Глава 1Название: Всякий Рыцарь должен умереть
Автор: Lesta-X
Беты: MarInk, Флёр
Тип: джен
Жанр: общий с намеком на драму
Размер: мини
Рейтинг: G
Персонажи: Сириус Блэк, Регулус Блэк, Кричер
Саммари: Сказки — ужасная глупость. Особенно если их рассказывает человек, который ничего, кроме глупостей, рассказать и не может. Написано по заявке "джен или гет, про Сириуса или Беллатриса/Люциус; низкого рейтинга; я была бы рада, если бы фик приурочили к Новому году, но это как решит автор)" от DaveyGirl.
Под покрывалом было тепло и чуть-чуть страшно. Чуть-чуть — потому что рядом был Сириус, старший, сильный и умный: он подсвечивал себе лицо снизу палочкой — украденной, между прочим! — чтобы история казалась еще более зловещей. Регулус не дышал.
Снизу, с первого этажа, доносились неясные, размытые голоса — это, наверное, мама искала их с Сириусом и кричала на домовиков. А может быть, громко спорила с тетей Друэллой или восхищалась новым туалетом мадам Крауч. В лицо мама всегда называла ее милой Чарис, а за глаза — министерской сучкой. Разница между этими понятиями, наверное, была не очень большая, потому что мама никогда… не врет? Регулус не знал, как это назвать и объяснить, и, если честно, думать ему об этом не хотелось.
— Эй, ты вообще меня слушать будешь? — Сириус спрашивал требовательно и почти обиженно; Регулус отвлекся.
Он посмотрел старшему брату в глаза, там, в коконе старого покрывала, казавшиеся темными-темными. Загадочными и немножко страшными. Регулус сглотнул, и Сириус заметил это. Его хитрая усмешка стала еще шире.
— Ты что, боишься? — говорил он тихо-тихо и с каким-то ужасающе обидным пренебрежением.
Регулус сердито откинул с глаз вечно мешающую челку и наигранно-безмятежно произнес:
— С чего ты это взял? Нас просто мама ищет, наверное… — Он зябко повел плечами и дернул головой, как бы показывая, что вон она, там, стоит за дверью чердака и сейчас стащит их отсюда за вихор. Да еще и без сладкого оставит — и это-то в Рождество! Такая перспектива Регулуса по-настоящему пугала.
Его опасения почувствовал и Сириус: у него в лице что-то поменялось, словно он уже раздумывал, а не слезть ли им с этого чердака подобру-поздорову, но это было слишком трусливо… так по-слизерински!..
— Не бойся. Если б она нас искала, она бы послала за нами Кричера — а уж с ним я как-нибудь справлюсь.
Регулус заметил бахвальство в голосе брата, но все-таки удержался от того, чтобы недоверчиво хмыкнуть. Из всех домовых эльфов Кричер был достаточно умным, чтобы служить в любимцах у хозяев, и достаточно ловким, чтобы справляться с двумя детьми-погодками. К тому же, Регулусу он нравился.
— Хорошо, — выдохнул он. — Давай, рассказывай свою историю. Только… мы точно не попадемся?..
На секунду Регулусу показалось, что он разозлил брата своими страхами, и сердце у него ухнуло куда-то вниз; драклы с ней, с историей, но если Сириус в нем разочаровался… он найдет себе другого сообщника, куда более смелого и сильного.
— Если ты будешь так трусить —да! — в сердцах шепотом воскликнул Сириус: нерешительность Регулуса его действительно взбесила. — Слушай давай.
Реальность как будто затуманилась. До Регулуса доносились лишь приглушенные голоса гостей снизу, как сквозь вату, и тихий, четкий голос Сириуса — словно само небо нашептывает свои сказки. Он, на самом деле, никогда не думал — и уж тем более не говорил — так красиво, но иначе объяснить не мог. Регулус всегда с нетерпением ждал вечера, когда наконец уйдут мама и Кричер, и Сириус заберется к нему на кровать, сядет поверх покрывала и начнет таким же таинственным шепотом рассказывать очередную историю.
