Глава 1Дни тянутся один за другим, серые и однообразные. Пэнси просыпается около полудня и еще с полчаса валяется в постели. Зимой темнеет рано, и, когда Пэнси спускается завтракать, она знает, что часа через три домовые эльфы начнут зажигать факелы. Как только она открывает глаза, уже ясно, что день пойдет насмарку. От ничегонеделанья становится противно, но, с другой стороны, она все равно не может придумать, чем заняться.
Мама, сидя в гостиной, читает старые романы, папа пропадает в кабинете. Пэнси зевает, слоняется по дому, листает журналы и слушает магическое радио. Она просматривает «Пророк» – он практически не отличается от довоенного, разве что периодически появляются заметки то о пойманных пособниках Того-Кого-Нельзя-Называть, то об очередных мероприятиях, посвященных выжившим – и не таким везучим – героям.
«Министерство магии выделило тысячу галеонов семьям погибших во время войны с Сами-Знаете-Кем. Кингсли Шеклбот выступил с речью, в которой выразил соболезнование родным погибших и подчеркнул, что самоотверженность их близких и бла-бла-бла…». Пэнси открывает последнюю страницу и начинает разгадывать кроссворд.
Палочки у них отобрали в августе, когда выяснилось, что некоторым пособникам Того-Кого-Нельзя-Называть удавалось скрываться при помощи своих чистокровных родственников и знакомых, прямо или косвенно с Лордом не связанных. Семьям, попавшим под подозрение, было запрещено покидать Британию, за их домами и каминами установили наблюдение, а их волшебные палочки изъяли. Временно. До тех пор, пока угроза нападений Пожирателей не исчезнет.
В одночасье значительная часть магического общества оказалась заперта в своих особняках и поместьях. Без палочек они не могли ни учиться, ни – за редким исключением – работать, а появляться в обществе тех, кто может свободно пользоваться магией, чистокровным волшебникам казалось унизительным. Нанесением визитов друг другу через каминную сеть опальные аристократы также не злоупотребляли, волнуясь, как будут выглядеть в глазах Аврората. Оставалось только ждать.
Сегодня у Пэнси день рождения. Родители дарят ей бриллиантовое колье – дорогое и тяжелое. Гости соберутся только вечером, и у нее есть время, чтобы посидеть в своей комнате и послушать музыку, пока мистер и миссис Паркинсон распоряжаются на кухне и в зале.
Единственное развлечение – к ней прилетают совы с поздравлениями от родственников и школьных приятелей. Пэнси проглядывает короткие, сухие и немного пафосные записки с пожеланиями счастья, здоровья и тому подобного – и отмечает про себя тех, кто ничего не прислал.
К шести в лондонский особняк Паркинсонов начинают прибывать гости: дядя Каллидус Флинт с женой, крестная Перфидия Гринграсс, тетя Гроссия Пьюси с сыном и невесткой.
Пэнси спускается вниз, надев подаренное колье и парадную синюю мантию, которая ей слегка мала, встречает гостей, выходящих из камина, принимает подарки, не переставая улыбается и твердит: «Спасибо-спасибо-спасибо».
Они садятся за стол, щедро заставленный сытными блюдами, приготовленными домовиками, и берут в руки бокалы с белым вином. Вином Паркинсонов. Оно неизменная часть каждого праздника, но Пэнси его терпеть не может. Тетя Гроссия, с трудом приподнявшись, произносит речь, которая практически не отличается от большинства поздравлений, присланных сегодня с совами. Пэнси заученно улыбается. Все чокаются и пьют. Гроссия тяжело опускается на стул своим грузным весом.
Гости и хозяева беседуют – о родственниках, блюдах, мантиях и детях, старательно обходя больную тему. Пэнси скучно. Она специально ест медленно, чтобы не сидеть потом сложа руки – в прямом смысле этого выражения.
Стрелки на часах двигаются неторопливо, количество вина в бутылках уменьшается, и постепенно сидящие за столом осторожно начинают говорить о тех, кто ждет суда, о тех, кого отпустили, и о том, сколько это еще продлится. О тех, кто уже в Азкабане, предпочитают молчать.
