Глава 1Во время этих, казавшихся тогда бесплодными, тренировок дул порывистый ветер, мешавший мне маневрировать. На трибунах стадиона, где обычно собирались родные и близкие команды – для поддержки, было удручающе пусто. У метел поизносились перья, я летела с каким-то натужным скрипом и свистом. Энн, последнюю оставшуюся с нами Охотницу из старого состава «Гарпий», помнившую еще победы под руководством Гвеног Джонс, нещадно кренило влево, мы неизбежно сталкивались и, стараясь не ругаться, разлетались.
Эпидемия декретов неуклонно подкашивала наши стройные спортивные ряды. Декрет – это как удар топором по конечности для женской команды. Чем больше проблем с финансированием, тем чаще удары. Новые лица и новые норовы изрядно выбивают из налаженного ритма, команда превращается в лист, тихо планирующий и дрожащий в предчувствии смены ветра. Не так давно я оставила Джейми маме, чтобы снова вытащить захиревших «Гарпий» наверх, но уверенность в том, что мы будем прежними, таяла на глазах.
– Энни, влево, бладжер! Люси, не спать в воздухе! Кто-нибудь следит за воротами? Джинни… Да, я уже понял, что ты его видишь.
Я его прекрасно видела. Снитч вился поблизости ленивой мухой, порывы ветра и крики нашего третьего за год тренера были ему нипочем. Ловить коварный мячик пока не стоило.
– Это еще кто? – Люси недовольно притормозила рядом, успев отправить бладжер в сторону покачивающегося в воздухе тренера. – Во-о-он там, на трибуне.
Ветер растрепывал волосы, они хлестали меня по щекам, словно не желали позволить мне рассмотреть белую фигурку, стоящую позади всех в последнем зрительском ряду. Из-под маггловской бейсболки, тоже белой, слишком яркой и вызывающей среди смешавшихся красок стадиона, выбивались светлые, почти бесцветные пряди волос. Ветер был не менее беспощаден к ним и к бледному то ли от природы, то ли от непривычного сентябрьского холода, лицу.
Меня охватила непонятная злость. Я ее узнала, несмотря на весь этот маскарад.
Маггловский костюм никого не смог бы удивить на стадионе, но манеру держаться не спрятать ни под какими тряпками.
Спокойно, миссис Поттер, школьные времена давно прошли. К тому же вы никогда не враждовали, вы даже не замечали друг друга, были чем-то вроде двух различных записей в одной книге, скажем, на третьей и пятой странице. И если бы не умение газетчиков из любой истории сделать сенсацию, ты бы не разглядывала свадебные фотографии бывших врагов, примечая любые мелкие детали. Да и врагов ли?
Ты превосходно помнишь, кто спас Гарри жизнь, когда все были уверены в потере и неизбежной победе Вольдеморта, когда сама ты находилась на крайне узком острие отчаяния, готовая совершить любой безумный поступок.
Малфоев – почему-то так было всегда – не принято ненавидеть, а их поведение в последние годы всячески демонстрировало, что и не за что. У них были успешная торговля, благотворительность, заново отполированная репутация, удачная женитьба младшего отпрыска, сохранившиеся и укрепившиеся связи. Все это позволяет занимать очень выгодное место в обществе без оглядки на прошлое. Малфои по-прежнему могли позволить себе купить почти что угодно.
«С них все, как с гуся вода», – так говорил па каждый раз, когда наблюдал их в печати. Ты переглядывалась с Роном, и вы молчаливо соглашались с тем, что это правда, и ничего тут не поделаешь.
«Разумный нейтралитет», – вот как отозвались о них в печати, упоминая мимоходом о роли в войне. Если бы не газеты, ты бы забыла, как они вообще выглядят. Ты бы с радостью о них никогда не вспоминала.
Мне не пришлось себя долго успокаивать. Снитч еще не был пойман, тренировка продолжалась, и нельзя было позволять себе такую роскошь, как гнев или досада, или что-то другое, что-то сродни зависти. Потому мне пришлось увернуться от воспоминаний, как от бладжера, а когда наступило время спрыгивать с метлы, сбрасывать отяжелевшую от сырого воздуха мантию, и можно было предаваться любым посторонним эмоциям, фигуры на трибуне уже не было.
