Глава 11. Персонаж: Нарцисса Малфой
Рейтинг: G
...Ему не нравится её новая прическа. "С этим хвостом ты выглядишь старой". Нарцисса пожимает плечами, сердится и, украдкой поймав свое отражение в одном из многочисленных зеркал поместья, поправляет выбившиеся пряди. Она думает: "Ничего, привыкнет. Он консервативен, как вообще все они". Ему не нравится, как она одевается. Он заставляет её носить ненавистные высокие каблуки, от которых устают ноги, и длинные платья, скрывающие всё, что только можно скрыть. Нарцисса уже давно стесняется при нем своего тела, хотя следит за фигурой даже с излишним старанием. Иногда она ловит на себе его взгляд - жалостливый и одновременно насмешливый, и ей становится страшно.
О, этот вечный страх потерять его! Она заискивает перед ним, потакает ему и бесконечно ненавидит саму себя за непоследовательность. Сначала: "Хочешь устроить очередное сборище по пустячному поводу - пожалуйста, хоть каждый день". "Хочешь пойти прогуляться - пожалуйста, сколько угодно, куда угодно, с кем угодно. Только будь добр вернуться к обеду". А потом: он обязательно опоздает, она устроит скандал, потом простит, потом обидится на то, что он принял примирение как должное, а не как её великодушие.
Он занимает гораздо больше места в её жизни, чем она в его. И Нарцисса знает - так и должно быть. Нельзя сказать, что она всё время думает только о нем. Почти всё время – это ведь не одно и то же? Она всё чаще ловит себя на мысли, что превратилась в совершеннейшую курицу. Во время встреч с приятельницами львиную долю разговоров занимает его жизнь: что он сказал, как посмотрел, куда пошел, с кем общается, что его интересует... Как будто больше им говорить просто не о чем.
Ночью, глядя в темноту, она даст себе тысяча пятьсот двадцать четвертое обещание держаться с ним как подобает леди Малфой: холодно, сдержанно и отстраненно-вежливо. И больше не будет срываться на повышенные тона из-за каких-то пустяков. Все их ссоры только из-за пустяков, а стоит перебрать в памяти подробности - так стыдно становится, что хоть плачь. И Нарцисса кусает губы, чтобы и впрямь не расплакаться.
Она не может понять, что он за человек. Ей непонятны его интересы, непонятны те, кого он называет друзьями. Он слишком любит магазины, он пижон, тряпичник ужасный, постоянно слоняется по всему дому со скучающим видом и от нечего делать терроризирует домовых эльфов. Но, в то же время, он умен, бывает удивительно нежным с ней, обаятелен, ироничен. Вообще он такой, о каком она и мечтала. Но не во всем, конечно же, не во всем. Ещё есть к чему стремиться и над чем работать... Тут возникает главный вопрос всех женщин всех времен: КАК работать?! Как, если боишься ошибиться, ведь он может и возненавидеть...
И Нарцисса рисует себе страшные картины его ненависти и равнодушия. Злой взгляд, холодность, пренебрежительный тон... Ужасно, ужасно! Она прячет лицо в ладонях и рыдает как последняя дура над тем, что ещё не случилось и, быть может, вообще никогда не случится.
А вот то, что он уйдет от неё, она знает точно, с того самого дня, как они узнали друг о друге. Внутренне она готовится к этому, чтобы потом, когда придет время, отнестись к произошедшему спокойно, без истерик или тайных проклятий, недостойных Нарциссы Малфой. Беда в том, что она никак не может представить себе ту, к которой он уйдет. Даже приблизительно. Нарцисса не знает, к какому образу соперницы надо привыкнуть, к чему конкретно готовиться.
