Глава 1Профессор Снейп с чувством глубокого удовлетворения окинул взглядом маленькую темноволосую макушку, склонившуюся над пергаментом под деловитый скрип пера. Возможность назначить первую отработку гриффиндорцам в начале учебного года всегда была для него источником искренней радости, но назначить ее Паршивцу-Который-Выжил – эта мысль была особенно сладка. Одно осознание того, что он несет ответственность за самое первое наказание мелкого монстра в Хогвартсе, еще долго будет греть ему душу.
Как и следовало ожидать, МакГонагалл заявила, что назначать отработку первокласснику на первом же уроке слишком жестоко, особенно когда львята наябедничали ей, что Гарри ничего такого не сделал. Однако Дамблдор, глядя на Северуса с непроницаемым выражением лица, лишь мягко заметил: «Я уверен, что Северус не стал бы злоупотреблять назначением отработок». На этом Минерва заткнулась, хотя Северус правильно истолковал слова директора как скрытое предупреждение.
Как типично для старого интригана. Делать из Поттера любимчика. Сразу вставать на его сторону против Северуса. Это будут очень долгие семь лет, раз директор явно намерен потакать мальчишке - даже если это значит открыто поддерживать ученика в конфликте с преподавателем. Конечно - Снейп сжал зубы - нет ничего нового в том, что Дамблдор предпочитает Поттера Снейпу. Северусу еще повезло, что
этот Поттер пока не пытался его убить. Может быть, если ему удастся запугать мелкого паршивца с самого начала, Поттер впредь будет держаться от него подальше. Конечно, Снейп поклялся защищать гаденыша, но он совсем не обязан быть добр к нему или (упаси Боже!) любить его.
Снейп обратил свой взор на стопку домашних работ. Посмотрим, как справился мальчишка. Если повезет, он унаследовал способности к науке от своей матери.
Гарри заерзал на жестком деревянном стуле, стараясь сдержать вздох. Может быть, профессор наложил на эти стулья специальные чары, чтобы они были особенно неудобными? Нет, говоря по справедливости, Гарри не мог нормально сидеть с тех пор, как дядя Вернон выпорол его «на прощание». Подкрепленная кучей угроз о том, что случается с неблагодарными уродцами, порка не оставила ни одного живого места пониже спины, а отработка была назначена на конец долгого дня, большую часть которого Гарри пришлось сидеть, несмотря на растущую боль.
На некоторых уроках, например, на зельеварении, ученики время от времени вставали со своих мест, чтобы понаблюдать за действиями преподавателя или потренироваться самостоятельно. Но во время отработки профессор Снейп просто указал на парту, на которой лежали пергамент и перо, и ледяным тоном приказал переписывать предложения с доски. Если Гарри не напишет 400 строк до конца отработки, то Снейп пригрозил назначить еще одну, так что Гарри поспешил сесть (ой!) и начал писать.
Теперь, когда прошло уже два часа наказания, боль больше нельзя было игнорировать. Гарри осторожно перенес вес тела с одной ягодицы на другую, стараясь не морщиться.
Он до сих пор не мог понять, почему Рон так возмущался. В конце концов, Снейп не сделал ничего необычного. Гарри привык, что к нему придираются в школе – после того как тетя Петуния сходила на родительское собрание и рассказала учителям Гарри про его трудный характер, изворотливость и лживость, все преподаватели относились к нему настороженно. Вдобавок Дадли обожал выставлять его виновным в самых разных преступлениях, так что через пару месяцев Гарри стал общепризнанным козлом отпущения, на которого постоянно сыпались несправедливые нотации и незаслуженные наказания. Он настолько свыкся с подобным обращением, что практически не замечал его. Скорее его удивляло, что Снейп (пока еще) был единственным учителем, который вел себя нормально.
Снейп швырнул домашнюю работу на стол, про себя проклиная все на свете. Домашний эльф лучше бы справился с заданием, чем поттеровское отродье, а почерк у него был хуже, чем у облезлой крысы Уизли. Никто не может быть настолько бестолковым – очевидно, что паршивец нарочно сдал эту возмутительную писанину, чтобы показать свое презрение к урокам… и к преподавателю.
Снейп заставил себя успокоиться. То, что паршивец выглядит как Джеймс Поттер и ведет себя как Джеймс Поттер, еще не значит… о, да черт с ним. Конечно, значит. Мальчишка – точная копия своего отца, и он сделает все, что в его силах, чтобы испортить Снейпу жизнь. Единственная разница в том, что сейчас Снейп (наконец-то) в состоянии защитить себя. Это поколение Поттеров быстро усвоит, как сладка месть для терпеливого слизеринца. Дамблдор не сможет постоянно защищать мальчишку, особенно если он хочет, чтобы Снейп остался его шпионом. В конце концов, предполагается, что он ненавидит Мальчика-Который-Выжил, разве не так? Если Дамблдор начнет протестовать, Снейп всегда сможет заявить, что он просто слишком увлекся своей ролью.
Снейп сверлил мальчика взглядом, пытаясь понять, о чем тот думает. Его отец или крестный уже сочиняли бы зловещий план мести. Мальчишка в миллионный раз заерзал, а его лицо исказила легкая гримаса. Ага. Поттер явно планирует какую-то шалость, вместо того чтобы сосредоточиться на строчках. Учитывая, что его наказали за то, что он перечил учителю на лекции и был невнимателен (он точно так же подпрыгивал и ерзал весь урок), очевидно, что упрямый мелкий монстр отказывается учиться на своих ошибках.
Гарри сделал паузу, чтобы сосчитать написанные строчки. И ста пятидесяти не наберется. Все дело в пере – даже после неуклюжих объяснений Рона он так и не понял, как им писать. Если бы только у него был карандаш или шариковая ручка, или хоть перьевая – все лучше! Но нет, в Хогвартсе использовали только перья и пергамент, и магглорожденным (или “маггловоспитанным”) приходилось туго. Гарри снова вздохнул и попытался перенести вес на локти, приподнявшись над стулом. Если бы он мог встать – может быть, если попросить, профессор позволит ему закончить работу стоя за столом? Только ведь он захочет узнать причину, а на этот вопрос Гарри отвечать не собирался. Поэтому он на несколько секунд замер в неудобной позе, чтобы дать боли хоть немного утихнуть.