«Вот ведь некоторым неймется!» – думала я двумя днями позже, вновь замечая белую бейсболку среди зрительских рядов, в стороне от пришедших поболеть за нас мужей, друзей и родителей. Ко мне в этот раз никто не явился. Рон и Джордж были заняты, Перси никогда не любил квиддич, как и Флер, ма возилась с Джейми, а Гарри, наверное, просто не догадывался, как это было важно. Впрочем, он тоже занят. Поттеры теперь – чрезвычайно занятая семья, и надо с этим мириться.
На этот раз погода была солнечной, сентябрьский воздух – особенно прозрачным, некоторые деревья уже начали сбрасывать листву, а я сбрасывала прежнюю скованность и неуверенность.
«Гарпии» должны, просто обязаны вырваться вперед. Нельзя делать слишком глубоких вдохов и слишком больших передышек на пути, иначе потом не попасть в прежний ритм. Нужно неуклонно двигаться вперед. Напористо. Постоянно. Как эта белая фигура, мозолящая мне глаза не первый день.
После четвертой подряд тренировки, сопровождаемой «бейсболкой», я не выдержала. Конечно, можно было предварительно посоветоваться с Гермионой, чтобы услышать рассудительный ответ на мои довольно-таки глупые и необдуманные вопросы, но этот ответ я уже знала заранее. Я постоянно спрашивала себя: «Что ей нужно? Что она здесь делает?» и в голове отзывался голос Гермионы: «Разве не разумнее всего спросить у нее самой?»
– Что ты здесь делаешь? – Оттого, что я многократно задавала этот вопрос мысленно, он не стал менее глупым. А после того, как я все же задала его вслух, он стал казаться еще и неуместным.
Астория Малфой (в девичестве – Гринграсс, бледная, бесцветная, прозрачная, как привидение, девочка двумя курсами младше) нарочито медленно, словно нехотя, посмотрела на меня из-под козырька кепки, сливавшейся с ее белесыми волосами.
– Наблюдаю за тренировкой. – Да, это был ответ логичный и исчерпывающий, заставляющий невоспитанных дур вроде меня почувствовать всю свою дурость и невоспитанность.
Спокойно, миссис Поттер!
– Отлично, – пробормотала я, вцепившись в древко метлы. – А зачем? Собираешь информацию? Или хочешь купить команду? Она не продается, – меня распирала тупая и безудержная ярость. В конце концов, меценат нашей команде точно бы не повредил, но до чего же унизительно себе в этом признаться!
– Нет. – Астория Малфой по-аптечному точно отмерила нужное количество слов. – Я тоже была рада вас увидеть, миссис Поттер.
Она спокойно и с достоинством покинула трибуны. Наверное, ее учили именно так отвечать, так действовать и даже так уходить. Неясная цель ее визитов по-прежнему раздражала меня, но теперь к раздражению примешивались совсем другие чувства. Меня ведь тоже воспитывали, учили отвечать, действовать и даже уходить. Я всегда считала себя внимательной, вежливой девочкой, а потом девушкой и женщиной, гордостью родителей и шестерых братьев, конечно, не такой тактичной, как Гермиона, и не такой дипломатичной – пришлось же признать впоследствии! – как Флер, и поэтому мне очень давно не приходилось чувствовать себя такой глупой и несдержанной. Я оскорбила человека, а результата – ноль: ничего не узнала и не поняла, но остались сожаление и досада. Может быть, она перестанет приходить на тренировки, и я смогу просто выкинуть неловкий эпизод из своей головы?
В следующий раз я вылетала на поле, не оглядываясь на трибуны. Рон и Джордж посвистели мне в спину, и пусть Гарри вновь был занят, меня все же грела семейная поддержка, а значит, Джинни Поттер сегодня покажет всем финт и крен.
Обычно моя задача в команде была сведена к минимуму. Ловцы могут тренироваться и в одиночку, но предпочитают никогда не прибегать к этому. Сильны лишь те команды, в которых есть командный дух, поддержка и желание побеждать. Сегодня же очередной тренер покинул нас по финансовым и другим немаловажным обстоятельствам, и работа с командой зависела только от капитана, то есть от меня.
