Глава 1Вечер тосклив, как осенняя муха,
Если Хозяина нет,
И даже никто не погладит за ухом,
Если Хозяина нет.
(с) Г.В. Гладков
У крысиных лап есть одно несомненное преимущество перед человеческими руками. Лапой себя не задушишь. Питер Петтигрю едва дотерпел, пока мальчишки, Поттер и Уизли, сбегут, наконец, из малфоевского подвала. В глазах потемнело, он уж думал, не получится, но тут давление на горло исчезло, а подвал сделался размером с квиддичное поле. Получилось! Мальчишки уверены, что он мертв. Вот пусть и все остальные так думают. Надо было бежать. В другую страну. А еще лучше – на другой континент. Так Питер и сделал. Превращаться в человека он опасался – вдруг рука снова примется душить, аппарирование по понятным причинам отпадало, так что на его долю оставались путешествия зайцем, а точнее – крысой. Через месяц Питер, встряхнувшись, выбрался из багажа одного американского дипломата, умудрился попасться на глаза его домработнице, и, получив едва не стоивший ему жизни удар клюшкой для гольфа, спасся на улицу.
Вдыхая сладкий запах свободы, Питер сидел в канализации и думал о том, что стоит перебраться куда-нибудь подальше от центра города. Куда-нибудь, где полно пустующих домов. Через неделю он уже справлял новоселье в огромной развалюхе на Бумажной улице. За пропитанием нужно было путешествовать до помойки у мини-маркета в соседнем квартале, других же недостатков у дома не было. Целый замок, и весь его. Куда там Малфою. Ни кошек, ни собак, ни других крыс. Питер чувствовал себя королем. Воздух, правда, был подпорчен вонью из труб какого-то комбината, но это полная ерунда. К заводским кварталам Питер привык, еще живя у Снейпа.
***
Несколько месяцев Питер наслаждался свободой и покоем, а потом заскучал. Его никто не искал, магическую прессу достать было невозможно, а чертов город оказался до отвращения маггловским. Наверное, никогда у Питера Петтигрю не было столько свободы. С самого детства он ни минуты не был предоставлен самому себе, как-то так получалось, что рядом всегда был кто-то, кто бы говорил, что и как ему делать. И Питер делал. Всегда. А теперь он просто не знал, куда себя девать. Не один раз пережив смену хозяев и сбежав от последнего, Питер прочно застрял на распутье. От таких дум маленькая крысиная голова пухла, как с похмелья. Хотя, может, просто из-за того, что в последнее время Питер слишком пристрастился к печенью с ромовой пропиткой.
***
Питеру страшно хотелось каких-нибудь перемен, желательно – не к худшему, и вот перемены начались. В дом въехал какой-то маггл. Шуму и неприятностей от маггла было как от двоих. А еще он разговаривал с кем-то, кого Питеру не было видно. Точнее – совсем не было. Этого кого-то звали Тайлер. Как звали самого маггла, Питер так и не понял. А может, новый сосед и сам не знал своего имени. Этот маггл поначалу пугал Питера похлеще Темного Лорда. Но только поначалу. Довольно быстро Питер привык к новому соседу. Или - соседям. Все же довольно часто создавалось впечатление, что магглов таки двое. За едой по-прежнему приходилось бегать на помойку мини-маркета, потому что о такой мелочи, как пропитание, этот маггл не беспокоился.
А еще была девица. Питер свалился вниз головой с кухонного шкафчика, когда впервые ее увидел. Точнее, когда услышал ее визгливый голос.
«Белла!» - пронеслось в голове. Питер осторожно высунул нос из кучи хлама.
«И точно, Белла!»
Рядом с магглом стояла…если не сама Белла Лестранж, то ее сильно помолодевшая сестра-близнец. Угловатая девица около тридцати, отчего-то наряженная в сильно потрепанное свадебное платье. Питер поежился. Несчастному магглу, чье настоящее имя он так и не узнал, приходилось несладко. Когда тот наконец вытолкал девицу из дома и вдоволь наговорился сам с собой, Питер даже посочувствовал ему.