«Почему вы не пишете?» – яростно прошипел профессор прямо ему в ухо, и Гарри взвизгнул от неожиданности. Рефлекторно плюхнувшись на стул, он едва не взвизгнул снова – на этот раз от боли.
Снейп нависал над мальчиком, поздравляя себя с тем, как успешно застал его врасплох. Он знал, что ребенок далеко в мире фантазий, но на такой сильный испуг даже не рассчитывал. Огромные зеленые глаза со страхом взглянули на него, затем быстро опустились.
То-то же. Последнее, что нужно сейчас Снейпу – это напоминание о том, что мальчишка и сын Лили тоже. Пусть лучше держится этой своей наглой привычки пялиться в пол, как будто ему ни до кого и дела нет – так он выглядит совсем как Джеймс, и презирать его гораздо проще.
«И как это понимать?» – ледяным тоном потребовал Снейп, держа домашнюю работу мальчика двумя пальцами и на вытянутой руке, как будто простое прикосновение к ней было отвратительно.
«Это … это моя домашняя работа, сэр», – с трудом проговорил Гарри. Он всегда очень нервничал, когда люди неожиданно подкрадывались к нему. Дяде Вернону это удавалось не так уж часто, при его-то размерах, а вот Дадли, несмотря на свой вес, подкрадывался на удивление хорошо. Гарри постарался не слишком сильно дрожать, когда профессор протянул руку из-за его плеча и потряс пергаментом у него перед лицом. Вся работа была перечеркана красным.
«Вы воображаете, что я на самом деле способен прочитать столь отвратительный почерк?» – ехидно поинтересовался Снейп.
«Вы же написали замечания», – ответил Гарри неуверенно и тут же подпрыгнул, когда Снейп со всей силы хлопнул пергаментом о стол.
«Я не потерплю наглости, Поттер!» – злобное шипение Снейпа заставило Гарри отшатнуться. Когда дядя Вернон начинал говорить так тихо, это обязательно означало, что вот-вот произойдет нечто очень плохое и очень-очень болезненное.
Снейп заставил себя сделать глубокий вдох. Он боялся этого дня многие годы, зная, что рано или поздно сын Джеймса Поттера окажется в его классе. Зная, что он должен будет учить мелкого монстра. Зная, что мальчишка будет сыном своего отца до кончиков волос. И вот он здесь, и все плохие предчувствия Снейпа оказались правдой.
Никаких извинений за свое поведение. Никаких сожалений о неразборчивых каракулях. Одни нахальные оправдания и поспешное отступление, стоило слизеринцу подойти слишком близко. Снейп почувствовал, что он теряет последние крупицы самоконтроля и постарался отвлечься, переведя взгляд на задание, данное мальчишке в качестве наказания.
Что чуть не заставило его придушить паршивца прямо на месте.
Он четко написал на доске: «Я всегда буду хорошо себя вести во время классной работы». Вместо этого несносный мальчишка накарябал: «Я всюду буду хорош в классной робе». И не один раз, это еще можно было бы проигнорировать, а целых сто пятьдесят раз. Он намеренно и дерзко отказался выполнить задание.
Никогда за всю свою карьеру учителя Снейп не сталкивался с таким откровенным непослушанием. Поттер даже не пытался скрыть свое презрение. Более того, строчки, как и домашнее задание, были сплошь заляпаны кляксами. Да и сам мелкий сопляк оказался весь в чернильных брызгах – он что, считает это забавным? Невозможно так перепачкаться чернилами без злого умысла, хотя Снейп был уверен: призови он мальчишку к ответу, Поттер невиннейшим тоном заявит, что ему просто попалось негодное перо.
По крайней мере, это заявление можно было пресечь на корню. Снейп резко развернулся и направился к своему столу. Где-то в одном из ящиков у него было непротекающее перо, которое забыл магглорожденный ученик несколько лет назад. Так, где же оно …?
Гарри смотрел, как профессор широким шагом удаляется от него, и его сердце колотилось все сильнее. Почему Снейп ушел так внезапно? Что-то забыл? Или что-то хочет принести? Он был явно не доволен и домашней работой Гарри, и строчками в наказание, хотя мальчик не вполне понимал, что еще он мог или должен был сделать.
Он старался изо всех сил. С этой парты доска казалась одним размытым пятном – очки, которые тетя Петуния купила в магазине подержанных товаров, были лучше, чем ничего, но все же их не хватало, чтобы разглядеть другой конец комнаты. Может быть, он неправильно переписал предложение? Во время уроков Рон всегда поправлял его шепотом, но на отработке Гарри показалось неуместным задавать вопросы. Снейп явно был не настроен на приятное общение, и Гарри подумал, что лучше сразу приступить к работе, чем получить еще один выговор за просьбу пересесть на первую парту.
Гарри жалел, что не догадался спросить Рона, можно ли учителям в Хогвартсе бить учеников. Уж Рон-то точно в курсе – все его старшие братья учились здесь до него. Учителя в прежней школе его не били, но ведь они знали, что достаточно написать записку или иным образом пожаловаться на него, и Дурсли гарантируют, что Гарри долго не сможет сидеть спокойно. Конечно, в большинстве таких случаев настоящим виновником был Дадли, но, по крайней мере, здесь в Хогвартсе его толстого кузена не было. Правда, в данном случае это ничего не меняло: Гарри все равно ухитрился попасть в беду, хотя он до сих пор не понимал, за что именно профессор зельеварения так сильно его невзлюбил. Да, он не смог ответить на вопросы профессора, но ведь никто (кроме, Гермионы) не смог бы.