Я построила девчонок, осмотрела решительно настроенных, но изрядно нервничающих игроков и ободряюще улыбнулась. Наши дела еще пойдут в гору, и мы никогда не скатимся до уровня «Пушек Педдл».
Мы играли слаженно, как никогда. Всего один раз я обернулась. Белая бейсболка была на месте. Астория Малфой помахала мне рукой.
Возможно, меня просто немножечко заедала совесть, а может быть, всему виной были удачная тренировка и хорошее настроение, но я решила извиниться. И опоздала.
Бесцветная миссис Малфой пропала, как ее и не было.
*
Следующие тренировки прошли гораздо хуже. «Бейсболки» на трибунах не было, и оттого они стали казаться еще более опустевшими и тусклыми. Необъяснимое чувство потери лишь усугублялось тем, что мы бездарно проваливались в отборочном туре, и команда, в которую я вернулась, вырвавшись из круга семейных обязанностей, медленно, но верно, рассыпалась у меня на глазах.
Бледная тень, с неясной целью явившаяся мне, уже казалась чем-то вроде «талисмана», приносящего удачу, последним следом былого успеха, который растаял под дождем. Наверное, суеверная, как множество спортсменов, я себя накручивала, иначе как можно было объяснить неожиданное ощущение правильности всего, что мы делаем, внезапно пришедшее на смену отчаянию?
А может, дело было в том, что «талисман» все-таки не оставил «Гарпий», и однажды, оглянувшись на зрительские ряды, я снова могла увидеть Асторию Малфой в неизменно белом костюме. Светлое пятно в этой унылой осенней действительности.
Пересилив себя, мне удалось подойти, поздороваться и даже улыбнуться, хотя это натужное искривление губ вряд ли можно было назвать дружелюбным.
– Вы сегодня отлично играли. – Вновь отмеренные дозами слова, вновь медленное течение речи, которое я спутала с вычурной манерой держаться. – Вдохновенно.
– Сегодня мы впервые по-настоящему играли за уже и не помню какое время, – я, напротив, заговорила быстро, почти глотая слова.
Взбудораженная кратковременной удачей, в этот момент я действительно верила, что все неспроста. И не важно, из каких побуждений Мерлин послал ее сюда, если именно в этот раз мы играли воистину вдохновенно, несмотря на удручающе неполный состав.
– Но в команде все равно проблемы? Я читала последние новости.
Мне до смерти хотелось спросить, зачем ей выуживать из последних сводок новости про «Гарпий», но, с подозрением взглянув на безжалостно сминаемую в руке бейсболку, спрашивать не стала.
– Да, проблемы, но я надеюсь с ними справиться. – Моим сдержанным тоном могли бы гордиться и ма и Гермиона, и даже Флегма.
– И я слышала, что у вас не хватает одной Охотницы. – Пауза. Пытливый взгляд. Ах, вот оно что…
– Верно, не хватает. – Еще пауза. Все-таки драматические эффекты никогда не были моим коньком. – Я не знаю, куда ты клонишь, но что-то не припомню, чтобы видела тебя в слизеринской квиддичной команде.
– Ах да, – впервые за все время Астория улыбнулась и махнула рукой, словно замешкалась и забыла сообщить мне о каком-то пустяке. Все в ней как будто было строго ограничено – и слова, и жесты. – Ты уже успела выпуститься, когда я попала в команду. Кстати, Охотницей. Кубок впервые за восемь лет получил Слизерин. Не могу сказать, что в этом нет моей заслуги…
– Честно говоря, я даже и не думала, что тебя вообще может интересовать квиддич.
– И что же меня может интересовать? – За интонационной скупостью ее голоса мне почудилась провокация.
Я мысленно чертыхнулась.
Рано ты расслабилась, Джинни Поттер! Вести светскую беседу значительно труднее, чем тренировать женскую квиддичную команду, и даже труднее, чем родить ребенка. И труднее даже, чем сначала родить, а потом снова тренировать квиддичную команду.
– Дай я предположу, – в голосе миссис Малфой послышалось что-то очень знакомое, более характерное для ее мужа, – наверное, ты полагаешь, что я интересуюсь последними новинками моды, архитектурными новшествами и светскими приемами. Раз в неделю собираюсь на пикник с другими аристократическими семьями, – это подчеркнутое «аристократическими» чуть было не заставило меня вновь разозлиться, – а по субботам разъезжаю в упряжке эльфов пить чай к соседям, – совершенно серьезно закончила она.