— Давным-давно, лет сто, наверное, тому назад жил-был Рыцарь. Ну, знаешь, в доспехах такой… Он в книжке нарисован, которую мама нам как-то читала, помнишь?.. Вот как раз этот Рыцарь — он был очень сильным и смелым, он боролся со злыми драконами и спасал прекрасных дам, — Сириус сделал эффектную паузу, и Регулус затаил дыхание, — но у него был слуга. Слуга был жалким и трусливым, он никогда не любил своего хозяина, потому что служил злой колдунье, матери Рыцаря. Мать варила всякие мерзопакостные зелья, творила злобные чары и могла убивать людей даже без палочки. Она была очень, очень плохой, — Сириус чуть понизил голос, давая понять, насколько ужасной была колдунья, взглянул на не смеющего моргнуть Регулуса, удовлетворенно усмехнулся, а потом продолжил, с еще большей загадочностью: — Но внезапно умерла. Рыцарь в то время уже не жил в ее темном замке — он уже был в армии светлого короля, ходил в походы и добывал себе славу. Как... как… ну, представь себе Рыцаря, в общем. Когда умерла его мать, он приехал обратно. Замок стоял пустым и заброшенным, там везде бегали крысы и прыгали лягушки. Мерзость всякая. В замке оставался один лишь слуга — он говорил, что Рыцарь теперь хозяин этого жуткого дома, что ему придется остаться там навечно…
Воображение Регулуса живо нарисовало страшную, уродливую мать Рыцаря: одноглазую старуху, всю в струпьях и язвах. Она жила в маленькой комнатке на самом верху одной из башен, там всегда царил жуткий холод и смрад. Регулуса передернуло, и он перевел взгляд на брата: тот крепко-крепко держал палочку, уже, правда, потухшую, и, казалось, додумывал окончание своей истории.
— …Рыцарь не хотел жить в этом замке всю жизнь — он, конечно же, как все нормальные рыцари, хотел драться в битвах и покорять сердца прекрасных дам, — доверительно сообщил Сириус. — Он пытался объяснить слуге, что не хочет оставаться. Пытался сказать, что уйдет обратно к своему королю, а замок так и останется; ему вообще было без разницы, кому он потом перейдет. Но слуга говорил в ответ, что на замок наложены чары злой колдуньи — Рыцарь обязан после смерти стать таким же, как и она.
И снова повисла театральная пауза. Регулус слышал, как восклицала мама: «Мерлин, Чарис, назовите мне имя этой модистки, она просто фея!» — а потом, спустя несколько четких шагов по резному паркету: «Ну что за дети! Хватает мне этой курицы на всех званых ужинах, так еще и они пропали! Кричер!..» В гостиной зале стояла огромная елка, и волшебные шары на ней наверняка переливались; был слышен слишком громкий звон бокалов. На какое-то мгновение Регулусу стало немножко жаль, что он не там, вместе со всеми — в самом эпицентре Рождества. Но Рыцарь его захватывал все-таки больше, чем скучные гости, пусть даже с большой елкой и столами со сладостями.
— Таким же — это каким? — самым тихими шепотом, каким только мог, переспросил он. Сириус на секунду замялся.
— Ну… злым. Страшным и вонючим. Как, — он наклонился к уху брата, — старуха Виолетта!
— Фу-у-у! — Регулус сморщился. — Рассказывай лучше дальше.
Сириус самодовольно улыбнулся.