В этот момент его внимание привлек стук в другом конце комнаты, и он прищурился, чтобы разглядеть, что делал Снейп. Тот как раз достал что-то из ящика стола – у Гарри перехватило дыхание.
Это была розга.
У Гарри сердце ушло в пятки. О нет, он получит розог! Но что он такого сделал? Если здесь порют розгами за плохой почерк, то каково же будет наказание за
серьезный проступок?
Внезапно Гарри обнаружил, что уже вскочил на ноги и пятится подальше от стола, а с губ его слетают тихие всхлипы. Он не выдержит еще одной порки, только не розгой, только не после ремня дяди Вернона. Он ну просто никак не сможет удержаться от крика, а кричать почти так же плохо, как распускать сопли. Ни соплей, ни крика – это правило, а еще нужно было стоять смирно, и говорить спасибо по окончанию порки, и… Если нарушить правила, то наказание будет гораздо хуже, а Гарри знал, что он ни за что не сможет стоять смирно, как бы ни старался.
«Пожалуйста, пожалуйста …», – шептал он, едва осознавая, что произносит это вслух. Его насколько поглотил ужас, что он оказался у двери и начал дергать за дверную ручку, прежде чем сам понял, что делает.
Снейп услышал какой-то шум со стороны паршивца. Пока что, ему удалось найти только зачарованную палочку для размешивания зелий. Полированное дерево выглядело весьма изысканно, но право же, олово куда более практичный материал. Неудивительно, что он оставил палочку из кедра здесь, а то еще размешаешь ей едкое зелье, и пиши пропало. Он готов был поклясться, что и перо лежит в одном из ящиков, но этот гриффиндурок явно не даст ему времени на поиски. Что это он там затеял?
Ага. Пытается смыться с отработки пораньше, судя по всему. Бросил свои строчки и как сумасшедший дергает за ручку двери. Глупый мальчишка, он что, правда, думал, будто Снейп не накладывает запирающие чары на дверь класса на время отработки? Очевидно, Поттер не лучше этих близнецов Уизли – ну что же, даже если придется наложить клеящие чары, чтобы удержать его на стуле, профессор и это сделает.
«Нет, нет, пожалуйста, пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо, – шептал Гарри, чья паника росла по мере приближения угрюмого учителя. – Пожалуйста, я буду хорошим. Пожалуйста…», – он замолчал, когда рука профессора грубо сдавила его плечо.
Впрочем, боль помогла ему прийти в чувство. Он смог сосредоточиться, и бездумный ужас немного уменьшился. Ожидание всегда было хуже всего: когда начиналось само битье, то Гарри уже знал, чего ждать.
Снейп усмехнулся, глядя на него. Очевидно, что Поттер игнорирует или просто забыл правила, о которых говорили Дамблдор и глава его факультета. Ученики уходят с отработки, только когда их отпустили. За непослушание полагается еще одна отработка. «Забыл правила, мальчишка?» – прорычал он.
Гарри вздрогнул. Дядя Вернон тоже любил, чтобы ему сначала цитировали правила. А Гарри только что наглядно продемонстрировал, как именно вести себя НЕ следовало. Ну зачем было распускать сопли? Сопли их только злят, как и слезы. Они значат, что ты считаешь наказание незаслуженным, и обычно это гарантирует дополнительные оплеухи или еще один день без еды. Гарри мог с уверенностью сказать, что сейчас начнется, но он также знал, что ничего не сможет с этим поделать, поэтому он сделал глубокий вдох и начал цитировать: «Ни сопл…» ХЛОП!
«Забыл правила, мальчишка?» – Снейп смотрел на него сверху вниз с отвращением. Поттер отказался от тщетных попыток сбежать и просто стоял, пялясь на собственные ботинки, вероятно, придумывал, как бы еще проявить неуважение. Снейп решил просто притащить его обратно за парту и приклеить к стулу, но тут к паршивцу вернулась былая дерзость: «Нее, Сопли…»
Ненавистное прозвище, придуманное отцом мелкого упыря, сразу же лишило Снейпа способности рассуждать здраво, и его охватила слепая ярость. Да как он смеет! Как смеет этот наглый паршивец, этот эгоистичный, избалованный монстр думать, что он может дразнить его так же, как и отец, превративший школьные годы Снейпа в сущий ад? Слово еще даже не успело слететь с губ мальчика, а рука Снейпа, совершенно независимо от его воли, уже нанесла удар.
Она ударила маленького мальчика по щеке так сильно, что сбила его с ног. Он стукнулся головой о каменную стену, а потом упал на колени, в шоке. Очки также пострадали от соприкосновения со стеной, и их разбитые остатки теперь болтались на одном ухе. Из раны на макушке мальчика начала сочиться кровь.
Снейп замер.
Покойник. Он покойник. К черту Вольдеморта. Неожиданно угроза Темного лорда поблекла по сравнению с тем, что с ним сделает Дамблдор. Мерзкий шпион только что ударил Золотого Гриффиндорца. Дамблдор его убьет.
Нет, рассеяно поправил он себя. Дамблдор его уволит и (с большой вероятностью) вышвырнет из Ордена. Убьет его Минерва.
Вся его ярость мгновенно испарилась, как только голова Поттера врезалась в стену. Нет, если быть до конца честным, она испарилась как только он услышал резкий звук от контакта ладони с щекой ребенка и увидел широко распахнутые, шокированные глаза – глаза Лили – смотрящие прямо на него.
Блямс! Перед глазами Гарри поплыли звездочки. Прошло еще несколько секунд, прежде чем его зрение прояснилось, и он смог подняться на ноги. Он положил то, что осталось от очков, на ближайшую парту и попробовал на ощупь кровь, что текла по его виску. Его щека и челюсть сильно саднили там, куда ударил Снейп, и он почувствовал вкус крови от щеки, которую порезали зубы. Он также почувствовал, как на голове в месте удара растет шишка.
