Глава 1Несколько авторских предупреждений^
1. Фик - часть цикла о жизни госпиталя Святого Мунго, созданного нашей командой для игры Веселые старты-2. Соответственно, в тексте присутствуют "командные" персонажи - загадочный уборщик Ли Пень и главцелитель Ливси. О них можно прочесть в фиках Elvira&Полина&ЭльФ "Анализируй это" и "Кое-что о Мунго" или в фике vlad "Невероятное приключение алхимика".
2.«День апрельского дурака» – дословный перевод английского названия праздника первого апреля – April fool’s day. Если верить Джоан Роулинг, первое апреля – день рождения Фреда и Джорджа Уизли.
3. Сведения о руноследе, бякоклешене, муховертках и других зверюшках почерпнуты из книги Дж. К. Роулинг «Волшебные твари и где их искать». Августус Пай в книге «Гарри Поттер и орден Феникса» – целитель в отделении травм от живых существ.
4. Джорджу Уизли в этом фике – 27 лет. По словам Джоан Роулинг, он женился на Анджелине Джонсон достаточно поздно, то есть, по мнению автора, в описываемом возрасте герой вполне может быть холост. Кроме того, Джордж, вне зависимости от основной профессии, остается владельцем бренда «Уизли и Уизли». Сьюзан Боунс, как известно, вышла замуж за Джастина Финч-Флетчи, но, опять же, точную дату этого события Роулинг не указала. Кингсли, приступивший к исполнению обязанностей Министра магии в книге «Гарри Поттер и Дары Смерти», вполне мог и не занимать соответствующий пост семь лет спустя.
Итого, по скромному мнению автора, маркировка «АУ» этому фику не нужна.
5. Автор благодарит команду госпиталя святого Мунго за помощь и дружескую поддержку.
05: 00 AM.
– Целитель Уизли!
– Целитель Уизли, я вас ищу!
Целитель Уизли мученически вздохнул и, как можно крепче зажмурившись, перевернулся на другой бок – лицом к стене. Вне всякого сомнения, этот голос, пронзительный и безжалостный, словно рев банши, мог принадлежать только одному человеку на планете – главной колдомедицинской сестре госпиталя святого Мунго Барбаре Барнс. Следовательно, спать Джорджу оставалось не более пяти секунд.
– Джордж, даже не надейся – я все равно знаю, что ты там! – дверь уборщицкой каморки распахнулась настежь, и на Джорджа низвергнулся водопад неправдоподобно яркого света. Этот же безжалостный свет, схлынув, несколькими сочными мазками обозначил в дверном проеме весьма эффектный женский силуэт: длинные стройные ноги, тонкая талия и очень даже впечатляющая грудь… в общем, всем хороша была сестра Барнс, если бы не этот голос, да еще, пожалуй, раздражавшая Джорджа привычка нарочно оставлять засосы на самых приметных местах – впрочем, последнее обстоятельство к делу никак не относилось.
– Барбара, послушай, – заныл Джордж, надеясь придать своему тону как можно больше убедительности, и попытался закрыться локтем от режущего глаза света и испепеляющего взгляда коллеги. – Я ведь со вчерашнего утра на ногах. Могу же я хоть на полчаса прикорнуть…
– Согласно записям в журнале регистрации ты отдежурил всего восемь часов, половину из которых, очевидно, проспал, – парировала Барнс и с силой пнула острым носком туфельки груду бумажных полотенец, служивших целителю постелью. Конструкция опасно зашаталась. Джордж простонал.
– И еще: моя смена только что закончилась, так что я не собираюсь терять на тебя время. В «зверинце» не хватает рук, так что если через пять минут не материализуешься на первом этаже – пеняй на себя. В следующий раз будить тебя придет хохотунчик Ливси.
– Эй, насчет Ливси – это не серьезно, правда? – Джордж резко приподнялся и, не рассчитав, с размаху врезался головой в низкую потолочную балку. – Черт, больно-то как… Барбара, подожди, мне нужна помощь! Медицинская помощь!.. Барбара!
Но дверь, не вняв его мольбам, захлопнулась, и маленькое, уставленное метлами помещение вновь погрузилось во тьму.
– Люмос, – сердито сказал Джордж, потер затылок и, спустив ноги со своего импровизированного ложа, попытался нашарить на пыльном полу кроссовки.
– Что, на этот раз не повезло? – из противоположного угла подал голос Ли Пень, бессменный главный уборщик больницы святого Мунго и хозяин каморки, где Джорджу так удачно удалось устроиться на ночлег.
Джордж повернулся. В неярком свете волшебной палочки круглое лицо Ли походило на непроницаемую гипсовую маску.
– Да ладно, она права. – Джордж наконец-то всунул ноги в кроссовки, встал и осторожно потянулся, разминая затекшую спину. Я у тебя тут уже четыре часа дрыхну – пора бы и честь знать.
– Ну, дело хозяйское, – согласился уборщик, извлек из складок поношенной мантии маленькую изогнутую трубочку и принялся неторопливо ее раскуривать. По узкой комнате пополз густой удушливый запах.
– Слушай, Ли, где ты такую дрянь берешь? – сморщился Джордж. – Пахнет хуже, чем какашки тролля, честное слово!
– Везде-то вы бывали, все-то вы нюхали… – заметил Ли Пень, выпустив из ноздрей две тоненькие струйки дыма. – Еще триста лет назад за фунт такого табаку гоблины отвешивали равный вес золотых монет.
– Думаю, по истечении срока годности он сильно упал в цене. Ладно, спасибо тебе за ночлег, дружище, с меня причитается, – Джордж проверил в кармане волшебную палочку, поправил съехавший на бок галстук и пинком отворил дверь. – Отправляюсь убивать и калечить во славу медицинской науки
– Хорошего дня, Джордж, – донеслось ему вслед.
05: 09 AM.
Дверки больничного лифта прожужжали что-то немузыкальное и раскрылись. Джордж, отчаянно зевая, шагнул вперед – в залитый безжизненным казенным светом коридор четвертого этажа.
Августус Пай, главный целитель «зверинца», как называли в Мунго отделение травм от живых существ, уже спешил ему навстречу, на ходу протягивая длинную худую руку.
– Рад тебя видеть, Уизли. Я уж думал, ты десятый сон досматриваешь в обнимку с любимой метлой Ли…
– Вся больница теперь в курсе моей личной жизни?.. Не работать Барнс в Отделе тайн.
– Брось, все мы через это прошли, – усмехнулся Пай. – Спасибо большое, что пришел – у нас тут завал: полное отделение пациентов, а Клейтона и Биллингли пришлось отпустить. У Клейтона опять бабушка приболела, Биллингли укусил за ногу какой-то псих, которого до того цапнул бякоклешень – так что теперь Биллингли отказывается лечить пациентов, пока не выяснится, что невезение не передается путем вторичного укуса.
– Врут, – немного подумав, убежденно заявил Джордж.
– Думаешь? – заинтересовался Пай. – Впрочем, Клейтон про бабушку, и впрямь, скорее всего заливает, вот Биллингли…
– Если у парня в крови яд бякоклешеня, ему должно фатально не везти целую неделю. А он начинает с того, что получает свободные сутки…
– Трое суток, – Пай заметно помрачнел.
– Да и псих-то ваш подозрителен, – задумчиво продолжил Джордж. – Тоже мне, невезение! Я вот с Биллингли уже четыре года знаком – а укусить его ни разу не вышло. Хотя ляжки у него, надо сказать, аппетитные…
– Знаешь что, Уизли, – глава отделения замедлил шаг и подозрительно посмотрел на стажера, – давай-ка ты пока что дуй в ординаторскую и прими стаканчик-другой Бодрящего зелья. Так, на всякий случай.
05:25 AM
– Джерри Сигал, семнадцать лет, младший курьер в магазине мадам Веру, – аккуратно записал Джордж и вновь перевел взгляд на покрасневшую распухшую лодыжку. – Вообще-то больше всего это похоже на укус руноследа.
– А это он и есть, – круглое веснушчатое лицо мальчишки вдруг расплылось в довольной улыбке. – Только маленький еще. Фута два, не больше.
Джордж вздохнул и отложил недозаполненную карту.
– Джерри, тебя на каком курсе из Хогвартса выгнали? На втором? Или вообще на первом? Или, может, у тебя аллергия на шерсть, чешую, хинин и роговые пластины, которая мешала тебе посещать уроки ухода за магическими существами? Рунослед – редкий и чрезвычайно опасный змей с очень ограниченным ареалом обитания. На Британских островах их никто не видел уже лет пятьдесят.
