0.Название: Немного везения
Автор: mingus
Жанр: общий; неромантичный романс
Категория: гет
Персонажи: Симус Финниган/Ромильда Вейн, Дин Томас
Рейтинг: PG-13
Отказ: не моё
Саммари: Симусу хронически не везет, а Ромильда проводит социологический опрос.
Размещение: я бы посмотрела на того, кому это надо)
Предупреждения: ООС, постХог, минимум обоснуя, все пожрал унылый быт. Одна фраза позаимствована из старого фильма.
От автора: написано для Флёр, ей же и посвящается.
Дорогая, я знаю, ты просила не совсем это. Вернее,
совсем не то, но я все равно старалась.
Если что, просьба помидоры кидать влево, а все остальное – вправо, я собираю на салат.
[1]
Симуса нельзя назвать везунчиком.
Первый шрам полукружьем лег на мизинец левой ноги, когда ему было шесть с половиной лет. Нужно иметь особый талант, чтобы сломать палец, прыгнув через три ступеньки с крыльца магазинчика, куда мать зашла купить летучего пороха.
У Симуса все колени в крошечных белых оспинках: наверное, если собрать всю кровь, что за все эти годы оставалась на скользких мостовых, острых камнях и свежевымытых половицах, можно будет запросто наполнить пивную кружку.
Дважды Симус нечаянно устраивал пожар на кухне, трижды – в детской, ничего не поделаешь – стихийная магия и все такое. Глупо было надеяться на то, что с покупкой волшебной палочки что-то изменится, однако Симус все равно надеялся. Дин поначалу даже пытался вести счет тому, сколько раз его друг опалил себе брови с момента поступления в Хогвартс, однако бросил это неблагодарное занятие уже через семестр.
Но самым богатым на «урожай» был седьмой год в Хогвартсе. Симусу до сих пор иногда снится, как в запястья вгрызаются поеденные ржавчиной кандалы, и Алекто Кэрроу почти ласково проводит по его шее своим желтым заскорузлым ногтем, прежде чем прошептать то самое
волшебное слово.
Какая-то редкостная скотина сказала, что если не везет в чем-то одном, то удача обязательно попрет в чем-нибудь другом. Не бабы, так плюй-камни, не плюй-камни, так карьера, а если уж и с продвижением по службе все уныло, так значит у тебя обязательно есть самая прекрасная в мире коллекция пробочек от сливочного пива, увидев которую во сне, сам Мерлин перевернется в гробу четыре с половиной раза.
Как же.
Окончив Хогвартс, Симус полгода провел дома, по самую маковку окунувшись в омут безделья. По выходным они с матерью выпивали по стаканчику огневиски из старых запасов, за упокой чьей-нибудь знакомой души. Полгода вялых поминок, впору свихнуться, неудивительно, что как-то субботним вечером мать сказала ему:
- Ты собираешься искать работу?
А чего ее искать, ответил Симус, взял газету, открыл на странице объявлений и ткнул пальцем в первое попавшееся. Вот, мам, гляди, твой сын, так его растак, герой войны, теперь без пяти минут старший помощник младшего целителя.
- И что это значит? – спросила мать, зажала двумя пальцами нос и опрокинула в себя еще порцию виски.
Это значит, что он будет выносить утки из-под лежачих бедолаг в больнице Святого Старины Мунго, ма, пояснил Симус и поцеловал мать в щеку.
Через пару недель он снял халупу на углу Косого и Лютного переулков. Стены были обклеены обоями в коричневые маки, ножки кровати пришлось поставить в миски с водой, чтобы какая-нибудь членистоногая тварь не приползла погреться у него на груди, а по ночам в единственное окно бил свет фонаря, потому что штор тоже не было. Впрочем, такой роскоши как кухонного стола, шкафа и ковровых дрожек у Симуса тоже не водилось, и ему от этого было не горячо и не холодно. Зато табуреток было целых четыре штуки.
- Почему четыре? – спросил Дин недоуменно, когда Симус пригласил его на новоселье.