– Именно, – совершенно серьезно ответила я, хотя под конец тирады боялась рассмеяться. – Наверняка все обстоит не так, как ты рассказываешь. Но я действительно не могу понять, что могло заставить тебя приходить сюда каждую тренировку, именно к нам, к «Гарпиям». Ты ведь пропустила только две перед самым первым матчем! Так что же движет тобой? Любовь к квиддичу?
Помедлила с ответом она всего лишь секунду.
– Можно и так сказать. Спортивный интерес, – с достоинством ответила миссис Малфой, как и полагается отвечать всем миссис, а уж тем более с фамилией Малфой. И мне стало ужасно неприятно.
– Спортивный? – пересохшим горлом переспросила я. – То есть вы поспорили с Драко… – имя ее мужа застряло и не проглатывалось. Вряд ли какая-нибудь идея Драко Малфоя могла принести нам удачу.
– Нет, нет, – она снова легко махнула рукой. Явно волновалась, то надевая, то снимая бейсболку. – Не тот спортивный интерес, который называется гораздо более коротким словом «азарт». Интерес к спорту. Нет, не так… Определенный интерес в спорте. Нет, не любовь к квиддичу, а нечто более глубокое. То есть глубоко зарытое. Мне кажется, ты должна меня понять, Джинни Уизли, – Астория Малфой почти шептала, когда оговорилась. – Разве у тебя никогда не было такого чувства, что тебе очень не хватает в жизни чего-то важного, по-настоящему важного, не увлечения, и не цели, а гораздо большего? Чего-то очень важного, чего у тебя никогда не было, но чего очень и очень хотелось бы?
Я смотрела на это бесстрастное лицо, лишенное природой красок и оттого подкрашиваемое множеством косметических средств, и мне казалось, что все, что я знала до этого об Астории Гринграсс, было похоже на тушь на ее ресницах, – цвет, кажется, такой настоящий, но под слоем черного прячется совершенно иной, скорее всего, белый.
В тот момент я не понимала, что она имеет ввиду. У меня были Гарри, наш Джейми, наш дом, моя цель – снова вывести «Гарпий» в финал, моя семья, мой мир, в котором все уже давно было на своем месте. Мне не хватало только победы, но ведь это такая малость! У меня было так много счастья, что я могла бы раздавать его нуждающимся. Но я все равно кивнула.
– Тогда ты должна знать, какое это чувство, – воодушевленно продолжала Астория, и мне показалось, что ее движения разом лишились всей сдержанности, словно ей удалось сбросить скованность, как старую кожу. Мы двигались вдоль кромки стадиона, в разгаре была следующая тренировка другой команды, и на нас все смотрели: я в темно-зеленой форме и она – в белом маггловском спортивном костюме. Темно-зеленая форма – ужасно не по-гриффиндорски! Как и маггловский костюм – не по-малфоевски! – Ты же помнишь Драко в школе? Как он смотрелся на метле? Как он лавировал! И какие он выполнял кульбиты, перехваты, как ловил снитч… Он словно родился в небе. С ним в одну команду – это была такая мечта!
Я уже успела запутаться во всех ее смутных чувствах, к тому же совершенно не помнила, чтобы Малфой как-то особенно смотрелся на метле. Наверное, она его очень любила, хотя, любить Малфоя – что может быть смешнее?
Спокойно, миссис Поттер! Почему бы ей не любить собственного мужа? Почему бы ей не восхищаться им со школьной скамьи? Не ты ли сама, захлебываясь словами, пересказывала братьям по сто раз на дню, как Гарри делал то и это? Удивительная схожесть встречается подчас между такими разными людьми!
– Он больше не летает?
Ветер растрепал крону начинающего желтеть дерева, и ее оторванные частицы пронеслись между нами куда-то туда, где они упадут и пожухнут в безвестности.
– Нет, – грустно ответила Астория. – Я могла бы сказать, что у него нет такой возможности, но, скорее, он словно забыл про квиддич. А я не забыла, – с жаром добавила она. – Возьмите меня в команду! Охотницей.