***
Шли недели. Настырная «Белла» (вообще-то ее звали Марла) продолжала наведываться в дом. Маггл то пропадал сутками, возвращаясь весь в синяках и ссадинах, а то и с выбитыми зубами, то дни напролет сидел дома, занимаясь, похоже, зельеварением. Воняло при этом просто нестерпимо, а в результате получалось, по словам маггла, мыло и еще какая-то маггловская штука, которой можно все взорвать. Магглам, этим несчастным существам, лишенным магических способностей, приходилось прилагать слишком много усилий для таких простых вещей. Питер еще раз посочувствовал соседу: ему-то в свое время, чтобы устроить взрыв, никаких особенных усилий не потребовалось. Пришлось, правда, пожертвовать пальцем.
Когда в доме стали появляться бритоголовые молодые люди, которых психический маггл называл «обезьянками-астронавтами», Питер встревожился. Сосед явно готовил какую-то революцию. Этого добра Питер вдоволь нахлебался в прошлой жизни, но, памятуя о том, что он теперь крыса, особенно не переживал. Потому что крысы, в свою очередь, пережить могут все. Но сменить место жительства все равно пришлось – семьдесят два бритоголовых молодчика активно занялись уборкой дома, и вряд ли смирились бы с наличием в нем «мерзкой твари».
Имущества движимого или недвижимого Питер так и не нажил, так что попросту перебрался в дом по соседству, который оказался на порядок хуже.
Бритоголовые молодые люди разбили вокруг дома садик и сажали там цветы и ароматные травы. В бытность свою Упивающимся Смертью Питер ничем таким не занимался, может, это было какое-то новое слово в революционной деятельности?
Шум, производимый бритоголовыми, по ночам мешал Питеру спать, но покидать Бумажную улицу не хотелось.
***
Однажды ночью Питер проснулся от ощущения, что что-то не так. И точно. Этим «не так» была тишина, вернувшаяся на Бумажную улицу. Питер осторожно заглянул в дом по соседству, где провел немало счастливых месяцев с беспокойным соседом. Дом был пуст. Все как раньше – пыль и кучи хлама. «Как здорово вернуться домой», подумал Питер. И представил, как по усам сбегает скупая крысиная слеза. Он взобрался на кухонный шкафчик и заснул сном праведника. Разбудил его женский плач.
Возле заставленного какими-то склянками кухонного стола сидела, источая стойкий запах виски, та самая «Белла», то есть Марла Зингер. И рыдала так, что у Питера хвост свернулся буравчиком. Где-то в глубине души, очень, очень глубоко Петтигрю был добрым. Он даже любил быть добрым, если это ничем ему не угрожало и не ввергало в дополнительные расходы.
Девица прорыдала несколько часов, а потом, уронив голову на скрещенные руки, уснула. Нестерпимо хотелось есть, а из сумочки Марлы пахло, помимо всего прочего, мятными конфетками. Питер с детства их любил, но мать всегда отнимала вожделенные сладости, пугая мальчика возможностью испортить зубы. Но теперь-то у него зубы – ого-го, хоть асфальт грызи! Терпеливо прождав до темноты (девица не просыпалась), Питер решительно спустился на пол и направился к лежащей на полу сумке. И тут его, как это уже бывало, сцапали и куда-то потащили.
- К-кто это т-тут у нас? Хы…хымячок?
«Какая женщина!», подумал Питер. «Другая бы уже стояла на столе, визжа и требуя немедленно, немедленно, немедленно меня истребить».
- Хх…хымячок. Да какой…ххырошеньк. А к…кая лапка! И т..ты сам тож лапка!
Питер старательно поджал хвост и попытался придать морде умильное выражение, дабы не утратить иллюзорного сходства с хомячком.