- Если хочешь, я могу стащить пятую из больничного коридора, - предложил Симус. – Или наоборот, унести туда одну свою.
- Да нет, четыре табуретки – это то, что надо, в самый раз, - поспешно сказал Дин, обводя взглядом полную света комнату. – У тебя тут все такое…
- Коричневое, - подсказал Симус.
- Да. Скучно.
- Ты мог бы нарисовать на этой стене огромный трилистник, - воодушевленно произнес Симус, развалившись на двух табуретах сразу – не пропадать же добру.
И Дин нарисовал трилистник поверх выцветших маков. Он рисовал и приговаривал: приятель, ну что за унизительная у тебя работа, ты же всего-навсего сраный уборщик больничных уток, а мог бы, мог бы, да много чего мог бы, я уверен, ты же герой, и подумаешь, что у тебя в аттестате в основном одни «У», да кто вообще смотрит на эти бумажки. Давай, выбрось ты эти утки, у меня есть знакомый, так ему нужен официант, не забегаловка какая-нибудь, прилично все…
Официант в приличной забегаловке (осколки разбитой кружки в ладони), консультант в зоомагазине (располосованное книзлем бедро), испытатель новой тормозной системы для профессиональных метел (еще один шрам над бровью), помощник повара в «Дырявом котле» (обожженый нос), кто больше, делайте ваши ставки, господа. Симус всякий раз успевал уволиться до того, как уволят его: это приходил Дин, каждый раз в новых брюках, и соблазнял новой работенкой, уж в этот-то раз точно у тебя все получится, Симус!
Но прошло больше двух лет, а Симус так и не обзавелся шторами.
…С девушками все тоже пошло наперекосяк с самого начала.
На Святочный Бал Симус пошел с Лавандой Браун. Она облизала его под первой же попавшейся омелой и ужасно оскорбилась, когда он попытался положить ладонь ей на грудь, чтобы хоть как-то компенсировать полученный моральный ущерб.
На старших курсах ему нравилась Джинни Уизли, но нравилась как-то вяло, ему просто приятно было на нее смотреть, да и кто в ту пору не заглядывался не нее? Поэтому их дружба с Дином ничуть не пострадала.
Потом была Демельза Роббинс, маленькая и серьезная, они обжимались по углам и таскали друг для друга пирожные с кухни, Демельза была довольно-таки смелая для своих лет, но у Симуса пропадала всякая потенция при мысли о том, что делают с педофилами в лишившемся дементоров Азкабане.
Апофеозом абсурдности всего, что с ним вообще могло случиться при его везении, стала Ромильда Вейн.
[2]
- Добрый вечер, наша компания проводит социологический опрос, не затруднит ли вас ответить на несколько вопросов?
- Валяйте, - пожал он плечами и подтянул спадающие джинсы: Симус сильно похудел с тех давних пор, как они были куплены.
- Могу я войти? – девица смерила его умеренно заинтересованным взглядом. Хорошенькая. И, наверное, глупая.
- Можете, - сказал Симус, пропуская ее в квартирку. Она прошла в комнату, неуверенно покачиваясь на чересчур высоких и тонких каблуках, и уселась сразу на два табурета, как только сумела, с такой тощей попой?
- Чаю? – решил покорчить из себя галантное нечто Симус. – Кофе?
- Что сам будешь, - отмахнулась девица, доставая из портфеля объемистый свиток, а из нагрудного кармана – маггловскую ручку, которые в последнее время вошли в моду среди студентов и, соответственно, только-только выпустившихся.
Симус снова пожал плечами: значит, не очень сливочное пиво. Где-то они встречались. Хоть бы не в Мунго. Сложно видеть женщину в том, из-под кого вытаскивал полную утку.
- Итак, ваше имя, возраст, должность, бла-бла-бла, это вот здесь напиши сам, так полагается. И не дыши мне в ухо, спасибо. Ты не смотри на меня так, это временная работа, я не собираюсь еще месяц по чужим домам бегать.
- Ты говоришь это посудомойщику, какое мне дело до твоих карьерных перспектив?