Эльфы подают торт. Пэнси апатично ковыряется ложкой в своей порции и так же безучастно слушает разговоры. Она хочет спросить о Драко, но боится, что подумают, будто она в него влюблена. Тем более, что это вовсе не так.
Авроры появляются около десяти. Они с громкими хлопками аппарируют к крыльцу и стучат в дверь. Все вздрагивают, и мистер Паркинсон, бледнея, идет им навстречу. Авроров двое. Они входят в гостиную с палочками в руках, и один из них, окидывая взглядом гостей и Пэнси, негромко произносит:
– В честь чего собрание?
– У моей дочери, Пэнси, сегодня день рождения, – отвечает мистер Паркинсон, стараясь придать голосу твердость.
Второй аврор достает из кармана пухлый блокнот и начинает его листать.
– Все присутствующие - назовите свои имена, – требует он.
Мистер Паркинсон представляет всех гостей, жену и дочь. Пэнси сидит, стиснув зубы и уставившись в тарелку, и думает о двух вещах: хоть бы они ничего не сделали и что эти уроды испортили ей день рождения. Хотя было бы там что портить.
– Все верно, – наконец произносит второй аврор. – Шесть проникновений через каминную сеть, все прибывшие под надзором.
Первый аврор пересекает гостиную, заглядывает в соседние комнаты, кивает напарнику, и они уходят.
Мистер Паркинсон провожает их, и, когда он возвращается, на его виске пульсирует жилка. После этого происшествия беседа идет вяло, и вскоре гости начинают собираться.
Большая серая неясыть стучится в стекло, и Пэнси просыпается. Она откидывает одеяло, шлепает, ежась от холода, босыми ногами к окну и открывает его. Настолько неожиданно получить от кого-то письмо, что пальцы не слушаются, пока она отвязывает большой желтый конверт от лапы совы. Птица улетает, а Пэнси разочарованно смотрит на подпись: Грэхем Монтегю. Не может быть, чтобы она до сих пор ему нравилась.
Письмо, написанное аккуратным почерком, занимает одну сторону пергамента. Монтегю интересуется здоровьем Пэнси, выражает надежду, что у нее все хорошо, ничего не значащими фразами рассказывает о себе и спрашивает, не хочет ли она встретиться и сходить куда-нибудь на следующий день.
Пэнси не находит причин для отказа, понимая, что болезнь будет выглядеть чересчур надуманно, а дела – откровенно глупо, и соглашается. Тем более, ей хочется немного разнообразия.
Тем более, Монтегю мог позвать ее просто как друг.
Она видит его издалека. Он стоит возле здания маггловской почты с красной розой в руке. Больше всего сейчас, честно говоря, хочется развернуться и уйти, пока не поздно - однако она продолжает идти вперед. Наконец, Монтегю замечает ее. Теперь Пэнси уже так близко, что он может видеть ее лицо. Ей неловко и хочется, чтобы дистанция между ними, наконец, сократилась, и не надо было бы чувствовать себя полной дурой.
– Привет, - говорит она, подходя к Грэхему.
– Привет, - отзывается он и после секундной заминки протягивает розу. – Это тебе.
Тут надо, конечно, ахнуть, расширить глаза и изобразить удивление и восторг. Но Пэнси видела его с этим дурацким цветком еще издалека, и такая реакция сейчас будет попросту глупой. Пэнси думает обнять Монтегю, но в последний момент в ее голове щелкает, что роза – это знак
внимания, и, обняв Грэхема, она, получается, отвечает на это внимание.
Тогда она берет розу, и, прикрыв глаза, нюхает ее. Затем вновь смотрит на Монтегю и улыбается:
– Спасибо.
Ей кажется, что поблагодарила она недостаточно. Возникает пауза, и, чтобы прервать ее, Пэнси спрашивает:
– Куда пойдем?
Монтегю пожимает плечами:
– Не знаю. Может, просто прогуляемся?
– Роза замерзнет, - говорит Пэнси. – Холодно.
Розу жалко. Роза, в конце концов, ни в чем не виновата: ни в том, что Пэнси нравится Грэхему, ни в том, что Грэхем не нравится Пэнси.
– Ну, – Монтегю слегка теряется от ее заявления, – пошли в «Дырявый котел»?