– А мне его дядя привез, – улыбка стала еще шире. – Прямо из Буркина-Фасо.
– Тогда одно из двух: или твой дядя тебя сильно ненавидит, или он ждет от тебя наследства. Впрочем, – целитель осторожно потрогал багровый край укуса, – может, здесь и то, и другое. К твоему сведению, одной унции яда руноследа достаточно, чтобы отправить на тот свет штук двадцать младших курьеров весом в полторы сотни фунтов каждый.
– Так что же… – Джерри мгновенно побледнел, отчего его многочисленные веснушки налились коричневым. – Значит… Я могу умереть, да?
– Вряд ли, – фыркнул Джордж и достал бланк рецепта. – Раз уж ты пришел в Мунго на своих ногах, да еще и на двоих, тебя укусила одна из неядовитых голов. Вообще-то они считаются довольно миролюбивыми, но ты их, вероятно, чем-то очень достал. Сыворотка святого Патрика три раза в день после еды, плюс на ночь прикладывать к месту укуса сушеную печень дракона. Соберешься отомстить дяде – обращайся в магазин волшебных приколов «Уизли и Уизли» – адрес я уже тебе записал на обратной стороне рецепта, – он перевел дух. – И это… постарайся как-нибудь переправить зверюшку обратно в Африку, пока тобой не собралась полакомиться другая голова. Главное – в отдел контроля за особо опасными существами не неси: они ее, пожалуй, прикончат под горячую руку.
Джордж закончил писать, встал и протянул Джерри рецепт.
– Ну и думаю, ты сам понимаешь: все эти рекомендации имеют смысл, если это действительно был рунослед, а не уж с нестандартным прикусом, и ты попросту не придумал всю эту историю с дядей из Буркина-Фасо, чтобы не пойти на работу.
– Я никогда не сачкую работу! – возмутился Джерри.
– Правда? – удивился Джордж, открывая дверь палаты. – Зря. Впрочем, дело твое.
– Это был рунослед! – закричал Джерри ему в спину. – Можете сами посмотреть, если не верите!
Джордж медленно повернулся.
– Он, что, у тебя с собой?
– Да.
– Полосатый рунослед из Буркина-Фасо? Высший уровень опасности по классификации Министерства?
– Да.
Уши Джерри горели. Нагнувшись, он вытащил из-под стула небольшой полотняный мешок и вызывающе посмотрел на целителя.
Джордж взмахом волшебной палочки запечатал дверь и подлетел к пациенту.
– Что же ты молчал, идиот?! Дай хоть посмотреть, пока никто в палату не заглянул…
– Сейчас, сейчас, – виновато забормотал Джерри, путаясь в длинных завязках. Затем поднял голову и посмотрел на целителя круглыми глазами. – Кажется, ее тут нет. Пять минут назад была – а теперь нет. Наверное, тесемочка развязалась или дырка где…
– Просто супер, – резюмировал Джордж, глядя на распотрошенный мешок.
05:55 AM.
Без помощи магии на потертых стульях зала собраний больницы святого Мунго могло уместиться человек пятьдесят. В ночной смене народу было в два раза меньше – передние ряды пустовали. Большинство присутствующих позевывало. МакЛаррен из отдела происшествий с артефактами составил три стула у бокового прохода, лег и, не скрываясь, задремал.
– ...Руноследа будет легко заметить. Во-первых, из-за яркой окраски, во-вторых, по больнице не так часто ползают змеи с тремя головами. Это хорошая новость. Как известно, у руноследа три головы: две нормальные, а одна с мерзким характером и к тому же ядовитая. Случается, что две нормальные головы вступают сговор и отгрызают третью – но пациент целителя Уизли утверждает, что у него был полноценный рунослед. Это плохая новость. Опять же, по словам пациента, его рунослед в длину не превышал двух футов, то есть мы имеем дело с руноследом-подростком. Значит, ядовитые железы могли и не успеть развиться. Это хорошая новость. Известно также, что руноследы в период полового созревания чрезвычайно агрессивны. Это плохая новость. Мы связались с отделом контроля за особо опасными существами. Дежурный подтвердил, что руноследы из-за своего африканского происхождения предпочитают отдыхать в тепле, желательно – вблизи горячих, а еще лучше раскаленных предметов. В нашей больнице этим условиям, вероятнее всего, соответствует буфет и это…
– Плохая новость, – не выдержав, закончил скороговорку Пая Джордж, до того со всем возможным вниманием слушавший «начальника зверинца» из первого ряда. – Если рунослед укусит дежурную буфетчицу, останемся без кексов и горячего чая.
– Буфет еще закрыт, – сверившись с часами, заметил Пай. – Значит, кусать там некого. Домовых эльфов я предупрежу. А вы, Уизли, лучше помолчите – как-никак, это был ваш пациент… Сотрудников я настоятельно прошу проинформировать всех пациентов об опасности, а вы, Ли, – взгляд целителя на мгновение остановился на уборщике, – пожалуйста, проверьте все этажи.
– Холосё, мистел Пай, – маленький китаец старательно закивал коротко остриженной головой. Джордж подозрительно посмотрел на него.
– Ну, вроде бы все, – с облегчением вздохнул Пай. – Спасибо всем, что пришли. Можете возвращаться к работе – и не теряйте бдительность.
Сотрудники потянулись из зала, на ходу опрокидывая стулья.
07:30 AM
– Слушай, – Бетси Каннингем, дежурная сестра приемного отделения нарочито изысканными движениями волшебной палочки погасила фонари над гостевым входом и повернулась к Джорджу, – а почему бы тебе не пригласить меня поужинать куда-нибудь в Хогсмид?
– Так я же с тобой не встречаюсь, – вяло отмахнулся Джордж. Он курил, привалившись спиной к мокрым кирпичам стены. Откуда-то сверху, из наливавшегося серым утренним светом неба накрапывал дождь.
– Зря, – оживилась Бетси, – мы бы с тобой отлично поладили. Общая работа, знаешь ли, сближает. А по вечерам бы вместе слушали передачи по радио. Мне вот нравятся «Неизвестные животные» с Луной Лавгуд, а тебе?
– А мне – нет, – Джордж выплюнул сигарету себе под ноги и оценивающе посмотрел на колдомедсестру. Из-за не по-утреннему густо наложенной косметики ее лицо казалось неживым. – Мне как-то и известных животных хватает...
– Ты про этого руноследа, что ли? – Бетси усмехнулась, нервно искривив накрашенный рот, и встала рядом. – Тоже мне ЧП. Для первоапрельского утра это даже несерьезно...
– А что, разве уже первое?
– Да уж семь часов, считай, как День апрельского дурака. Самый тяжелый день в году...
– Почему это? – тихо спросил Джордж.
– Черт его знает, – засмеялась Бетси. – Я тоже до того, как начала работать, думала, что самый ужас – это когда Хэллоуин или Новый год. Фейерверки там или кто огневиски перебрал – ну, сам понимаешь. А оказалось, что самое хреновое – это первое апреля.
Джордж молча смотрел себе под ноги.
– Наверное, дело в том, что процентов девяносто людей считают всех окружающих полными идиотами, – задумчиво продолжала Бетси. – Так что день апрельского дурака, можно сказать, самый массовый праздник. Можешь мне поверить: наши пациенты скорее уж мать забудут четырнадцатого ноября поздравить, чем соседа – первого апреля. И ведь у каждого ж своя гордость, просто бомбу-вонючку на стул подложить неинтересно... Ну а разгребаться приходится, конечно же, нам. Поэтому не сомневайся, уже к обеду здесь будет настоящий сумасшедший дом.
07:55 AM.
Плоские лампы ночной подсветки гасли одна за другой под потолком длинного гулкого коридора цокольного этажа. Несколько ожидающих своей очереди посетителей дремали на жестких металлических стульях. У выхода на лестничный пролет караулил Черный Пациент. Джордж резко затормозил и попытался изменить направление, но было поздно: призрак его уже заметил.
