Глава 1Трудно вспомнить момент, когда Минерва МакГонагалл была бы разъярена сильнее, чем сейчас. Сначала излишне затянувшаяся вечеринка по поводу победы Гриффиндора над Райвенкло. Потом вторжение Сириуса Блэка в спальни третьекурсников. Вторжение, которое оказалось возможным исключительно благодаря безалаберности стоящего перед ней и дрожащего, как осиновый лист, Невилла Лонгботтома. Лонгботтома и Сэра Кэдогана, открывшего дверь маньяку-убийце только потому, что тот имел пароли. Ладно, с наказанием непутевого третьекурсника и отставкой гарцующего на коне идиота можно будет определиться уже утром. Прямо сейчас нужно поднимать штат школы на поиски Сириуса Блэка. Минерва МакГонагалл окинула взглядом гриффиндорцев и безапелляционным тоном заявила:
— Пока длятся поиски Сириуса Блэка, в коридор не выходить.
Подойдя к выходу, она бросила последний взгляд на своих подопечных. Кажется, кого-то не хватает. Развернувшись, она внимательно присмотрелась к толпе гриффиндорцев. Так и есть.
— Где мистер Поттер? — резко спросила она.
Школьники начали растерянно оглядываться по сторонам. Гарри Поттер действительно отсутствовал.
— Кажется, он не спускался вместе с нами из спальни, — с дрожью в голосе произнес Рон Уизли, — наверное, еще спит наверху. Я пойду, проверю.
Он двинулся к лестнице, ведущей к спальням мальчиков, когда напряженную тишину гостиной нарушил голос Ромилды Вейн.
— Вот он, — закричала девочка, указывая пальцем в темный угол гриффиндорской гостиной, — вместе с Уизли.
Взволнованный гомон быстро перерос во всеобщее хихиканье. Кто-то даже свистнул. Минерва МакГонагалл протиснулась сквозь толпу хихикающих школьников к окутанному полумраком углу гостиной, и у нее перехватило дыхание. Гарри Поттер лежал прямо на полу, обнимая прижавшуюся к нему Джинни Уизли. Голова девочки покоилась на плече Гарри, а ее левая рука скрывалась под рубашкой мальчика. Очень сладостный вид. Если, конечно, не учитывать, что Гарри Поттеру только тринадцать лет, а Джинни Уизли – вообще двенадцатилетняя.
Фред и Джордж Уизли подскочили к спящим детям. В то время как Джордж принялся бесцеремонно тормошить парочку, Фред торопливо выхватил из руки Гарри Поттера бутылку.
— Дайте бутылку сюда, — сказала Минерва МакГонагалл прежде, чем та могла скрыться в одеждах Фреда.
Скорчив гримасу, Фред Уизли отдал бутылку профессору. Некоторое время Минерва наблюдала за безуспешными попытками Джорджа разбудить спящую парочку. Гарри и Джинни лишь бормотали что-то бессвязное и еще крепче прижимались друг к другу. Когда Джордж беспомощно встряхнул головой, Минерва МакГонагалл уделила внимание бутылке, на дне которой поблескивала бесцветная жидкость.
— Огневиски, — что-то в тоне МакГонагалл заставило гриффиндорцев съежиться. В гриффиндорской гостиной снова воцарилась напряженная тишина.
— Только бутылка из-под огневиски, — бодро заявил Фред Уизли, — Гарри и Джинни пили из нее тыквенный сок.
Слова Фреда оказались последней каплей. Минерва МакГонагалл резко повернулась к стоящему рядом Перси Уизли и ткнула ему в руки бутылку.
— Мистер Уизли, отнесите эту бутылку профессору Снейпу, пускай он проверит, что здесь было.
Перси кивнул и, бросив хмурый взгляд на спящих Гарри и Джинни, направился к выходу из гриффиндорской гостиной. Глядя вслед удаляющемуся Главному Мальчику, Минерва МакГонагалл с большим трудом подавила возникшее было желание остановить его. Как только Северус подтвердит, что в бутылке из-под огневиски было огневиски, замять скандал будет уже невозможно. Северус не даст замять скандал. Впрочем, вряд ли Альбус исключит мальчика из школы. Все обойдется вычтенными баллами и наказаниями. Множеством наказаний. В назидание всем остальным. Подумать только: огневиски в гриффиндорской гостиной... Гнев Минервы МакГонагалл вернулся в полную силу.
— А эти двое, — кивнула она головой в направлении спящей парочки, — когда проснутся, пускай зайдут ко мне в офис.
Выйдя из общей комнаты гриффиндорцев, Минерва МакГонагалл сосредоточилась на обязанностях заместителя директора Хогвартса. Однако, неприятности этой ночи, казалось, только начинались. Неожиданно много времени заняли попытки собрать штат. Прошло, по крайней мере, четверть часа прежде, чем преподаватели начали стягиваться в вестибюле школы. Слушая распоряжения Альбуса Дамблдора, Минерва не могла отделаться от чувства бессмысленности поисков. Если верить рассказу Рона Уизли о бегстве преступника, то, скорее всего, Сириус Блэк покинул Хогвартс еще прежде, чем могли начаться его поиски. Точно так же, как на Хэллоуин, преступник не стал бы задерживаться в замке.