Он быстро заморгал, пытаясь сдержать слезы. Никаких слез. Это тоже правило.
Как это он позволил застигнуть себя врасплох. Если дядя Вернон позволяет тебе договорить, это еще не значит, что все так делают. Тетя Петуния ведет себя точно так же – задает вопрос и дает тебе крепкую затрещину, пока ты еще пытаешься ответить. Надо было это предвидеть. Уворачиваться, понятное дело, было нельзя (это повлекло бы за собой ДЕЙСТВИТЕЛЬНО серьезные последствия), но он мог бы устоять на своих двоих и никуда не врезаться. Хотя бы сотрясения на этот раз, похоже, не было, отделался шишкой.
Снейп опять ушел в другой конец класса, должно быть, розгу взять. Гарри пошел за ним, слегка пошатываясь. С шишкой на голове и следами от ремня на другом месте идти прямо было трудновато, но все-таки удалось. Он подошел к первой парте и начал снимать мантию. Возможно, вполне возможно, если он быстро примет нужную позу и покажет, каким он может быть хорошим, то Снейп не будет с ним слишком суров.
Ноги Снейпа практически подкашивались, пока он шел к учительскому столу. Как он мог это сделать? Один поспешный, бездумный шаг, и он уничтожил все хорошее, что он только мог сказать о себе. Он не смог бы предложить Альбусу никаких смягчающих обстоятельств.
Для окружающих Снейп был хладнокровным профессором зельеварения, человеком, никогда не теряющим контроль над собой. Годами он сдерживал свой нрав, общаясь с учениками, и даже близнецам Уизли не удавалось вывести его из себя, несмотря на постоянные провокации. Никто просто не поверит, что Поттер смог на первой же отработке сделать что-то объясняющее, а тем более оправдывающее такое насилие. Даже хаффлпаффец поймет, что Снейп просто решил избить ребенка. Другими словами, повел себя как поттерофобный Пожиратель Смерти, которым его все считали, и, учитывая выбор жертвы, он был вполне уверен, что покровительству Альбуса Дамблдора пришел безвременный конец.
Может быть, вполне может быть, если бы он просто шлепнул мальчика по заднице, то смог бы выкрутиться. Но оставить пылающий отпечаток руки на лице Поттера, не говоря уже об ударе о стену подземелья – такого Дамблдор никогда не простит. Честно говоря, такого не смог бы простить себе и сам Снейп.
Как бы он ни презирал, ни ненавидел и ни поносил Джеймса Поттера, они были ровесниками. Они оскорбляли, нападали, проклинали и накладывали чары друг на друга год за годом, но они всегда были более или менее равны по силам. Поттер не так уж часто заручался поддержкой других Мародеров, он предпочитал бой один на один. Но когда Снейп дал пощечину Гарри Поттеру, их габариты были несопоставимы. Сейчас Снейп больше не мог отрицать правду: Гарри не был своим отцом – он был маленьким мальчиком, который только что пережил недопустимое насилие со стороны взрослого человека вдвое больше его самого.
Неважно, что сказал маленький паршивец – сам-то он был взрослым. И предполагалось, что
он будет контролировать ситуацию, несмотря на любые детские истерики. Но всего одного слова, сорвавшегося с уст мальчишки, оказалось достаточно, чтобы Снейп полностью и бесповоротно потерял контроль над собой.
Откуда Поттер вообще взял это прозвище? Спустя несколько минут после катастрофы мозг Снейпа все еще работал неважно, но здесь несоответствие было налицо: любой, кто мог бы рассказать о борьбе Мародеров против Снейпа, оказался в могиле или в тюрьме задолго до того, как мальчик был бы в состоянии понять или запомнить эту историю. Что же, по крайней мере, он узнает разгадку, прежде чем отпустит ребенка плакать в жилетку Дамблдора. Он повернулся, чтобы задать мальчику вопрос, но тут же отшатнулся назад – увиденное буквально подкосило его.
Поттер снял свою мантию и лег на стул – идеальная поза для порки.
«Что? Что?» – забормотал Снейп, сердце его буквально выпрыгивало из груди. Если бы сейчас из ближайшего котла выскочил Волдеморт и начал петь ему любовные арии, то и это не поразило бы его больше. Что, ради всего святого, Поттер делает? Откуда Мальчик-Который-Выжил, Золотой ребенок, вообще знает такую позу, не говоря уже о том, чтобы с такой отработанной легкостью ее принимать?
Ребенок что-то бормотал себе под нос. Снейп осторожно подошел ближе. «В чем дело, Поттер?» – неуверенно спросил он.
«Правила, – послушно ответил Гарри, надеясь – если так можно выразиться – что профессор, наконец, захочет приступить к наказанию. Он оставался в нужной позе, гадая, успеет ли он закончить свою речь прежде, чем почувствует первый удар. – Ни соплей, ни слез, не сбегать, не кричать, не дергаться». Он сделал паузу. Пока что затрещин не было. Это хороший знак? Может быть, лучше по-быстрому вставить извинения? «Я очень извиняюсь. Я больше так не буду. Я не знаю, почему я пытался убежать. Я просто не ожидал увидеть розгу. Я извиняюсь. Я буду хорошим. Я обещаю».
Гарри подождал еще немного, удивляясь, что Снейп до сих пор не начал его бить. Что же он сделал не так на этот раз?
Снейп недоуменно оглянулся. Какая розга? Что несет этот мальчишка? Где … ах да! Палочка для размешивания! Действительно, немного напоминает школьную розгу, хоть и весьма отдаленно. Но это все еще не объясняет, почему мальчик решил, что такая вещь будет применяться. Не говоря уже о том, чтобы применяться к нему.
Профессор также осознал, к стыду своему, что он сам додумал слова за мальчика. Гарри не произносил его ненавистное прозвище, он пытался перечислить какие-то гнусные правила. Но откуда они могли взяться?
«Кто научил тебя этим правилам?» – прорычал он. Ужасное подозрение вместе с львиной долей вины сделало его голос еще злее, чем обычно.
