Нежность

Глава 1

– Макс! Макс, подожди! У меня нежность!
Макс замедляет шаг, делая вид, что вовсе и не собирался сбежать поскорее домой под теплое одеяло Теххи, раз уж «дневное лицо» все равно уже здесь. Этой ночью ему совершенно не удалось выспаться – пирожные в животе уныло бурчали, возможно, потому, что им было тесно, камра стояла на столе, как воплощение немого остывающего укора, газеты не отвлекали, а сердца перестукивались с помощью своей собственной загадочной азбуки Морзе. И Макс никак не мог понять, это они от тревоги или просто решили наладить средство коммуникации между собой. Он очень хотел спать и имел основания полагать, что в теплой кровати все его душевные телодвижения обзаведутся совестью и отползут в какие-нибудь дальние и темные уголки сознания. В крайнем случае, маяться дурью всегда лучше дома, чем на работе. Но сэр Мелифаро далеко не каждый день делал столь сенсационные заявления, и Макс счел это достойной причиной, чтобы еще немного пострадать без одеяла.
– Неужели Кенлех поделилась? Очень опрометчиво с ее стороны, ты с такой роскошью все равно обращаться не умеешь!
– Еще как умею! – Мелифаро, кажется, искренне возмутился. – И если ты прекратишь свои бездарные попытки меня оскорбить, я с тобой поделюсь.
Макс с сомнением посмотрел на своего коллегу.
– А может лучше не надо? Я, конечно, очень польщен и все такое, но, боюсь, мне срочно надо домой, какая жалость!
Мелифаро удивленно покачал головой.
– Нет, ну вы посмотрите на него! Я в приступе необъяснимого человеколюбия предлагаю ему Терконскую нежность, самый изысканный деликатес этого мира, а он порывается удрать от меня, как от источника своих самых страшных ночных кошмаров!
– Что-то не замечал я за тобой раньше приступов человеколюбия, – подозрительно сказал Макс. – Если конечно это не то, что все остальные люди называют склонностью к неуместным шуткам. В любом случае, чтобы дать попробовать какой-нибудь запредельный деликатес, ты вполне мог пригласить меня в трактир в несколько более уместное для этого время!
– В трактире такою радость не найдешь, для его приготовления нужна сорок шестая ступень белой магии, чего столичные повара, пожалуй, себе позволить пока не могут… Мне она досталась по большому блату от одного моего должника из Ордена Семилистника. Но, боюсь, для меня одного этой «нежности» будет многовато! – сокрушенно признался под конец Мелифаро.
– А она не может подождать до вечера, «нежность» твоя? – жалобно спросил Макс. – В таком сонном состоянии я вряд ли смогу оценить тонкие вкусовые нюансы.
– До вечера она испортится, – безапелляционно заявил Мелифаро. – А вернее всего ее съест кто-то другой. Пойдем, Макс, ничего с тобой не случится, если ты ляжешь спать на полчаса позже!
Удивляясь до глубины души собственной покладистости, Макс поплелся за Мелифаро в его кабинет. Хотя, чему тут удивляться, когда это он отказывался лишний раз поесть?
Глядя на кусок вкусно пахнущей субстанции насыщенного вишневого цвета с тающими белыми разводами, Макс подумал, что для одного человека ее действительно несколько многовато. Слишком много, если уж говорить честно.
– Ты все еще уверен, что у меня не бывает приступов человеколюбия? – с гордостью спросил Мелифаро, отрезая кусок субстанции.
Макс медлил. Это все, конечно, было очень мило, но за Мелифаро таки водилась страсть к дурацким розыгрышам. А Ночному лицу Почтеннейшего начальника Тайного сыска за час до рассвета очень хотелось отправиться спать, а не раздумывать, к примеру, как прекратить внезапно накатившее расстройство желудка. С другой стороны ему было вкрай любопытно даже не какая на вкус эта «нежность», а способен ли Мелифаро не воспользоваться такой возможностью для шутки. Впоследствии Макс долго не мог понять, где он до сих пор хранил такое количество клинического идиотизма, которого хватило на желание проверять настолько очевидные вещи. Помучавшись некоторое время, он объяснил себе это тем, что пахла эта пакость недурно. Весьма недурно, чего уж там! И он решил, что коллега его, по крайней мере, не отравит. Не насмерть во всяком случае.