Черный Пациент был настоящим проклятием молодых врачей госпиталя святого Мунго. По слухам, он был одним из первых пациентов больницы (наиболее злые языки утверждали, что самым первым). Зануда и неудачник, в один прекрасный день он решил покончить с собой, для чего выпил полгаллона Напитка живой смерти, оседлал метлу и на полной скорости врезался в гнездо химер, предположив, что если и не удастся отравиться или разбиться насмерть, то потревоженные злобные твари наверняка захотят полакомиться незваным пришельцем. К несчастью, стоило метле лишь слегка разогнаться, с ее непривычным к высоким скоростям хозяином случился приступ морской болезни, так что по приземлении (то бишь, пригнездении) он вытошнил щедро сдобренный ядом обед прямо под копыта химерам. Когда же те, очевидно изумленные такой наглостью, поспешили покинуть изгаженное гнездо, неудавшийся самоубийца попытался прикончить себя, вызвав адский огонь, но из-за плохого владения чарами и сильного горного ветра не преуспел и в этом. Окончательно пав духом, бедолага отправился в Мунго с несколькими легкими ожогами, двумя ушибами и тяжелой формой отравления. Три часа он покорно прождал в приемной, пока целители решали, на который из этажей следует отправить столь разносторонне пострадавшего клиента. К тому времени, когда больничное начальство все-таки пришло к консенсусу, выяснилось, что пациент вдобавок успел заразиться опасным штаммом драконьей оспы, от которой и умер три дня спустя к восторгу главы отделения волшебных вирусов и инфекций.
После смерти мизантропия, по слухам, свойственная Черному Пациенту еще при жизни, приобрела крайне деятельный характер. Изрядно поднаторевший в медицинской науке за долгие годы потустороннего существования, призрак таскался по больничным коридорам, запугивал пациентов зловещими диагнозами и подробными описаниями наиболее омерзительных симптомов, беспрестанно критиковал действия врачей, а также на всех углах громко и нелицеприятно отзывался о начальстве и наиболее щедрых спонсорах госпиталя. В особенности же Черный Пациент недолюбливал молодых целителей, а целителя Уизли, пришедшего в колдомедицину в достаточно зрелом возрасте, и вовсе почитал за шарлатана и искренне ненавидел.
Вот и сейчас полупрозрачное лицо привидения растянулось в предвкушающей ухмылке. Джордж, вздохнув, остановился – негоже было уклоняться от битвы.
Черный Пациент, не торопясь, подплыл ближе.
– Доброе утро, целитель Уизли, – медовым голосом пропел призрак.
– И тебе доброе утро, потустороннее существо, перманентно отравляющее мне жизнь, – отозвался Джордж. – Тебе нужна медицинская помощь? Если нет, извини – придется тебя покинуть: меня пациенты ждут.
– Дольше подождут – дольше проживут, – уверенно отмахнулся Черный Пациент. – Ты, я слышал, тут выпустил смертельно опасную тварь...
– Боишься конкуренции? – прищурился Джордж. – Не волнуйся, если что и случится, ни один приличный призрак не захочет тусоваться с тобой на одной территории.
– Это еще почему? – забеспокоился Черный Пациент.
– Потому, что ты зануда, – парировал целитель. – А это еще что такое?
Он взмахнул палочкой. Плотные и длинные – до самого пола – занавески на соседнем окне раздвинулись, явив окружающим насупленного уборщика Ли Пеня.
– Хорошие занавески, – задумчиво произнес Джордж.
– Еще какие хорошие, – подтвердил Ли, вынув изо рта булавки. – С сорокового года в подвале лежали. Все руки не доходили.
– Черные. С тремя оранжевыми полосками, – Джордж подошел вплотную к подоконнику, на краю которого балансировал маленький китаец, и уважительно посмотрел на него снизу вверх.
– Что уставился как дракон на извержение Везувия? Помог бы лучше, – огрызнулся Ли.
– Нет, я, правда, не могу поверить, что ты до этого опустился… – Джордж со вздохом извлек волшебную палочку из кармана. – Первоапрельские шутки… В твоем возрасте… Да еще такие примитивные… Фиссум!
Выскользнувший было из пальцев Ли край ткани вновь прилепился к карнизу.
– Понятия не имею, о чем ты, – по своему обыкновению уборщик даже не сделал попытки поблагодарить за помощь. – Я тут делом занят. В отличие от некоторых.
– И ты всерьез считаешь, что найдется хотя бы один идиот, который примет этот кусок ткани за шкуру руноследа?
– Великий Ю Тай как-то сказал, что люди скорее поверят в глупый обман, чем в истину, на которую у них не хватит ума, – назидательно заметил Ли. – Ты слышал о великом Ю Тае?
– Нет, – с сожалением ответил Джордж. – Я в школе плохо учился, так что из великих знаю только Вольдеморта и Дирка Ливингстона, ловца «Хэйлейбургского молота». Так кто такой этот Ю Тай?
– Да так, один приятель, – неожиданно уклончиво ответил Ли. – Тридцать лет подряд торговал в Лютном переулке Феликс Фелицисом, состоявшим исключительно из огневиски и магловской «колы». До сих пор в Азкабане сидит…
09:35 AM.
– Целитель Уизли, когда освободитесь, зайдите ко мне в кабинет... Мерлиновы штаны... Это еще что такое? – Августус Пай застыл в дверном проеме, изумленно глядя на потолок палаты, под которым парили шестеро волшебников в одинаковых мантиях сливового оттенка.
– Это – отдел по налогам и сборам юридического департамента Министерства магии, – пояснил Джордж, не переставая строчить что-то в потрепанном блокноте. – Младший инспектор Пакхей решил порадовать коллег в честь первого апреля и принес на работу банку с муховертками. Те, очевидно, сильно проголодались по пути из Австралии. и...
– Можете не сомневаться, Пакхей, первое, что я сделаю, оказавшись на земле, – это подпишу указ о вашем увольнении! – прорычал лысый и необычайно толстый волшебник с багровым лицом, из последних сил державшийся за край оконного карниза. Левитировавший в метре от него румяный юноша виновато втянул голову в плечи и отлетел подальше.
– Не отвлекайтесь, господин начальник отдела, – строго прикрикнул Джордж и перевернул страницу блокнота. – Мы остановились на том, что раз менеджером принадлежащего мне магазина является мой родной брат, я могу получить налоговую льготу в размере от трех процентов. Кроме того...
– У меня нет больше времени разбираться с вашим чертовым магазином, Мерлинова борода! Или вы что-то сделаете прямо сейчас или я пойду... полечу прямо к начальнику госпиталя! – возмущенный пациент, не удержавшись, оторвался от карниза и дважды перекувыркнулся в воздухе.
– И только напрасно пациентов напугаете. Целитель Ливси еще не пришел. Видите ли, мистер... эээ... Гриди, укус муховертки вызывает неконтролируемую левитацию, от которой нельзя избавиться с помощью известных современной медицине средств. Но, если вас действительно укусили всего один раз, то левитация должна завершиться... – Джордж сверился с наручными часами, – прямо сейчас.
Лысый волшебник шлепнулся на пол, словно перезревшая слива. Следом рухнул на пол еще один.
– Ну, что же, – бегло просмотрев записи, сказал Джордж, – миссис Фрай и мистер Голдстейн будут летать еще приблизительно часа пол. Мисс Фишер, у которой четыре укуса – полтора. А вот мистеру Пакхею, похоже, не удастся ощутить под ногами твердую землю до вечера. На столе найдете рецепт землеостанавливающего зелья – оно поможет избавиться от остаточного головокружения. На обратной стороне бланка – адрес магазина «Уизли и Уизли», остроумные и безопасные приколы для первого апреля. Вам, Пакхей точно пригодится на новой работе. Всего наилучшего!
– Вообще-то реклама на бланках для рецептов едва ли соответствует требованиям врачебной этики, – заметил Пай, когда за ними закрылась дверь. – Хотя идея, безусловно, интересная – надо будет предложить нашим спонсорам.
– «Если после пережитого лечения вы больше не можете ходить – наши ковры-самолеты для вас!» – подхватил Джордж. – Только чур мне пятнадцать процентов от прибыли за идею…
– Слушай, Уизли, давно хотел спросить: зачем ты вообще подался в целители? У тебя ведь бизнес неплохой: я, если признаться, постоянный покупатель в вашем магазине… – Пай понизил голос: – только Глэдис, пожалуйста, не вздумай проболтаться…
– Еще до нашего рождения мама дала Непреложный обет, что кто-нибудь из сыновей станет врачом, – Джордж тяжело вздохнул и печально посмотрел на собеседника. – Старшие братья как-то отвертелись, и когда выяснилось, что наш младшенький путает гипофиз с гиппогрифом, мне пришлось взвалить на плечи эту непосильную ношу…
– Это правда? – обеспокоенно спросил Пай.
– Нет, – признался Джордж. – И даже не домашняя заготовка – только что придумал. Так что ты от меня хотел?
– Только поблагодарить за работу, – улыбнулся Пай. – Целитель Боунс только что пришла и теперь хочет видеть тебя на четвертом этаже.