– Пошли, – соглашается Пэнси.
Честно говоря, ей все равно.
В «Дырявом котле» полутемно. Бармен и несколько посетителей бросают на вошедших взгляд и тут же отворачиваются. Их здесь не знают. Но Пэнси в первое время все равно боится, что сейчас начнется перешептывание, на них с Грэхемом начнут косо посматривать, кто-то обязательно покажет пальцем. Однако этого не происходит, и Пэнси понемногу успокаивается.
Здесь намного теплее, чем на улице, и она разматывает шарф и ищет глазами место себе и Грэхему.
Дорога до «Дырявого котла» оказалась долгой. Раньше она никогда не добиралась до него пешком, предпочитая Летучий порох, но, к счастью, Монтегю знал, куда идти. Пэнси не привыкла ходить так много, поэтому к концу пути уже порядком устала и замерзла. Шли большей частью молча, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами.
Они садятся за дальний столик в углу бара – так, чтобы не бросаться на глаза присутствующим. Грэхем подходит к стойке и возвращается с двумя кружками сливочного пива.
Чтобы поддержать беседу, Пэнси расспрашивает Монтегю о нем, потому что о себе ей рассказать нечего. Грэхем говорит, что до изъятия палочки опять начал было играть в местной квиддичной команде, бросив осточертевшую работу охранника в «Горбин и Бэрке», куда ему пришлось устроиться во время войны. Сейчас он тренируется на территории своего поместья и опасается, как бы с ним не разорвали контракт. Пэнси пьет сливочное пиво, у которого мерзко-приторный вкус, и жалеет, что вообще пришла на эту встречу.
Потом они говорят об общих знакомых. Монтегю, кажется, осведомлен больше ее, и Пэнси жадно слушает. Большая часть ее однокашников лишена магии, как и она; кому-то, как Забини, запрещено покидать свои особняки, а кто-то, как Гойл, ждет суда: процессы многих пособников Того-Кого-Нельзя-Называть еще не начались. После войны появилось так много работы – похоронить погибших, наградить выживших, наказать виновных и восстановить все разрушенное – что тянется это до сих пор.
Имя, которое Пэнси хотелось услышать, так и не прозвучало, и тогда она спрашивает как можно небрежнее:
– А что слышно о Драко?
Почему-то ее очень волнует то, что кто-то может подумать, будто она влюблена в Малфоя. Наверное, потому что когда-то эта влюбленность действительно имела место. Трудно сказать, когда она исчезла, как всегда нелегко определить, в какой именно момент человек начинает нас притягивать или отталкивать.
Грэхем пожимает плечами. Может, заперт у себя в Малфой-меноре. А может, ждет суда. Если он будет, это наверняка отразится в прессе.
В этот момент в «Дырявый котел» входят Лонгботтом и Аббот. Пэнси отворачивается и наклоняет голову так, чтобы волосы закрыли лицо. Она надеется, что парочка пройдет мимо, в Косой переулок, но они подходят барной стойке и заказывают сливочное пиво. Пэнси начинает подташнивать.
– В чем дело? – хмурится Монтегю.
– Знакомые, – сквозь зубы бормочет Пэнси, кивая головой в сторону бывших однокурсников.
Монтегю, кажется, узнает Лонгботтома – как же, национальный герой! – и прищуривается. В этот момент у того из рук выпадает монета и закатывается под барную стойку. Пэнси ухмыляется, а Лонгботтом достает палочку и произносит:
– Акцио, сикль!
Серебряный кругляш влетает в руку Невилла.
– Пойдем отсюда, – резко говорит Пэнси, отставляя кружку с недопитым пивом.
Монтегю кивает. Они встают как можно тише и быстро одеваются.
– Пошли в Кос… – начинает Пэнси и осекается. У них нет палочек, чтобы попасть сейчас в Косой переулок, а каминной сетью они могут воспользоваться только дома.
Пэнси и Монтегю выходят на улицы маггловского Лондона. Уже темно и очень холодно.
У дома Монтегю пытается ее поцеловать. Пэнси быстро делает шаг назад и махает ему рукой, делая вид, что не заметила попытки.