Мысли о Сириусе Блэке прервало приближение Северуса Снейпа, держащего в руке злополучную бутылку. Профессор Зелий шел настолько быстро, что длинноногий Перси Уизли едва поспевал за ним. Минерва МакГонагалл внутренне напряглась, готовясь к скандалу, который вот-вот разразится над ее подопечными.
— Минерва, — странно, но в голосе Снейпа отсутствовали привычные сарказм и ехидство, — в этой бутылке было огневиски, щедро разбавленное Запутывающим Зельем.
~HPGW~ HPGW~ HPGW~
Когда Минерва МакГонагалл и Альбус Дамблдор зашли в гриффиндорскую гостиную, мадам Помфри уже закончила обследование спящих детей. Гарри Поттер и Джинни Уизли по-прежнему лежали в углу гостиной, хотя кто-то уже побеспокоился о том, чтобы подложить под голову Гарри подушку и укрыть парочку пледом. Ступая навстречу директору, мадам Помфри заявила:
— Никакой серьезной опасности, только сильное алкогольное опьянение. Завтра они ощутят все прелести похмелья, но вряд ли будут помнить что-либо о сегодняшнем вечере.
Альбус Дамблдор кивнул головой. Он повернулся к сидящим на стульях братьям Уизли и Гермионе Грейнжер. Неправильно интерпретировав взгляд директора, Перси быстро произнес:
— Я говорил им всем разойтись по своим спальням, но они меня не слушались.
— Что? Кто-то отравил моего друга и сестру... — возмущенная тирада Рона Уизли замерла, как только директор поднял руку.
Минерва МакГонагалл с неудовольствием отметила: даже теперь, когда выяснилось, что Гарри Поттер и Джинни Уизли стали жертвами чьих-то опасных махинаций, Перси Уизли продолжал крайне неодобрительно смотреть в сторону спящей парочки. Всем своим видом префект показывал, что
с ним такие неприятности не могли случиться в принципе. Рон и близнецы Уизли, похоже, осознали опасность сложившейся ситуации. А Гермиона Грейнжер... Девочка явно разрывалась от переполняющих ее эмоций. Заламывая руки, она то и дело бросала взволнованные взгляды на спящую парочку. Что-то сродни жалости шевельнулось в душе Минервы. До событий этой ночи Гермиона Грейнжер была, по сути, единственной девочкой, с которой общался Гарри Поттер. И некоторые преподаватели видели в их дружбе первые признаки более серьезных отношений. Помона Росток даже заявляла, что интеллектуальная, хорошо организованная мисс Грейнжер выглядела “правильной” девочкой для беспокойного и не всегда обязательного мистера Поттера. Если наблюдения и выводы преподавателей были верны, то слова Северуса: “и не надейтесь, Поттер обязательно все испортит себе на беду”, – оказались пророческими. Этой ночью Гермионе Грейнжер, кажется, пришлось познакомиться с крайне неприятной стороной реальной жизни.
— Откуда взялась бутылка огневиски? — после этого вопроса директора школы гриффиндорцы потупились, и Альбус Дамблдор поспешил продолжить, — Запутывающее Зелье обычно используется с целью заставить человека сделать что-то, что он ни при каких обстоятельствах не совершил бы в нормальном состоянии. Поэтому очень важно выяснить, от кого Гарри и Джинни получили бутылку, а также что точно они сделали этим вечером.
— Ладно, я дал бутылку Джинни, чтобы та помогла Гарри расслабиться после напряженной игры, и, кроме того, это был бы для нее хороший шанс... — Джордж Уизли поднял голову и умоляюще продолжил: — но я клянусь, я ничего туда не подмешивал!
— Так, — понимающе кивнул головой Альбус Дамблдор, — а откуда бутылка взялась у тебя?
— Я не знаю, — нахмурился Джордж, — я только помню, что бутылка оказалась у меня в руке, а я отдал ее Джинни.
Хмыкнув, Мадам Помфри шагнула к Джорджу Уизли и, взмахами палочки, принялась окутывать мальчика диагностическими чарами. Несколько минут спустя школьный целитель повернулась к директору и произнесла:
— Это уже Запутывающее Проклятие. Волшебство почти выветрилось, но остаточные признаки проклятия еще присутствуют.
— Кто-нибудь видел, что делали Гарри и Джинни после того, как они получили бутылку огневиски? — голос Альбуса Дамблдора дрожал от напряжения.
В то время как мальчики, растерянно переглядываясь между собой, лишь пожимали плечами, Гермиона Грейнжер пропищала:
— Они заключили какую-то клятву...
— Какую клятву?
Резкий тон директора не добавил девочке уверенности, и та испуганно залепетала:
— Я не знаю, я рано ушла спать, и Джинни разбудила меня, и в комнате было шумно, и я полуспала... — Гермиона судорожно вздохнула. Она снова открыла рот, но, не найдя, что еще добавить, лишь уставилась в испуге на директора.
— Мисс Грейнжер, — Альбус Дамблдор старался говорить как можно спокойнее. — Вы можете представить свои воспоминания о той клятве?
— Да, — приободрилась Гермиона, — я читала, как это делается.