«Мой дядя, сэр», – ответил Гарри, слишком напуганный, чтобы солгать. Может быть, он неправильно их перечислил? Может быть, здесь в Хогвартсе другие правила? Ну конечно! Здесь же все по-другому; и как он мог быть таким глупым – вообразил, что правила о наказаниях здесь такие же, как и дома. «Простите, сэр, – выпалил он. – Я не знал, что здесь другие правила. Если вы научите меня, я их не забуду, честно».
Он изогнулся, пытаясь встретиться взглядом со Снейпом, чтобы понять, верит ли тот в его искренность, но волна боли, прокатившаяся по спине, заставила его вскрикнуть.
«Поттер, – произнес Снейп медленным, сдавленным голосом, – поднимите рубашку и спустите брюки».
Гарри зажмурил глаза. Он все надеялся и надеялся – но нет. Должен был сразу догадаться. Если пытаешься убежать, наказание удваивается. И теперь он получит розгой по голому телу. Это бывало и раньше, хоть и нечасто, но еще никогда после такого наказания, как та прощальная порка. Но выбирать не приходилось, промедление лишь усугубило бы ситуацию. Так что без лишнего шума и умоляющих взглядов он расстегнул брюки и позволил им упасть. Немного подумал о том, не подождать ли прямого приказа насчет нижнего белья, но решил, что все помимо полного послушания приведет лишь к новым затрещинам. Он спустил нижнее белье, вздрогнув, когда резинка задела израненную кожу, а затем поднял рубашку и начал ждать, когда опустится розга.
Снейп уставился на кожу, покрытую шрамами и синяками, и почувствовал, как его захлестывает новая волна убийственной ярости. А еще он почувствовал неожиданную потребность защитить маленького ребенка, такого потерянного и одинокого. Было очевидно, что мальчик не просто недавно подвергся жестокой порке, но и был слишком хорошо знаком с таким обращением. Он даже не колебался, снимая одежду, и теперь было ясно, почему он воспринял розгу во время отработки как должное. Единственное, что удивляло Снейпа, так это то, что мальчик вообще был в состоянии сидеть. Внезапно он увидел постоянное ерзанье в совершенно новом свете.
Один взмах волшебной палочкой, и Поттер снова одет. Он оглянулся, явно удивленный, но не встал. «Встаньте, Поттер!» – прорычал Снейп. Что же ему теперь делать? Это открытие станет бомбой для волшебного мира.
Гарри медленно поднялся, не понимая, что происходит. Рана на голове больше не кровоточила, или, по крайней мере, кровоточила не так сильно, и он прикусил губу, беспокоясь, что теперь профессор решит дать ему еще несколько таких же подзатыльников, прежде чем переходить к розгам. Он подождал, опустив плечи, чувствуя на себе злой взгляд высокого мужчины.
«Садитесь, Поттер! – приказал Снейп, но когда мальчик слегка вздрогнул, он поспешно изменил приказ. – Нет, погодите. Просто стойте здесь. Смотрите на меня. В глаза!»
Гарри не был уверен, что он правильно расслышал. Посмотреть в глаза? Во время наказания? Но, судя по голосу, Снейп и так уже был на грани бешенства. Гарри медленно поднял глаза, встретившись со злым иссиня-черным взглядом.
Снейп подумал было о том, чтобы проникнуть в разум мальчика, но Дамблдора и вправду хватит удар при одной мысли об этом. Кроме того, похоже, что ребенок еще ни разу не солгал. Может быть, в этом и нет необходимости. «Я вижу, что ваши тетя и дядя очень… строги… с вами, Поттер».
Гарри был неуверен, как нужно ответить. Он знал, что в норме он не должен говорить о том, как его наказывают, но с другой стороны, Снейп действительно был ужасно похож на дядю Вернона, так что, наверное, это не считается? «Да, сэр, – наконец, ответил он осторожно. – Они хотят убедиться, что я не принимаю вещи как должное».
«Какие вещи?»
«Ну, типа… что они взяли меня, когда мои родители умерли. И дали мне кров, чтобы я не попал в сиротский приют. Все в таком духе. Так что, когда я не слушаюсь… – или когда происходят ненормальные вещи, – они должны убедиться, что я знаю, что был плохим».
«Что ты сделал, чтобы заработать нынешние отметины?» – холодно спросил Снейп.
Гарри поежился: «Я говорил о том, как хочу поехать в Хогвардс. Это был очень неблагодарный поступок с моей стороны. Дядя Вернон сказал, что я должен помнить о них, а не увлекаться всеми этими штучками из школы».
Ублюдки! Снейп едва удержался от того, чтобы аппарировать прямо на Тисовую улицу и убить этих магглов-садистов на месте. Однако информация о защитных барьерах в Хогвартсе и необходимость сначала позаботиться о ребенке его вовремя остановили.
«А ваши вопиющие каракули? У вас сломано запястье?» – едва задав саркастичный вопрос, он почти сразу захотел взять слова обратно. Нужно было сразу наложить диагностическое заклинание – что если у ребенка и правда перелом?
«Не думаю, сэр, – ответил Гарри совершенно серьезно. Он гадал, когда же кончится допрос и продолжится наказание, но решил, что пока лучше отвечать как можно честнее. Теперь он уже совсем запутался и не понимал, какие ответы правильные, так что он решил просто говорить правду и посмотреть, что получится. – Я просто не знаю, как пишут перьями. Я никогда раньше этого не делал».
«Вас этому не научили на вашем факультете?» – Снейп нахмурился. Он бы устроил словесную инквизицию слизеринским префектам, если бы те не провели базовые занятия по чистописанию с такими первогодками. Не то, чтобы сейчас в Слизерине было много магглорожденных или маггловоспитанных, но и такие попадались…
Гарри взглянул на него с недоумением. Снейп закатил глаза – вот вам и типичный Гриффиндор. Сплошная отвага и благородство без капли мозгов. Даже не проверяют, есть ли у всех новых учеников необходимые навыки. «А ваши строчки? Объясните, что случилось?»