- Теперь сам опрос. Знаете ли вы о том, каким действием обладают приворотные зелья?
- Теоретически – да.
- Готовили ли вы сами когда-нибудь?
- Нет.
- Покупали?
- Нет.
- Планируете?
- Нет.
- Подвергались ли вы когда-нибудь действию приворотного зелья?
- Нет.
- А ваши знакомые?
- Нет. Хотя стоп, да! – вспомнил Симус. – Когда я учился в Хогвартсе, мой однокурсник по ошибке съел конфеты, напичканные перестоявшим зельем. При чем даже не он был целью.
- А кто же? – деланно равнодушным тоном поинтересовалась гостья.
- Гарри Поттер, - ухмыльнулся Симус, - а тебя я узнал. Подходящую сферу для работы выбрала, что тут скажешь.
- Пошел ты, - вспыхнула Ромильда Вейн, абы как запихала в портфель свои бумажки и, слегка пошатываясь на страшно тонких и высоких каблуках, неторопливо покинула его халупу.
*
Опять опрос что ли социологический, удивился Симус, открывая дверь.
- Нет. Я забыла у тебя свою любимую ручку.
Ну, раз любимую, то это в корне меняет дело, тогда, конечно, проходи, располагайся и все такое прочее, ну ты знаешь, не первый раз в гостях.
- Штаны подтяни, - бросила Ромильда, опускаясь на два табурета сразу.
И чего она расселась, спросил Симус тоскливо, ему что, еще и дурацкую ручку за нее искать, у него и так вон штаны спадают, и денег нет, и не предвидится.
- Я соврала. Я не забывала у тебя ручку, я не для того пришла.
Три «я» в одном предложении, сказал Симус, это явно неспроста, тебе надо бы поработать над собой, а то никто замуж не возьмет, останешься старой девой с тощим задом, это ли не величайшая трагедия последнего десятилетия?
- Ты мне понравился, - как от зубной боли поморщилась Ромильда. – Очень. Не бойся, я не принесла никаких конфет, приворотного зелья тебе бояться не стоит.
Еще бы я боялся чего, возмутился Симус, садясь на два оставшихся табурета сразу.
- Слышишь меня вообще, ты, ирландская задница?
Слышит он, прекрасно слышит. Ну, понравился, с кем ни бывает, ты главное не волнуйся, дыши глубже, пей витамины и все пройдет.
Ромильда скривилась и поплотней запахнула мантию.
- Я еще приду, - пригрозила она, прежде чем хлопнуть дверью.
И сдержала слово.
Она приходила чуть ли не каждый вечер.
Симусу пришлось вбить в стену у входной двери пару гвоздей: ей не на что было вешать теплую мантию.
Симусу пришлось обзавестись радиоприемником: музыка нравилась ей сильней, чем он.
Симусу пришлось бриться каждый вечер.
Симусу пришлось перерыть хренову кучу справочников ведения домашнего хозяйства, чтобы найти заклинание против паразитов: ей не нравился звук, с которым миски с водой под разболтанными ножками кровати елозили по полу.
Симус думает, что ему повезло с его невезением: она губами пересчитала все его шрамы.
- Знаешь, что самое отвратное? – сказала Ромильда, как-то вдруг оставшись насовсем. Это такое правильное насовсем, которое можно будет прекратить при желании.
Нет, Симус не знает, ему все равно, он хочет уткнуться носом ей в спину между лопаток и уснуть наконец, ему ведь, мать вашу, завтра на работу, мешать коктейли для порядочных волшебников, а потом еще махать палочкой как чертовой крестной фее, надраивая полы.
- Когда мы говорим, ты говоришь о себе, а я – о себе. А надо, чтобы я говорила о тебе, а ты – обо мне, - сказала Ромильда, зябко поведя плечами, - у тебя холодный нос, отодвинься, мне неудобно.
Спокойной ночи, дорогая, спокойной ночи и замолчи, я ведь так устал и хочу спать. И, в конце-то концов, когда ты уже привезешь сюда свои вещи?