Пока девочка вытягивала серебристую нить воспоминания, директор взмахнул палочкой, и на ближайшем столе появился думоотвод. Несколько взмахов палочкой – и все, затаив дыхание, вглядываются в изображение, парящее над думоотводом. Гарри Поттер и Джинни Уизли стояли на коленях друг против друга со сцепленными правыми руками. Над ними возвышалась зевающая Гермиона. Похоже, она действительно едва проснулась. С полузакрытыми глазами она отрешенно смотрела вниз, абсолютно равнодушная к тому, что происходило у нее под носом. Гарри и Джинни что-то говорили, но шум вечеринки полностью заглушал их речи.
Произнесение слов клятвы не заняло много времени, и вот Гарри дернул свободной рукой Гермиону. Та открыла глаза и взмахнула палочкой. Увидев специфические язычки пламени, окружившие руки клянущихся, Минерва МакГонагалл охнула:
— Это же Нерушимая Клятва! — она повернулась к сидящей на стуле девочке и дрожащим от негодования голосом произнесла, — мисс Грейнжер, как Вы могли позволить им заключить Нерушимую Клятву! Как Вы могли запечатать эту клятву!
— Я... мне... — девочка затряслась, готовая в любой момент разрыдаться.
Мадам Помфри подошла к Гермионе, но уже после нескольких взмахов палочкой отступила:
— Все чисто.
Прищурившись, Минерва МакГонагалл с подозрением уставилась на Гермиону. С широко открытыми от ужаса глазами, девочка отчаянно затрясла головой. Наверное, не нужно даже быть легалиментором, чтобы прочувствовать буквально фонтанирующий из нее эмоциональный крик: “Нет, это не я, не я!”
Гнетущую тишину в комнате нарушало лишь бормотание Альбуса Дамблдора, манипулирующего палочкой над думоотводом. Наконец, директор удовлетворенно хмыкнул, и над думоотводом снова появилось изображение сцепившей руки пары. На этот раз шум вечеринки отсутствовал. Голоса звучали как бы издалека и сильно вибрировали. Слова клятвы, однако, слышались вполне разборчиво.
“Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь в течении года с этого момента жениться на Джинни Уизли”.
“Я, Джиневра Молли Уизли, клянусь выйти замуж за Гарри Поттера и родить ему как минимум троих детей”.
“Клятва запечатана”.
~HPGW~ HPGW~ HPGW~
Утро выдалось на редкость приятным. Солнечные лучи щедро освещали кабинет директора Хогвартса. Однако настроение хозяина этого кабинета вовсе не соответствовало погоде. Наблюдая, как семейство Уизли вместе с Гермионой Грейнжер и Гарри Поттером рассаживаются на стульях, Альбус Дамблдор в который раз оценивал реакции присутствующих на события недельной давности. Опухшие и раскрасневшиеся глаза Молли Уизли свидетельствовали, что та не приняла слегка идею о необходимости выдавать замуж ее двенадцатилетнюю дочь. Впрочем, и она, и Артур дважды за эту неделю посещали Хогвартс. Оба раза они убеждали Гарри и Джинни не возмущаться в отношении Нерушимой Клятвы, что закончилось бы для них обоих мучительной смертью, а попытаться ладить друг с другом. По крайней мере, сейчас, пока не найден какой-либо путь сломать запечатанную клятву. Кажется, дети приняли этот совет.
Дамблдор с удовлетворением отметил, что Гарри и Джинни сели рядом. Больше всего он боялся за реакцию мальчика. До той послематчевой вечеринки Гарри Поттер полностью игнорировал безнадежно влюбленную в него Джинни Уизли. И, если Нерушимую Клятву устроил враг, то основной расчет наверняка строился на упрямстве Гарри Поттера. Принципиально отказываясь исполнять навязанную ему клятву, Гарри фактически подписал бы себе смертный приговор. К счастью, такой расчет – если он имел место, разумеется, – не оправдался. Всю прошедшую неделю, вне школьных занятий, Гарри и Джинни были неотделимы друг от друга. Всю неделю они провели как пара. Похоже, они действительно были уже парой. Гарри положил руку на спинку стула Джинни, в то время как девочка, слегка прижавшись к нему, завела свою руку за спину мальчика. И Гарри и Джинни чувствовали себя вполне комфортно в обществе друг друга. Расслабленные и спокойные, они излучали... Стоп, они ничего не излучали. Тревожные звонки зазвучали в голове Дамблдора: когда эти двое успели достигнуть таких успехов в окклюменции?
Взгляд Альбуса Дамблдора задержался на Гермионе Грейнжер. За прошедшую неделю ей досталось больше всего. Многие в школе открыто обвиняли Гермиону в случившемся. Называлась даже причина: месть Гарри Поттеру за то, что он отверг ее чувства. Более здравомыслящие школьники указывали на полное отсутствие смысла в такой мести. И вправду, мстить мальчику за пренебрежение к своим чувствам, навсегда связывая его с
другой девочкой, – даже мысли об этом сами по себе выглядели абсурдными. Гарри и Джинни неоднократно заверяли Гермиону, что доверяют ей, что ни в чем ее не подозревают. Однако это не сильно помогало девочке при всем том агрессивном давлении от других школьников, особенно женской их части.