– А как же ты?
– Меня через полчаса сменяет Уотсон. Кроме того, только что вернулся Биллингли: к нему с утра пораньше прикатила теща из Годриковой Лощины – собирается погостить недельку. Поэтому он решил, что бякоклешень работе не помеха, и попросился в двойную смену.
10: 05 AM
Джордж просунул голову в дверь и широко улыбнулся.
– Я все знаю, – сказала Сьюзи, подняв голову от журнала дежурств.
– Правда? – восхитился Джордж и аккуратно притворил дверь за собой. – И в каком году произошло восстание гоблинов под предводительством Куча Грязного?
– Что?
Он засмеялся, глядя на ее растерянное лицо.
– Я пошутил. Ты ведь сказала, что все знаешь…
– Тогда понятно, – Сьюзи тоже улыбнулась. – Я имела в виду сорок семь рабочих часов, которые ты задолжал клинике за март, плюс те часы, которые ты проспал сегодня ночью, две жалобы от пациентов на невежливое обращение, ну и… твоего сбежавшего руноследа.
– Рунослед – это уже не я. Технически, – подумав, поправился Джордж и плюхнулся в каменное кресло с другой стороны стола. – Рад тебя видеть, Сьюзи.
Конечно же, Сьюзен Боунс, исполнявшую обязанности заведующей отделением Травм от заклятий, следовало именовать исключительно «целитель Боунс» (к Джорджу, который был всего-навсего стажером, эта рекомендация относилось в первую очередь). Увы, на практике соблюдать субординацию никак не выходило. В самом деле, достаточно было лишь раз взглянуть в эти ярко-голубые глаза, бесхитростные и по-детски широко распахнутые, какими они бывают, наверное, только у выпускниц Хаффлпаффа, чтобы понять, что их обладательницу можно называть Сьюзи и только Сьюзи.
Сьюзи была самой честной, скромной и безотказной труженицей госпиталя святого Мунго. Сьюзи всегда подменяла заболевших сотрудников своего отделения. Заполняла за них отчеты. Прикрывала перед начальством. Дежурила лишние часы Брала ночные смены. Исполняла самые неприятные обязанности. Сьюзи всегда была до приторности мила с пациентами. Сьюзи никогда не жаловалась. Сьюзи всегда находила компромисс с целителем Ливси. Сьюзи терпеливо сносила все выходки целителя Уизли.
Почти всегда.
– Может, ты все-таки притормозишь? – жалобно попросила Сьюзи. – Это, конечно, секрет, но – между прочим – на внутренних совещаниях Ливси уже дважды ставил вопрос о твоем несоответствии высокому званию целителя.
– Да ну? – удивился Джордж. – Кстати, ты слышала, что хохотунчик Ливси стал главным целителем святого Мунго как раз после того, как Министру Магии неудачно удалили вросший ноготь?
– В эту сплетню я не верю, – отмахнулась Сьюзи. – Подозреваю, что ты сам ее придумал…
– Да нет же! – возмутился Джордж. – Мне говорил знакомый знакомого лучшей подруги девушки личного секретаря самого Хиллса…
– Хватит выдумывать! – повысила голос Сьюзи.
Всякий раз, когда она сердилась, ее глаза из голубых становились зелеными. Джорджу это нравилось.
– Джордж, послушай, – Сьюзи перевела дух, – когда ты впервые пришел в больницу и сказал, что хочешь стать целителем... ты даже не представляешь, сколько народу было против. Ну, сам понимаешь, у тебя ведь даже ТРИТОНов не было, да еще после окончания Хогвартса столько времени прошло, и этот твой магазин приколов, и еще та ужасная статья Риты Скиттер... Я, конечно, пыталась им объяснить, что на самом деле ты вовсе не такой раздолбай, каким пытаешься казаться, а очень талантливый волшебник, умница, много знаешь… и интуиция у тебя просто замечательная…
– Ненавижу подхалимов, но уважаю их труд, – прокомментировал Джордж. – Так что ты продолжай. Ход мысли мне нравится.
Глаза Сьюзи вновь опасно зазеленели.
– Если не будешь слушать серьезно, продолжать буду в приказе об увольнении, – довольно сухо сказала она. – Я лишь хотела сказать, что это было настоящее чудо – то, что Ливси согласился провести отдельный экзамен ради того, чтобы принять тебя в штат больницы. А ты вот так просто готов пустить это нюхлеру под хвост… не знаю… просто из вредности! Пойми же, тут у нас не школа, и не Отряд Дамблдора…
– Так. Все. Брейк, – Джордж поднял руки в примиряющем жесте. – Я, конечно, далеко не гигант мысли, но, в общем-то, и далеко не такой идиот, каким кажусь. Так что твои претензии мне вполне понятны. Увы, ничего с собой поделать не могу, так уж вышло: ты собранная, профессиональная, а я нет. Я, как ты изволила выразиться, раздолбай. И я не изменюсь, о чем ты, кстати, прекрасно знала, когда брала меня на работу.
Сьюзи помолчала, задумчиво глядя на Джорджа, потом почесала раскрытую ладонь о край стола и все-таки улыбнулась.
– Ладно, забудь. Кого выбираешь: сорокапятилетнего мужчину с прорезавшимися рогами, квакающую девушку или умника, додумавшегося лечить икоту душащими чарами?
– Беру всех, – расщедрился Джордж и, поднявшись, сгреб со стола папки. – Кстати, у меня для тебя подарок.
Сьюзи опасливо посмотрела на коробочку.
– Слушай, если это та штука, которая выскакивает и бьет тебя по носу, или пукающий стетоскоп, или еще что-нибудь в том же духе, я открывать не буду, – предупредила она.
– Что ты, на этот раз все совершенно безобидно, – заверил ее Джордж. – Сама подумай: если я продолжаю свои дурацкие шуточки триста шестьдесят четыре дня в году, как-то неспортивно продолжать делать это и на день апрельского дурака.
– И почему я тебе всегда верю? – вздохнула Сьюзи.
Джордж закрыл дверь и прислушался. За дверью что-то хрюкнуло, шмякнулось о пол. Затем раздался женский визг.
– С днем апрельского дурака, Сьюзи, – повторил Джордж.
11:01 AM
– Ну, что там еще такое? – Джордж оторвался от изучения спины пациента, исчерченной тоненькими чернильными штрихами кровоподтеков, и недовольно посмотрел на отворившуюся дверь палаты.
– У тебя что-то серьезное? – не переставая жевать резинку, поинтересовалась Иви Бут, сестра отделения Травм от заклятий, по-цыгански смуглая и очень хорошенькая.
– Скорее, интригующее, – ответил Джордж. – Вот, посмотри. Супруга мистера Огивли во время семейной ссоры выстрелила в своего мужа Ступефаем, а после того, как его извлекли из обломков шкафа, выяснилось, что на спине вдруг образовался полный текст последнего декрета Департамента международного сотрудничества. Ты никогда не слышала о таких побочных эффектах?
– Вообще-то содержание этого документа – дипломатическая тайна... – обеспокоенно завертелся пухленький волшебник, придавленный к кушетке волшебной палочкой Джорджа.
– Теперь это – медицинская тайна, – успокоил его Джордж. – Так что ей можно посмотреть.
Иви подошла и без явного интереса наклонилась над широкой исписанной спиной.
– Порылся в справочнике, ничего похожего не нашел, – продолжил Джордж. – Как ты думаешь, если послать колдографию тыловой части мистера Огивли в болгарское министерство магии – там много заплатят? А то у меня как раз есть знакомый болгарский дипломат...
Волшебник обессилено простонал. Иви склонилась чуть ниже; на ее лице отразилась напряженная работа мысли. Между пухлых ярко-накрашенных губ возник розовый пузырь, стремительно увеличивавшийся в размерах. В следующую секунду он оглушительно лопнул. Джордж дернулся. Пациент снова простонал – на этот раз значительно громче.
– Дай ему хорошее средство от синяков – и пусть отправляется, – задумчиво пожевав, предложила Иви. – Хорошо еще, что он Камасутру на ночь не читал.
– Ладно, сдаюсь, – Джордж рассмеялся. – Сестра Бут права. Видите ли, мистер Огивли, на нашей коже часто находят отражение наши внутренние проблемы. Впервые вы, вероятно, столкнулись с этим в период полового созревания...
– Сьюзи просила, чтобы ты как можно скорее зашел в первую «опасную» палату, – не слишком вежливо перебила Иви. – У нее там сложный случай.