– Пока, Грэхем. Спасибо за вечер.
– Пока, – разочарованно отвечает он, и Пэнси взбегает на крыльцо.
Январь подходит к концу. Дни все так же однообразно-унылы, мама по-прежнему читает книги, а папа, кажется, пытался выяснить, когда надзор над ними закончится, но так ничего и не добился. Пэнси в пятый раз перечитывает опус Риты Скитер об Альбусе Дамблдоре, достает из библиотеки какие-то замусоленные приключенческие романы и перебирает мантии. Мать пытается заставить ее повторить хотя бы теорию школьного курса, чтобы после возвращения палочек она могла сдать ЖАБА, но Пэнси саркастически смеется в ответ.
– Зачем мне что-то повторять, когда неизвестно, через какое время мы сможем вернуться в волшебный мир и сможем ли вообще?
На самом деле она настроена не так пессимистично, но ей хочется, чтобы мать отстала со своими дурацкими предложениями. Та действительно больше не затрагивает эту тему, а настоящая причина так и остается невысказанной. Как учить что-то, зная, что не можешь применить даже простейшее заклинание?
Монтегю больше не пишет; Пэнси сначала рада этому, а потом начинает жалеть. Она согласна хоть опять тащиться пешком, как последний маггл, к «Дырявому котлу», пить отвратительное сливочное пиво и уклоняться от приставаний Грэхема, лишь бы не торчать больше в этом доме, видеть каждый день одни и те же стены и понемногу сходить с ума от скуки.
Пэнси просыпается, как всегда, около полудня и зовет эльфа. В последнее время она взяла привычку не спускаться в столовую, а завтракать в постели. Маме поначалу это не понравилось, но Пэнси ее не слушала, и та перестала возражать. Отец все пропадает в кабинете, и ему ни до чего нет дела.
Старый домовик приносит поднос с кофе и тостами – и «Ежедневный Пророк». Пэнси садится в кровати, поправляет спавшую бретельку мятой шелковой ночнушки и кладет газету на одеяло.
Со скуки она как-то решила поизображать из себя английскую леди: по утрам пить кофе и читать «Пророк». Потом кофе и газеты вошли в привычку, а завтраки переместились в спальню.
Пэнси бросает взгляд на заголовок – и замирает.
«Гарри Поттер выступил защитником на процессе Люциуса и Драко Малфоев».
Пэнси открывает конец статьи, чтобы увидеть результат суда, но автор предпочел завершить ее общими словами о пожинании плодов и предстоящей работе по поимке оставшихся приспешников Того-Кого-Нельзя-Называть. Тогда Пэнси начинает быстро проглядывать статью в поисках приговора. Она вздрагивает, наткнувшись на список обвинений, предъявленных Драко: ему вменяется покушение на двух учеников Хогвартса; проведение в школу Пожирателей, приведшее к смерти Альбуса Дамблдора; наконец, применение Непростительных. Очевидно, Пожиратели, стремясь назвать как можно больше имен своих соратников в надежде смягчить свое наказание, рассказали и о Драко.
И вот – шквал откровений Поттера: «в ночь убийства профессора Дамблдора директору удалось склонить Драко к сотрудничеству, но подоспевшие Пожиратели…», «пытки Круциатусом юный Малфой проводил исключительно под нажимом Темного Лорда, под угрозой убийства и только над другими провинившимися пособниками Сами-Знаете-Кого…», «по заявлению Мальчика-Который-Выжил, когда Поттер с Уизли и Грейнджер были схвачены отрядом егерей, Драко не выдал их…»
Дурак, думает Пэнси устало. Выдал бы – не сидел бы сейчас в зале суда…
А где сидел бы? И был бы жив вообще? После речи Поттера есть над чем задуматься.
Наконец, на момент покушения на учеников Хогвартса и на профессора Дамблдора, Драко был несовершеннолетним.
Пэнси пробегает приговор глазами прежде, чем осознает,
что она прочитала, поэтому даже не успевает испугаться.
Люциус Малфой, совершивший побег из Азкабана и не имеющий смягчающих обстоятельств, приговаривается к трем годам тюремного заключения.
Драко Малфою запрещается покидать пределы своего поместья; временно он будет находиться под наблюдением Аврората.