Сейчас Гермиона Грейнжер сидела, невидящим взглядом уставившись в директорский стол, эмоционально истощенная и апатичная. Это действительно невыносимо тяжело – выслушивать обвинения в предательстве близкого друга. Нет, не стала бы эта девочка организовывать Нерушимую Клятву. Так же, как и Рон Уизли, она слыла отчаянно лояльным другом Гарри Поттера. Мало того, как показали события последнего Рождества, она не стеснялась защищать Гарри Поттера даже от самого Гарри Поттера. Разумеется, выбирая между интересами Гарри Поттера и Джинни Уизли, Гермиона, не колеблясь, отстаивала бы интересы Гарри.
Совсем другое дело – находчивые, способные тщательно планировать свои шутки, близнецы Уизли. Если реакция Рона в отношении Гарри и Джинни всю эту неделю была противоречива, словно он не мог решить, как воспринимать происшедшие странные события, а реакция Перси – устойчиво негативна, то близнецы открыто содействовали парочке, помогая им избегать других школьников. Поддержали бы они свою сестру, если бы та попросила их помочь окольным путем привязать к себе Гарри Поттера? Скорее всего – да. Это объясняло бы все.
Хорошо, почти все – Гарри Поттер действительно поразил директора своей сдержанной реакцией на такой неожиданно крутой поворот в своей судьбе. Хотя, с другой стороны, Гарри мог бы поступать так из благородных побуждений. Это было бы очень похоже на него: из уважения к семье лучшего друга, семье, которая настолько хорошо относилась к нему... Насколько далеко простиралось бы такое благородство?
Альбус Дамблдор встряхнул голову, словно пытаясь избавиться от вопросов, на которые он в данный момент не имел разумных ответов, и сосредоточил внимание на своей аудитории.
— Я так понимаю, — начал директор свою речь, — вы все ждете ответы на вопросы о событиях недельной давности. К сожалению, я этих ответов дать не могу. За прошедшую неделю не удалось выяснить ничего сверх того, что мы узнали в ночь заключения клятвы. Хотя я могу с уверенностью сказать, что организатор клятвы, скорее всего, сидит сейчас в этом кабинете среди нас.
— Среди нас? — ошарашено произнес Рон Уизли.
Осмотревшись по сторонам, он остановил свой взор в направлении Гермионы Грейнжер. Как по команде, все остальные братья Уизли обратили свои взгляды на третьекурсницу. Гермиона поджала губы и закрыла глаза. Кажется, сейчас она готова была принять любое наказание, даже не пытаясь говорить о своей невиновности.
Гарри Поттер нахмурился.
— Я не понимаю, — не скрывая раздражения, произнес он, — почему все так настойчиво подозревают Гермиону? Она не стала бы делать этого!
Гермиона открыла глаза и послала Гарри жалкую улыбку.
— Я тоже думаю, что это не Гермиона, — решительно заявила Джинни Уизли.
— Полностью согласен с вами, это не мисс Грейнжер, — Дамблдор ободряюще улыбнулся Гермионе и продолжил, — но это, увы, не приближает нас к ответу на вопросы, кто и с какой целью вовлек Гарри и мисс Уизли в Нерушимую Клятву.
— Альбус, — осторожно начал Артур Уизли, — действительно ли нет никаких способов избавиться от Клятвы?
— Потому Нерушимая Клятва и ценится настолько сильно, что ее невозможно ни обойти, ни отменить. — Дамблдор вздохнул. — К сожалению, клятва, в которую вовлечены Гарри и Джинни, настолько специфична, что совершенно непонятны намерения того, кто эту клятву устроил.
Видя полное непонимание присутствующих, Альбус Дамблдор принялся объяснять.
— Клятва со стороны Гарри достаточно проста, хоть и имеет жесткий срок исполнения. Вообще, если бы мы имели дело только с клятвой, которую произнес Гарри, то даже фиктивного брака с последующим разводом было бы достаточно для избавления от этих обязательств. Но обязательства со стороны Джинни предусматривают вовсе не фиктивные отношения...
— Альбус, во имя Мерлина, — прервала директора Молли Уизли, — Джинни только двенадцатилетняя девочка, ей рано даже думать о таких вещах!
— Да, Молли, — кивнул Дамблдор, — реализацию обязательств со стороны мисс Уизли лучше всего оставить на те времена, когда Гарри и Джинни, как минимум, закончат учебу в Хогвартсе. Фактически, мисс Уизли вообще не ограничена в выборе времени, когда она должна будет выполнить свою часть обязательства. Но тогда мы упираемся в обязательство Гарри, требующее вступления в брак в течении года. Зачем понадобилось на многие годы вперед связывать брачными обязательствами по сути еще детей? Возможно, организатор Нерушимой Клятвы рассчитывал на препятствия в реализации клятвы либо со стороны давших клятву, либо со стороны вовлекаемых взрослых, что неминуемо привело бы к гибели и Гарри и мисс Уизли...
— Вовлекаемых взрослых? — перебил Гарри Поттер.
— Да, Гарри, — кивнул Дамблдор, — поскольку ты и мисс Уизли несовершеннолетние, то для вступления в брак необходимо разрешение родителей или опекунов.