В тишине Малфой-мэнора нет-нет да посещает Нарциссу крамольная мысль: скорей бы. Дотянуть бы уже до этого момента, не испортив те несколько лет, что у них остались. Чтобы видеть его не каждый день, как привыкла, а изредка, беседовать по пять минут, перемежая банальные фразы с напряженным молчанием. Ей - сдерживать замечания и шпильки в адрес той, что увела его, ему - вежливо врать в стиле "ты как всегда обворожительна". Ей - всё понимать и поджимать губы, ему - раздражаться на неё и быть наигранно вежливым, потому что он куда-то торопится, но боится сказать, не хочет скандала, и в итоге слишком быстро уходит в свою другую, чужую и чуждую жизнь. Жизнь без неё.
А пока этого ещё не случилось, и в запасе даже не месяцы, а годы, Нарцисса смотрит на него, спящего, и рассеянно думает: "Черед два года ты поедешь в Хогвартс, и я потихоньку начну тебя терять... Драко, мой Драко, если бы ты только знал, как я люблю тебя...".
2. Персонаж: Виктор Крам.
Рейтинг: PG
Внимание, пре-слэш.
На улице было холодно. Не спасала ни утепленная форма, ни тяжелый зимний плащ. Порывистый ветер обжигал руки, лицо, пытался змейкой пробраться под шарф.
Только тебе было наплевать на холод. Уж лучше промерзнуть до костей, а потом отогреваться у камина, вечером, когда в факультетской гостиной можно будет посидеть одному. Лишь бы не видеть косых взглядов и не слышать шепотков за спиной. Лишь бы не сорваться.
"Конечно, он же знаменитость...". И всем наплевать, что успеха ты добился трудом, тяжелым, подчас каторжным. Звезда квиддича, один из лучших учеников... А про тренировки до седьмого пота многие знают?! После них только и хочется, что рухнуть в постель, не раздеваясь, - а ты ещё просиживал часы над учебниками. Конечно, много проще завидовать известности и шептаться за спиной. "Любимчик директора", как же.
Когда ты забрал из подсобки свою метлу, стало чуть легче. Тренер не удивился ни просьбе, ни хмурому виду. Он-то знал, ты тренируешься в любую погоду, что тебе ветер и холод. А вид... Что вид? Во всей школе только один человек привык видеть твою улыбку.
Только один человек умел её вызывать.
Круг над квиддичным полем, второй, третий. Пронзительным воздухом легче дышать. Вся грязь осталась там, внизу. А небо грязным не бывает.
Хорошо бы вообще не спускаться на землю, навсегда оставить там свою неловкость, проблемы и одиночество. Только ведь придется оставить и единственного человека, который ценит не только твои достижения, но и тебя самого. Кто по-особенному произносит твое имя и кладет руку тебе на плечо, заглядывая в глаза. Придется оставить учителя, мастера, друга…
Или просто человека, который иногда тебе снится?
От особо резкого порыва ветра глаза заслезились, а когда ты снова смог четко видеть, то заметил на трибуне одинокую фигуру. В плаще из гладкого серебристого меха, так похожего оттенком на лунный свет.
Твоя улыбка не коснулась ни губ, ни глаз. Вспыхнула искрой где-то у самого сердца.
Он дождался, пока ты подлетишь поближе.
– Здравствуйте, господин директор.
– Виктор, тебе не стоит так рисковать своим здоровьем. Ты же замерз.
Его хорошо поставленный голос с нотками беспокойства сделал с тобой что-то странное. Ты вдруг очень остро ощутил свои руки – они практически превратились в ледышки, чудо, что метла ещё слушалась. Оказалось, что шарф давно размотался, и все круги над полем ты летал с голой шеей. И вместе с тем внутри стало очень-очень тепло. Он беспокоится о тебе. Он думает о тебе.
Директор продолжил:
– Иди переоденься, и зайди ко мне в кабинет. Мне нужно поговорить с тобой, Виктор.
Ты не нашел слов и только кивнул, закладывая резкий вираж. Сердце стучало как сумасшедшее от предчувствия чего-то особенного. Если не копаться, в кабинете директора ты окажешься уже через полчаса.
Ровно полчаса осталось до самого жестокого разочарования Виктора Крама.