Всё.
Пэнси сидит, уставившись в газету. Хорошо это или плохо? Отец Драко в Азкабане – правда, сейчас он без дементоров. Драко, фактически, под арестом.
Ни облегчения, ни горечи. Что-то среднее, как эти унылые дни.
Пэнси перечитывает статью – на этот раз внимательно. На первой полосе – черно-белая фотография: зал суда, на креслах в центре – две едва различимые фигуры. Пэнси дочитывает до конца, делает глоток кофе – но тот давно остыл, и она с отвращением отставляет чашку в сторону. Вылезает из-под одеяла, и, как есть – непричесанная, босая, в мятой ночнушке – садится за стол. Достает перо, чернильницу и пергамент. Выводит: «Дорогой Драко!»
«Мне так жаль, что твой отец…»
«Я так рада, что тебя…»
«Я прочитала в «Пророке» о…»
Через пятнадцать минут Пэнси сминает чистый пергамент с двумя выведенными на нем словами и бросает в урну для бумаг.
На улице все тает. Пэнси понимает это, только услышав стук капель, срывающихся с крыши и ударяющихся о железные карнизы. Пэнси лень глядеть в окно.
Приходит Миллисент – в это трудно поверить, но Миллисент действительно появляется из камина около двух часов дня, в черной строгой мантии и с зализанными назад мышиного цвета волосами. Они с Пэнси сидят в гостиной; домовики приносят им чай со сладостями, которых Пэнси в последнее время ест столько, что почти не различает их вкуса.
Милли сообщает свежие новости. Пэнси узнает, что Монтегю встречается с Изабеллой Флинт, а мать Блейза Забини уехала во Францию, бросив сына в поместье под стражей авроров.
Миллисент ведет себя очень сдержанно, спину держит идеально прямо, а чашку берет за ручку двумя пальцами. Пэнси по сравнению с ней кажется себе ужасной растрепой.
Милли рассказывает о многочисленных общих знакомых, а потом совершенно будничным тоном сообщает о том, что ее дальняя родственница Герговия Гратсон только что создала новый сорт волшебных духов, который сейчас очень хорошо раскупается.
Пэнси моргает.
– Но как…
– Так Гратсонам еще в декабре вернули палочки, – приподнимает брови Миллисент. – Их младшая дочь, Грандия, во время войны активно поддерживала отношения со своей двоюродной сестрой Сэнтри и ее мужем Дедалусом Динглом, членом Ордена Феникса. Оказалось, даже несколько раз оказывала им помощь. Гратсоны были признаны благонадежными. Ты не знала?
Пэнси ошарашено молчит, а потом оборачивается: в дверях стоит отец, бледный и неподвижный, и смотрит поверх их голов. Затем он резко разворачивается и уходит. Миллисент допивает чай, делится парочкой сплетен, а потом встает, благодарит за угощение и покидает особняк.
Пэнси прощается с ней и поднимается к себе.
По пути она проходит мимо отцовского кабинета. Останавливается на секунду. А потом решительно подходит к двери и распахивает ее.
Письменный стол завален бумагами, отец сидит за ним, и, тяжело дыша, быстро что-то пишет огромным пером. Он так увлечен, что поначалу не замечает Пэнси, которая устало прислоняется к косяку.
Она, наконец, понимает, чем занимался отец в кабинете все это время. И что это не первое письмо, которое он пишет в Министерство.
Отец поднимает глаза и замечает ее.
– Пэнси! Я, кажется, не разрешал тебе заходить сюда!
– Это бесполезно, пап, – озвучивает она вслух свои мысли.
Мистер Паркинсон вздрагивает, но тут же раздраженно поднимается со стула:
– Я велел тебе уйти отсюда! И не суй нос не в свои дела, глупая девчонка!
Пэнси, не произнося ни слова, поворачивается на каблуках и шагает в коридор. В груди какое-то странное тяжелое чувство.
Вместо того, чтобы подняться наверх, она идет обратно в гостиную. Несколько мгновений словно в оцепенении стоит перед камином, глядя на пламя и пытаясь вспомнить, зачем она сюда пришла. Потом берет из мешочка на каминной полке щепотку летучего пороха, бросает в огонь и, сделав шаг, произносит:
– Министерство магии.
