Безумие для двоих.

Глава 1

Безумие на двоих.

Странно – раньше, во время войны, у каждого из нас была цель – победить Темного Лорда и закончить эту треклятую междоусобицу волшебного мира. И вот этот миг настал – Волдеморт побежден, последние Пожиратели смерти упрятаны в Азкабан, работа в аврорате стала куда более спокойной и размеренной. Но только теперь я поняла, что тебе чего-то не хватает. Тебе не хватает умерших. Раньше ты каждое утро вставал с постели, доставал из-под подушки палочку и направлялся на работу – к своей цели – уничтожить Пожирателей. Твой взгляд горел, действия, пусть зачастую необдуманные, всегда приводили нас к победе. Ты знал, чего хочешь. Я работала с тобой в одной группе, и мы часто попадали в переплеты. Но, то ли из-за твоей странной везучести, то ли потому что кто-то наверху помогал тебе, мы всегда выпутывались. Однажды мы выехали по вызову – над маггловским домом горела Метка. Когда мы прибыли, нас поджидало девять пожирателей смерти. Родители были убиты, мать валялась возле детской кроватки, в которой плакал годовалый малыш. И тогда ты словно обезумел – ты никогда не применял последнее запрещенное заклятие – наверное, ты боялся его. Ты боялся уподобиться Волдеморту. Но сейчас я видела, как в твоих глазах вскипает ненависть, боль и одиночество. Я так и не смогла скрасить тебе его… Густые комки ярости вырывались из тебя и наполняли комнату атмосферой страха. Звериного, первобытного страха. Твои вечно зеленые, яркие, добрые глаза вдруг стали узкими, как две щели и словно бы изменили цвет. Мне вспомнились слова «чтобы произнести непростительное заклятие, нужно действительно ненавидеть». И сейчас я видела, что ты ненавидишь. Пожиратели убили отца и мать, но не тронули ребенка – в насмешку над тобой. Они обрекли малыша на твою жизнь, жизнь Тома Риддла, и ты сломался. Рука медленно поднялась, и ты, едва заметно шевеля губами, произнес: «авада кедавра». Но это был не твой голос, этот голос больше напоминал змеиный. Тогда я впервые испугалась тебя. Ты был похож на НЕГО. Ты так боялся стать таким же, как ОН, боролся с этим не щадя себя, и вот – ты проиграл. В твоих глазах я видела глаза Темного Лорда. Из палочки вырвался зеленый луч, но он не убил кого-то одного. Он захватил всех пожирателей в кокон, а мгновение спустя они лежали распростертые на полу. Они были мертвы. С тех пор прошло довольно много времени, такие вспышки больше не повторялись, но ты стал нервным, замкнутым, холодным. Я чувствовала, что тебе чего-то не хватает. Я пыталась поддержать тебя, но не смогла. Потом было еще много рейдов, и твой взгляд горел жаждой мщения – не только за погибших, но и за себя самого.
А сейчас… Твой взгляд потух, приходя с работы, на которой тебе откровенно скучно, ты садишься в кресло, наливаешь себе огневиски и часами смотришь на пламя камина. Наверное, никого эта война не затронула больше, чем тебя. По ночам ты стонал и шептал имена - родителей, Люпина, Тонкс, многих других, кого забрала война и его, самое страшное имя – Снейп. Ты стал покупать журналы по зельеварению, постоянно варил что-то, но получалась неизменная бурда. Ты мучился, я, твоя жена, видела это, но ничем – увы, не в этот раз – не могла тебе помочь. Но ты еще держался. Каждое утро, после полубессонных ночей в бреду, ты шел в аврорат и выполнял свои обязанности начальника отдела. Ты перестал общаться с друзьями, забыл моего брата и Гермиону, тебя даже не выводило из себя упоминание о Малфоях. Казалось, ты отгородился ото всего мира. От мира живых. И ты живешь только памятью о тех, кто покинул нас. Я часто пыталась подсунуть тебе зелье сна без сновидений, но ты неизменно распознавал его (все же работа аврором принесла свои плоды) и спокойно выливал жидкость в раковину – ты даже не кричал – тебе было все равно. Ты часто смотрел на их фотографии, даже заказал портреты – чтобы потом по вечерам беседовать с ними в неясных отблесках камина. Дамблдор, с вечной таинственной улыбкой, терявшейся где-то в белоснежной бороде, успокаивал тебя своими разговорами о том, что война окончена, ты ее герой, и «ты справился, мальчик мой». Родители и Сириус рассказывали тебе о школьных годах и проделках Мародеров. Люпин с женой обсуждали Тедди, своего сына – и ты неизменно успокаивался, после таких бесед. И только одна картина упорно молчала – Снейп. Сначала ты его о чем-то просил, потом уговаривал, затем упрашивал, а под конец и вовсе умолял, но профессор зельеварения, кавалер ордена Мерлина первой степени посмертно, был непреклонен. Он молчал и с саркастической улыбкой взирал на ненавистного Поттера, а когда Гарри уж очень ему надоедал – просто уходил за раму. Сначала я беспокоилась, потом психовала и срывалась на друзьях, коллегах, а потом уже и на детях, а затем я поняла, что схожу с ума. Медленно, но верно. Я шла за своим мужем той же дорогой – мне стал сниться Фред. С веселой улыбкой он подходил ко мне и говорил: «Хочешь, я покажу тебе новый фокус?», и из огромной раны на его голове начинала струиться кровь, заливая его лицо, грудь, а потом я просыпалась в холодном, липком поту, и слышала рядом: «Северус, помоги мне. Последний раз помоги… Ты нужен мне, я не знал, но ты всегда был нужен мне». Я плачу, а когда Гарри уходит на работу, я хватаю нож и режу подушки на мелкие клочки, чтобы забыться в холодной ярости. Потом я прихожу в себя, прибираюсь заклинаниями (хотя, последнее время палочка слушается меня все хуже и хуже) и жду ЕГО – мою боль, мои муки, мою любовь.