— Вот, значит. У Рыцаря просто не было выбора. Он был добрый, и не хотел становиться злым колдуном, поэтому решил сбежать из замка. Слуга-то старый и сморщенный, он ни за что не догнал бы Рыцаря, поэтому… поэтому Рыцарь взял своего коня и поскакал ко двору короля. Он думал, что все будет хорошо — ведь погони не было, а кто еще знал, что за чары могла наложить сумасшедшая старуха?.. Вот он скакал и скакал — день скакал, два скакал. До королевского дворца оставалось всего ничего — за холмом уже виднелась самая высокая башня, но тут рыцарский конь стал припадать на одну ногу. Совсем ослаб, не мог даже вынести поклажу — Рыцарь сам шел пешком, неся поклажу, а его вел под узды. Бросать такого коня Рыцарю было очень жалко — все-таки тот был его верным другом, всегда ему помогал и везде с ним был… Ну, то есть в походах там помогал, и все дела. Но идти бедняга уже совсем не мог. Темнело. Рыцарь решил снять с коня поклажу и лечь спать — а утром они уж как-нибудь до замка доберутся. Когда Рыцарь собирался на ночлег, — Сириус ненадолго замолчал, чтобы Регулус смог представить высокие холмы, толстые стволы деревьев и звездное небо, — он забеспокоился. Ну, знаешь, вроде того, когда чувствуешь, что мама все равно знает о том, что это ты перетоптал все клумбы в саду? Ну вот и с ним так. Как будто его умершая мать знала, что он оставил ее замок. Лег спать Рыцарь, а заснуть долго не мог… Ему казалось, что-то странное происходит с его конем. Что-то плохое. Очень плохое.
Регулус пока еще не мог представить, что значит «очень плохое», но подозревал, что это куда серьезнее сломанных садовых роз и ухотрепки от мамы.
Сириус, тем временем, продолжал, запинаясь на самых сложных моментах:
— …Он спал, и ему слышалось, как страшно смеется слуга, оставшийся в замке. Но как будто он был вовсе не в замке, а здесь, совсем рядом — знаешь, словно прямо над ухом, но очень тихо, издалека. Как… как разговор из-за двери, вот. Рыцарь не мог проснуться. Ему снился его слуга — он со злобным лицом ходил по замку и скалил зубы. Не как собака, а как Кричер, когда злится, — Сириус обнажил зубы и зарычал.
Регулус видел, как злился Кричер, — и ему это очень не понравилось. Как будто существо, обязанное вечно служить хозяину, вдруг — всего на мгновение! — осознало, что все может быть иначе.
— Ну, и что дальше?
Иногда Регулусу казалось, что все эти сказки рассказывает не Сириус. Ну, в самом-то деле, он ведь всего лишь на год его старше, ему только десять! Разве может мальчишка, который думает, что вырастет и станет королем Артуром, сочинять такие вещи?.. Даже Нарцисса на такое не способна, а уж ей-то целых пятнадцать. Хотя Нарцисса для Регулуса было вообще чем-то недосягаемым, а вот Сириус мог доводить ее до белого каления одним только своим видом.
Регулус страстно восхищался своим братом, а порою — так же страстно ему завидовал.
— …Так вот. Рыцарь все ходил по замку, ходил и спрашивал — что, мол, происходит. А слуга только скалился и молчал, только смотрел на него хитро-хитро. Рыцарь думал, что он на него обиделся, и даже хотел извиниться — но потом передумал. Зачем ему извиняться перед таким жалким существом, как его слуга?.. Правильно, — Сириус наставительно посмотрел на брата, — незачем. Ну вот ходит он во сне и никак проснуться не может. И тут слуга к нему вдруг подходит и говорит: «Проснуться можно только одним способом». «Каким?» — спрашивает Рыцарь. «А вот каким!» — хитро отвечает слуга и заносит руку… Рыцарь захлебывается, хрипит — и просыпается. Сквозь пелену на глазах (это что-то вроде прозрачной пеленки, наверное, — я в книжках читал) он видит, как с конем его что-то происходит: верный его конь будто превращался в человека — кого-то маленького и… Рыцарь почувствовал, что задыхается, что…
…И тут темное шерстяное покрывало взлетело вверх; Регулус поднял голову и увидел маму. Мадам Вальпурга было зла и торжественна: она стояла, уперев руки в бока, и сердито — а Сириусу казалось, что почти злобно, — смотрела на сыновей. За ее спиной топтался Кричер.