«Э… я что-то сделал неправильно? – спросил Гарри неуверенно, покусывая нижнюю губу. Дурак! Конечно, он что-то сделал неправильно – иначе профессор Снейп бы не спрашивал. – Мм, простите… Я не очень-то хорошо вижу отсюда доску, так что…»
«Что-то не так с вашими очками?» – Снейп смутился, поняв абсурдность вопроса, и поспешно пробормотал Репаро, вручив теперь уже целые очки мальчику.
Поттер снова нацепил их на нос, прищурился, глядя на доску, затем внезапно побледнел: «О! Я не знал, сэр. Я извиняюсь. Я заново их перепишу. Я…» – Снейп нетерпеливо взмахнул рукой, прерывая поток извинений.
«Почему вы до сих пор корчите эти дурацкие рожи? Вы хотите сказать, что даже в очках вы не видите доску с этого расстояния?»
Гарри кивнул, покраснев. «У меня совсем плохое зрение».
Боже правый. Ну что ж, остается надеяться, что Волдеморт подойдет вплотную к Поттеру и похлопает его по плечу. Если он отойдет на десять футов от мальчика, тот его просто не увидит, не говоря уже о том, чтобы сражаться. «Когда вам в последний раз обновляли рецепт?»
«Рецепт? Я не болен, сэр».
«Идиот. На ваши очки. Когда последний раз вам проверяли рецепт на очки».
Гарри пожал плечами. Это что, новые волшебные штуки? «Не думаю, что такое было, сэр. Наверное, магглы этого не делают».
Снейп нахмурился. В другое время он бы решил, что мальчик специально над ним издевается. «Не говорите глупостей. Когда вам дали эту пару?»
«Около двух лет назад. Мои старые очки совсем не помогали, и в школе жаловались, так что тетя Петуния принесла домой эти».
Выражение лица Снейпа стало еще мрачнее, а Гарри испугался еще больше. Что бы он ни говорил, это только сердило преподавателя. Может быть, он отправит Гарри домой к его семье, чтобы больше с ним не возиться? Но нет, ведь только директор может исключать учеников.
Как будто прочтя мысли Гарри, Снейп внезапно повернулся: «Идите за мной, Поттер. Мы идем к директору». Гарри ахнул: «Но, сэр… пожалуйста, я буду хорошим. Пожалуйста, не надо…» Снейп только яростно что-то пробормотал, схватил Гарри за руку и потащил его за собой.
«Пожалуйста, сэр, не заставляйте меня возвращаться к Дурслям. Я хочу остаться здесь. Пожалуйста, пожалуйста, можно мне остаться? Не исключайте меня», – умолял Гарри всю дорогу до кабинета директора, но Снейп на него даже не обернулся. Он просто шел, таща Гарри за собой, и остановился лишь для того, чтобы сказать пароль горгулье. Гарри смолк, когда они приблизились к двери Дамблдора – ясно, что все его мольбы были напрасны.
Снейп боролся с собственным страхом. Предстоящий допрос будет крайне неприятным, и (как обычно) ему придется игнорировать собственные интересы и думать о высшем благе. Или, как в данном случае, о Гарри.
Он искоса взглянул на маленького мальчика рядом. Теперь, когда он увидел Гарри, а не мини-Джеймса, он задавался вопросом, как он мог принять его неуверенность за наглость и проглядеть все признаки боли и переутомления. «Альбус, – сказал он, врываясь в кабинет и не оставляя старику шанса предложить кому-либо лимонную дольку, – я вынужден настаивать на том, чтобы вы немедленно связались с Поппи и Минервой».
Дамблдор поднял брови, но, не споря, оправился к своему камину и вызвал обеих женщин. Только тогда он как следует разглядел Гарри – и огромный алый след от руки на его щеке – и мерцание в его глазах внезапно исчезло. «Гарри, – сказал он очень, очень мягко, – что с тобой случилось?»
Ой. Возможно, было бы хорошей идеей слегка привести мальчика в порядок, а потом уже тащить его сюда. Снейп был так разгневан на Дурслей за их обращение с Поттером, что почти забыл о собственных грехах на этот счет. Он знал, что Альбус, в конце концов, вытащит из него все подробности, но было бы умнее (намного умнее) сначала смыть с ребенка кровь.
Гарри бросил неуверенный взгляд на Снейпа, и Дамблдор нахмурился. Снейп резко вдохнул, пытаясь подавить панику, вызванную выражением на лице древнего волшебника. Легко забыть о его истинной природе за вечным фасадом «чокнутого дедушки», но внезапно маска оказалась сброшена, и на него взирал очень рассерженный и крайне могущественный волшебник.
Прежде чем директор смог что-либо сказать, Помфри и МакГонагалл вышли из камина. «Что такое, Альбус? – спросила Минерва, но затем она заметила Гарри. – Мистер Поттер, уже почти комендантский час, и… ЧТО С ВАМИ СЛУЧИЛОСЬ?»
Поппи уже доставала свою палочку, когда Снейп встал между ними и мальчиком. «Минуточку», – потребовал он, зная, что это его единственный шанс. Если он не так все расскажет, то Азкабан еще покажется курортом, судя по тому, как все трое буравили его взглядами.
«Продолжай, Северус», – тихо сказал Дамблдор, но впервые в его глазах не было ни намека на дружелюбие. Гарри почти перестал дышать в отчаянной попытке не привлекать к себе внимания.
«Сегодня у мистера Поттера была отработка со мной. В течение этого вечера я открыл определенные… факты, … к которым я должен привлечь ваше внимание».
«Включая и то, как он получил эти травмы?» – промурлыкал Альбус таким тоном, который сделал бы честь и Снейпу. Минерва и Поппи еще крепче сжали палочки в кулаках, не спуская с него пристальных взглядов.