Я честно пыталась вернуть спокойный и уравновешенный образ жизни. Как-то я пригласила Невилла Лонгботома с супругой к нам на чай. Когда они вошли, Невилл, сияя улыбкой, представил свою жену – Лаванду Кристофер, как оказалось, она американка, а познакомились они, когда она приехала в Хогвартс преподавать ЗОТИ. Но ты… ты отрешенно посмотрел на друга, и, даже не улыбнувшись (о, Боже, я забыла когда ты последний раз улыбался живым людям) махнул в сторону гостиной. Невилл много говорил – он рассказал, что в Хогвартсе теперь все по-старому, он преподает травологию, а его жена раньше была аврором в Америке, но после тяжелой травмы переехала в Англию и ее пригласили на должность учителя ЗОТИ. К счастью, проклятие Волдеморта с этого поста было снято с его смертью, и они женаты уже три года. Тогда я подумала: «как же долго мы не виделись с теми, кто освоился в мирной жизни и не гоняется за разробщенными, дезорганизованными Пожирателями». Хотя, теперь привыкать предстояло и нам – но мой муж упрямо отказывался это делать. Он жаждал смерти. Все живые ему казались фальшивыми и наигранными. Вот и сейчас – он презрительно посмотрел на Невилла, его супругу, залпом выпил стакан огневиски и завел беседу с портретом Блэка. Невилл смутился, а Лаванда недоуменно воззрилась на мужа. Профессор травологии нежно погладил жену по руке и продолжил беседу со мной. А мне так больно было видеть это его движение, эту их любовь… я бы расплакалась, если бы Гарри самолично не учил меня по приходу в аврорат скрывать свои чувства за семью замками. И вот теперь я кусала засохшие, обветренные губы и ждала, когда же они, наконец, уйдут – этот образец идеальной семейной пары. Не то что мы… Хотя в газетах о нас и писали, что мы «счастливая семья Героя войны, которая не остановится ни перед чем, на пути устранения зла в магическом мире». А еще у нас были дети, которые сначала воспринимали войну, как игру, потом как образ жизни, а потом привыкли, что воюем – мы, а их она обходит стороной. Они просто выросли. А мы так и остались рано повзрослевшими подростками в полуразрушенном Большом зале, где рядами лежат тела павших, боровшихся за мирную жизнь и за него – за Гарри Поттера, Мальчика-который-почему-то-выжил. Наконец, Невилл понял, что говорит только он один, а мои мысли уже далеко. Они поднялись и засобирались. А я все смотрела на мужа, и не могла отвести взгляд. Я ненавидела его и любила. Больше наш дом никто не посещал.
Однажды, снова не достигнув результатов в приготовлении зелья, ты подходишь ко мне и говоришь:
- Я еду в Хогвартс. – я радуюсь – возможно, там мы найдем много счастливых совместных воспоминаний, и говорю тебе:
- Я с тобой.
- Нет, тебе нельзя – холодно отвечает Гарри и мгновенно апарирует.