— Я же говорил, мадам, что они здесь! Мерзкие негодники забрались на чердак и перепачкали все свои праздничные костюмы, которые Кричер так старательно стирал!.. Все своими руками, своими измученными, старыми руками, а эти негодники, мадам…
Вальпурга одним движением руки прервала излияния эльфа, и тот разочарованно умолк, злобно, исподлобья глядя на братьев. Регулуса уже снедала совесть: он клял себя за то, что послушался Сириуса и полез на этот дракклов чердак, что не спустился к гостям, как положено, что испачкал свой рождественский костюм, а Кричер ведь своими руками… Зато Сириус почти забавлялся. Ему нравилось выводить из себя Кричера — по его мнению, мерзкого, жалкого подхалима — и видеть, как он не может ничего сделать. Вальпурга, хоть и была строгой матерью, никогда не позволяла ни себе, ни кому-то другому бить своих детей.
— Я тебя предупреждала, Сириус. Возможно, ты плохо меня расслышал, но, кажется, я говорила, что вы с Регулусом должны были вместе со мной выйти к гостям, а в девять Кричер уложил бы вас спать. Но сейчас уже девять часов пятьдесят шесть минут; я искала вас по всему дому, но вы как сквозь землю провалились!.. Уважаемый мистер Крауч уже спрашивал, не украл ли вас кто-нибудь. Представьте себе такой каламбур. Слава Мерлину, я успела сказать, что вы — оба! — болеете и у вас из ушей валит пар от Перечного, пока кто-нибудь не подумал, что дети Блэков — просто два непослушных глупых сорванца!
Сказав это, Вальпурга скрестила руки на груди. Регулус стоял, опустив голову, Сириус — упрямо ее подняв. Его почти разрывало от необходимости что-нибудь сказать.
— А что мы сделали? — нарочито небрежно спросил он, сдув непослушную челку со лба.
— Не мы, а ты, Сириус Блэк, — строго поправила его Вальпурга. — И если уж ты еще этого не услышал, то вы, мистер Блэк, — по тону матери Сириус понял, что это именно «вы», а не «ты», — меня ослушались. А теперь — марш спать. Кричер вас проводит до спальни и будет стоять под дверью, пока вы не утихнете. Ясно?
Регулус беззвучно прошептал «Да, мадам» и уже почти пошел к двери, но Сириус цепко схватил его за руку.
— Стойте, мама! Сегодня же Рождество!..
Слова повисли в тишине чердака. Спустя несколько секунд — один пронизывающий взгляд, направленный на Сириуса, — Вальпурга уточнила:
— И что вы хотите этим сказать?
— Ну, — Сириус ненадолго замялся, — то, что детям в Рождество положено водить хороводы вокруг елки. Получать подарки, наконец.
— Послушным детям — да. Но вы, молодые люди, очень провинились. Прошу меня извинить.
Вальпурга коротко кивнула виноватому Регулусу и оторопевше-сердитому Сириусу — тот ожидал, что мать все-таки сменит гнев на милость, — и неторопливо, полная достоинства, зашагала вниз по лестнице, к гостям. О празднике внизу напоминала лишь полоска света, льющаяся из приоткрытой двери.
Кричер усмехнулся и проскрипел (Регулус полагал, что эльф уже, наверное, несколько староват):
— Мадам велела отвести вас в спальню и сторожить. Пойдемте.
Он двинулся вниз, немного подпрыгивая на слишком высоких для его коротких ног ступенях и не оглядываясь назад.
Теперь уже Регулус потянул брата за руку:
— Пошли.
С его губ чуть не слетело: «Это ты виноват».
Сириус был на удивление покорен: он послушно пошел вслед за эльфом, опустив голову и не произнося ни слова.
…В детской уже горели две свечи, и кровати были расстелены. Кричер с грациозной услужливостью, свойственной, наверное, только домовым эльфам, подал им пижамы.
Сириус ощетинился.
— Ты будешь смотреть, как мы переодеваемся?
Кричер кивнул:
— Мне приказала мадам.
— А разве мадам — твоя единственная хозяйка?
— Нет. Господин Орион — тоже мой хозяин. Маленькие господа Сириус и Регулус — мои хозяева.
