Принципы

Глава 1

- Малфой, Розье, Нотт, Долохов – не забудьте, что сегодня у вас рейд. Беллатрикс, задержись, - этими словами я закончил очередное собрание. Послышался шорох мантий и скрип отодвигаемых стульев. Пожиратели спешно покидали свои места. На лицах большинства отражалось облегчение от того, что сегодняшняя встреча наконец завершилась. Мальсибер, Гойл и Кребб, недавно провалившие задание и, как следствие, сегодня наказанные порцией Круциатуса, все еще морщились при каждом движении. Малфой выглядел очень недовольным, что я своими рейдами отвлекаю его от каких-то своих дел, но, конечно, ничего не сказал. Родольфус, покидая комнату, не отрывал встревоженного взгляда от своей жены. Беллатрикс Лестрейндж ободряюще кивнула ему, на секунду оторвав взор от меня. Наконец дверь затворилась, и мы остались вдвоем.
Она стояла в нескольких шагах от меня, настороженно-внимательная, взволнованная и ожидающая. В тишине, нарушаемой лишь треском пламени в камине и нашим дыханием, я, казалось, мог различить ее учащенное сердцебиение. Прохладный полумрак, неизменный атрибут каждого собрания, словно окутывал тишиной и молчанием.
- Белла, я хотел еще раз поблагодарить тебя за отлично выполненное задание, - сказал, наконец, я.
- Милорд, я сделаю все для победы, - ее голос дрожал. Темные глаза, только что смотревшие осторожно и опасливо, не зная, чего ожидать, полыхнули восторженным энтузиазмом. Хотелось коснуться ее лица, провести пальцем по контуру ее губ… О, Мерлин!
Кто-нибудь может объяснить мне, зачем я уже третий раз подряд задерживаю Беллу после собрания?! Какой смысл в том, что мы стоим в этой тишине десять минут, пятнадцать, полчаса, порой даже и не глядя друг на друга? Зачем мне это нужно? Почему мне так хочется испытывать себя, зная, вообще-то, что не скажу этого? Глупые вопросы. Точно так же можно спрашивать себя, почему я люблю Беллу.
Я не знаю, по какой причине это произошло, я даже не представляю, когда. Но как еще объяснить мое стремление проводить с ней эти медленнотекущие мгновения? Как трактовать то, что с каждым днем мне все сложнее игнорировать влюбленного в собственную жену Родольфуса? Как истолковать, что меня тянет приблизиться к ней и приобнять, и вдохнуть запах ее волос? Можно, конечно, надеяться (да поначалу так я и думал), что это всего лишь мимолетное увлечение, или, того лучше, просто желание, но… Если бы я просто хотел ее, то разве мне было бы так трудно отпускать ее на более-менее опасные задания? Если бы это было кратковременное увлечение, то разве оно не прошло бы за полгода, которые я провел за границей под предлогом убить одного албанского темного мага, в свое время научившего меня многим заклятьям? Если это не любовь, то что?.. Я хочу знать, что происходит со мной, и легче принять неприятную правду, чем жить в неизвестности.
Любовь – это слабость, зависимость, ненужные сомнения и абсолютно лишняя боль. Манипулировать любящими людьми не представляет никакой сложности. Я знал это всегда и обещал себе избегнуть этого чувства.
Выходит, я еще и клятвопреступник.
Вот только я не собираюсь поддаваться эмоциям. Пусть я люблю, пусть, все равно уже ничего не изменить. Но я не пойду на поводу у каких-то там чувств. Я никогда не буду с Беллой, как бы мне этого не хотелось. У меня есть принципы, и я не намерен их нарушать.
Хотя… я знаю случай, при котором могу быть с Беллой, оставаясь почти прав. Случай, при котором я смогу себя оправдать, утверждая, что руководствуюсь вовсе не чувствами, а только логикой. Это произойдет, если Белла сделает первый шаг сама. Если она скажет, что любит, и попросит быть с собой.
В том, что она любит меня, сомнений быть не может. Это видно и в долгих понимающих взглядах, и в непреходящем желании служить мне. Это ясно звучит в той непередаваемой интонации, с которой она произносит слово «милорд». Это чувствуется, это ощущается, это витает в воздухе. Я просто знаю, что она испытывает то же, что и я.
Если она признается… Я смогу представить все, как вознаграждение. Белла – лучшая Пожирательница, и почему бы не дать ей того, что она хочет? Я ведь обещал Пожирателям, что награда за верную службу не заставит себя ждать. Но для такого развития событий необходимо, чтоб Белла первая призналась в том, что я ей нужен. Какое дело правильному Темному Лорду, абсолютно равнодушному к чувствам в общем и Белле в частности, что Пожирательница влюблена в него? Да он просто не заметит, проигнорирует, не придаст значения. Видит Салазар, как бы мне хотелось быть именно этим правильным Лордом!