Словом, Макс махнул рукой на сомнения и откусил кусочек. Вкус превзошел все его самые смелые ожидания. Вот уж действительно – нежность, тающая во рту в самом что ни на есть прямом смысле слова. А ему-то наивному когда-то казалось, что после походов по трактирам в обществе сэра Кофы, его уже ничем нельзя удивить. Оказалось, что он как всегда недооценил возможности этого прекрасного мира удивлять… или собственную способность удивляться! Что к лучшему, конечно…
Расправившись со своим кусочком, Макс потянулся за добавкой. Мелифаро наблюдал за ним с выражением довольного ехидства на лице.
– Макс, а ты не хочешь сказать мне хотя бы спасибо? О том, чтобы извиниться за беспочвенные подозрения я молчу, понимаю, что вашему царскому величеству такое не под силу. Но где хотя бы великодушная благодарность?
– Примерно там же, где твоя совесть… – странным голосом проворчал Макс. – Про беспочвенные подозрения действительно уж лучше молчи. Что ты подсыпал в этот грешный деликатес?
– Ровным счетом ничего, могу поклясться чем угодно, – твердо сказал Мелифаро.
– Дорогуша, – Макс никогда бы не поверил, что умеет говорить настолько мягко. Но сейчас не умел по-другому, – я уже слопал твоей «нежности» столько, сколько мог, больше в меня все равно не поместится. Поэтому выкладывай, что в ней такого. Что-то точно есть.
– В ней нежность, Макс, – рассмеялся Мелифаро. – Чувство нежности в концентрированном виде. Уже чувствуешь, да?
– Скотина ты, Девятый том, – беззлобно сказала жертва «нежности в концентрированном виде», легонько поглаживая шершавую поверхность стола. – Такая скотина, ты бы знал…
– Тебе разве не нравится? – Мелифаро, кажется, искренне удивлен, хотя черт его разберет. – Я думал, тебе не помешает немного расслабиться, у тебя в последнее время даже юмор стал каким-то не таким. Куда ты его спрятал, кстати?
– Он в глубоком обмороке от всего происходящего.
– Какой он у тебя впечатлительный… - хмыкнул Мелифаро. – Ой, Макс, ты бы видел свое лицо!
Макс не видел своего лица и не особенно горел таким желанием. Ему с лихвой хватало того, что он чувствовал. Нежность, сумасшедшая нежность болезненно сжимала внутренности и с маниакальным упорством пыталась украсть каждый глоток воздуха. Она не помещалась внутри, и в какой-то момент ему всерьез показалось, что его сейчас разорвет на кусочки. От нежности. От этой нереальной весны и сладкого-сладкого воздуха. От любимой темноты за окном. В общем, Макс никак не мог определиться, ему чертовски хорошо или совсем худо.
– Эээ… Мне кажется, ты объелся.
– Правда? – Макс солнечно улыбнулся. – И же почему ты так решил?
– У тебя совершенно не видно радужки. Это если закрыть глаза на всю остальную твою рожу… и на то, что ты делаешь с моими самопишущими табличками!
– А что я с ними делаю? – Макс опустил взгляд на свои руки и действительно обнаружил в них самопишущие таблички. Зачем они ему понадобились, он сказать затруднялся, но на всякий случай отложил их подальше. – Убить тебя мало, радость моя.
– За что? За то, что мне удалось немного смягчить каменное сердце владыки Пустых земель? По вашим гуманнейшим законам за такое полагается смертная казнь?
Макс махнул рукой и поднялся со стула.
– Ладно, мне, кажется, уже лучше, поэтому будем считать твою шутку забавной… Я все еще хочу спать и рассчитываю, что ты не слишком обидишься, если я не стану распивать с тобой кувшин камры. Хорошей ночи! Точнее утра. Пойду я домой…
– Подожди, куда тебя понесло? – Мелифаро выбежал в коридор вслед за своей «темной половиной». – У тебя же отравление!
– Отравление нежностью? – улыбнулся Макс. – А что, красиво звучит… Даже жаль, что я больше не пишу стихов. Только теперь об этом уже несколько поздно думать, тебе так не кажется?
– А Магистры тебя знают, но какой-то ты не такой, голову даю на отсеченье!