— Тогда я покойник, — мрачно заявил мальчик, — Дурсли с большим удовольствием откажутся давать такое разрешение.
— Это не препятствие, Гарри, — поспешил заверить Дамблдор, — твои родственники предоставили тебе место в своем доме, но они не оформляли опекунство. Фактически, ты не имеешь официального опекуна. Таким образом, пока ты в Хогвартсе, я, как директор школы, ответственен за тебя, и я могу подписать любой требующий подписи опекуна документ.
— Значит, Вы можете подписать мою форму разрешения посещать Хогсмид? — глаза Гарри Поттера загорелись.
Рон и близнецы захихикали. Альбус Дамблдор не мог поверить, что сам себя загнал в эту ловушку. Впрочем, ему не пришлось даже размышлять над ответом.
— Гарри, — неожиданно подала голос Гермиона, — ты не забыл про Сириуса Блэка?
— Действительно, Гарри, дорогой, — подхватила Молли Уизли, — не лучше ли переждать, пока поймают этого преступника?
Счастливое ожидание на лице Гарри Поттера выродилось в кислую гримасу. Если слух не изменял Дамблдору, то Джинни Уизли зарычала. Рон оказался менее дипломатичным. Повернувшись к Гермионе, он заявил:
— Тебе обязательно нужно было вставить свои пять копеек?
— Речь идет о безопасности Гарри, — надменно ответила Гермиона, — если ты еще этого не понял, Рональд.
— По-моему, о безопасности Гарри уже и без тебя есть кому волноваться, — перекривил девочку Рон. Не удержавшись, он добавил, — если ты еще этого не поняла, Гермиона.
— РОНАЛЬД БИЛЛИУС УИЗЛИ! — Рон моментально сник под грозовыми раскатами материнского голоса.
Альбус Дамблдор решил, что пришла пора вмешаться.
— Давайте пока оставим обсуждение этого вопроса на другое время.
Директор встал из-за стола и медленно подошел к окну. Это дало ему время привести в порядок свои мысли. Итак, Рон по-прежнему разрывался между дружбой с Гарри и защитностью к младшей сестре. Перси выжидал повода объяснить всем, что Гарри и Джинни сами виноваты в своем нынешнем незавидном положении. С
ним такое не могло произойти в принципе. Впрочем, и Рон, и Перси – оба лишь сторонние наблюдатели, никак не связанные с Нерушимой Клятвой.
Далее, Гермиона Грейнжер. Директор школы теперь уже был твердо убежден в невиновности этой девочки. Но вот подозрения в отношении Фреда и Джорджа также растаяли. Один простой факт: близнецы настойчиво подозревали Гермиону в организации событий, завершившихся Нерушимой Клятвой, – очевидное свидетельство, что сами они таковыми организаторами не были.
Но самое расстраивающее – Гарри и Джинни. Тревожащие сообщения Северуса, не способного на протяжении недели выяснить чувства и намерения этих двоих детей, подтвердились. Все эмоции Гарри и Джинни оказались надежно спрятаны за тяжелыми щитами окклюменции. Единственное чувство, просочившееся сквозь эти преграды – раздражение из-за павших на Гермиону обвинений. Овладеть окклюменцией такого высокого уровня в столь юном возрасте – дело почти неслыханное. Возможно, они прибегли к соответствующим зельям, либо к защитным амулетам. Вообще-то трудно обвинить их в попытке защитить свое сознание от вмешательства извне после бедственного первого года у мисс Уизли, и уж тем более – после событий недельной давности.
Решив, что больше ничего важного на сегодняшней встрече выяснить не удастся, Альбус Дамблдор вернулся к своему столу. Настало время определиться с двумя самыми щекотливыми вопросами.
— Мы уже касались этой темы ранее. Я продолжу поиски возможных способов избавиться от Нерушимой Клятвы, — директор осторожно посмотрел на Молли и Артура, — но очень сомневаюсь, что смогу что-либо выяснить. Наверное, было бы лучше уже сейчас подумать о возможной свадьбе.
— Мы думали об этом, — печально кивнул головой Артур. — Самое оптимальное для свадьбы время – где-то под конец лета. Вся семья будет достаточно долго в Норе для нормальной подготовки к церемонии.
— Пятнадцатого августа, — изрекла Джинни.
— Хорошая дата, — с улыбкой кивнула головой Молли.
Альбус Дамблдор не мог противиться усмешке. Женская часть Уизли уже жила в свадебных приготовлениях. Этот вопрос закрыт.
— Да, я полагаю, к этой дате Гарри сможет прибыть в Нору и остаться там до конца лета. — Директор напрягся в ожидании надвигающегося взрыва.
— Что значит,
к этой дате? — странно, но именно Джинни Уизли первая отреагировала на подвох. — Гарри будет с нами в Норе все лето помогать в планировании. Это, между прочим, его свадьба также.
— Я очень сожалею, мисс Уизли, — спокойно произнес Дамблдор,— но есть действительно веские основания для пребывания Гарри под защитой крови, установленной в доме его родственников.
— Но какой в этом смысл, сэр, — вмешался Гарри, — после вступления в брак юридически мы будем считаться совершеннолетними. Разве это не разрушит защиту на Привет Драйв?
