Глава 1В разбитых зеркалах ты видишь каждый раз
Пугающий всех взгляд чужих, жестоких глаз…
Не слышен тихий пульс ни жизни, ни любви
Все бесполезно, все вокруг тебя мертвы…
Рушатся под кольцами невидимой цепи
Хрупкие
Кристальные
Блестящие
Мечты
Узник страха, боли, лжи
От цепей, как зверь, бежишь
Ими скован ты, как все
В сердце, мыслях и душе
Жизнь твоя – стальная цепь
Разорвет ее
Лишь смерть!
Найдешь ли ты ответ, терзая сталью плоть?
Но жив ты или мертв, злой рок не побороть…
Вновь слезы и мольбы в кромешной темноте
Спаситель и палач, среди безликих тел… *
Мир вечен. Проходят года, столетия следуют друг за другом, сплетая вязь тысячелетий, но люди не меняются. По их жилам все так же течет кровь, позволяя сердцам отбивать ритм, каждый вдох наполняет грудь воздухом. Человек испытывает целый спектр эмоций и чувств: радость, любовь, боль, страх, ненависть. Они хаотично переплетаются, затуманивая разум, заслоняя окружающую действительность. Замкнутый круг – от рождения и до смерти.
Я – человек. Когда-то я умел любить, несмотря ни на что, когда-то я верил в дружбу и испытывал самый настоящий страх оттого, что однажды мог все это потерять. Мне казалось, что счастье для нас рано или поздно наступит! Я был наивен и добр, пытался спасти каждого, кто хоть намекал о своем бедственном положении…
Шли годы, менялся мир – и я менялся вместе с ним. Теперь в моей душе осталось место только для одного чувства – ненависти. Я возненавидел тех, кого раньше любил, а ненависть к врагам стала во много раз сильнее, чем раньше. Я мог предъявить обвинения каждому…
Я ненавижу Дурслей за то, что они относились к маленькому ребенку хуже, чем к бродячей собаке. За то, что оскверняли раз за разом память родителей, которые являются идеалом для каждого маленького человечка. В том возрасте я не понимал причин подобного отношения к себе. Я не мог любить своих опекунов, поэтому научился ненавидеть, скрывая детскую обиду на несправедливый мир.
Я ненавижу Дамблдора за лицемерие, которое сопровождало каждую нашу встречу. Директор позволял мне совершать ошибки, виртуозно направляя в нужную ему сторону. Маленький мальчик научился дружить, нашел врага в виде одного из преподавателей и соперника в лице однокурсника-слизеринца. Мир обрел яркие краски, позволяя забыть боль одиночества, которая сопровождала предыдущие десять лет жизни в качестве нелюбимого племянника семейки маглов. Победа над кровным врагом разбудила чувство превосходства и создала иллюзию неуязвимости. Я ведь тогда даже не дал себе труда задуматься над вопросами, буквально витающими в воздухе. Только теперь я смог взглянуть на ситуацию с другой стороны… Расследование, битва за Философский камень… Какие ребятки молодцы! Добавим им за это баллы! Все хорошо – смелые детки получили заслуженную награду. Только многие упустили из виду один неприятный факт: разве кроме кучки первокурсников больше некому было защищать Хогвартс и его сокровище?! Какого черта такой могущественный артефакт вообще оказался в школе?! Прислушайтесь только: не в каком-то секретном хранилище, не в Министерстве, да даже не в ограбленном Гринготсе! В школе, где полно любопытных детей! За все, что мы с Роном и Гермионой натворили, чтобы спасти камень, нас выпороть надо было, а не награждать. И я ни за что не поверю в то, что Дамблдор не знал, что происходит! Просто Герою надо было пройти боевое крещение…
Год за годом приключения становились все опаснее, а их последствия все серьезнее. Но маленький наивный мальчик не видел ничего, ослепленный счастьем от пребывания в магическом мире. Я радовался в глубине души, когда пергамент с моим именем вылетел из Кубка Огня. Как же я был горд! Почему же мне в голову не пришла мысль о том, что возрастной ценз на участие в Турнире Трех Волшебников был поставлен не просто так? Почему мудрый директор Хогвартса позволил четверокурснику принять активное участие в очередной авантюре с большой вероятностью летального исхода? Ответ прост: мальчику нужно было испытать пределы собственных возможностей, а врагу необходимо было реальное тело. Невозможно вечно бороться с духом, ведь его нельзя убить… Как я тогда хотел победить и доказать всем, что меня не зря приняли в мир волшебства! Мне все время казалось, что стоит только оступиться и дать слабину – и меня отправят обратно к опекунам без права на возвращение. Могу поспорить, что директор это прекрасно понимал.
Я победил, но заплатил за кубок в своих руках жизнью Седрика Диггори. Пережив приступ липкого ужаса во время возрождения Волдеморта, в ответ на свои вопросы я получил лишь очередную порцию расплывчатых обещаний поведать подробности моей же собственной жизни когда-нибудь потом… Неудивительно, что после битвы в Министерстве год спустя я чуть ли не в щепки разнес кабинет Дамблдора. Какое-то идиотское пророчество было причиной того, что моя жизнь больше походила на дешевый магловский ужастик, чем на счастливое детство. О детстве, кстати, директор тоже не забыл упомянуть.