– Голова – штука в хозяйстве нужная, зря ты… – Макс открыл дверь служебного выхода и резко замолчал. Впрочем, ненадолго. Он сделал пару шагов по дорожке, повернулся к своему горемычному собеседнику и заговорил глубоко потрясенным голосом, чуть ли не с суеверным восторгом. – Мелифаро, ты только посмотри! Ты дышал когда-нибудь настолько упоительным воздухом? А этот запах! А эти листочки на дереве! Что это за дерево, кстати?
– Это вихха, – растерянно сказал тот.
– Вихха, – с удовольствием повторил Макс. – Нет, ты только послушай, как звучит! Вииихха… Напоминает старые сказочные парки. Или леса… точно леса! С древними духами деревьев!
– Умеешь ты загнуть, надо отдать тебе должное…
– Ну что, теперь я «такой»? – Макс трепетно баюкал в ладонях многострадальные листочки.
– Нет, – Мелифаро, по видимому, с трудом подавлял желание зажмуриться. – Совсем не такой. Ты еще хуже, чем обычно. Ночной кошмар, по-моему, для меня это немного слишком.
– Ты мне тут еще жаловаться начни… – с блаженной улыбкой проворчал Макс. – Хоть бы посмеялся, раз уж хватило ума накормить меня какой-то дрянью! Для того она и существует, если разобраться. Между прочим, когда-то я вполне мог отколоть нечто подобное и без всяких мистических деликатесов! Думаю, если очень постараюсь, то и сейчас смогу…
– Да ну тебя к Темным магистрам! Понарассказываешь тут всяких ужасов с утра пораньше… И что в тебе действительно кошмарно, так это то, что с тобой фиг поймешь, шутишь ты или не очень.
Макс рассмеялся от неожиданности.
– И это ты мне говоришь? В зеркало бы хоть для приличия посмотрел разок прежде чем делать подобные заявления!
Впрочем, Макс здорово подозревал, что пугается Мелифаро больше для смеха, чем на самом деле. Хотя тут, пожалуй, и магистры не разберутся, так что совет про зеркало был очень и очень к месту. Правда, все равно пропал даром.
Тем временем обладатель Мантии Смерти, чьим именем в Эхо пугали детей и не только, обнаружил россыпь каких-то маленьких пушистых желтых цветочков и пришел в полный восторг. Он осторожно опустился на землю и с выражением абсолютного счастья на лице начал принюхиваться к ним, стараясь ничего особо не примять. Такую картину застал подошедший вскорости сэр Шурф Лонли-Локли.
– Макс, ты решил заняться изучением растительного мира? Не замечал за тобой раньше подобных наклонностей.
– Что ты, Шурф! – Макс энергично замахал руками. – Какое изучение? Просто они прекрасны!
– С этим трудно не согласиться, – Лонли-Локли улыбнулся кончиками губ. – Что-то случилось? Ты выглядишь так, как будто выпил полбутылки бальзама Кахара.
– Нежность случилась, – с невыразимо сладкой печалью вздохнул Макс.
– Нежность? – с недоумением переспросил Шурф.
– Она повсюду. Она окружает нас. Даже сейчас она с нами. Ты видишь её, когда смотришь в окно, или включаешь телевизор. Ты ощущаешь её, когда работаешь, идёшь в церковь… хотя в церковь ты не ходишь. И «Матрицу» ты не видел, потому что кассета с ней потерялась давным-давно, мы тогда еще не были знакомы. Так что я, пожалуй, на этом месте на всякий случай заткнусь…
Чувство нежности ко всему миру то накатывало, захлестывая с головой, то немного отступало вглубь. В момент «прилива» Максу казалось, что его вывернули наизнанку, достав наружу самую тоненькую и хрупкую часть души. И оставили ее совершенно без защиты в сумасшедшем нескончаемом потоке пронзительного тепла. Он временами не очень понимал, что несет, но это его сейчас колыхало меньше всего.
Лонли-Локли, очевидно, понял, что если он не хочет нарваться на очередную маловразумительную тираду, то расспрашивать надо кого-то другого. И повернулся к Мелифаро.
– Терконская нежность, – буркнул тот. – Мне показалось, это будет забавно.
– А, – флегматично откликнулся Шурф. – Тогда все понятно.