— Нет, — мотнул головой Дамблдор, пока оставляя для размышлений в будущем резанувшие слух рассуждения о юридическом совершеннолетии, — защита крови связана с физическим возрастом твоего тела и продержится до твоего семнадцатилетия.
— Совершеннолетними... — Рон Уизли с шумом втянул в себя воздух, — круто!
Гермиона Грейнжер уставилась на Гарри и Джинни так, словно те отрастили по две головы. Близнецы Уизли переглянулись. Их радостные ухмылки не предвещали ничего хорошего. Впрочем, директора Хогвартса в этот момент совсем не беспокоило, какую выгоду Фред и Джордж собирались извлечь из статуса совершеннолетних колдунов, который получат предстоящим летом их младшая сестра и лучший друг Рона. Дамблдору совсем не понравились взгляды, которыми обменялись Гарри и Джинни. А малопонятный взмах рукой со стороны Гарри заставил директора беспокоиться всерьез. Они действительно рассчитывали на разрушение защиты крови в момент заключения брачных обязательств? Уж не затеяли ли они сами Нерушимую Клятву из расчета на этот эффект? Нет, до послематчевой вечеринки Гарри и Джинни практически не общались друг с другом, а события того вечера, вне всяких сомнений, тщательно планировались и готовились заранее.
— Эй, подождите, — внезапно с раздражением произнес Рон, — это что же получается? Мы на протяжении лета будем ишачить, готовя Нору к свадьбе, а Гарри все это время будет прохлаждаться на Привет Драйв?
После такого более чем бестактного заявления даже Перси ошарашено уставился на Рона. Удивительно, но сам Гарри Поттер сохранял полное спокойствие.
— Не прохлаждаться, Рональд, — заявила Гермиона, впиваясь взглядом в мальчика, — а находиться под защитой крови у родственников. Это действительно важно, Рональд.
— Родственников? — вспылил Рон. — Гермиона, ты видела этих самых
родственников. А я
лично видел, как они обращаются с Гарри. Нормальные родственники не станут устанавливать на окнах решетки.
— Мои родственники, конечно, не сахар, — пожал плечами Гарри, — но в том доме действительно надежная защита и все такое.
Альбус Дамблдор улыбнулся и расслабился, откинувшись на спинку кресла. Мальчик более ответственен, чем его сверстники.
Но Джинни Уизли словно специально ждала эту реплику. Она резко повернулась к Гарри и, не терпящим возражения тоном, с расстановкой заявила:
— Гарри, я запрещаю тебе возвращаться в дом на Привет Драйв.
— Все, все, — быстро произнес Гарри, поднимая руки в сдаче, — клянусь, я никогда больше не буду жить в доме на Привет Драйв.
Один из приборов в кабинете директора слабо звякнул, и шарик внутри него прекратил вращаться. Альбусу Дамблдору стоило неимоверных усилий подавить стон. Защита дома номер четыре на Привет Драйв рухнула. У директора появилось неприятное ощущение, что гриффиндорцы заранее отрепетировали свои речи. Все произошло настолько быстро, что он не успел вмешаться и предотвратить непоправимое. А торжествующий блеск, мелькнувший в глазах Гарри Поттера, только подтвердил подозрение о слишком хорошей подготовке детей к этой беседе. Гарри очень ловко воспользовался ситуацией, одной-единственной фразой избавляясь от необходимости иметь дело с Дурслями. Было ли что-то большее в этом? Нерушимая Клятва затевалась именно с этой целью? Но опять-таки, до событий той проклятой ночи Гарри Поттер
действительно игнорировал Джинни Уизли. По крайней мере,
на виду у всех они никогда не общались.
Теперь Дамблдор серьезно сожалел о том, что всю прошедшую неделю в своих размышлениях всегда рассматривал Гарри Поттера как жертву чьих-то козней. Действительно ли Гарри причастен к этому? Действительно ли он готов был в тринадцатилетнем возрасте связать свою судьбу с по-сути малознакомой ему девочкой ради избавления от необходимости жить у Дурслей?
Обсудив несколько мелких вопросов, Альбус Дамблдор решил закончить теперь уже бесполезную встречу. Все прошло – хуже некуда. Ничего толком не выяснив, он потерял отлично защищенный дом. Глядя вслед покидающему его кабинет семейству, директор школы мрачно размышлял о необходимости серьезно корректировать, либо вообще продумывать заново множество планов.
~HPGW~ HPGW~ HPGW~
Печальные мысли директора были прерваны шумом в кабинете. Подняв голову, он обнаружил, что Гарри и Джинни вернулись. Держась за руки, они стояли перед его столом. Глядя на детей поверх своих очков-полумесяцев, Дамблдор механически изрек:
— Вы хотите что-то рассказать?
— Да, — кивнул головой Гарри, — точнее, показать. Я не думаю, что смог бы повторить это вслух.
Мальчик коснулся волшебной палочкой своего виска и начал осторожно вытягивать нить воспоминания. Альбус взмахнул своей палочкой, и стойка с думоотводом переместилась к столу. Поместив свое воспоминание в думоотвод, Гарри Поттер снова посмотрел на директора.
— Мы действительно сожалеем, — печально улыбнулся мальчик, — но лучшего способа решить ряд проблем Вам так и не удалось придумать.