- Он м…меня бросил. П..пырдствляш? С…сидит тепрь в психушке. А мня бросил. Все м…жыки такие. Хы…хмячок, пойдешь ко мне жить?
Он уже проходил такое с Перси Уизли. Теперь его завернули в бумажную салфетку и не очень деликатно затолкали в сумочку. К вожделенным мятным конфеткам. Так Питер Петтигрю обрел нового хозяина. Марла же, похоже, как раз Хозяина лишилась, потому что тот зачем-то пытался разнести в пух и прах весь деловой центр города, а затем едва не выбил себе мозги.
***
Жил Питер в клетке, стоящей на полке рядом с целой выставкой продолговатых пластиковых предметов.
- Все носители хренов в этом городе – исключительные козлы! – говорила Марла, дирижируя рукой с зажатой в ней сигаретой. – Поэтому я держу несколько запасных.
Питер скромно уставился в свою миску.
Марла нигде не работала, но они не голодали. Ужины, которые социальная служба доставляла для два года как мертвой соседки, позволяли кое-как свести концы с концами. Деньги на оплату квартиры, сигареты, выпивку и прочее Марла добывала, воруя джинсы из сушилок в прачечной. Но это занятие отнимало у нее слишком мало времени. Ее Хозяин все еще пребывал в психушке без всякой надежды когда-нибудь выйти оттуда. Ей разрешали навещать его, и каждый раз Марла возвращалась в слезах и спала потом целыми днями, наплевав на еду и воровство джинсов. Иногда у Питера просто разрывалось сердце, а чтобы оно не разорвалось совсем, он решил чем-нибудь хозяйку порадовать.
***
Клетка запиралась на какой-то пустяковый крючок. Выбравшись из квартиры Марлы через вентиляционное отверстие, Питер отправился на промысел. Наверное, вместо глупостей с Мародерами и Упивающимися ему стоило заняться воровством профессионально. Добычей стали газета объявлений и целых две бумажки по сто долларов.
Все эти дары были переправлены в квартиру Марлы и заботливо разложены прямо у нее под носом, пока та спала.
Марла Зингер проснулась и увидела рядом с собой газету. Рядом с газетой с самым невинным видом сидел ее домашний любимец. Хвост домашнего любимца указывал на одно из объявлений: «Похоронному бюро «Последний путь» требуется администратор».
- Милый мой! – растрогалась Марла. - Как ты догадался? Это же моя старая контора. Как думаешь, возьмут меня обратно? В качестве живой рекламы заведению, хотя бы…
Питер закивал и лапкой пододвинул к хозяйке сотенные бумажки.
- А зачем мне вообще работать, когда у меня есть ты? Ты ведь меня не бросишь?
Питер замотал головой. Ему не хотелось бы снова остаться без хозяина.
В этот вечер на столе у них было кое-что получше ужина для мертвой соседки. И даже шампанское. Марла жизнерадостно захрапела, опустошив бутылку, Питер, приложившись к своей доле, почувствовал головокружение от успехов.
«Эх, да провались оно все пропадом!», - решил он и убежал в ванную. Через секунду в треснувшем зеркале отразился тщедушный бледный человечек лет сорока. Серебряная рука снова была послушна Питеру и вовсе не пыталась удушить.
- Краше в гроб кладут, - сказал сам себе Питер. – Рука больше не пытается меня угробить, значит, Хозяин мертв. Краше в гроб кладут, да. А я-то все еще здесь.
Можно больше не становиться крысой. Можно остаться человеком и начать, наконец, пресловутую новую жизнь. Но на четырех лапах он стоял прочнее, чем на двух ногах. Да и к мысли о жизни без хозяев надо будет привыкнуть, а это трудно. Потребуется куча времени. Впрочем, спешить некуда. Допив из блюдечка свою долю выдохшегося шампанского, Питер вернулся в клетку и ловко запер ее за собой. Через минуту он уже спал, зарывшись в подстилку.
=Тотальный хэппи-энд=