– А вот мне совсем не понятно, – мрачно сказал Мелифаро, – почему он выглядит так, как будто его пытаются распились на части? Эта штука оказывает, по идее, совсем не такое действие.
– Он же из другого мира, – медленно, как ребенку растолковал Лонли-Локли. – На него много чего действует не так, как на остальных.
– И что теперь?
– Ничего. Несколько часов будет вести себя несколько непривычно, потом все станет по-прежнему.
– А если не станет?
– Я не вижу для этого никаких причин. Терконская нежность не рассчитана на долговременное влияние. Чего ты волнуешься? Волноваться надо было или раньше, когда ты давал ее Максу, или позже, если его состояние не нормализуется в течение суток, в чем я сомневаюсь.
– Вот и он сказал мне примерно то же самое.
– Правда? Кто бы мог подумать, что он стал таким мудрым…
Если бы Макс не был так занят замершей на цветке бабочкой, он бы непременно попытался бы в очередной раз отыскать крошечные искорки смеха на лице и в голосе Шурфа.
– Будем надеяться, что ты прав, – вздохнул Мелифаро.
– Зачем надеяться? Скоро мы все увидим. Но я думаю, что ему это пойдет на пользу.
– Откуда такая уверенность?
– Из наблюдений, разумеется. Пойдем, Мелифаро, у нас, в отличие от Макса, рабочий день только начинается.
– Подожди! А если он вспомнит о своей любви к амобилерам и не справится с управлением? Он же сейчас рассеяннее Луукфи!
– Ничего ему не будет. Он куда более живучий, чем мы с тобой вместе взятые, и это никакой магией не отнимешь. Пойдем!

Через пару часов на работе появился Джуффин. Очень удивился, удивив своего загорающего на траве заместителя, и потащил его к себе в кабинет для допроса с пристрастьем. Когда сэр Халли с грехом пополам выяснил, что произошло, его жизнерадостность перешла все границы. А вот Макс решил для разнообразия подуться.
– И что теперь будет с моей репутацией? – бурчал он. – Как я буду запугивать преступников? Мне останется только уйти в отставку!
– Ну, не преувеличивай, Макс. Мало что ли за господами тайными сыщиками числится идиотских выходок? Кому это до сих пор мешало нас бояться?
– Не знаю. Наверное, вы правы. Но мне это все очень не понравилось, даже не знаю, почему. Вроде бы просто шутка, вполне в духе Мелифаро, меня они всегда забавляли. А вот что-то не смешно…
– Это потому что тебя заставили вспомнить о своей уязвимости, о которой ты с этой железякой в груди успел основательно забыть… Можешь сказать Мелифаро большое человеческое спасибо, потому что никаких гарантий того, что этот сувенир пребудет с тобой вечно, у тебя нет. И это скорее хорошо, чем плохо.
– Ага, – равнодушно согласился Макс. – пойду скажу спасибо, а то вдруг он еще что-то еще такое затеет, но постесняется осуществить.
– Да уж, Мелифаро у нас просто образец стеснительности. Ты его, часом, не с кем не путаешь?
– Как будто его можно с кем-то перепутать, – хмыкнул Макс. – Нет, Джуффин, это совершенно ужасное существо, даю вам честное слово!
– Он о тебе говорит ровно то же самое! – с облегчением улыбнулся Халли. – На мой вкус, вы вполне друг друга стоите.
– Смотрите, вот поверю вам на слово и тоже сделаю ему какую-то пакость! – Макс постарался сделать максимально соответствующее словам выражение лица. – Он у меня еще попляшет!
– Ну-ну. – Джуффин рассеянно улыбнулся. – Макс, ты тут сидишь уже полчаса и до сих пор ничего не съел. И даже не выпил. Еще немного и я всерьез решу, что ты заработал себе фобию.
– Не дождетесь! Есть я сегодня уже ничего не буду, но вот чашечка камры – это то, что надо.
На запах свежей камры стянулось все Малое тайное сыскное войско в полном составе. Все уже знали, что учудил Мелифаро, и не могли удержаться от подколок по этому поводу. Наличие совести демонстрировал разве что сэр Шурф.
Макс откуда-то из уютной полудремоты наблюдал за своими коллегами.
Все как обычно.
Все хорошо. И даже лучше.