Снейп нервно сглотнул. «Я несу ответственность за видимые повреждения, – признал он, поспешно сделав шаг назад, когда Минерва двинулась на него. – У меня нет никаких оправданий, – выпалил он, в то время как Альбус жестом заставил ведьму-анимага отступить. – Тем не менее, это наименьшие из его проблем».
«Тебе стоит пояснить это», – холодно заявил Дамблдор.
Снейп повернулся к мальчику и запоздало понял, что то, что он собирается сделать, вряд ли будет встречено с энтузиазмом. Он не был самым чувствительным человеком в мире, но он повидал достаточно пострадавших от насилия детей на своем факультете, чтобы знать, насколько глубоки их шрамы. Ну что же, он не просто так звался слизеринцем. «Поттер, – произнес он тихо, заставив испуганного мальчика посмотреть на него, – вы помните, о чем просили меня по дороге сюда?» Гарри кивнул, не смея надеяться. «Если вы будете делать то, что я вам скажу, и отвечать на все вопросы честно и подробно, то я обещаю исполнить ваше желание». Глаза мальчика – глаза Лили, черт бы их побрал – округлились. «И я освобожу вас от оставшейся отработки».
Гарри не смог сдержать улыбки до ушей. Хотя он и знал, что все это может быть обманом, он не мог не улыбаться. Неожиданно, несмотря на все придирки и крик, Снейп стал его любимым профессором. «Вы обещаете?» – прошептал он в ответ.
«Я даю вам свою клятву волшебника», – мрачно сказал Снейп. Даже другие взрослые замерли, понимая серьезность его предложения.
«Тогда ладно», – сказал Гарри, кивая. Он был не совсем уверен, что происходит, но если это означало, что исключения и порки не будет, не говоря уже об оставшихся строчках, то он был на все согласен.
«Сделано, – Снейп взмахнул палочкой и внезапно Гарри оказался одет в больничную сорочку. – Повернитесь». Большого выбора у Гарри не было, так как сильные руки профессора легли ему на плечи, и он тут же оказался повернут к взрослым спиной.
Только когда он услышал оханье где-то позади, до него дошло, что он одет только в больничную сорочку, которая, как это свойственно многим представителям ее вида, не застегивалась на спине. Он вскрикнул и попытался схватить края сорочки, но Снейп отдернул его руки, заставляя его и дальше стоять в таком виде перед директором, главой его факультета и школьной медиведьмой. Охватившая его ярость на минуту заставила страх отступить, и он гневно посмотрел снизу вверх на профессора Снейпа. «Прекратите! Отдайте мне мою одежду!»
Снейп посмотрел на него с долей насмешки в глазах, но через секунду сдался, и на Гарри появилась вторая сорочка, закрывающая его и спереди, и сзади. «Я буду говорить о вас довольно откровенно, – проинформировал его Снейп. – Может быть, вы предпочтете подождать за дверью?»
Гарри нахмурился. Если они будут говорить о нем, то зачем ему уходить? Он устал, что люди говорят о нем за его спиной. Последнее время он вообще много от чего устал. «Я останусь», – ответил он с вызовом в голосе.
Снейп приподнял бровь. «Как пожелаете». Он повернулся к остальным. «Очевидно, что мальчик является жертвой неоднократного насилия и пренебрежения. Он был выпорот своим дядей за выражение энтузиазма по поводу поступления в Хогвартс. Я вполне уверен, исходя из его поведения в моем классе после моих собственных… – тут он слегка замялся – …неприемлемых действий, что Поттера часто и незаслуженно избивали родственники. Его зрение отвратительно, частично потому, что он ни разу не проходил медицинского обследования. Очевидно, его тетка просто покупает ему самые дешевые очки, которые может найти. Мальчик не в состоянии разглядеть доску с третьей парты. Учитывая его костлявость, я не удивлюсь, если ему также отказывали в еде и других базовых потребностях, и все это делали ненормальные магглы, которых вы, Альбус, сочли подходящими опекунами. Я уверяю вас, что кровная защита или нет, но он туда больше не вернется».
Остальные взрослые несколько долгих секунд просто стояли и смотрели на него с открытым ртом. Затем: «Гарри, это правда?» – тихо задал вопрос Дамблдор.
Гарри ответил не сразу, растерявшись. Как Снейп все это узнал? Зачем он все это рассказал? Разве он не в курсе, какие неприятности будут у Гарри, когда об этом прознает дядя Вернон? Но ведь Снейп сказал, что он не позволит Гарри вернуться к его родственникам, значит, все в порядке? Но разве Снейп не будет сам пороть его точно так же, как и дядя Вернон? Не меняет ли он шило на мыло, если Снейп просто продолжит то, что начал дядя? Но зато здесь полным-полно еды, и у него впервые в жизни есть друзья, и его кровать в Гриффиндорской башне куда лучше, чем чулан под лестницей, и…
«Поттер! - прорычал Снейп, заставив Гарри подпрыгнуть. – Отвечайте директору!»
«Что? А, да, сэр. Это правда».
«Гарри, что именно профессор Снейп сделал с вами во время отработки?» – вмешалась профессор МакГонагалл, посылая Снейпу не совсем дружелюбный взгляд.
Гарри моргнул. Он был не вполне уверен, о чем спрашивает глава его факультета. О строчках? Пощечине? Почти порке розгами?
Прежде чем он смог ответить, это сделал Снейп: «Я… я неправильно понял то, что сказал Поттер, и перепутал его с его отцом. Я потерял над собой контроль и ударил его. Так сильно, что он врезался в стену. Он ударил голову, сломал свои очки и получил открытую рану. Моим действиям нет оправдания, и я бы с радостью согласился на Круциатус, лишь бы повернуть время вспять».
Гарри смотрел на него с любопытством. Он понятия не имел, что такое эта Круцоштука, но другие учителя теперь казались менее злыми, чем несколько секунд назад. Глаза Дамблдора вновь замерцали, правда, от этого Снейп приобрел еще более кислый вид, чем обычно: «Директор, если вы скажете «а я тебе говорил», то…»
«Северус, мой дорогой мальчик, разве я себе такое позволю?»
