Драбблы

Глава 1

1.
Чарли/Билл, слеш, инцест.

Флер сидит на кровати рядом с Биллом, гордо улыбающимся поздравляющим родственникам, и баюкает новорожденную Виктуар — малышке всего пара дней. Чарли сидит на стуле в уголке и растерянно смотрит на брата, даже не пытаясь вслушаться в беседу, ведущуюся в комнате. Он поднимает голову, только когда слышит, как Габриэль громко объявляет:
— Ну какой же к`гасавицей она будет! Так похожа на теб`я, — она кивает на сестру. — У ее соперников — никаких шансов.
Чарли усмехается и откидывается на спинку стула. И правда, если будет похожа на мать, то растопчет всех, кто станет на ее пути. Растоптала же Флер его?
Горячей волной поднимается зависть и ревность внутри, когда он видит, как она касается волос его брата и нежно целует. Ему — нельзя. Уже нельзя.
Мама подходит и, улыбаясь, говорит:
— Может, и тебе уже пора семью заводить? Я и твоих детей хочу увидеть.
Чарли делает большой глоток огневиски и спокойно отвечает:
— Какие дети, мам? Я драконов люблю.
И пристально смотрит на Билла.

2.
Андромеда/Нарцисса, джен-фем, инцест

Андромеда болтает ложкой в чае, а Нарцисса к своему даже не притронулась.
— Ты ушла из дома, — говорит она безучастно и смотрит куда-то в пол. — Ради этого маггла?
Андромеда не отвечает, только закусывает губу. Нарцисса тихо добавляет:
— Ты хоть понимаешь, какой станет твоя жизнь?
Андромеда кивает.
— А я? — жалко лепечет Нарцисса, впервые глядя на сестру. Андромеда морщится, как от боли, и все молчит. Но в глазах — решимость.
Тогда Нарцисса поднимается, поправляет мантию и, не попрощавшись, аппарирует.
Здесь ей места больше нет. Как и в сердце Дромеды.

3.
Панси/Рон, гет

Панси щелкает зажигалкой и затягивается. Из зала доносится грохот музыки, чей-то смех и перезвон бокалов. Панси кривит губы.
Рон смотрит на нее чуть удивленно, но рядом все же присаживается.
— Как дела, Паркинсон? — говорит он, когда молчать уже глупо.
— Ты-то как здесь оказался? — вместо ответа интересуется Панси, стряхивая пепел. — Чего это Малфой так расщедрился, что даже тебя на свою свадьбу позвал?
— Это не он, это Тори, — на автомате поправляет Рон и только потом спрашивает: — А ты что здесь делаешь?
— Думаешь, бывшие девушки не должны видеть, как их парни женятся на других? — меланхолично откликается Панси. — Может, я просто мазохистка, Уизли.
Рон думает, что никогда бы не пошел на свадьбу Гермионы. У него же и гордость есть.
А у Панси ее, кажется, не осталось. Потому что она внезапно прячет лицо в ладонях, и плечи начинают трястись. Рон стаскивает с себя пиджак и накидывает на нее.
Проходит пара секунд, всхлипы стихают, и Панси криво улыбается.
— Дурак ты, Уизел, — почти нежно вздыхает она, прислоняясь к нему. — Как есть, дурак. А что будет, если я в тебя, такого хорошего, влюблюсь?
Рон тихо смеется в ответ, осторожно и успокаивающе проводя ладонями по тяжелой материи пиджака.

4.
Твинцест

Фред хмуро водит палочкой над огромным ватманом и всякий раз досадливо морщится, когда буквы приобретают неправильный оттенок. Джордж следит за ним, сидя на постели и болтая ногами в воздухе.
— Дай помогу! — наконец, бурчит он, поднимаясь. — Чего ты упрямишься?
— Это, между прочим, тебе подарок на день рождения, — огрызается Фред. — Ты его вообще не должен был видеть!
— Идиот, — закатывает глаза близнец, опускаясь на пол рядом с ним, — у нас же в один день рождения! Если помогу, будем считать, что это был такой взаимный подарок.
Фред отрицательно качает головой и опять шепчет заклинания. Джордж, подумав, протягивает руку и касается его волос, лохматя рыжие прядки, отвлекая. Фред замирает и поворачивается к нему.
— Ты чего? — спрашивает он немного удивленно.
— Я просто вспомнил, — победно ухмыляется Джордж, — что ты родился первым, значит, первый подарок тебе. А я ничего не приготовил, так что просто помогу тебе, и это зачтется, да?
Фред, посомневавшись, кивает, и Джордж начинает колдовать. Наконец, поздравительный плакат принимает нужный вид, и он устало откладывает палочку в сторону.
— Ты молодец, — вздыхает Фред, прислоняясь к брату, — а я — бездарь.
— Ну, конечно, — хмыкает Джордж, прижимаясь губами к его шее. — А я — врун. Твой подарок под кроватью.
— Я так и знал! — вопит Фред и, вырвавшись из объятий, несется искать заветную коробку.

5.
Лаванда/Парвати, фем

— Гадость, — морщится Лаванда, отряхивая платье от сажи и пепла. — Почему к тебе можно попасть только через камин?
Парвати улыбается, поднимаясь ей навстречу.
— Это же только для избранных и самых любимых, — смеется она.
— А Кормак сюда тоже так приходит? — немного обиженно тянет Лаванда, скрещивая руки на груди.
— Нет, конечно, — качает головой Парвати, кладя ладони на плечи. — Так — только ты одна. Правда.
Лаванда робко приподнимает уголки губ в ответ.

6.
Панси/Гермиона, фем

Панси заходит в дамскую комнату и, стуча каблуками по мраморному полу, проходит к зеркалам. Обновляет макияж, поправляет прическу и досадливо думает, что туфли, хоть и красивые, но ужасно неудобные. Однако, надо терпеть.
Дверь распахивается, и Панси, закрепляющая на темных прядках выпавшую заколку, видит Грейнджер. Грязнокровка, заметив ее, даже не думает кивнуть в знак приветствия и без слов останавливается через две раковины от Панси. Это почему-то задевает.
Панси ненавидит, когда на нее не обращают внимания. Поэтому и говорит чуть презрительно:
— Тебе не идут такие цвета, — и кивает на бледно-желтое платье Грейнджер.
— А тебе ничего не идет, — усмехается — привычно — в ответ та. — Ни это платье, ни еще что-то, Паркинсон.
— Нотт, — поправляет Панси. — Могла бы уже оправдать звание заучки, и выучить мою новую фамилию, Грейнджер.
— Зато ты полностью оправдываешь свое звание тупицы, — хмурится Гермиона. — Я уже третий год Уизли.
— Как замечательно! — преувеличенно радостно восклицает Панси. — На свет появятся еще двадцать-тридцать рыжих придурков.
— А ты родишь одну маленькую слизеринскую змеюку, — фыркает Гермиона.
Панси молчит, резко опустив голову. Потом тихо произносит:
— Никого я не рожу, Грейнджер. И Нотт я буду еще всего пару месяцев.
Гермиона, поколебавшись, тянется и прикасается к ее обнаженному плечу.
— Все будет хорошо, — негромко обещает она. — И мне привычней будет. Не люблю Нотта.
— А Паркинсон любишь? — искоса смотрит на нее Панси.
Гермиона смущенно отводит взгляд.