– Ясно, – Джордж быстро поднялся. – Можете одеваться, мистер Огивли. Оставлю вам рецепт мази – будете втирать в синяки три раза в день до полного исчезновения. На обратной стороне бланка – адрес магазина «Уизли и Уизли»; думаю, его посещение поможет вам отвлечься от дипломатических секретов.
11:05 AM
Дверь с косо прилепленной табличкой «Опасность заражения! Вход только для медицинского персонала» разом отрезала свет за его спиной: в палате было темно и тихо, словно кто-то только что распылил перуанский порошок мгновенной тьмы. Чертыхнувшись про себя, Джордж полез за волшебной палочкой.
– С днем рождения!
Помещение вспыхнуло десятком волшебных огней. Громыхнули аплодисменты. Под потолком, искрясь и переливаясь корявыми буквами, побежала сияющая надпись: «Мы любим тебя, Джордж». Из-за обилия лимонных целительских халатов палата сделалась похожа на фруктовый склад. Среди этого цитрусового разнообразия выделялась лишь хламида Ли Пеня, своей расцветкой походившая скорее на подгнивший банан.
Стоявшая на переднем фланге Сьюзи держала оплывающий розовой глазурью торт.
– Отделение травм от заклятий... – смущенно начала она.
– И примазавшиеся к нему отделения, – веско добавил Пай из-за ее плеча.
– И слузба уболки, – скромно напомнил Ли.
– ...в общем, мы все поздравляем... Робинсон, руки от торта! Я его не для того все утро пекла!
Джордж затравленно огляделся и до боли закусил нижнюю губу.
11:11 AM
Он с отвращением вытер лицо от отпечатков губной помады и еще раз посмотрел в зеркало. Глаза у отражения были совершенно безумные.
– Дон Жуан на выезде, – немедленно прореагировало зеркало. – Рекомендую курс профилактических спринцеваний.
– Это меня колдомедицинские сестры поздравляли, – вяло пожаловался целитель и обессилено прижался лбом к своему холодному отражению.
Прокапали минуты.
Неожиданно чьи-то руки обхватили Джорджа за талию, а когда он обернулся, то наткнулся губами на мягкие и теплые губы.
– Ты чего ушел? – укоризненно прошептала Иви Бут, когда он отстранился, пытаясь перевести дыхание. – Сьюзи ужасно расстроилась: думает, ты на что-то обиделся. А она этот пирог действительно все утро пекла.
– Извинюсь, – отмахнулся Джордж. – Ты заперла дверь?
1:05 PM.
– Мама, а почему у целителя нет уха? – кудрявое конопатое существо зачарованно уставилось на Джорджа парой пуговиц-глазенок.
– Это ему отит неправильно лечили, – подал голос Черный Пациент, до того смиренно висевший в углу. – У тебя тоже скоро отвалится, не сомневайся…
– Простите: неудовлетворенное посмертной жизнью привидение, – извинился Джордж перед строгой волшебницей в голубой мантии. – Согласно условиям, выдвинутым страховой компанией, прилагается к бесплатному лечению. Заткнуть нельзя, но можно игнорировать.
Он снова повернулся к пациентке.
– Не верь призраку, он глупый. Ухо мне флоббер-червь откусил.
– Зачем ты меня обманываешь? Флоббер-черви не едят уши, – конопатая мордашка разочарованно нахмурилась.
– А это был злой флоббер-червь. Давным-давно, когда я еще был маленький, у нас водились злые флоббер-черви, – Джордж подумал и добавил: – Но потом их всех съели
– А кто их съел?
– Добрые флоббер-черви.
– Перестаньте дурить ребенку голову! – вмешалась надменно молчавшая до того волшебница.
– Хорошо, – легко согласился Джордж. – Ухо мне отрезал школьный преподаватель зельеварения, когда я под видом Гарри Поттера пытался верхом на метле скрыться от Упивающихся смертью. Вообще-то это был не злой преподаватель зельеварения, просто он делал вид, что шпионит для Того-кого-нельзя-называть, а на самом деле шпионил для нас – вот ему и пришлось отрезать мне ухо, чтобы никто не догадался…
Судя по выражению лица маленькой пациентки, Джордж на ближайшие полчаса стал ее кумиром. Судя по выражению лица ее матери, ему грозил третий выговор за эту неделю. Судя по выражению лица Черного Пациента, Хэллоуин наступил на семь месяцев раньше обычного.
Однако прежде, чем кто-либо успел заговорить, мир вздрогнул и с грохотом покачнулся.
Джордж увидел серый, недосягаемый как низкое осеннее небо потолок, из глубины которого плавно опускались хлопья штукатурки.
– Эй, вы там целы? – он почувствовал, что его трясут за плечи. Целитель сделал над собой усилие и все-таки поднялся, потирая затылок.
– Налет вражеской авиации? – поинтересовалась женщина. Дочку она теперь крепко держала за руку. – У вас здесь всегда так… неспокойно?
– Мне сказали, что только на первое апреля, – честно ответил Джордж. – Вы не пострадали?
– Я никогда не теряю ни равновесия, ни самообладания, – парировала та.
– Ценное умение, – признал Джордж. – Подождите, пожалуйста, здесь, пока я узнаю, что там произошло.
1:25 PM.
– Если коротко, то Биллингли из «зверинца» – идиот, – хмуро сказал целитель Робинсон, коллега Джорджа по отделению Травм от заклятий.
– Технически Биллингли – неудачник, – не согласился Джордж. – А можно все-таки выслушать более развернутую версию случившегося?
– Если развернуто, то у нас больше нет буфета.
– Вообще нет? – на всякий случай уточнил Джордж.
– Есть дюжина парализованных эльфов и равномерно распределенная по полу однородная масса, которая еще полчаса назад была не только съедобна, но и аппетитна, – грустно сказал Робинсон. – Еды нет.
– Ладно, не тяни. Что там? Нападение Упивающихся смертью? Крушение министерского ковра-самолета? Испытание секретного оружия из лабораторий Ливси?
– Увы, все вообще глупее некуда. И главное, я ведь замечал, что Биллингли подбивает клинья к этой новенькой буфетчице. Ну, Валери, симпатичная такая, ты ее точно знаешь: до сих пор верит, что я на сафари венгерскую хвосторогу Ступефаем завалил.
– Эталонная блондинка, – подтвердил Джордж. – Хоть сейчас в Палату мер и весов сдавай.
– Ну вот… – судя по выражению лица Робинсона, его несколько огорчила характеристика, выданная Джорджем буфетчице, – Биллингли небось, как всегда, вешал Валери лапшу на уши, вроде как он в молодости был знаменитым охотником на мантикор и прочих опасных существ… короче, представляешь, как оно обычно бывает… А тут, откуда ни возьмись, твой пропавший рунослед из-под кофеварки.
– Не мой, – автоматически поправил Джордж. – Пациента.
– Да какая разница, – отмахнулся Робинсон. – Короче, Биллингли решил показать Валери, как он еще может тряхнуть стариной – ты представляешь, тот самый Биллингли, который носовой платок без посторонней помощи наколдовать не может? Ну и тряхнул. Уж не знаю, что и с чем он там перепутал, но кухню разнесло к чертям собачьим, эльфы опали, как яблоки в сезон – нашему отделению, кстати, с ними еще разбираться. Валери в шоке. Биллингли в гипсе. Хохотунчик Ливси в ярости. То есть нет, сначала он хохотал, как сумасшедший, а потом пришел в ярость… лучше не суйся пока на верхние этажи. И самое главное, змеюка-то под шумок успела скрыться.
– А это, может быть, и не змеюка была, – заметил Джордж. – А так… глупый обман воображения.
– Сьли б вы лаботать, – в двух дюймах от ноги Джорджа влажно чмокнула о пол не слишком стерильного вида швабра. – Сьплетники…
3:01 PM
– Мерлин великий, а это что такое?
В желтоватом растворе, напоминавшем плохо проваренное обеззараживающее зелье, колыхались странные белые существа. Джордж с отвращением подцепил одно из них вилкой – тонкая, закрученная вокруг своей оси змея соскользнула вниз. На скатерть брызнуло.
– Что это? – с брезгливым ужасом повторил Джордж.
– Вермишель быстрого приготовления, – отозвалась Сьюзи и, заметив прежнее непонимание в лице Джорджа, пояснила: – понимаешь, когда выяснилось, что все запасы продуктов утеряны в результате взрыва, а домовые эльфы едва ли придут в себя до послезавтра, Ливси приказал, чтобы обедом занялся кто-нибудь из обслуживающего персонала. Не знаю уж, кого он имел в виду, но в наличии, сам понимаешь, был только Ли… Короче, Ли утверждает, что в Китае это деликатес.
