязного, пьяного или раненого.

Хотелось, чтобы кто-то радовался тому, что ты просто есть на этом свете. Чтобы кто-то хотел общаться с тобой, потому что это ему интересно. Чтобы кто-то был рядом, потому что ему это нравится, а не потому, что его вынуждает кто-то или что-то.

Хотя бы один единственный человек. Этого было бы вполне достаточно.

Пустое. Глупо надеяться на то, что кто-то тебя полюбит, когда ты сам себе противен, и если бы была возможность, давно сбежал бы от самого себя. Глупо надеяться, что кто-то захочет с тобой общаться, когда ты сам не хотел бы общаться с таким собеседником как ты. Глупо надеяться, что кто-то поймет то, что творится в твоей душе, когда ты сам к себе никого не подпускаешь. Да и вообще иногда сомневаешься, есть ли она у тебя. И, наивно полагать, что кто-то оценит то, что ты делаешь для других, когда ты законспирировался так, что сам иногда в себе путаешься и сомневаешься, на чьей ты стороне. Глупо надеяться, что кто-то захочет быть рядом с человеком, у которого не просто нет сердца, а с тем, кто сам вырвал его из своей груди. Глупо мечтать о том, что кто-то назовет в твою честь сына и будет рассказывать ему о том, каким замечательным человеком был его тезка, если ты так и не решился показать миру, что и в тебе еще живо что-то хорошее.

Глупо, бессмысленно и наивно.

Надоело.

Надоело надеяться на чудо. Ждать, что найдется человек, который поймет и примет тебя таким, какой ты есть, со всеми твоими грехами, недостатками и ошибками.

Надоело верить в светлое, доброе, вечное. Зная, что ты навсегда останешься во тьме, и что свет никогда не примет тебя, даже если ты еще сто лет будешь искупать свои грехи.

Надоело ждать чего-то необыкновенного, зная, что ты недостоин даже солнечного света, а не то, что тепла друзей и любимых.

Бессмысленно… вся твоя жизнь, Северус, глупа и бессмысленна».

Часы пробили десять – время отбоя студентов и время сбора профессоров в учительской.

«Пора получать очередную порцию дежурных поздравлений, выпить чашку чая и съесть какую-нибудь сладость, на радость полумертвому директору. Расслабьтесь, профессор Снейп, это просто еще один день рождения. Он может оказаться последним, так что радуйтесь и получайте удовольствие!»

Мужчина в черной мантии, с длинными мокрыми волосами, висящими сосульками, и черными глазами на бледном лице, легко оттолкнулся от дерева и стремительной походкой направился в замок.

Уходя от озера, он еще не знал, что это последний день рождения, который будет хоть как-то отмечен. Последний его день рождения, на котором старый директор, улыбаясь, вручит ему очередной глупый подарок. Что он последний раз услышит дежурные поздравления коллег, которые, несмотря ни на что, все-таки ему дороги.

Скрываясь от дождя за стенами замка, он не знал, что жить ему осталось чуть больше года. Что он так и не найдет друзей, не узнает, что значит быть любимым. И так и не встретит человека, который поймет его.

Поднимаясь по лестнице замка в учительскую, он не будет знать, что единственным, кто решится назвать сына в его честь, будет сын его школьного врага, которого он так ненавидел. Что мальчишка, которого он все шесть лет унижал, долго будет доказывать всем, что Северус Снейп был героем, и достоин ордена Мерлина, о котором он так мечтал после побега Блэка.

Заходя в учительскую, он не знал, что молодой мужчина с яркими зелеными глазами его любимой, будет рассказывать сыну на ночь о том, каким сильным, смелым, решительным, самоотверженным и никогда не теряющим хладнокровия был один из величайших директоров Хогвартса, его тезка. И что в нем было много хорошего, только об этом никто не знал. Что эти двое, носящие ненавистную ему фамилию, станут единственными, кто будет помнить его спустя долгие годы.

Сидя с коллегами за столом и грея длинные пальцы о чашку горячего чая, он предполагал, что отдаст жизнь за нелюбимого мальчишку во имя любви к никогда нелюбившей его. Предполагал, что ему придется отдать жизнь во имя светлого будущего для тех, кто никогда его не любил. Надеясь, вопреки всему, что его смерть принесет пользу свету. Что его студенты, которых он так терроризировал, будут жить в таком мире, которого он никогда не знал.

В этот день, ложась спать, Северус Снейп, профессор зельеварения школы волшебства и чародейства Хогвартс, декан факультета Слизерин, тридцати семи лет, не знал, что его жизнь будет последней данью свету. Свету, которого он так никогда и не увидит.

Для него это был просто еще один день рождения.


PS. Не поленитесь, поделитесь своим мнением. Автору это очень нужно.