— А разве ты не должен слушаться своих хозяев, Кричер?
Регулус молча смотрел на высокого, освещенного красным пламенем свечи Сириуса — тот был почти Рыцарем из своей сказки.
— Должен, господин Сириус.
«Жалкий слуга!» — с восхищением подумал Регулус.
— Так вот, — Сириус победоносно упер руки в бока и с триумфом посмотрел на эльфа, — Ты должен провести нас в праздничную залу и ничего не говорить мадам. Хотя нет. Лучше просто ничего не говорить мадам — а пройти мы и сами сумеем.
С минуту царило молчание; Кричер весь сжался: он сам только что сказал, что не может ослушаться хозяина, но приказ одного хозяина противоречил приказу другого. Такого с ним не случалось ни разу.
— Ну? — требовательно переспросил Сириус.
— Д-да, хозяин… То есть… То есть нет! Мадам запретила. Мадам сказала, что я могу командовать маленькими хозяевами. Значит, маленькие хозяева сейчас мне не хозяева. Они обязаны лечь в постель, а Кричер потушит свет. Кричер будет стоять у двери и слушать, как спят хозяева, которые сейчас ему не хозяева. Вот так.
Сириус слушал бормотание Кричера, совершенно ничего не понимая. Как так?..
— Нет-нет-нет. Мы твои хозяева. Я твой хозяин. Ты обязан нас — меня! — слушаться.
— Не обязан. Кричер не обязан слушаться маленьких господ. Кричер обязан выполнять приказы мадам. И все рассказывать мадам.
Регулус тревожно взглянул на Сириуса. Тихонько сел на кровать и начал переодеваться в пижаму.
— Ты что, слушаешься этого жалкого слугу, да?
На самом деле, в вопросе Сириуса слышалось явное «Ты что, меня предаешь?».
— Он расскажет маме, — почему-то шепотом ответил Регулус. — Мама нас накажет.
Такая нехитрая логическая цепочка пробуждала в его сознании почти ужас.
— Ладно, — неожиданно легко согласился Сириус, — я сейчас тоже переоденусь и лягу спать. Ты, Кричер, можешь даже проследить. Я сделаю все по-честному.
Эльф деловито кивнул, хотя и немного оторопел от такой покорности со стороны своего самого строптивого хозяина — вернее, сейчас не-хозяина. Он внимательно следил за тем, как Сириус укутался в одеяло почти с головой, задул свою свечу и закрыл глаза. Регулус тоже улегся, только свет не погасил — Кричер знал, что самый младший Блэк боится темноты.
Спустя несколько мгновений послышалось бормотание: «Все, теперь Кричер может идти». Но перед тем, как скрипнула дверь, Сириус крикнул почти во весь голос:
— Но я думаю, Кричер, тебе еще воздастся то, что ты отрекаешься от своих хозяев по крови! Жалкий слуга!
Эльф замер, Регулус тоже. Сириус, приподнявшись на локте, внимательно смотрел на скрюченную фигурку. Где-то внизу раздавались смех и веселые голоса. Была почти полночь. Кричер и сам не заметил, как у него со скрипом вырвалось:
— А по-моему, хозяин слишком много думает.
Тишина лопнула, щелкнул дверной замок. Свеча потухла сама.
…Большие часы внизу начали бить двенадцать. Регулус принялся отсчитывать: «Раз, два, три…». Ему подумалось, что все послушные дети, устав от подарков и хороводов, уже давно спят.
— Эй, — тихо окликнул он Сириуса, — а что стало с Рыцарем?
Регулус не был уверен, что хочет знать, но последние мгновения перед сном хотелось закончить какой-никакой, а все-таки сказкой. Сириус откликнулся не сразу.
— Что-что, — мрачно прошептал он. — Рыцарь умер.
— Почему?
— А разве не понятно? Слуга превратился в коня и убил Рыцаря. Он был слишком жалким, чтобы поступить честно… — Регулусу показалось, что все уже затихло, но тут Сириус неожиданно добавил: —- …а всякий рыцарь должен умереть.
fin