Но она ни за что не скажет мне, что любит. И причин тут несколько. Белла наверняка догадывается о моих чувствах к ней, но разве она может быть уверена в моей реакции на ее слова? Я-то знаю, как поступлю, услышав их. Но Беллатрикс не единожды слышала мои реплики о любви и, похоже, думает обо мне лучше, чем я есть на самом деле. Она верит в то, что я смогу отвергнуть ее чувства, отказаться от них. Как жаль, что она ошибается…
Второй аргумент имеет еще большее значение. И заключается он в том, что у Беллы тоже есть принципы. Конечно же, совсем не схожие с моими, но есть. И нарушать их она тоже не намерена.
Насколько я знаю, одна из основных черт характера Беллы – преданность. Если она загорается какой-либо идеей, то остается верна ей, несмотря ни на что, готова сражаться за нее, рисковать жизнью и судьбой. Наверно, она единственная из всех Пожирателей пошла за мной из-за идеи, а не из-за жажды власти, или желания убивать, или страха отказаться. Она единственная верила тогда, единственная и сейчас. Я знаю, я вижу в ней это. Я не могу ошибаться – легилименция очень помогает разбираться в людях. И… и я понимаю, что преданность мне – вовсе не единичный случай. Она верна каждому своему решению, даже если понимает, что оно ошибочно. Правильно ли это? Не знаю. Но это ее принципы, и это то, чем живет моя Белла. Было бы все иначе – разве я полюбил бы ее? Преданность порождает доверие, доверие перетекает в приязнь, приязнь развивается и становится любовью…
Впрочем, я отвлекся. Беллины принципы… Она не может быть со мной, потому что это стало бы изменой Родольфусу. Нет, она не любит его, точнее, уже не любит. Но это не меняет дела. Верность для Беллы не имеет никакого отношения к чувствам, это вопрос убеждений. Хотя когда-то, она, должно быть, и была влюблена в Лестрейнджа. Иначе, зачем бы ей выходить за него? Я, конечно, посмотрел ее воспоминания, но разве можно узнать наверняка причины поступков…
Если бы она тогда знала… Если бы она тогда понимала себя чуть лучше… Я уверен, что ее выбор был бы иным. Какое ей было бы дело до Родольфуса, который, сколько я его знаю, всегда был влюблен в Беллу? Что значили бы для нее его чувства? Да ничего. Белла, презрительно-холодная аристократка, насмехающаяся над ним и над его страданиями – такой она должна была прийти ко мне. Но она, разумеется, не могла догадываться о том, что будет. И почему-то любила Лестрейнджа… Точнее, ей казалось, что любила.
Но, однажды приняв решение, такие люди, как Белла, остаются верны ему навсегда. Несмотря ни на что. Чтобы они не избрали – это окончательно. Я отношусь к другому типу – я верю, пока не сомневаюсь в истинности моих принципов. А, по сути, какая разница? Все равно мы оба не можем ничего сделать со сложившейся ситуацией...
Я жду, когда признается Белла, потому что это снимет с меня ответственность за нарушение негласных законов; Белла ждет, когда первый шаг сделаю я. Как бы она ни относилась ко мне, она не сможет отказаться быть со мной, если я прикажу. Не перечить же Темному Лорду… Примерно так она и рассуждает. Как можно выйти из этого круга? Только переступив принципы. Вроде бы – ничего сложного, но…
Текут секунды, тают мгновения. В Беллином взгляде – ожидание и надежда. Непроизнесенная мольба сказать эти три слова будто застыла в воздухе. Откуда ей знать, что сейчас происходит со мной? Борьба чувств и убеждений, рассудка и желаний… Да, она испытывает то же самое, но у нее есть надежда на то, что это сражение будет прервано мною. А я… а я знаю, что никогда не скажу. И она никогда не скажет. «Я тебя люблю» - такая короткая фраза, способная изменить все…
Зачем мы здесь? Почему, откуда у меня потребность стоять здесь и переживать войну, победа любой стороны в которой равна для меня поражению? Наверно, мне просто нужно ощущать, что я в силах изменить ситуацию, что до Беллы – всего один шаг. Один шаг – и мы оба будем счастливы.
Вот только измена себе – слишком высокая цена. И мы так и будем молчать, прожигая друг друга взглядами.
Вот она – Белла, и вот они – заветные слова, крутящиеся на языке. Но за секундами промелькнут минуты, дни сложатся в месяца и года – а я так ничего и не скажу. И Белла будет ждать, каждый день провожая меня понимающе-надеющимся взглядом, ожидая этой фразы. И это даже больнее, чем знать, что не способен соблюсти принципы полностью. Понимать, что ты можешь быть счастлив, что можешь целовать эти губы, ласкать ее тело, слышать ее счастливый шепот, и не иметь ни малейшей возможности, ни малейшего права осуществить все это... Что, кроме нее, еще нужно Темному Лорду? Власть и бессмертие и так почти мои. Знать, что можешь получить Беллу со всей ее любовью и в тоже время понимать, что никогда не получишь…
Нет, мы определенно стоим друг друга.
- Можешь идти, Белла, - мой голос не выдает ни капли эмоций.
Глаза, полные разочарования, шорох мантии, скрип двери. И я опять остаюсь наедине со своими сожалениями об утраченных возможностях.
…Но принципы все равно важнее.