– Кроме того выделенных Ливси средств все равно ни на что другое явно не хватило бы, – подхватил целитель Робинсон, сидевший за столом рядом со Сьюзи. – И вообще, не так уж это мерзко, как выглядит, просто попробуйте… – набив полный рот, он принялся усиленно жевать. Джордж посмотрел на него скептически.
– Не хотел бы я оказаться с тобой на одном необитаемом острове. Радует, что у меня в активе остался кусок весьма аппетитного торта.
– Раньше надо было думать, – посочувствовал Робинсон, не переставая жевать. – Я твой кусок съел, пока ты с Бут зажимался в ординаторской.
Ярко-зеленые глаза Сьюзи изумленно расширились.
Джордж, не прицеливаясь, под столом пнул целителя ногой.
– Сьюзи, а Уизли опять пинается! – немедленно заныл Робинсон, потирая колено.
– Целитель Уизли, немедленно прекратите! – прикрикнула Сьюзи, затем, не выдержав, рассмеялась. – Ладно, ребята, давайте сделаем так: я вас отпускаю в город до четырех, а когда вернетесь, отпущу Бруно и Девис. Думаю, это будет лучше, чем потом лечить весь отдел от несварения.
– Идея просто супер, – Джордж немедленно вскочил из-за стола. – Чур, я первый!
– Постарайся не слишком опаздывать, хотя бы не как обычно.
Джордж притормозил.
– А ты как же?
– Ну, должен же кто-то вас прикрывать, – улыбнулась Сьюзи. – Но если принесешь жареных каштанов, буду рада.
3: 15 PM
– Тебя ждет пациент, – сообщила ему дежурная привет-ведьма, не отрываясь от кроссворда, – палата сто один.
Джордж, не спеша, подошел, оперся локтями о стойку регистрации и наклонился к ее уху.
– Элиса, – доверительно прошептал он, – меня уже никто не может ждать. У меня обед. Вполне законный обед до четырех часов. Так что отдавай пациента Робинсону.
– Слушай, лично мне все равно, – ведьма чуть отодвинулась (впрочем, не настолько, чтобы это можно было принять за проявление активной неприязни). – Но этот парень долго скандалил. Говорил, ему требуется рыжий целитель со скверным чувством юмора – и никак иначе.
– Слушай, да он наверняка извращенец. Я имею право отказаться.
– Боюсь, не имеешь. Судя по мантии, а также по тому, как его облизывал Ливси предыдущие четверть часа, он важная шишка в Министерстве. Поэтому если не хочешь, чтобы Ливси переключил внимание на тебя...
– Пожалуй, что и не хочу, – подумав, согласился Джордж. – Хохотунчик не в моем вкусе, да и вообще я предпочитаю девушек.
Послав Элисе воздушный поцелуй, он в несколько секунд взлетел вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
В преддверии обеда отделение Травм от заклятий поражало неожиданным ощущением покоя. Даже пациенты, покорно ожидавшие своей очереди на каменных стульях в конце коридора, казались относительно довольными жизнью.
Помедлив, Джордж напустил на себя дерзкий и решительный вид и заглянул в палату.
У открытого окна, спиной к двери, стоял высокий мужчина в дорогой мантии. Огонек лампы отражался в его маленькой аккуратной лысине.
Джордж скрипнул дверью.
Высокий пациент обернулся. Это был Перси.
3:25 PM
– Анонимный визит к знакомому целителю? – поинтересовался Джордж, плотно закрывая за собой дверь. – Боюсь, придется тебя огорчить – сифилис лечат в другом отделении.
– Мама хочет, чтобы ты пришел сегодня вечером, – прямо сказал Перси.
Джордж присел на обтянутую вытертой клеенкой кушетку.
– Не могу. Я больнице сорок пять часов дежурства должен – и это, представь себе, только за март. Если и сегодня уйду, Ливси меня пустит на донорские органы.
– Это не проблема, – отмахнулся Перси. – С твоим начальством я все улажу. Даже Чарли смог вырваться на один вечер из Украины – а тебе для аппарации и двух секунд не нужно.
– Бронебрюхи Чарли едва ли будут сильно скучать в его отсутствие. А у меня, к твоему сведению – полный этаж пациентов, и кое-кто из них вполне может окочуриться, пока я буду распивать мамин яичный коктейль. Тебя-то, понятное дело, совесть мучить не будет... Ах да, чуть не забыл, еще я собирался подбросить в кабинет главного целителя навозную бомбу, пока первое апреля не кончилось – а там с одним замком часа полтора возни. Так что прости, украсить своим присутствием вечер...
– Джордж... – тихо перебил его Перси. – Мне тоже его не хватает. Мне не хватает вас обоих, – закончил он еще тише.
Джордж не расслышал последнюю фразу.
– Так, значит, тебе его не хватает?! – очень тихо и яростно спросил он. – Тебе не хватает его, Перси, правда? И давно ты это открыл? Сегодня, аккурат в честь семейного ужина? Или вчера вечером, на министерской вечеринке между преферансом и коктейлем? Так это было?.. И как только у тебя это выходит – всегда так просто? Ты хоть представляешь, что это такое: жить изо дня в день, сознавая, что он умер? – он помолчал и пристально посмотрел в глаза брату. – Не смей говорить так, Перси. Не смей говорить о том, чего не знаешь.
Перси чуть прищурился, но выдержал этот взгляд. Потом сел рядом с Джорджем и попытался положить руку ему на плечо. Джордж дернулся, стряхивая руку.
– Битва кончилась семь лет назад, Джордж. И теперь нам нужно жить дальше. Мне. Тебе. Всем нам. Перестань винить себя. Перестань прятаться от семьи. Перестань пропадать в этой проклятой больнице. Тебе нужно наконец-то повзрослеть, если не хочешь себя загнать. Тебе нужно понять, что та битва окончилась. Все кончено.
– Ничего еще не кончено! – Джордж вскочил, словно его подбросило пружиной. – И не кончится. Никогда, – добавил он почти спокойно.
– И что мне сказать маме? – жалобно спросил Перси.
Джордж открыл дверь.
– Не знаю, – сказал он, не оборачиваясь. – Соври.
4:55 PM
Джордж тяжело плюхнулся на каменный диван рядом с целителем Робинсоном.
– Эй, Уизли, в ординаторской мое место, – вяло запротестовал тот. – Иди в уборщицкую прятаться.
– Не жадничай, – Джордж с блаженной улыбкой вытянул ноги. – Тебя все равно здесь найдут, со мной или без меня.
– С тобой быстрее: у тебя же просто талант – привлекать внимание, – посетовал Робинсон. – Что, денек выдался не из легких?
– Не то слово, – Джордж закрыл глаза. – Представляешь, только что осматривал парня, который заклинанием пытался увеличить себе эту штуку...
– Ту самую штуку? – уточнил Робинсон. – И что, получилось?
– Он в шестнадцатой палате, можешь посмотреть, – лениво отозвался Джордж. – Если, конечно, удастся пробиться сквозь очередь из сестер...
– Лень, – поразмыслив, решил целитель. – А у меня, ты представляешь, девчонка, Хаффлпафф, третий курс. Решила покончить с собой, позаимствовала у кого-то из мальчишек постарше бритву – и давай резать вены. Ей, правда, никто не объяснил, что безопасной бритвой можно запястья пилить хоть до утра...
– А к нам-то ее чего отправили? – вяло поинтересовался Джордж. – Это ж вроде не наш профиль.
– К нам отправили профессора Спраут, которая потеряла сознание при виде этого зрелища. Что ж ты хочешь, возраст...
– Так, вот вы где прячетесь, мальчики... – в приоткрытую дверь заглянула Иви Бут. Джордж приосанился.
– Мы не прячемся, – с достоинством ответил Робинсон. – Мы реализуем право на отдых.
– В шестую срочно нужен целитель. Там особый пациент, а все остальные заняты. Делом.
Целители переглянулись.
– На счет три, – предупредил Джордж.
–Хорошо, – Робинсон достал палочку. – Раз, два, три!
Гигантский фиолетовый дракон с видимым удовольствием проглотил выколдованного Джорджем единорога и рассыпался дюжиной цветных искр.
– Вторая попытка, – немедленно потребовал Джордж.
– Все честно, – подтвердила Иви. – Дракон съедает единорога. – Иди, Джордж.
– Иви, душечка, сделаешь мне кофе? – промурлыкал Робинсон, вытягиваясь на диване.