Я сижу в пустой мрачной комнате, где тишину нарушает лишь перешептывание портретов. Меня это бесит. Я хватаю нож и режу, режу, режу эти наглые полотна, которые мешают моему одиночеству. Моему вечному одиночеству. Гарри возвращается утром – под глазами синяки, одежда порвана, по всему телу царапины и следы боя. На груди ясно виден отпечаток копыта – он был в Запретном лесу, запоздало понимаю я. Но что-то в нем изменилось. Я приглядываюсь и понимаю – глаза. Его глаза снова полны блеска и той жизненной силы, что мне так не хватало. Я кидаюсь обнять его, а он произносит:
- Мама, папа, познакомьтесь – это Джинни, моя жена. – он улыбается детской, наивной улыбкой, а я смотрю на него с ужасом и понимаю – Герой магического мира, Гарри Джеймс Поттер сломался. Он победил Волдеморта, захватил сотню Пожирателей, но потерял слишком многое – и я в который раз осознаю, что больше, чем кого-либо, война ранила именно его. Даже не ранила - уничтожила. Гари, мой Гарри, сошел с ума.
И снова он сидит после работы в кресле со стаканом огневиски, но теперь не один – он ведет беседу с теми, кто давно ушел в иной мир. И он счастлив. А меня все так же преследуют кошмары, и хочется выть и плакать, чтобы слезами смыть с себя весь этот ужас. Это ад на земле. Но вот странность – теперь, когда он варит зелья под руководством невидимого Снейпа, они у него получаются, и я заметила еще кое-что – он всегда держит кулак левой руки сжатым. Гарри практически перестал со мной общаться, забросил работу и не выходит из дома. Он лишь беседует о чем-то своем со своими мертвецами, и с каждым днем его взгляд становится все безумнее.
Однажды ночью я решаюсь, и, наложив Петрификус тоталус на спящего мужа, разжимаю его кулак. На ладони лежит маленький черный камень с рисунком в виде глаза, треснутый посередине. Мне вспоминается сказка, которую так часто читала Гермиона – «Дары смерти». Если повернуть камень на ладони три раза, придут те, кого ты хочешь увидеть, те, кто уже умер. «Была - не была», пролетает у меня в голове и я кручу камень. Передо мной появляется Фред. Он жив и здоров, он такой же, как и всегда – улыбается мне и шутит. Я счастлива. Впервые, за долгое время. Я теряю контроль над собой, и Гарри приходит в себя. Он видит на моей ладони камень и орет – впервые в жизни - орет на меня. Я не слышу его слов, он выхватывает заветный камень и Фред растворяется в воздухе, последней тает его улыбка, и сейчас, вся в слезах, я кидаюсь на мужа и молю его отдать этот камень мне. Но мой муж отталкивает меня и хватает палочку.
- Отдай мне его – шиплю я.
- Он мой – не менее грозно шипит Гарри. – с помощью Северуса мы найдем зелье, чтобы оживить их всех!
«Оживить их всех». Безумная мысль, такое просто невозможно, но я убираю палочку и говорю, уже шепотом: «Я буду ждать». И снова огневиски, котлы и я понимаю, что больше для него не существую – он забывает есть, а порой и спать, но когда он забывается в легкой дреме, я беру камень и говорю, говорю, говорю со своим старшим братом обо всем. а он все так же улыбается и кивает мне. Я счастлива.
Летом из Хогвартса приезжают дети, они что-то говорят, но я их не слышу, я погружена в себя, я жду ночи.
- Мама, вы вообще едите?
Я киваю на стол, заваленный заплесневелыми корками хлеба.
- Да посмотри на себя, ты же не мылась полгода!
Меня поворачивают к зеркалу – изможденное, худое тело, черные круги под глазами, истрепавшееся платье, спутанные рыжие волосы. Кто это?
- Мама, где отец? - Джеймс трясет меня изо всех сил.
Я киваю на подвал. Они спускаются туда, я слышу крик. Это Лили. Я спускаюсь в подвал и вижу мужа, с безумной улыбкой прислонившегося спиной к остывшему котлу. Я хватаю заветный камень, и только тут замечаю, что Гарри мертв. На столе лежит записка: «я нашел идеальный способ быть с ними – зелье идеальной смерти. Оно лучше авады – никакой боли. Мы с Северусом изобрели его».
Быть с теми, кого любишь? Никакой боли? Я смотрю на камень в своей руке и в секунду просветления крошу его заклинаниями на мелкие кусочки. Пусть никто больше не повторит нашей ошибки. Я кидаюсь к котлу, зачерпываю пригоршню зелья и выпиваю. Дети что-то кричат, оттаскивают меня… никакой боли.
Гарри и Фред улыбаются мне счастливыми улыбками. В их глазах горит счастье. А за их спинами многие, очень многие, с кем я хотела бы поговорить, но это успеется, а пока…
- Гарри, я люблю тебя.
- Теперь мы всегда будем вместе, Джинни.



_______________
Прошу, оставляйте отзывы! Для меня это очень важно...