Глава 1- Чуть больше человеческой крови, моя дорогая, - говорит мать с сильным французским акцентом. Во взгляде – почти мольба. – Чуть больше человеческой крови. Я надеюсь на твоё понимание...
За окном осень кружит рыжий вальс, вальс Уизли. Сегодня мелодия грустит, Виктуар слышит это так же ясно, как слова матери. Внучка вейлы не желает дочери зла. Она никому не желает зла, но иногда у добра отвратительно жестокая улыбка.
Отвечать не нужно, и Виктуар следит за почти идеальной спиралью, которую описывают два листка, сорвавшиеся с разных деревьев. Сойдутся вместе – хорошо, нет – извини, Тедди...
Билл Уизли не знает о разговорах между женой и дочерью. Он не знает и о «тварь, отродье тварей», которое однажды выпалила в лицо Виктуар подруга. Потом Беатриса Криви долго извинялась под хмурым взглядом старосты, но на самом деле мисс Уизли была почти рада гриффиндорской прямоте племянницы национальных героев. Другие молчат. Сторонятся. Делают вид, что всё в порядке, твердят себе, что они выше пошлой расовой неприязни... Начинаешь радоваться презрительным улыбочкам слизеринцев, не дающих себе труда скрыть отношение к получеловеку. «Она хуже магглорожденных, - как-то заметила Октавия Селвин, - те хотя бы люди. Ну, хоть немножко». Объясняться Виктуар не стала. Достаточно того, что парень Октавии в тот же день предложил мисс Уизли руку и сердце.
Достаточно ли?
Простить себя за использование нечеловеческих способностей девушка не могла ещё долго.
- Ты ведь всё понимаешь, верно? Кто у вас родится, дорогая? Вейла-метаморф, в полнолуние воющая на луну?
Однажды Виктуар не выдержала. Спросила маму: «Почему же ты вышла за отца, ты, радетельница чистоты человеческой крови?» Флер, не моргнув глазом, ответила: «Тогда я уже любила. Очень сильно. Если бы эта ужасная история произошла раньше... не знаю, дорогая. Скорее всего, ты жила бы сейчас во Франции».
Листок побольше забавно подпрыгнул на ветру. Красное, жёлтое, остатки зелени, почти чёрный черенок... Яркая палитра, обманчивая неуклюжесть, вызов серому косому дождю. Ну же, долети, Тедди!
Долети до меня.
Тот, поменьше, совсем жёлтый, почти рыжий. Рыжая вейла – ну не смешно ли? Мать радовалась искренне, говорила что-то о доминирующей крови. Когда Виктуар была маленькой, она не понимала.
Ах, Тедди...
Его обожали хогвартские девицы, не только гриффиндорки. Ходили слухи о романах с некоторыми зелёно-серебряными гордячками, но обе стороны активно всё отрицали. Ещё бы – прямой потомок метаморфа и оборотня отнюдь не пара чистокровным красавицам! А Тедди не был красивым. Он просто был. Существовал, ходил по земле, дышал тем же самым воздухом, что и остальные... Любил самую красивую девочку на свете.
Любил её, Виктуар Уизли.
Маленький листик разрывает спираль, летит куда-то прочь. Старая Винки, которую взяли в дом, честно говоря, из сострадания, ковыляет по комнате, бормочет о незакрытых форточках и сквозняках, а Виктуар, сама того не замечая, стискивает кулаки. Это же надо быть такой тупой!
Ветер свистит в изрядно прореженных кронах деревьев. Разноцветный лист из последних сил пытается догнать жёлтый, но не может. Валится на дорогу, в чёрную жижу. Утром приедет молочник. Его телега прочавкает по грязи, вгонит вчерашние листья в землю, а сверху нападают новые...
И Виктуар принимает решение.
Когда-то Гарри Поттер вспоминал отца Тедди, Ремуса Люпина. «Самый человечный человек из всех виденных мною», - сказал бывший Мальчик-Который-Сделал-Сами-Знаете-Что, ныне глава аврората. И добавил: «Я учился любить людей у него».
- Мама, – голос Виктуар тих, но в нём – свойственная Уизли решительность. – Я смогу привести мужа в «Ракушку», или у тебя не хватит сил его видеть?
Флер несколько секунд молчит.
- Ты плохо думаешь о собственной матери, - отвечает она наконец. – Я настаиваю, чтобы свадьба была сыграна именно здесь. И не спорь – здесь больше места, чем у Андромеды Тонкс. Кроме того, все Уизли играют свадьбы в собственном доме, давай уважать традиции.
Виктуар срывается с места, целует мать, шепчет ей, что она самая лучшая, и выбегает на улицу – туда, где ветер и дождь, где листья танцуют вечный вальс Уизли. «Камин!» - спохватывается Флер, но дочери уже и след простыл.
Внучка вейлы долго смотрит в окно, а затем решительно берёт в руки перо и пергамент. Требуется составить список гостей и много чего ещё. В будущем у детей – слёзы и отторжение в глазах прежних знакомых, но эта свадьба станет лучшей!
Пусть живут свою жизнь. Разве ей, Флер, плохо с Биллом?
Никто не видит, как рядом с разноцветным листом тихо ложится жёлтый.