5:05 РМ
– Ух ты, прямо как настоящий! – удивился Джордж.
Министр магии Антоний Хиллс и впрямь походил на свои многочисленные портреты: горделивая до заносчивости осанка и увенчанное благородной лысиной одутловатое лицо с жесткой щеточкой усов под «римским» носом.
– Простите? – не понял министр.
– Это я от изумления и радости растерялся, – объяснил Джордж. – Не каждый день случается увидеть живого Министра магии. На что жалуетесь, господин министр?
Хиллс расстегнул мантию. Джордж восхищенно присвистнул.
– И давно это у вас?
– Часа два уже, – бледные щеки министра чуть порозовели. – Сначала они еще не быстро росли, а потом – каждые десять минут сбривать приходится. Думаете, сглаз, покушение?
– Я конечно, не специалист, но прежде никогда не слышал, чтобы кто-то для покушения использовал волосовосстанавливающее зелье, – Джордж наклонился чуть ниже, чуть ли не ткнувшись носом в поросшую обильной серебристой шерстью грудь министра. – В инструкции что было написано? Для избавления от лысины – раз в день одну чайную ложку зелья. Одну! И зачем было весь пузырек выпивать за раз?
Министр торопливо застегнулся.
– И что теперь делать? – официальным тоном поинтересовался он.
– Бриться, – сказал Джордж. – Причем как минимум неделе две. Думаю, к тому времени объема выделенной вами шерсти хватит на пару-тройку отличных свитеров.
– И что, совсем-совсем ничего нельзя поделать? – жалобно произнес Хиллс; всю важность с него как ветром сдуло.
– Можно дать мне взятку, пока я не отправился прямиком в «Ежедневный пророк», – предложил Джордж, открывая дверь. – Представляете себе передовицу – «Что под мантией у министра Хиллса»?
– Но, целитель... – министр рванулся в дверь вслед за Джорджем.
– Уизли... – подсказал Джордж.
– Целитель Уизли, если это действительно необходимо, давайте обговорим условия наедине...
– Да я пошутил, – отмахнулся Джордж. – Мне бы голову оторвали за нарушение целительской этики, если бы я только заикнулся о вашей... ммм... прическе. Идите с миром.
Вдоль по коридору к ним уже спешила запыхавшаяся Сьюзи.
– Господин министр, я целитель Боунс, глава отделения Травм от заклятий... Прошу вас простить, мне только что сообщили о... – она запнулась, перевела тревожный взгляд на Джорджа. – Я надеюсь, целитель Уизли оказал вам нужную помощь?
– Целитель Боунс, благодарю, ваша помощь уже не требуется, – Хиллс прямо на глазах наполнялся чувством собственного достоинства, – целитель Уизли прекрасно справился со сложной ситуацией.
Министр покровительственно опустил руку на плечо Джорджа. Джордж дернулся.
– И кстати, простите, но вы не родственник Персивалю Уизли? Он работает в нашем аппарате...
– Даже не однофамилец, – Джордж ловко освободился от тяжелой руки министра. – Целитель Боунс, я могу идти к пациентам?
– Конечно, целитель Уизли, – лицо Сьюзи озарилось благодарной улыбкой. – Благодарю вас за работу...
– Очень жаль, – задумчиво сказал министр вслед Джорджу, – такой приятный молодой человек. Должен вам сказать, что у того, нашего Уизли, родственники – не дай Мерлин, настоящая головная боль. И, что обидно, управы на них и не найдешь, все, как один, герои войны...
Джордж повернулся, сделал шаг и, не замахиваясь, ударил Хиллса стетоскопом. На бледной, гладко выбритой щеке министра вспыхнул багровый след.
Кто-то схватил Джорджа сзади за локти, оттащил прочь.
– Не надо Джордж, – внятно, на чистом, без всякого акцента, английском языке, сказал Ли.
5:35 PM
– У вас с собой пропуск в больницу? – ровным голосом спросил Ливси.
Джордж достал из кармана золотой жетон с изображением скрещенных палочки и кости.
– Положите на стол.
Джордж швырнул жетон – тот стукнулся о край, отскочил, на мгновение продемонстрировав окружающим гравировку «Целитель Дж. Уизли, отдел Травм от Заклятий», и покатился по полу.
– Поднимите жетон, – не повышая голоса, сказал Ливси.
Джордж поднял.
– Положите на стол.
Джордж положил.
– Можете идти, мистер Уизли, прощайте.
5:55 PM
Первыми в коробку полетели пять пар шерстяных носков (мама присылала по паре каждое рождество и в день рождения, и Джордж складировал их в нижний ящик, искренне полагая, что когда-нибудь они пригодятся). За носками последовали: сломанный стетоскоп, запасной форменный халат, весь в светящихся пятнах неизвестного происхождения, три пачки «Лучшей взрывающейся жевательной резинки Друблс», неначатая упаковка навозных бомб, разрисованная сердечками открытка, одинокий кроссовок и групповая фотография игроков «Хэйлейбургского Молота» состава 1996 года, исчерканная автографами.
Кто-то осторожно кашлянул у него за спиной.
– Просто удивительно, сколько всякого барахла может скопиться в обычном целительском шкафчике за два года, – сказал Джордж, не оборачиваясь. – Думаю, еще неделя-другая – и в нижнем ящике возникла бы разумная жизнь. Как думаешь, не проще спалить тут все к чертям собачьим? Заодно, может, больницу выйдет поджечь – красивое выйдет прощание с рабочим местом…
– Я говорила с Ливси, – осторожно сказала Сьюзи. – Он согласился принять тебя обратно, правда, с испытательным сроком. Похоже, министр ему тоже сильно не по душе…
– Это, несомненно, прекрасная новость, но есть одна проблема, – Джордж с грохотом обрушил в коробку набор мечей для квиддича. – Битва окончена. Я сам больше не хочу быть врачом. Наигрался. Зарплаты у вас маленькие, график неудобный, и в буфете кормят невкусно.
– Нет, – Сьюзи с неожиданным проворством проскользнула под локтем Джорджа и встала между ним и распотрошенным шкафом. – Послушай, ты хороший… нет, не так, ты просто замечательный врач. Твое место тут. И не надо так легко от всего отказываться из-за глупой обиды. Если у тебя личные проблемы…
Джордж аккуратно отодвинул начальницу в сторону, и извлек из недр шкафа шутовскую шапку с серебряными бубенчиками.
– Ты смотри, а я с прошлого дня святого Патрика ее ищу… И кстати, ты ошибаешься. У меня вообще нет никаких проблем. Если не считать этого неисчерпаемого шкафчика, конечно. Черт, а это что еще такое?
Джордж раздраженно взмахнул палочкой, и в следующую секунду сверху, увлекая целителя за собой, рухнули пятнадцать фунтов полосатого руноследа.
– Петрификус Тоталус! – взвизгнула Сьюзи, выхватывая палочку.
Все остановилось. Самая крупная из трех голов виновато уставилась на Джорджа неподвижным взглядом – ее зубы на полдюйма вошли в ляжку целителя
Джордж снизу вверх посмотрел на Сьюзи сумасшедшими глазами.
– По-моему, это слишком много для одного человека, – прошептал он.
9: 15 PM
Тому, кто мог бы в тот вечер смотреть вниз с высоты затянутого низкими тучами неба, наверное, могло бы показаться, что Джордж бессистемно мечется по Лондону, время от времени натыкаясь на невидимые преграды, шарахается прочь, бежит и вновь наскакивает на стеклянную стену. Прямо из больницы он аппарировал на Диагон-аллею, и некоторое время стоял перед магазином волшебных приколов «Уизли и Уизли», напряженно вглядываясь вверх, чуть выше сияющей тысячами огней многокрасочной вывески. В радостных отсветах этих огней окна последнего этажа были глухими и черными, и это значило, что Рон и Гермиона тоже отправились в «Нору».
На цыпочках, крадучись, словно кто-то мог его заметить, Джордж свернул в переулок и оказался перед домом, где когда-то жила Айрис Холлис, конопатая девочка из Равенкло, нравившаяся ему на третьем курсе. Уже в тени фасада он снова свернул, и ноги вынесли его к редакции «Квиддич-мастера», где любил засиживаться допоздна Ли Джордан. Джордж проскользнул мимо освещенных окон и, припадая на левую ногу, заспешил к семиэтажной жилой громадине, в недрах которой пряталась съемная квартира Иви Бут, но, опять не дойдя, увернулся и выскочил к маленькому кафе Флориана Фортескью, очень нравившееся ему в детстве. Он постоял немного у входа, словно собираясь с мыслями для аппарации, затем все-таки удрал прочь и долго шагал, морщась от боли, пока светящиеся чинными парами фонари Диагон-аллеи не сменились настороженной, подозрительной чернотой Лютного переулка. Несколько минут Джордж, сощурившись, всматривался в окружающую его черноту, пытаясь различить очертания знакомых зданий, затем прошел чуть назад и потянул на себя низкую, словно вросшую в мостовую, дверь.