Пока Альбус Дамблдор размышлял над странностью прозвучавшего только что заявления, дети отошли от стола и удобно расположились на стульях. Они явно намеревались ждать, пока директор просмотрит предоставленное ему воспоминание. Альбус Дамблдор вздохнул и погрузился в думоотвод.
~HPGW~ HPGW~ HPGW~
Он оказался в кабинете – это явно был кабинет директора Хогвартса, хотя обставленный совсем не по-дамблдоровски. Очевидно, это было воспоминание о тех временах, когда Хогвартсом управлял другой директор. Но непонятно, откуда у тринадцатилетнего Гарри Поттера могло появиться такое воспоминание. Внимание Альбуса привлекли черноволосый мужчина и рыжеволосая женщина, стоящие напротив одного из портретов. Присмотревшись, Дамблдор обомлел: это был
его портрет, портрет Альбуса Дамблдора.
— Почти все готово к отправке наших сущностей в прошлое, — сказал мужчина. — Мы закончили планирование действий по организации Нерушимой Клятвы и всего остального.
Альбус Дамблдор насторожился. Его рисованный двойник, кажется, также не выглядел счастливым.
— Возможно, есть другие пути решения проблемы, Гарри, — произнесло изображение Дамблдора на портрете.
— Какие именно? — возразил черноволосый мужчина. — Мы уже сотню раз обсудили это, Альбус! Я действительно сомневаюсь, что смогу снова вынести дядю Вернона. Но на этот раз в моем арсенале будет магия похлеще Надувающих Чар. А с учетом всего того, что мы должны успеть выполнить до возрождения Волдеморта, пребывание у Дурслей – это вообще бессмысленная трата драгоценного времени и нервов.
— Гарри, — покачало головой изображение Дамблдора на портрете, — ты совсем напрасно пренебрегаешь защитой крови. До достижения тобой физического совершеннолетия это будет абсолютно надежное для тебя убежище.
— Альбус, — воскликнул мужчина, — гораздо важнее успеть подготовить абсолютно надежное убежище для тех времен, когда я стану совершеннолетним – если к тому времени закончить войну не удастся. А сидя у Дурслей, я буду только бесцельно терять время.
— И вообще, Альбус, это была твоя же идея, — добавила женщина, — что теперь изменилось?
— В том то и проблема, миссис Поттер, что это была именно моя идея, — изображение Дамблдора на портрете печально вздохнуло, — я совсем забыл, что навлекаю серьезную неприятность на свою живую версию.
— В чем же эта неприятность? — недоуменно произнес мужчина.
— Понимаешь, Гарри, — изображение Дамблдора на портрете снова вздохнуло, —устроившись в Хогвартсе преподавателем трансфигурации, я выкупил Башку Борова и предложил своему брату содержать это заведение. Тогда между мной и Аберфортом возникла довольно неприятная перебранка. В пылу ссоры Аберфорт заявил, что я слишком хитер, и Сортирующая Шляпа должна была поместить меня в Слизерин, а не в Гриффиндор. Что однажды я сам себя перехитрю. Слово за слово, и возникло закрепленное нашей магией пари: если мне выпадет перехитрить самого себя, то я должен буду съесть Сортировочную Шляпу, но до тех пор Аберфорт обещал сообщать мне обо всех странных посетителях Башки Борова.
Рыжеволосая женщина захихикала, а черноволосый мужчина пораженно уставился в портрет.
— И Вы согласились на
такое?
Изображение Дамблдора на портрете пожало плечами.
— В то время я находился в самой гуще войны с Геллертом Гриндельвальдом. Поэтому идея иметь надежные глаза и уши в Хогсмиде выглядела весьма заманчивой. В тот момент я даже предположить не мог, что когда-либо отправлю кого-то в прошлое с целью разрушить мои же собственные планы.
— Ладно, я обещаю еще раз подумать, — с ухмылкой промолвил черноволосый мужчина, — но, так или иначе, мы нуждаемся в чем-то, что заставило бы Вашу живую версию верить нашим рассказам о путешествии во времени.
Изображение Дамблдора на портрете нахмурилось и, после недолгой паузы, медленно произнесло:
— Скажете следующее. Я вижу в зеркале сокровенных желаний свою семью. Своих родителей, сестру Ариану, брата Аберфорта. Они улыбаются мне, и я знаю, что они простили мне все мои ошибки...
~HPGW~ HPGW~ HPGW~
Альбус Дамблдор вынырнул из думоотвода. Отчаянно стараясь избавиться от нахлынувших воспоминаний о сестре, он обратился к сидящим перед ним детям:
— Так значит, вы оба совершили путешествие в прошлое.
Гарри и Джинни утвердительно кивнули головами.
— Но какое отношение имеет Нерушимая Клятва к защите на Привет Драйв и к пари между Аберфортом и мной?
— Никакого, — не скрывая удивления, ответил Гарри Поттер.
В который раз за сегодняшнее утро вздохнув, Альбус Дамблдор произнес:
— Зачем тогда понадобилась клятва?