*
Это место было словно заколдовано. Охотницы менялись у нас чаще тренеров, они приходили, выигрывали матч и отправлялись из спорта восвояси заниматься делами семейными. Бытовала шутка, что если хочешь замуж и детей, то надо стать Охотницей у «Гарпий».
Нам действительно не хватало человека до полноценного состава. И у меня было намечено несколько кандидатур. Но Мерлин в очередной раз дернул меня за язык, и я сказала Астории Малфой: «Ты можешь попробовать». Когда? Где? Давая опрометчивое обещание, я не подумала о том, что часы аренды стадиона давно расписаны, что она никогда нигде не играла, кроме команды Слизерина, и в ее словах легко можно было усомниться. Она должна была принести нам удачу, она настолько хотела играть, что ее настойчивость в достижении цели казалась заразной, и у меня не возникло и намека на ощущение, что можно было сказать: «Нет, нельзя».
Я о многом не думала, вдохновленная и полная сил осуществить весьма рискованный план.
– Кто тебе пишет? – рассеянно спросил Гарри, придя из аврората, когда я разбирала вечернюю почту. Да, милый, ужин на столе, Джейми спит, и я помогу тебе с отчетом, если захочешь. Или забыть про отчеты, если пожелаешь.
– Сюрприз, – хитро ответила я. Для него это действительно был сюрприз.
– Кого-кого ты хочешь взять в команду? Это же… Это же…
– Это не Драко Малфой, – с нажимом произнесла я.
– Какая разница? – искренне возмутился муж, развязывая галстук. Я незаметным движением палочки собирала и складывала его вещи, разбросанные по квартире.
Спокойно, миссис Поттер! Мистер Поттер выпустит пар и примет вашу сторону. – Это же Малфои! Не кто-то, а Малфои. Я их, конечно, уважаю, – мрачно признал он, – теперь есть за что… Но как можно им доверять? Наверняка они строят какие-то планы, плетут интриги. А главное, Джин, зачем это все тебе?
– Гарри, – ласково начала я, – у тебя есть мечта?
Гарри меня не удивил. В который раз за последний год он попробовал разобраться в неведомых глубинах женской психологии, как и прежде, поверхностно и устало.
– Тебе чего-то не хватает, да? Может, нам завести Джеймсу братишку?
– Ты не ответил. У тебя есть мечта?
– Ну, есть, – сказал мой скрытный муж, присел рядом и принялся машинально перебирать конверты. – Если для тебя это так важно, Джин, то я тебя всегда поддержу. Хотя мне это совершенно не нравится.
Не знаю, стоило ли мне отнести это к своим женским успехам, но, в конце концов, он всегда со мной соглашался, в чем бы ни заключались наши нередкие споры, короткие противостояния и разногласия. Порой мне казалось, что после войны мы все время куда-то спешили, торопились жить, создавать, достигать, и у нас почти не оставалось времени, чтобы просто сесть и задуматься над тем, что мы делаем и почему. Иногда меня посещали мысли, что даже сын, которого мы оба видели гораздо реже, чем моя мать, появился впопыхах как часть этого постоянного бега.
Конечно же, я знала, о чем была мечта Гарри – о большой и дружной семье. У меня уже была эта большая и дружная семья, и потому мои мечты немного уходили в сторону от его устремлений. В большой и дружной семье мы все хотели внимания и заботы, а так же чего-то такого, что было бы только у каждого из нас, а не у всех вместе. Мы все понемногу успели поиграть в квиддич, с переменным успехом, и только со мной остался надолго мой собственный спортивный интерес,
интерес к спорту, а не азарт. Может быть, потому, что я не хотела его отпускать и слишком быстро уходить в водоворот семейной жизни. А может быть потому, что на все слишком новое и непривычное требуется немалое мужество.
Джордж уже согласился мне помочь и поклялся последним ухом, что это будет любопытнейшая афера в мире спорта. Рон с зубовным скрежетом дал себя уговорить. Чарли, гостивший у родителей, с ностальгическим блеском в глазах сказал: «Конечно, сестренка!» Фамилия Гринграсс его не настораживала, а фамилия Малфой давно стала безразлична.
Площадка позади Норы никогда не была лучшим в мире стадионом, но она выпустила в мир некоторое количество отличных, на мой взгляд, игроков.