Огромный зал, заполненный снующими волшебниками. Непривычно просторный, потому что статую «Магия – сила» снесли, а новую еще не поставили. И беготни больше, чем раньше.
Пэнси проходит мимо стойки с дежурным колдуном. Теперь в Министерстве столько посетителей, что пришлось открыть служебные камины и для них.
– Вашу палочку, пожалуйста.
– Она изъята, – отвечает Пэнси и добавляет сразу, чтобы не тянуть время: - Пэнси Паркинсон, проверьте.
Колдун достает длинный список и сверяется с ним.
– Все верно. Проходите.
Сначала Пэнси теряется среди людского потока, но затем вспоминает, где лифты, и идет к ним.
Тут ей опять никто не знаком. Пэнси стоит, прижатая к дальней стенке лифта, и выходит только тогда, когда женский голос произносит:
- Уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя сектор борьбы с неправомерным использованием магии, штаб-квартиру авроров и административные службы Визенгамота.
Пэнси шагает по длинному коридору, читая таблички на дверях. Поворачивает за угол и видит открытую двустворчатую дверь с лаконичной надписью: «Аврорат».
В штаб-квартире авроров, пожалуй, многолюднее, чем в остальных отделах Министерства. Большое помещение поделено перегородками, из отсека в отсек беспрерывно снуют сотрудники.
Пэнси, которая в Аврорате в первый раз, в растерянности останавливается на пороге, не зная, к кому подойти. На нее никто не обращает внимания. Собственная затея начинает казаться глупой.
Все же она берет себя в руки и идет вдоль отсеков, заглядывая в каждый. Находящиеся там сотрудники и посетители разговаривают между собой; наконец, она находит тот, в котором, кроме одного молодого аврора, никого нет. Она робко стучится и заходит внутрь.
– Простите, я посетительница… куда можно обратиться?
Аврор медленно разворачивается на стуле и окидывает ее взглядом. У него длинные каштановые волосы и чуть прищуренные глаза. Ненамного старше самой Пэнси.
– Это смотря по какому вопросу… Вашу палочку, будьте добры.
– Изъята, - второй раз за день отвечает Пэнси и краснеет.
– А-а-а, – протягивает волшебник и махает рукой кому-то в проходе:
– Эй, Дэн! Тут опять поднадзорные, прими!
– Я не за этим, - быстро выпаливает Пэнси.
Волшебник недоуменно приподнимает бровь и смотрит на нее:
– В смысле?
– Я не про палочки… я хотела спросить, Драко Малфой, он… к нему разрешены посещения?
– Драко Малфой? – удивленно переспрашивает аврор. Потом отсылает взмахом руки подошедшего к отсеку волшебника.
– Да.
– А какова цель вашего визита?
Дело абсолютно безнадежно, понимает Пэнси. Разумеется, ее не пустят – Мерлин, он же только из зала суда!
– Я его школьная подруга.
Да, весомый аргумент, чтобы допустить ее, саму находящуюся под подозрением, до государственного преступника.
Аврор разворачивается, открывает один из многочисленных ящичков в стене и начинает что-то искать.
– Как… Пэнси Паркинсон, верно?
Наконец, он достает небольшую желтую карточку и подносит к глазам.
– Каковы годы обучения в Хогварсте?
– С 1991-го по 1998-й.
– Верно, – тянет аврор, – и тоже Слизерин. Да, учились вместе. Так-так… Паркинсон… под надзором Министерства с двадцать третьего августа… за шесть месяцев двадцать семь посещений, в том числе одно количеством более трех человек… объяснено днем рождения дочери, подтверждено… – у Пэнси глаза лезут на лоб от такой подробной информации. – Отлучалась из особняка за это время семь раз… что ж…
Он кладет карточку на стол и встает. Достает волшебную палочку и произносит несколько заклинаний, очевидно, чтобы проверить, есть ли у Пэнси с собой волшебные предметы. Затем подходит, кладет руку ей на плечо – Пэнси слегка морщится – и выходит вместе с ней из своего кабинета.