— Проблема в том, — заговорила Джинни, — что мы с Гарри просто не сможем скрывать наши чувства друг к другу. К моменту отправки наших сущностей в прошлое, мы были супругами более пяти лет. Естественно, что нам не удастся изображать поведение тринадцатилетнего мальчика и двенадцатилетней девочки. Многие могут решить, что мы
слишком быстро продвигаемся в наших отношениях. Но Нерушимая Клятва и последующая свадьба защитят наши отношения от всевозможных попыток контролировать или даже разлучить нас, так сказать,
из-за нашего юного возраста.
— Понятно, — кивнул головой Дамблдор, — что же произошло той ночью?
— Когда Гермиона отправлялась спать, — начала рассказ Джинни, — я наложила на нее Запутывающее Проклятие, чтобы она впоследствии запечатала нашу клятву...
— Но мадам Помфри ничего не обнаружила, — удивленно отметил Дамблдор.
— Скорее всего, к тому времени волшебство полностью выветрилось, — сказала Джинни, — для нас это было неприятной неожиданностью, ведь в результате вся школа теперь обвиняет Гермиону в случившемся.
— В конце концов, мне пришлось дважды наложить Запутывающее Проклятие на Джорджа прежде, чем удалось запутать его достаточно для реализации наших планов, — заявил Гарри, — и мадам Помфри обнаружила лишь слабые остаточные признаки.
— Мы действительно не учли, что Запутывающее Проклятие настолько быстро выветривается, — вздохнула Джинни.
— Но как вы сами сумели сопротивляться воздействию Запутывающего Зелья? — спросил Дамблдор.
— Мы не находились под действием Запутывающего Зелья, — ответил Гарри. — Мы просто опорожнили бутылку огневиски, а в остатки я долил зелье.
— Причем половину зелья ты вылил на меня, — скривилась Джинни, — я до сих пор не могу очистить блузу от той гадости.
— После бутылки огневиски не всегда удается сохранить точность движений, — пожал плечами Гарри.
“Никакой серьезной опасности, только сильное алкогольное опьянение”, — вспомнил Дамблдор слова мадам Помфри. Как же он тогда не уточнил диагноз школьного целителя?
— Хорошо, с клятвой понятно, — кивнул головой Дамблдор, — что по поводу защиты крови?
— Это фактически было моим требованием, — сказал Гарри Поттер, — я соглашался переиграть прошлое только при условии, что не буду связываться с Дурслями.
— Не понимаю, — произнес Дамблдор, — как моя будущая версия согласилась на
такое.
— Ну, Ваш портрет предупредил, что с защитой крови было связано множество планов, — ответил Гарри Поттер, — но большинство этих планов так и не было реализовано по ряду причин. Наверное, поэтому Ваш портрет согласился на мое условие и даже порекомендовал самый эффективный способ разрушить защиту. Сегодня утром я уговорил Рона в нужный момент по моему сигналу сказать определенную фразу. И Рон с удовольствием согласился помочь мне избавиться от Дурслей.
— Хорошо, — сказал Альбус Дамблдор, стараясь игнорировать значение постоянно всплывающей фразы “Ваш портрет”, — но зачем вообще понадобилось устраивать спектакль, рискуя, что я вовремя вмешаюсь и не допущу разрушения защиты крови? Не проще ли было где-нибудь в безлюдном месте заявить вслух о намерении никогда больше не возвращаться на Привет Драйв?
— Но тогда крах защиты по неизвестным причинам возбудил бы немало паники, — возразил Гарри Поттер, — а дополнительное внимание министерства ко мне из-за, так сказать,
новой неведомой угрозы – это самая последняя вещь, в которой мы нуждаемся во время поисков и разрушения хоркруксов Волдеморта.
Альбуса Дамблдора передернуло. Он уже готов был задать вопрос о хоркруксах, но Джинни опередила его:
— Вот и получается, что мы использовали придуманный Вами способ избавиться от защиты крови. А это означает, что Вам удалось перехитрить самого себя. Что приводит к проигрышу пари.
Альбус Дамблдор рассеянно кивнул головой. В конце концов, если его старшая версия решила пожертвовать защитой крови и проигрышем пари, значит, на то имелись действительно серьезные основания. Прямо сейчас его больше беспокоила тема хоркруксов Волдеморта. Но в этот момент открылись двери, и в кабинет начали заходить преподаватели. Альбус Дамблдор посмотрел на часы. Действительно, это было время очередного собрания преподавательского состава школы. Наклонившись к Гарри и Джинни, Дамблдор прошептал:
— Увы, прямо сейчас я должен заняться текущими школьными делами. Но я надеюсь снова встретиться с вами сегодня после ужина.
Гарри и Джинни кивнули и поспешили покинуть кабинет директора.
~HPGW~ HPGW~ HPGW~
Собрание преподавательского состава школы в этот раз оказалось более формальным, чем обычно. Альбус Дамблдор не мог не отвлекаться на размышления о хоркруксах Волдеморта, о необходимости менять стратегию и тактику борьбы с этим темным волшебником, а также – о необходимости создания нового места укрытия для Гарри Поттера. А еще, с тоской глядя на полку с Сортировочной Шляпой, он думал о необходимости решить к началу следующего учебного года еще одну проблему: придумать новую процедуру сортировки первокурсников. Процедуру, не вовлекающую использование Сортировочной Шляпы.
КОНЕЦ.