После первой тренировки братья признали, что Астория Малфой была словно создана для квоффла и кольца. «Гарпиям» вскоре пришлось с этим согласиться.
*
Сентябрьские дни летят быстро, к середине осени заканчиваются все решающие матчи в году, и вместе с исчезающей зеленью за окном уходит все самое яркое и стремительное.
Листья, которым пришло время оторваться от родительских ветвей, разбрасываются ветром в разные стороны, и неизвестно где сметет воедино те, что распускались на самых нижних ветвях, и те, что выросли на верхушке. Любые два будут похожи: каждый стремится к солнцу, растет и распускается, затем желтеет, чтобы потом упасть на землю. Их все уносит водоворотом холодного воздуха, бьет одним и тем же дождем, и в итоге заметает одним и тем же снегом.
Листья этой осенью сорвались с места рано, их швыряло под ноги, а в безветренную погоду они тихо опускались на землю, успевая по-дружески коснуться моего плеча.
На стадионе установили противоветровые чары, чтобы никакой мусор не мешал проведению матча. Безудержный листопад остался за границами игры, и потому мне казалось, что небу чего-то не хватает. Мы сами колебались в воздухе и кружили, каждый со своими мечтами, устремлениями и надеждами.
В финале я словно сквозь туман пыталась охватить взглядом поле: слышала визг бладжеров, следила за мелькающим бликом на золотом боку снитча, и вдруг, наблюдая за порхающим то из рук, то в руки Астории квоффлом, почувствовала, что, несмотря на разницу, которая была так очевидна в Школе, мы почти ничем не отличаемся друг от друга.
*
– Это все ты, Поттер, я знаю! – Я хорошо представляю себе, как под вечер того же дня Драко Малфой ворвался в кабинет моего мужа, выхватывая палочку из рукава.
Гарри же, со смехом рассказавший мне потом об этой стычке, с его слов, был удивительно невозмутим.
– Я при исполнении, Малфой. Будь осторожнее с заклинаниями.
– Что это за шутки такие? Вы решили поставить под угрозу мою карьеру и стали копать под Асторию? Что это еще за история с квиддичем? Кто заманил? Кто все это устроил?
– Я совершенно не виноват в том, что твоя жена с тобой не делится секретами. – Ах, Гарри, Гарри, всегда гордившийся тем, что может поставить Малфоя на место! Мне кажется, что на его месте он сам чувствовал бы что-то подобное. Но Гарри только кивнул в сторону телевизора, заколдованного для показа магических новостей. – К тому же, ты разве не рад? Астория Малфой забила рекордное количество голов среди британских Охотников за последние пять лет!
– Она на первом месте? – Ошеломленный взгляд Малфоя я тоже представляю себе очень хорошо. – Они?
Я уверена, что Гарри был не прав, и Астория делилась с мужем тем, чем могла поделиться, но не все супруги и не всегда могут услышать друг друга. Может быть, они смотрели матчи вместе, может быть, она рассказывала ему, как была влюблена в него в школе, может быть, он тоже предлагал ей родить наследника, чтобы отвлечь от дел, «недостойных» фамилии, может, он действительно предлагал ей купить команду, чтобы ей не было скучно, и напыщенно тратил крупные суммы, чтобы произвести впечатление. Но ей нужно-то было совсем-совсем другое.
– «Холихедские Гарпии» – чемпионы Британии! – Ликованию Гарри и его гордости за меня никто не мог помешать, тем более Малфой.
– Мы же сделаем всех на Чемпионате мира! – Я не могу себе представить радостного Малфоя, в школе он не улыбался, лишь ухмылялся и корчил гримасы. Наверное, мне стоит поверить Гарри на слово. Все люди умеют улыбаться, и Малфои – не исключение.
Маленькая и бесцветная девочка из Слизерина Астория Гринграсс добилась своего: ее кумир детства Драко Малфой действительно ею очень и очень гордился. Джинни Уизли из Гриффиндора очень хорошо ее понимала. В этот момент общая радость заслонила собой то, чему раньше придавалось такое большое значение. Два школьных врага почувствовали себя не Поттером и Малфоем, не гриффиндорцем и слизеринцем, а просто британцами и – хотя бы отчасти – фанатами «Холихедских Гарпий».
Где-то за пределами Аврората падали листья и вперемешку ложились на землю.