– Эй, Гард! – зовет он. – Я отлучусь ненадолго, тут посетительница к Драко Малфою.
– К Драко Малфою? Да ну? – коротко стриженый мужчина заинтересовано выглядывает из отсека напротив.
Другие авроры тоже оборачиваются, Пэнси начинает злиться, и тут волшебник сильнее сжимает ее плечо и аппарирует.
Они приземляются посреди белой пустыни, которой еще не коснулось всеобщее таяние снега, и первое, что Пэнси видит перед собой - высокие кованые ворота, а за ними…
– Ланс! – слышит она голос спутника и оборачивается. Он смотрит на стоящую неподалеку просторную палатку.
– Ланс! – сердито повторяет волшебник, и в этот момент из нее выходит мужчина в мантии с высоко поднятым воротником.
– Крис! – удивленно кричит он издалека. – Какими судьбами? О, ты с дамой? Познакомишь нас?
– Это посетительница к Драко Малфою, - отвечает провожатый, и из голоса Ланса исчезает вся приветливость.
– Посетительница? – он достает палочку и произносит те же заклинания, что уже применял к ней Крис в кабинете. Она ждет, что он скажет об этом Лансу, но тот молчит.
Окончив процедуру, мужчина поворачивается к воротам – взмах палочкой – и те открываются. Пэнси заходит вслед за Лансом. Они идут по извилистым тропинкам мимо безжизненных кустов и деревьев. Миллион лет назад Пэнси здесь уже была.
Они выходят к крыльцу, волшебник взбегает по ступенькам и дергает за шнурок звонка. Пэнси неуверенно поднимается следом. Сердце гулко бьется в груди.
Проходит несколько невыносимо долгих секунд – и дверь отворяется. На пороге стоит Нарцисса – Нарцисса, в синем платье, невероятно бледная, с запавшими щеками и темными кругами под глазами.
– Миссис Малфой, к вашему сыну посетительница, – произносит Ланс.
– Здравствуйте, миссис Малфой, – неуверенно здоровается Пэнси.
Нарцисса переводит взгляд и несколько секунд слегка недоуменно смотрит на нее сверху вниз. Пэнси уже кажется, что Нарцисса сейчас закроет дверь, но тут она слегка приподнимает уголки губ и ровно отвечает:
– Здравствуй, Пэнси. Проходи, – и отступает.
Пэнси ступает в огромную пустую прихожую.
– Раздевайся, – так же без эмоций продолжает Нарцисса, – я пока распоряжусь подать на стол и предупрежу Драко.
Только сейчас Пэнси понимает, что она в той же мантии, в которой была и дома. Она поворачивается к зеркалу и судорожно пытается пригладить волосы.
Нарцисса появляется опять, совершенно бесшумно.
– Проходи в гостиную.
Пэнси следует за ней, чувствуя, что ноги вот-вот подкосятся. Они пересекают несколько комнат, проходят в широкие стеклянные двери – и оказываются в гостиной Малфой-мэнора. На низком квадратном столике стоят кубки и вазочки, а в кресле чуть поодаль сидит…
Драко медленно поворачивается, поднимает на нее светлые глаза и спокойно произносит:
– Привет, Пэнси.
Пэнси стоит на месте, словно ее ступни приросли к полу. Честно говоря, она представляла себе, что они с Драко кинутся друг другу на шею, буду плакать и говорить о том, как соскучились. Она чувствует себя оглушенной и
ничего не понимает. А Малфой глядит на нее совершенно чужими глазами и с теми же интонациями, что и у Нарциссы, приглашает:
– Присаживайся.
Пэнси собирает волю в кулак, делает несколько шагов и занимает место напротив. Драко в ожидании смотрит на нее.
Пэнси старается принять невозмутимый вид и как-то коряво говорит:
– Рада тебя видеть.
Драко молча кивает, без тени самодовольства и бахвальства, которые Пэнси привыкла видеть на его лице в школе.
– Как вы сейчас… после суда? – спрашивает она, чтобы передать инициативу.
– Нормально, - кивает Драко. – Какое-то время я не смогу покидать поместье и пользоваться магией, но мне пообещали, что в ближайшие годы у меня появится возможность закончить образование. Мама могла бы жить отдельно, но осталась со мной.