Сейчас, ощущая под пальцами шероховатые зубцы Астрономической башни, я радуюсь его смерти. Взгляд то и дело возвращается к примятой траве далеко внизу. Может, теперь я стану свободен?
Я ненавижу Северуса Снейпа не за его язвительность и явную враждебность, а за недостойное взрослого человека поведение. Неспособный выбраться из воспоминаний о прошлом, он предпочел не видеть во мне обычного ребенка. Зельевар наносил болезненные удары своим отточенным до совершенства сарказмом, позволяя слепой ярости брать верх над рассудком. Что я тогда мог ему противопоставить? Только глупое возмущение и сжатые до боли кулаки. Если честно, мне было наплевать на сцену в Омуте Памяти, ведь это произошло очень давно. Я не одобрял действия отца, но не собирался проявлять к Снейпу понимание и жалость. Он взрослый человек и должен уметь справляться со своими демонами сам. Я рад, что в итоге именно Снейп оборвал жизнь Дамблдора. Судьба отплатила обоим так, как они того заслуживали: один стал жертвой, а другой – убийцей…
Я ненавижу Сириуса Блека. После его смерти я испытывал глубокое чувство вины, и эта боль грызла меня с каждым днем все сильнее. Так продолжалось до того момента, пока однажды я не увидел свое отражение в зеркале: круги под глазами, нечесаные волосы и взгляд затравленного щенка. А в ушах набатом звучали слова крестного: «Как же ты похож на Джеймса…» Только тогда до моей пустой головы дошел смысл этой фразы: мой обожаемый и оплакиваемый родственничек ничем не отличался от окружающих, в большинстве своем видевших в моей скромной персоне нечто свое, не имеющее с действительностью ничего общего. Я любил своего отца, но хотел, чтобы Сириус видел во мне самостоятельную личность, а не кривое отражение лучшего друга.
В своей смерти Блек был виноват ничуть не меньше меня или Беллатрикс Лестранж. Вряд ли у него был реальный шанс на победу в битве с Пожирателями, ведь двенадцать лет Азкабана не проходят бесследно… Сириус погиб, а я потерял всякую надежду на хоть какое-то подобие семьи.
Я ненавижу своих лучших друзей. Рон всегда был излишне вспыльчив и завистлив, и это проявлялось за время учебы в Хогвартсе не раз. Гермиона умна, но не слушает ничего, если сказанное противоречит написанному в книгах. Я не знаю, почему они до сих пор рядом со мной, да и знать не хочу! Золотое Трио - миф, выдуманный школьниками, склонными к излишнему идеализму и преувеличениям. Нам удобно находиться рядом друг с другом – так будет и впредь, пока один из нас не решит уйти. Возможно, это буду не я….
О моей ненависти к Волдеморту можно слагать легенды. Кровная месть – это не шутка, и за родителей я отплачу ему обязательно… Возможно, я погибну в попытке сделать это, но ведь я не привык отступать. О нашей с Волдемортом вражде написаны книги, а родители передают детям истории о Первой магической войне – каждый в меру своего разумения и взглядов на политику. Волшебники склонны преувеличивать значимость любого события, поэтому я не верю их книгам по истории… Слишком много пафоса и вранья, ведь «историю пишут победители»! Однажды мы с Волдемортом сойдемся в бою, и тогда я покажу, насколько сильна моя ненависть…
И, наконец, больше всего я ненавижу самого себя. Я был глуп, наивен и слишком легко поддавался чужому влиянию. Мне стоило включить мозги и снять розовые очки с чрезмерно любопытного носа. Я обманывался больше раз, чем многие взрослые люди за всю свою жизнь. Мне намного приятнее было жить в доброй сказке. «Храбрый гриффиндорец спешит на помощь!» Этот девиз стоило бы выбить у себя на лбу, чтобы отражение в зеркале вовремя напоминало о последствиях необдуманных и поспешных действий.
Я никогда не боялся смерти, ожидая ее прихода как избавления от невыносимой боли. Я человек, а значит – эгоист. Тому, кого в науке называют «homo sapiens» свойственно заботиться только о своей драгоценной шкуре. Люди примитивны в своих желаниях – так было, есть и будет. Я не претендую на оригинальность, но судьба никогда не позволяла мне наслаждаться спокойной жизнью. Я хотел быть самым обычным человеком, но раз за разом выделялся из толпы. Я искал защиты и уж точно не мечтал о спасении окружающих. Меня всегда раздражало излишнее внимание, а ведь люди до сих пор видят во мне героя… Но не думаю, что окружающим есть дело до моего внутреннего мира – все ждут исполнения возложенной на плечи так называемого Избранного миссии по уничтожению всеобщего врага.
Жизнь жестока – это закон природы. Убей или умри. Скоро пророчество будет исполнено – так или иначе. Я не знаю, что поможет Волдеморту победить. Но я знаю, что поможет мне… Растоптанное доверие, потерянное уважение, разбитые надежды, фальшивая дружба и самоуничижение – это грани моей ненависти. Она принесет мне победу или же убьет меня раньше, чем это сделает враг.
* - группа Unreal, «Цепи».