Мадам Помфри шагнула вперед: «Не воображай, что я сказала последнее слово, Северус, – пообещала она мрачно, приобняв Гарри. – Пойдемте, мистер Поттер, давайте вылечим все ваши синяки».
Гарри оглянулся через плечо, пока его уводила медиведьма. Снейп смотрел на него, и Гарри немного ему улыбнулся и помахал рукой, пока ведьма тянула его за собой. Снейп лишь нахмурился в ответ, но Гарри уже понял, что это у профессора такой заменитель улыбке и кивку.
«Северус, как ты мог ударить ребенка…» – гневно начала МакГонагалл.
«Согласен, Минерва. Это совершенно непростительно. Совсем как то, что глава факультета упускает из виду признаки насилия и не знает, что ее подопечные не могут правильно держать перо в руке или слишком слепы, чтобы разглядеть доску», – ответил Снейп с деланным равнодушием.
Макгонагалл закрыла рот, открыла его, закрыла снова, а затем просто всплеснула руками в отчаянии: «Северус Снейп, вы совершенно невозможны!» – она промаршировала прямо к нему, и Снейп напрягся, готовясь к проклятиям или пощечинам, которые неизбежно последуют.
Это было бы только справедливо. Если бы другой преподаватель раздавал оплеухи его маленьким змейкам так, как он вмазал Поттеру, он не стал бы медлить с планом страшной мести. Минерва защищала свой факультет так же, как и он свой, или как Дамблдор защищал всю школу. Северус уже решил – что бы она ни сделала, он примет это как должное. Он вполне серьезно говорил о Круцио, и хотя он не мог отменить травму, нанесенную Поттеру (включая утраченное чувство безопасности, которое Гарри только-только обрел в Хогвартсе), он, по крайней мере, может понести заслуженное наказание с такой же стойкостью, какую проявил ребенок. Вольдеморт предоставил ему много возможностей для практики.
К его неописуемому удивлению, Минерва ласково поцеловала его в щеку и прошептала: «Гарри повезло, что он нашел такого защитника как ты, Северус», – после чего она сразу отправилась в больничную часть вслед за Поппи и Гарри.
Снейп стоял как громом пораженный, и только когда Минерва уже ушла, он смог собрать в кулак оставшуюся волю и запротестовать: «Я этому паршивцу не защитник»
Негромкий смешок заставил его повернуться к Альбусу, и Снейп внезапно почувствовал себя таким же молодым и уязвимым, как Гарри. Он настороженно поглядывал на директора, уверенный, что тот не будет таким же всепрощающим, как и его заместительница. В конце концов, Снейп – злобная летучая мышь подземелий, ужасный слизеринский Пожиратель Смерти – только что напал на ученика, и не просто на ученика, на Гарри Поттера. В лучшем случае он получит самый ужасный разнос в своей жизни и наказание, которое заставит Вольдеморта умереть от зависти. Может быть, ему придется тренировать гриффиндорскую сборную по квиддичу? Или помогать домашним эльфам в приготовлении и подаче еды в Главном зале? Темный лорд просто прибегал к непростительным заклинаниям; Дамблдор был куда изобретательнее, когда дело доходило до пыток.
«Я предполагаю, что ты подготовишь альтернативный план опеки для мистера Поттера, раз уж ты не хочешь вновь доверять его попечению родственников и безопасности кровной защиты?» – любезно спросил Дамблдор.
Снейп заерзал: «Я не могу не признать, что такая ответственность будет вполне уместна», - согласился он сдержанно.
«И ты посетишь Дурслей, чтобы объяснить им сложившуюся ситуацию?»
Вот это задание доставит Северусу искреннее удовольствие. «Да!» – тут же согласился он, в то время как хищная улыбка озарила его мрачное лицо.
«И ты приложишь все усилия, чтобы восстановить свои отношения с Гарри».
«У меня нет отношений с Поттером! – резкий ответ вырвался прежде, чем он успел оборвать себя, заметив выражение лица Дамблдора. – Да, конечно, я это сделаю», – согласился он, запинаясь от поспешности. В глубине души он знал, что это правильно. Нравится ему это или нет, но он достучался до мальчика. Ну, строго говоря, сначала он стукнул мальчика, а потом уже достучался, но ему нужно понести кару за первое и, если быть откровенным, второе, как ни странно, было ему почти не в тягость.
«Прекрасно, мой мальчик. Тогда, я полагаю, тебе следует вернуться в свои апартаменты и немного отдохнуть. Уверен, ты захочешь навестить Гарри в больничном крыле завтра утром, чтобы принести ему свои извинения».
У двери Снейп остановился. Неужели это все? Дамблдор проявляет завидную выдержку. Даже для волшебника Света, его ответ слишком великодушен. Снейп бы не удивился, окажись он сам поперек стула, пока заколдованная розга будет воплощать самые страшные страхи Гарри.
Но Альбус уже отвернулся и рассеянно поглаживал феникса. Пожав плечами, Снейп собрался выйти за дверь.
«Да, и Северус, – окликнул его Альбус, когда он уже почти закрыл за собой дверь, – ты ведь понимаешь, что если ты еще хоть раз ударишь подобным образом ученика, то не доживешь до утра, правда?» Магическая аура, которая сопровождала его слова, была достаточно сильна, чтобы полы мантии Снейпа начали колыхаться, а волосы упали ему на лоб.
Снейп громко сглотнул. «Да, директор».
«Тогда доброй ночи, дорогой мальчик», – Альбус с благожелательной улыбкой проводил его взглядом.
Спускаясь по лестнице в подземелье, Северус Снейп вздохнул с облегчением. Все-таки он был прав – пока Поттер где-то рядом, жизнь не будет прежней, но к своему удивлению он понял, что ничего не имеет против.