– Мне жаль, что так получилось с твоим отцом, – вворачивает Пэнси.
Драко вновь кивает с непроницаемым выражением лица и делает глоток из кубка.
– Чем занимаешься? Я имею в виду сейчас, пока ты в Малфой-мэноре…
Драко пожимает плечами.
– Большей частью читаю. У нас большая библиотека. Мама планирует сделать перестановку в спальнях наверху, я ей помогаю. В особняке много еще не использованной мебели в старых комнатах. Мы уже переделали малую столовую.
Вновь воцаряется молчание.
Пэнси сидит в растерянности, не зная, что еще спросить. О том, что произошло весной на седьмом курсе? Да ладно, можно сразу: что происходило с ним последние два года? Разумеется, с горечью понимает Пэнси,
этот Драко не ответит. Отделается какой-нибудь дежурной фразой или переведет тему разговора в другое русло. Как-то так случилось, что старый друг изменился – изменился совершенно, и она не может понять, что у него там внутри, под оболочкой спокойной любезности.
Или он изменился не сейчас? Или это началось на шестом курсе, когда Драко стал таким мрачным, молчаливым и замкнутым в себе? Давно ли Пэнси пыталась поговорить с ним по душам? Выяснить, что происходит? Или старая дружба закончилась тогда, когда прекратились так объединявшие их подначки над Поттером, Уизли и вообще над Гриффиндором? И заметила ли она, когда его главным стремлением перестало быть стремление задеть гриффиндорскую троицу? Может, она просто жила эти два года с одной иллюзией дружбы, не замечая того, что было на самом деле – а последние несколько месяцев вспоминала о Малфое, как о некой ниточке, связывающей ее с прошлым? Не замечая, что эта ниточка – всего лишь иллюзия? И тот Драко Малфой, с которым Пэнси так горячо желала встретиться – тоже давно уже иллюзия?
Слишком много вопросов, и Пэнси не уверена, что хочет знать на них ответы. Тем более что некоторые из них она, кажется, уже назвала сама.
Входит Нарцисса, грациозно опускается в пустующее кресло, берет в руки чашку и начинает вежливо расспрашивать Пэнси о матери, об отце, о ней самой.
Пэнси хватается за новую тему разговора, как утопающий – за соломинку, и начинает отвечать. Нарцисса бесстрастно кивает, Драко изредка вставляет свои вопросы, такие же учтивые и малосодержательные.
Нарцисса взмахом руки показывает на сад в окне и сообщает, что неплохо бы с приходом весны заставить эльфов пересадить кусты ежевики, а вдоль изгороди высадить акации. Пэнси невозмутимо улыбается и кивает.
Миссис Малфой предлагает ей осмотреть сад самой и высказать свое мнение, но Пэнси отказывается и, оправдываясь тем, что у нее срочные дела, начинает собираться.
Она вдруг замечает, что еще не притронулась к своему кубку, и, чтобы не показаться невежливой, подносит его к губам и делает глоток.
Там оказывается тыквенный сок.
Тыквенный сок.
Мерлин.
Пэнси хочется плакать.
Драко так же вежливо прощается с ней, Нарцисса провожает до прихожей и официальным тоном приглашает приходить еще.
Пэнси улыбается и благодарит.
Дверь Малфой-мэнора закрывается.
Из глубины сада появляется Ланс, докуривая сигарету и бросая окурок в снег.
Они выходят за ворота, ее опять проверяют на магические предметы.
Затем Крис снова сжимает ее плечо и аппарирует в Министерство.
В штаб-квартире авроров по-прежнему шумно и многолюдно. Крис кивает, сухо прощаясь, и уходит в свой отдел.
Пэнси выходит из зала, поднимается в переполненном лифте наверх и понимает, что летучего пороха у нее с собой нет, а значит, придется возвращаться пешком.
Она выходит из маленькой телефонной будки на маггловские узкие улицы. Снег тает, и под ногами – грязная коричневая каша. Мимо проезжают, оставляя колесами бурые дорожки, автомобили, а с неба пробиваются лучи пока еще неяркого весеннего солнца.
Пэнси Паркинсон плачет.