– Бутылку огневиски – лучшего, что у вас есть, – сказал он через барную стойку гоблину, заросшему до самых глаз грязной клочковатой бородой. – И еще стакан.
Гоблин сердито махнул грязной тряпкой куда-то в сторону пустующего полутемного зала и скрылся под стойкой. Что-то подозрительно зашуршало.
Джордж послушно сел за ближайший из кривоногих столиков и принялся задумчиво рассматривать разнокалиберные отметины от стаканов, черневшие на ощетинившейся занозами столешнице. Темные круги разбегались, перекрещивались – словно гость камней просыпалась в воду.
Что-то ненавидяще стукнуло о стол – у левого локтя Джорджа стоял гоблин.
– Одиннадцать галеонов, – проскрипел он, и, когда Джордж присвистнул, добавил: – платить сразу.
– Поддельное? – поинтересовался Джордж, задержав руку в кармане.
Гоблин негодующе хрюкнул и, пересчитав монеты, удалился с видом оскорбленного достоинства.
Некоторое время Джордж сидел, не прикасаясь к виски. Потом глубоко вздохнул, словно человек, собирающийся с силами, чтобы с головой погрузиться в холодную воду, быстро взял со стола нетронутую бутылку и аппарировал.
…Боунсы жили в Хогсмиде – Джорджа и прежде часто приглашали в этот маленький домик, опрятный и уютный, как сама Сьюзи. Он знал, что гостеприимное и добродушное хаффлпаффское семейство не слишком удивится, и даже, пожалуй, обрадуется его неожиданному визиту, но все равно не мог заставить себя подойти к двери и постучать. Сделав несколько шагов, он остановился в нескольких футах от крыльца и долго жадно смотрел на залитые светом окна, на черные тени, то и дело рассекавшие вечернюю домашнюю желтизну занавесок.
Внутри дома – скорее всего в столовой, – громко стучали тарелками. Время от времени доносился детский смех. Кто-то заиграл на пианино: брызнуло несколько мажорных аккордов.
Джордж развернулся и, не оборачиваясь, захромал прочь. Тяжелая бутылка в кармане куртки больно била по ребрам.
10:45 PM
– И ничего? – поинтересовался Ли, привычно закуривая.
– И ничего, – подтвердил Джордж. – Просто не хотелось быть одному… но, как выяснилось, ни с кем из тех, кого я знаю, быть тоже не хотелось. Знаешь – так иногда бывает…
– Знаю, – коротко согласился Ли. – Передай виски.
Джордж протянул бутылку, нечаянно царапнув донышком о выступ черепицы.
Целитель и уборщик сидели на краю покатой, мокрой от неопустившегося тумана крыши госпиталя и пили огневиски. Над их головами висела магловская телевизионная антенна, похожая на изъеденный дождями драконий скелет. Рядом – вниз, вверх, вширь и вдаль, до самого терявшихся в черном частоколе небоскребов горизонта – разлетался и гудел огромный Лондон.
– Послушай, Ли, я давно хотел тебя спросить…– Джордж в нерешительности взглянул в непроницаемое лицо китайца.
– Если хотел – спрашивай.
– Почему ты всегда говоришь… даже не знаю… неправильно, как будто ты настоящий китайский уборщик… словно и не умеешь по-английски – я имею в виду, говоришь так со всеми: с врачами, с Ливси, с посетителями?
Некоторое время Ли молча курил. Затем рассмеялся.
– Понимаешь, Джордж, я ведь и есть китайский уборщик. Раньше – очень давно – я, бывало, пробовал говорить с людьми правильно, так, как с тобой, – и меня никто не понимал. Людям нужно, чтобы китайский уборщик запинался, картавил, путал слова – только тогда они смогут в него поверить. Им лень думать о том, каков мир на самом деле, лень открывать что-то непривычное, то, что обычно скрыто внутри, – Ли пощелкал пальцами, подбирая слова. – Вот ты, например: никому неинтересно, какой ты на самом деле. Все просто привыкли считать тебя весельчаком-целителем, этаким умником. А на самом деле ты…
– Апрельский дурак, – прошептал Джордж и крепко зажмурился, – очень одинокий апрельский дурак.
Под веками жгло. Быстро отвернувшись, он вытер лицо рукавом.
– У меня был брат, – заговорил он быстро, словно боясь, что если вдруг остановится, уже никогда не сможет начать говорить снова. – Брат-близнец. Он погиб семь лет назад во время Хогвартской битвы. Я... я тогда даже не успел понять, что произошло. Даже не попрощался.
Он с удивлением ощутил в своей руке тяжесть огневиски. Быстро поднес бутылку к губам. Закашлялся.
– Мы всегда с ним были рядом – с самого детства. Даже шутили, что нам нужно бы научиться жить по отдельности. Я тогда говорил, что пойду в целители... честное слово, всегда хотел быть целителем. А он... он нет. Он больницы терпеть не мог – с тех пор как в три года подхватил драконью оспу... Не знаю... думаю, он считал, что мог бы быть неплохим аврором... если бы, конечно, ему собранности побольше... Постой, я не о том.
Он, не глядя, опустил бутылку – та скользнула было вниз, но тут же, сделав под строгим взглядом Ли противоестественный кульбит, выровнялась и основательно утвердилась на мокрой черепице.
– Один человек…. Один плохой человек сказал мне сегодня, что пора понять – битва окончилась. Та битва, в которой погиб Фред. А еще я сказал ему, что это не так, что для меня эта битва продолжается. А сейчас – сейчас я вдруг понял, что мы оба ошибались – говорили совсем не о том, о чем следовало. На самом деле моя битва окончена, она кончилась семь лет назад. Мне больше – вообще – незачем сражаться… – Джордж захлебнулся и перевел дух. – Слушай, Ли, ты вообще хоть что-то понял из того, что я сказал?
Ли обстоятельно, уютно помолчал. Выпустил колечко дыма. Поболтал ногами.
– Сам-то я – плохой советчик, но, помнится, был один великий человек...
– Опять знакомый из Азкабана?
– Вроде того, – Ли не улыбнулся. – Этот человек говорил, что это очень просто – узнать, окончена ли твоя битва...
– Правда? – автоматически переспросил Джордж; его понемногу начало отпускать; во всяком случае, губы больше не дрожали. – И как же это узнать?
– Это очень простое правило: пока ты жив – ничего не кончено. Я на самом деле не так уж и много узнал в жизни, и еще меньше понял, но это – самая важная правда, могу поклясться своими палочками для еды. Я ведь каждое утро нахожу в себе силы снова взяться за швабру... и за вас, идиотов. И знаешь, почему?
– Потому что Ливси платит тебе деньги, чтобы ты мог покупать свой вонючий табак и гадкую китайскую водку?
– Ну, и поэтому, пожалуй, тоже, – охотно согласился уборщик. – Слушай, я знаю, что у тебя был паршивый день. И завтра, уж точно, день будет тоже дрянь, я-то эту больницу знаю. И послезавтра. И через месяц. Может быть, ты придумаешь что-то, и станет лучше – всем или хотя бы тебе – впрочем, вряд ли. Но от этой битвы нельзя отказываться.
Джордж не ответил.
– И самое лучшее для тебя сейчас –прекратить ныть, допить виски и отправиться спать. Если нужно, можешь переночевать у меня. А с утра попросишь в лаборатории зелье от похмелья покрепче, и иди работать. Ну что, помог я тебе советом?
– Нет, – Джордж усмехнулся и взял бутылку. – Но это тот случай, когда собутыльник нужнее, чем советчик.
– Это всегда так, – рассудительно заметил Ли. – Советчиков пруд пруди, а хороших собутыльников и не сыскать, когда нужно. И передай виски.
Джордж протянул бутылку – жидкость темнела уже на донышке. В редких разрывах туч, много выше голов целителя и уборщика осторожно загорались первые хрупкие звезды нового дня. Черные громады облаков вырастали над серыми тонкими полосами горизонта, клубились, нависали острыми зубцами – словно далекая крепость, приготовившаяся к битве.
